Лев Мадорский. Германия-Израиль. Начало новой истории?
Posted: Thu Sep 09, 2010 7:01 pm
ГЕРМАНИЯ-ИЗРАИЛЬ. НАЧАЛО НОВОЙ ИСТОРИИ?
Вопросы, вопросы, вопросы... Несмотря на то, что со времени образования Израиля прошёл 62 года, в истории отношений между Германией и еврейским государством больше вопросов, чем ответов. Например, любимый российский вопрос - кто виноват? Кто виноват в Холокосте? Кто виноват в уничтожении 6 миллионов евреев только за то, что они евреи? Гитлер, нацистская верхушка, рядовые члены национал-социалистической партии или весь народ? И можно ли считать народом ликующую толпу, как мы её видим в документальных фильмах, со вскинутыми руками, горящими восторгом глазами, приветствующая криками «Хайль!» проезжающий по улицам кортеж фюрера?
А если виноват народ, то должен ли он каяться? Ведь не все же служили охранниками в лагерях смерти и загоняли людей в газовые камеры. Тем более, что поколение, стоящее в той ликующей толпе «чёрных 12 лет в жизни Германии» (выражение Аденауэра) давно ушло. Или почти ушло. ещё. Отвечают ли дети за грехи отцов, а тем более дедов и прадедов?
Есть вопросы и, как бы, с другой стороны. Может ли немецкий язык звучать с трибуны Кнессета (израильского парламента)? Разрешается ли исполнять в Израиле любимого композитора Гитлера Вагнера? В том числе и вопрос можно ли евреям жить в Германии после того, что произошло? Вопрос непосредственно касающийся меня и многих других потомков Авраама, приехавших в Германию из бывшего Союза.
Все эти почти сакральные вопросы до сих пор обсуждается. Как философами и политологами, так и обычными немцами, евреями, людьми других национальностей.
Спор в автобусе. В этом убедился несколько лет назад, когда приехал в страну обетованную с группой немецких туристов. Одна из первых экскурсий была в Яд-Ваашем - мемориальный комплекс жертв Холокоста. Выехали рано утром. Многие дремали. За окном тянулись израильские пейзажи: заросшие низкими деревьями холмы, виноградники, апельсиновые рощи. Экскурсовод, единственный в автобусе, если не считать водителя, израильтянин, невысокого роста молодой человек в очках, спокойно и негромко рассказывал об образовании музея, в который мы ехали, о том как собирались материалы для него, о праведниках, людях разных национальностей, спасших евреев от смерти, и я чувствовал, каким-то непонятным образом чувствовал, что атмосфера в автобусе накаляется. Что в спокойный, размеренный ритм туристской жизни с каждым словом экскурсовода всё более проникает беспокойство и нервозность.
Молодой человек сделал паузу, стал просматривать какие-то записи и тут неожиданно громко и взволнованно заговорил высокий старик с густой седой шевелюрой.
-Мы все виноваты,- сказал он, как бы продолжая свой ход мысли.- Весь народ. Даже те, которые сами не убивали, не жгли синагоги и в еврейских магазинах стёкла не били. Виноваты, потому что молчали. Молчание и послушание - тоже своего рода одобрение.
-Ну, не всегда, -возразил сидевший около меня средних лет мужчина в соломенной шляпе. -Иногда молчание это крик. Молчание среди беснующейся толпы - это поступок. Так что не нужно всех под одну гребёнку. У моего дяди была жена еврейка и он добровольно пошёл за ней в концлагерь. А потом и в газовую камеру.
-Я говорю не о таких как Ваш дядя, -продолжал старик. -Я говорю не об исключении, а о правиле. А правило состоит в том, что народ поддержал Гитлера. Это наш позор. Наш вечный позор и наше вечное покаяние.
-Да, бросьте ерунду нести,- взорвался молодой человек в джинсовом костюме. -Такими словами бросаться. -Вечный позор. Вечное покаяние. Никто ни за кого не отвечает. Ни отец за взрослого сына. Ни, тем более, сын за отца. Каждый отвечает за себя. Сколько можно бить себя в грудь? Хватит. Пора всё это забыть и жить дальше...
И пошло, поехало. Мнения сталкивались, сшибались, искрили. Экскурсовод понял, что сейчас не до него и отложив микрофон, стал смотреть в окно, как будто, думая о чём-то своём. Но по напряженному повороту головы, по едва уловимой мимике было видно, что к спору молодой израильтянин прислушивался. И только, когда автобус стал тормозить, подъезжая к комплексу, он снова взял микрофон.
-Я думаю, что, то, что мы увидим сейчас, в какой-то степени, поможет разобраться в сути спора: нужно ли народу каяться и отвечают дети за отцов или не отвечают? Когда будете ходить по залам, не надо говорить. Не надо делиться впечатлениями. Просто смотрите...
Впрочем, экскурсовод напрасно предупреждал о том, чтобы в залах не разговаривали. Это просто невозможно. Здесь любые слова звучали фальшиво. На стенах увеличенные любительские фотографии. Мужчина с интеллигентным лицом стреляет в затылок обнажённой женщине. И улыбается. Другой вырывает у матери грудного ребёнка. Кто-то вскрикнул. Раздался шум падающего тела. Молодая женщина из нашей группы упала в обморок. Её вынесли на воздух... Обратно долгое время ехали молча. Никому не хотелось говорить. Даже экскурсовод молчал.
Вспомнил о споре в автобусе, когда заинтересовался историей послевоенных отношений между Германией и Израилем...
Начало перемен.
В мае 1945, а, особенно, в октябре 1946, после окончания Нюрнбергского процесса, когда в полной мере стали ясны масштабы и ужасы Катастрофы, казалось, всё кончено. Никогда больше! Отношения между немцами и евреями разорваны навсегда. Потомки Авраама не вернутся в Германию. Подобные настроения не исчезли и в мае 1948, после образования государства Израиль. Но... Как говорили древние: «Времена меняются и мы меняемся в них».
Перемены началось ещё при Конраде Аденауэре. Первый канцлер считал, что создание новой еврейской общины в Германии - дело большой политической важности и всячески способствовал этому. Его слова «Это поможет нам очиститься от постоянных душевных страданий» казались искренними. Возмещались убытки частных лиц и общинных учреждений, финансировалось восстановление синагог, были приняты самые строгие федеральные законы, запрещавшие не только нацистскую символику или пропаганду, но и любые антисемитские высказывания. .
Две даты.
И всё же путь к сближению был трудный и болезненный. Согласие Аденауэра выплачивать репарации Израилю многие израильтяне, несмотря на огромные финансовые трудности молодого еврейского государства, восприняли как оскорбление. Как осквернение памяти жертв Холокоста. Нельзя деньгами возместить потерянных близких, считали противники таких выплат.
Пожалуй, решающими вехами на этом пути стали две даты. 27 сентября 1951 года и 7 января 1952 года.
27 сентября в Бундестаге выступил Конрад Аденауэр. Это было важное выступление. Которого ждали. Которое было адресовано не только депутатам, но и всему миру. «Федеральное правительство и значительное большинство немецкого народа, -сказал первый канцлер ФРГ в переполненном, напряжённо замершем зале, -сознают, сколь безмерны были страдания евреев в Германии и в оккупированных странах в период национал-социализма... От имени немецкого народа были совершены неописуемые преступления, требующие морального и материального возмещения». После окончания речи депутаты и все присутствовавшие в зале встали и почтили память погибших евреев минутой молчания.
Слова Аденауэра были услышаны в Израиле. Его выступление сделало возможным другое важное событие, состоявшееся 7 января 1952 года. В этот день на заседании Кнессета (невероятно бурном и сложном) впервые рассматривался вопрос о возможности ведения прямых, официальных переговоров с ФРГ о выплате репараций. Ранее обмен мнениями по этому вопросу носил строго секретный характер.
Премьер–министр Израиля Бен-Гурион (его выступление было столь же важно и значительно, как и выступление Конрада Аденауэра) заявил: «Правительство Израиля считает себя обязанным потребовать, чтобы немецкий народ возвратил то огромное имущество, законные владельцы которого были уничтожены в годы Катастрофы. На государстве Израиль лежит обязанность принять и абсорбировать выживших представителей европейского еврейства. Большинство из них не привезли с собой никакого имущества, так как оно было разграблено и расхищено». И далее... «Преступления нацистов столь чудовищны, что их не искупить никакой материальной компенсацией. Однако невозможно примириться с тем, что наследники нацистских убийц в Западной и Восточной Германии, унаследуют имущество убитых евреев».
Как видим, первый канцлер и первый премьер–министр говорят, примерно, одно и тоже. Понимают друг друга. Это был хороший знак.
Менахем Бегин и другие против.
Однако, не все в Кнессете разделяли мнение Бен-Гуриона. Особенно резко против получения денег от Германии выступали депутаты, приехавшие из европейских стран, бывшие свидетелями или сами пережившие Катастрофу. Их позицию поддерживали тысячи израильтян, на стихийно возникшем в тот же день митинге. Общее мнение протестующих ярко и эмоционально выразил лидер движения Херут Менахем Бегин. Человек-легенда, пользующийся большим уважением в Израиле. «Еврейское правительство, которое будет вести переговоры с немцами, -заявил будущий премьер министр,- утрачивает свою легитимность. Это будет правительство, власть которого держится на штыке и гранате немецкого производства». Отбросив всяческие реверансы, Бегин назвал сторонников получения денежных выплат от Германии «...предателями, совершившими преступление против Израиля» и, с одной стороны, призвал Бен-Гуриона провести референдум, а, с другой заявил, что «...голосование по этому вопросу, в принципе, невозможно. Так как оно уже было проведено в Треблинке, Освенциме, Понорах и там евреи проголосовали в смертных муках».
На том же митинге прозвучали и другие, не менее эмоциональные высказывания:
«Нельзя продавать национальное достоинство за чечевичную похлёбку» -Моше Альцман (партия МАПАМ).
«Неужели даже на земле Израиля могут существовать разногласия по поводу ненависти к убийцам нашего народа?» -Цвия Любетки.
После окончания митинга демонстранты направились к зданию Кнессета. Его охраняли более 500 полицейских. Столкновения были настолько ожесточёнными, что около 100 полицейских было ранено. Как писала вышедшая на следующий день газета «Ха-арец»: «Поле перед зданием Кнессета превратилось на два часа в поле боя». В окна парламента летели камни. Политические разногласия в Израиле дело обычное (вспомним хотя бы как болезненно проходило выселение поселенцев из Газы во времена правительства А.Шарона) но, никогда ещё за всю современную историю израильтяне не подходили так близко к гражданской войне.
Через три дня бурных дискуссий в Кнессете состоялось голосование. За начало прямых переговоров с Германией по получению репараций проголосовали 61 депутат. Против -50. 6 депутатов воздержалось. Трое отсутствовало.
«Другая Германия».
Переговоры велись в Голландии. Согласно Договору, подписанному в сентябре 52 года, Западная Германия обязалась выплатить Израилю репарации в размере 3 миллиардов марок.
Это был первый и, как выяснилось позже, важный шаг к сближению. Специальная израильская делегация, которая поселилась в Кёльне и следила за выполнением соглашений, по существу, постепенно превратилась в официальное представительство Израиля в Германии. Словосочетание «Другая Германия», впервые произнесённое Бен-Гурионом в начале 50-х, становится в Израиле, да и во всём мире, всё более популярным.
Значительная часть репараций поступала в Израиль от Германии в виде товаров. На этой основе начинают развиваться торговые отношения между двумя странами. К началу шестидесятых годов ФРГ становится третьим (после США и Англии) импортёром израильским товаров.
Начинается сотрудничество и в сфере обороны. Сделки по закупке в Германии оружия по понятным причинам (чувствительность к этим вопросам израильского общества, негативная реакция арабских стран) проводились в обстановке строжайшей секретности.
В 1960 году происходит ещё одно знаковое событие в отношениях двух стран: Бен-Гурион в Нью-Йорке пожал руку Конраду Аденауэру. «Мы не забываем то, что было, сказал израильский премьер-министр, -но не позволим прошлому влиять на наши отношения».
Всё это вызвало возрождение еврейской жизни в Германии. К концу 50-х в еврейских общинах Западной Германии состояло более 22 тысяч человек, не считая 10-15 тысяч, в общину не вступивших. К концу 70-х еврейское население обеих частей Германии, включая Западный Берлин, достигло 38 тысяч. В основном, евреи жили в больших городах: Западном Берлине (6145), Франкфурте на Майне (4931), Мюнхене (3920), Гамбурге (1375), Кёльне (1248). Правда, среди них было очень небольшое количество коренных немецких евреев. В подавляющем большинстве это были, так называемые, перемещённые лица. Попавшие в Германию после окончания войны из Польши, Румынии, Венгрии, других стран Восточной Европы. Коренные евреи, которым удалось спастись от уничтожения, в подавляющем большинстве, не желали возвращаться в страну Холокоста.
Нормальные, ненормальные отношения.
Именно после рукопожатия Бен Гуриона и Конрада Аденауэра отношения между Израилем и Германией постепенно становятся всё более близкими и дружественными. В мае 1965 года между странами устанавливаются дипломатические отношения, которые президент Германии Хорст Кёлер назвал «ненормальными, нормальными». «У нас не может быть нормальных, обычных отношений,- заявил он, выступая в 2005 году перед Кнессетом. -Германия несёт ответственность за случившееся и должна защищать Израиль и его право на существование».
Это, не так уж часто встречающееся в дипломатической практике заявление президента, было далеко не вежливой декларацией и отражало реальную политику немецкого государства. Во всех без исключения трудных периодах израильской истории, особенно, в войнах еврейского государства против арабских стран, Германия проявляла солидарность по отношению к Израилю. Более того, Германия была и остаётся (этот момент, по-прежнему, открыто не афишируется) второй после США страной, поставляющей вооружение Земле обетованной. Особенное значение имеют немецкие субмарины «Delphin», которые могут быть использованы при необходимости как стартовые площадки для ракет.
Немцы об Израиле.
Впрочем, не всё так гладко и безоблачно в отношениях двух стран, как бы хотелось. Например, опросы общественного мнения в Германии во время последней ливанской войны, как и в Газе, показали, что 75% опрошенных считают военный ответ Израиля «Хизболле» и «Хамазу» несоразмерным. По мнению почти половины опрошенных, израильтяне нарушают права палестинцев. 30% немцев не одобряют иммиграцию евреев в Германию из стран бывшего Союза и Восточной Европы.
Другие настроения в религиозной среде. Особенно, среди верующих протестантов. Евангелический богослов Ф. Марквардт выразил их эмоционально и ярко: «Освенцим зовёт к тому, что сегодня мы услышали Слово Божие не так, как его слышали прошлые поколения». Основные установки сегодняшней протестантской церкви подтверждают этот новый взгляд: совиновность в преступлениях нацистов, отказ от антисемитизма, связь христианства с иудаизмом, отказ от миссионерства среди евреев.
Новый этап отношений.
Можно смело сказать, что он начался год назад, в марте 2008 года, после визита канцлера Германии Ангелы Меркель в Израиль. Многое во время этого исторического визита произошло впервые.
Впервые прошло совместное заседание израильского и германского правительств. Ангела Меркель приехала в Израиль с восемью ведущими министрами, что тоже в международной практике случается не часто. Подобные заседания было решено проводить регулярно.
Впервые Ангелой Меркель была выражена столь ясно и однозначно позиция Германии: «Угрозы Тегерана в адрес Израиля мы расцениваем как угрозы в адрес Германии».
Впервые был подписан такой широкий, всеобъемлющий пакет соглашений между двумя странами в экономической, культурной, образовательной и других сферах.
Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер охарактеризовал этот визит словами явно выходящими за рамки формально-дипломатических: «Для немцев это собственный день рожденья, начало новой истории». Для евреев тоже. Нас сегодня в Германии более 240 тысяч. Думаю, что слова Штайнмайера помогут евреям найти ответ на вопросы, поставленные в начале статьи. Тем, кто эти ответы ищет. Мне помогли...
Вопросы, вопросы, вопросы... Несмотря на то, что со времени образования Израиля прошёл 62 года, в истории отношений между Германией и еврейским государством больше вопросов, чем ответов. Например, любимый российский вопрос - кто виноват? Кто виноват в Холокосте? Кто виноват в уничтожении 6 миллионов евреев только за то, что они евреи? Гитлер, нацистская верхушка, рядовые члены национал-социалистической партии или весь народ? И можно ли считать народом ликующую толпу, как мы её видим в документальных фильмах, со вскинутыми руками, горящими восторгом глазами, приветствующая криками «Хайль!» проезжающий по улицам кортеж фюрера?
А если виноват народ, то должен ли он каяться? Ведь не все же служили охранниками в лагерях смерти и загоняли людей в газовые камеры. Тем более, что поколение, стоящее в той ликующей толпе «чёрных 12 лет в жизни Германии» (выражение Аденауэра) давно ушло. Или почти ушло. ещё. Отвечают ли дети за грехи отцов, а тем более дедов и прадедов?
Есть вопросы и, как бы, с другой стороны. Может ли немецкий язык звучать с трибуны Кнессета (израильского парламента)? Разрешается ли исполнять в Израиле любимого композитора Гитлера Вагнера? В том числе и вопрос можно ли евреям жить в Германии после того, что произошло? Вопрос непосредственно касающийся меня и многих других потомков Авраама, приехавших в Германию из бывшего Союза.
Все эти почти сакральные вопросы до сих пор обсуждается. Как философами и политологами, так и обычными немцами, евреями, людьми других национальностей.
Спор в автобусе. В этом убедился несколько лет назад, когда приехал в страну обетованную с группой немецких туристов. Одна из первых экскурсий была в Яд-Ваашем - мемориальный комплекс жертв Холокоста. Выехали рано утром. Многие дремали. За окном тянулись израильские пейзажи: заросшие низкими деревьями холмы, виноградники, апельсиновые рощи. Экскурсовод, единственный в автобусе, если не считать водителя, израильтянин, невысокого роста молодой человек в очках, спокойно и негромко рассказывал об образовании музея, в который мы ехали, о том как собирались материалы для него, о праведниках, людях разных национальностей, спасших евреев от смерти, и я чувствовал, каким-то непонятным образом чувствовал, что атмосфера в автобусе накаляется. Что в спокойный, размеренный ритм туристской жизни с каждым словом экскурсовода всё более проникает беспокойство и нервозность.
Молодой человек сделал паузу, стал просматривать какие-то записи и тут неожиданно громко и взволнованно заговорил высокий старик с густой седой шевелюрой.
-Мы все виноваты,- сказал он, как бы продолжая свой ход мысли.- Весь народ. Даже те, которые сами не убивали, не жгли синагоги и в еврейских магазинах стёкла не били. Виноваты, потому что молчали. Молчание и послушание - тоже своего рода одобрение.
-Ну, не всегда, -возразил сидевший около меня средних лет мужчина в соломенной шляпе. -Иногда молчание это крик. Молчание среди беснующейся толпы - это поступок. Так что не нужно всех под одну гребёнку. У моего дяди была жена еврейка и он добровольно пошёл за ней в концлагерь. А потом и в газовую камеру.
-Я говорю не о таких как Ваш дядя, -продолжал старик. -Я говорю не об исключении, а о правиле. А правило состоит в том, что народ поддержал Гитлера. Это наш позор. Наш вечный позор и наше вечное покаяние.
-Да, бросьте ерунду нести,- взорвался молодой человек в джинсовом костюме. -Такими словами бросаться. -Вечный позор. Вечное покаяние. Никто ни за кого не отвечает. Ни отец за взрослого сына. Ни, тем более, сын за отца. Каждый отвечает за себя. Сколько можно бить себя в грудь? Хватит. Пора всё это забыть и жить дальше...
И пошло, поехало. Мнения сталкивались, сшибались, искрили. Экскурсовод понял, что сейчас не до него и отложив микрофон, стал смотреть в окно, как будто, думая о чём-то своём. Но по напряженному повороту головы, по едва уловимой мимике было видно, что к спору молодой израильтянин прислушивался. И только, когда автобус стал тормозить, подъезжая к комплексу, он снова взял микрофон.
-Я думаю, что, то, что мы увидим сейчас, в какой-то степени, поможет разобраться в сути спора: нужно ли народу каяться и отвечают дети за отцов или не отвечают? Когда будете ходить по залам, не надо говорить. Не надо делиться впечатлениями. Просто смотрите...
Впрочем, экскурсовод напрасно предупреждал о том, чтобы в залах не разговаривали. Это просто невозможно. Здесь любые слова звучали фальшиво. На стенах увеличенные любительские фотографии. Мужчина с интеллигентным лицом стреляет в затылок обнажённой женщине. И улыбается. Другой вырывает у матери грудного ребёнка. Кто-то вскрикнул. Раздался шум падающего тела. Молодая женщина из нашей группы упала в обморок. Её вынесли на воздух... Обратно долгое время ехали молча. Никому не хотелось говорить. Даже экскурсовод молчал.
Вспомнил о споре в автобусе, когда заинтересовался историей послевоенных отношений между Германией и Израилем...
Начало перемен.
В мае 1945, а, особенно, в октябре 1946, после окончания Нюрнбергского процесса, когда в полной мере стали ясны масштабы и ужасы Катастрофы, казалось, всё кончено. Никогда больше! Отношения между немцами и евреями разорваны навсегда. Потомки Авраама не вернутся в Германию. Подобные настроения не исчезли и в мае 1948, после образования государства Израиль. Но... Как говорили древние: «Времена меняются и мы меняемся в них».
Перемены началось ещё при Конраде Аденауэре. Первый канцлер считал, что создание новой еврейской общины в Германии - дело большой политической важности и всячески способствовал этому. Его слова «Это поможет нам очиститься от постоянных душевных страданий» казались искренними. Возмещались убытки частных лиц и общинных учреждений, финансировалось восстановление синагог, были приняты самые строгие федеральные законы, запрещавшие не только нацистскую символику или пропаганду, но и любые антисемитские высказывания. .
Две даты.
И всё же путь к сближению был трудный и болезненный. Согласие Аденауэра выплачивать репарации Израилю многие израильтяне, несмотря на огромные финансовые трудности молодого еврейского государства, восприняли как оскорбление. Как осквернение памяти жертв Холокоста. Нельзя деньгами возместить потерянных близких, считали противники таких выплат.
Пожалуй, решающими вехами на этом пути стали две даты. 27 сентября 1951 года и 7 января 1952 года.
27 сентября в Бундестаге выступил Конрад Аденауэр. Это было важное выступление. Которого ждали. Которое было адресовано не только депутатам, но и всему миру. «Федеральное правительство и значительное большинство немецкого народа, -сказал первый канцлер ФРГ в переполненном, напряжённо замершем зале, -сознают, сколь безмерны были страдания евреев в Германии и в оккупированных странах в период национал-социализма... От имени немецкого народа были совершены неописуемые преступления, требующие морального и материального возмещения». После окончания речи депутаты и все присутствовавшие в зале встали и почтили память погибших евреев минутой молчания.
Слова Аденауэра были услышаны в Израиле. Его выступление сделало возможным другое важное событие, состоявшееся 7 января 1952 года. В этот день на заседании Кнессета (невероятно бурном и сложном) впервые рассматривался вопрос о возможности ведения прямых, официальных переговоров с ФРГ о выплате репараций. Ранее обмен мнениями по этому вопросу носил строго секретный характер.
Премьер–министр Израиля Бен-Гурион (его выступление было столь же важно и значительно, как и выступление Конрада Аденауэра) заявил: «Правительство Израиля считает себя обязанным потребовать, чтобы немецкий народ возвратил то огромное имущество, законные владельцы которого были уничтожены в годы Катастрофы. На государстве Израиль лежит обязанность принять и абсорбировать выживших представителей европейского еврейства. Большинство из них не привезли с собой никакого имущества, так как оно было разграблено и расхищено». И далее... «Преступления нацистов столь чудовищны, что их не искупить никакой материальной компенсацией. Однако невозможно примириться с тем, что наследники нацистских убийц в Западной и Восточной Германии, унаследуют имущество убитых евреев».
Как видим, первый канцлер и первый премьер–министр говорят, примерно, одно и тоже. Понимают друг друга. Это был хороший знак.
Менахем Бегин и другие против.
Однако, не все в Кнессете разделяли мнение Бен-Гуриона. Особенно резко против получения денег от Германии выступали депутаты, приехавшие из европейских стран, бывшие свидетелями или сами пережившие Катастрофу. Их позицию поддерживали тысячи израильтян, на стихийно возникшем в тот же день митинге. Общее мнение протестующих ярко и эмоционально выразил лидер движения Херут Менахем Бегин. Человек-легенда, пользующийся большим уважением в Израиле. «Еврейское правительство, которое будет вести переговоры с немцами, -заявил будущий премьер министр,- утрачивает свою легитимность. Это будет правительство, власть которого держится на штыке и гранате немецкого производства». Отбросив всяческие реверансы, Бегин назвал сторонников получения денежных выплат от Германии «...предателями, совершившими преступление против Израиля» и, с одной стороны, призвал Бен-Гуриона провести референдум, а, с другой заявил, что «...голосование по этому вопросу, в принципе, невозможно. Так как оно уже было проведено в Треблинке, Освенциме, Понорах и там евреи проголосовали в смертных муках».
На том же митинге прозвучали и другие, не менее эмоциональные высказывания:
«Нельзя продавать национальное достоинство за чечевичную похлёбку» -Моше Альцман (партия МАПАМ).
«Неужели даже на земле Израиля могут существовать разногласия по поводу ненависти к убийцам нашего народа?» -Цвия Любетки.
После окончания митинга демонстранты направились к зданию Кнессета. Его охраняли более 500 полицейских. Столкновения были настолько ожесточёнными, что около 100 полицейских было ранено. Как писала вышедшая на следующий день газета «Ха-арец»: «Поле перед зданием Кнессета превратилось на два часа в поле боя». В окна парламента летели камни. Политические разногласия в Израиле дело обычное (вспомним хотя бы как болезненно проходило выселение поселенцев из Газы во времена правительства А.Шарона) но, никогда ещё за всю современную историю израильтяне не подходили так близко к гражданской войне.
Через три дня бурных дискуссий в Кнессете состоялось голосование. За начало прямых переговоров с Германией по получению репараций проголосовали 61 депутат. Против -50. 6 депутатов воздержалось. Трое отсутствовало.
«Другая Германия».
Переговоры велись в Голландии. Согласно Договору, подписанному в сентябре 52 года, Западная Германия обязалась выплатить Израилю репарации в размере 3 миллиардов марок.
Это был первый и, как выяснилось позже, важный шаг к сближению. Специальная израильская делегация, которая поселилась в Кёльне и следила за выполнением соглашений, по существу, постепенно превратилась в официальное представительство Израиля в Германии. Словосочетание «Другая Германия», впервые произнесённое Бен-Гурионом в начале 50-х, становится в Израиле, да и во всём мире, всё более популярным.
Значительная часть репараций поступала в Израиль от Германии в виде товаров. На этой основе начинают развиваться торговые отношения между двумя странами. К началу шестидесятых годов ФРГ становится третьим (после США и Англии) импортёром израильским товаров.
Начинается сотрудничество и в сфере обороны. Сделки по закупке в Германии оружия по понятным причинам (чувствительность к этим вопросам израильского общества, негативная реакция арабских стран) проводились в обстановке строжайшей секретности.
В 1960 году происходит ещё одно знаковое событие в отношениях двух стран: Бен-Гурион в Нью-Йорке пожал руку Конраду Аденауэру. «Мы не забываем то, что было, сказал израильский премьер-министр, -но не позволим прошлому влиять на наши отношения».
Всё это вызвало возрождение еврейской жизни в Германии. К концу 50-х в еврейских общинах Западной Германии состояло более 22 тысяч человек, не считая 10-15 тысяч, в общину не вступивших. К концу 70-х еврейское население обеих частей Германии, включая Западный Берлин, достигло 38 тысяч. В основном, евреи жили в больших городах: Западном Берлине (6145), Франкфурте на Майне (4931), Мюнхене (3920), Гамбурге (1375), Кёльне (1248). Правда, среди них было очень небольшое количество коренных немецких евреев. В подавляющем большинстве это были, так называемые, перемещённые лица. Попавшие в Германию после окончания войны из Польши, Румынии, Венгрии, других стран Восточной Европы. Коренные евреи, которым удалось спастись от уничтожения, в подавляющем большинстве, не желали возвращаться в страну Холокоста.
Нормальные, ненормальные отношения.
Именно после рукопожатия Бен Гуриона и Конрада Аденауэра отношения между Израилем и Германией постепенно становятся всё более близкими и дружественными. В мае 1965 года между странами устанавливаются дипломатические отношения, которые президент Германии Хорст Кёлер назвал «ненормальными, нормальными». «У нас не может быть нормальных, обычных отношений,- заявил он, выступая в 2005 году перед Кнессетом. -Германия несёт ответственность за случившееся и должна защищать Израиль и его право на существование».
Это, не так уж часто встречающееся в дипломатической практике заявление президента, было далеко не вежливой декларацией и отражало реальную политику немецкого государства. Во всех без исключения трудных периодах израильской истории, особенно, в войнах еврейского государства против арабских стран, Германия проявляла солидарность по отношению к Израилю. Более того, Германия была и остаётся (этот момент, по-прежнему, открыто не афишируется) второй после США страной, поставляющей вооружение Земле обетованной. Особенное значение имеют немецкие субмарины «Delphin», которые могут быть использованы при необходимости как стартовые площадки для ракет.
Немцы об Израиле.
Впрочем, не всё так гладко и безоблачно в отношениях двух стран, как бы хотелось. Например, опросы общественного мнения в Германии во время последней ливанской войны, как и в Газе, показали, что 75% опрошенных считают военный ответ Израиля «Хизболле» и «Хамазу» несоразмерным. По мнению почти половины опрошенных, израильтяне нарушают права палестинцев. 30% немцев не одобряют иммиграцию евреев в Германию из стран бывшего Союза и Восточной Европы.
Другие настроения в религиозной среде. Особенно, среди верующих протестантов. Евангелический богослов Ф. Марквардт выразил их эмоционально и ярко: «Освенцим зовёт к тому, что сегодня мы услышали Слово Божие не так, как его слышали прошлые поколения». Основные установки сегодняшней протестантской церкви подтверждают этот новый взгляд: совиновность в преступлениях нацистов, отказ от антисемитизма, связь христианства с иудаизмом, отказ от миссионерства среди евреев.
Новый этап отношений.
Можно смело сказать, что он начался год назад, в марте 2008 года, после визита канцлера Германии Ангелы Меркель в Израиль. Многое во время этого исторического визита произошло впервые.
Впервые прошло совместное заседание израильского и германского правительств. Ангела Меркель приехала в Израиль с восемью ведущими министрами, что тоже в международной практике случается не часто. Подобные заседания было решено проводить регулярно.
Впервые Ангелой Меркель была выражена столь ясно и однозначно позиция Германии: «Угрозы Тегерана в адрес Израиля мы расцениваем как угрозы в адрес Германии».
Впервые был подписан такой широкий, всеобъемлющий пакет соглашений между двумя странами в экономической, культурной, образовательной и других сферах.
Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер охарактеризовал этот визит словами явно выходящими за рамки формально-дипломатических: «Для немцев это собственный день рожденья, начало новой истории». Для евреев тоже. Нас сегодня в Германии более 240 тысяч. Думаю, что слова Штайнмайера помогут евреям найти ответ на вопросы, поставленные в начале статьи. Тем, кто эти ответы ищет. Мне помогли...