Памятник Пушкину
Эту историю, вернее суть, без подробностей знают 2-3 человека. И не потому что было что скрывать, а просто не было желания рассказывать. Ну, конечно, брат, который о Пушкине знает всё. И не только, что писал он, но и что писали о нём. Как-то звоня, спросил, как врач, о здоровье. На сетования на работу кишечного тракта, что в быту называется запором, тут же выдал:
Блажен, кто рано поутру
Имеет стул без понужденья.
Ему и пища по нутру
И все доступны наслажденья.
Ещё один знаток Пушкина посвящён. Есть у вас в Питере физик Захарченя, тогда член-кор., сейчас, кажется, акдемик. Он, будучи тут, останавливался у брата, они учились в одном классе. Получилось всё удачно. Как раз был период, когда брат должен был сменить работу, был относительно свободен и они вместе ходили по городу. А надо отдать ему должное, город он знает, парень он дотошный. Брат через него передал свою рукопись в «Звезду». Тот прочёл её в самолёте, потом прислал письмецо со словами: «Лучшее, что я читал об эмиграции». Его (брата) писания были изданы отдельной книжкой и продавались в Доме Книги. А когда физик выслушал мою историю, то прослезился, от досады, надо думать. Видимо, люди науки как и искусства подвержены эмоциям.
В 49-м к 150-летию Пушкина поставили гранитный куб на пл. Искусств. После школы мы все разбежались, каждый своим путём. Но с Вовкой Якимовым я связь не терял, ты ж помнишь, мы и в школе водились и даже во время летних каникул. А, кстати, почему его в школе Бобочкой звали? В выходные он, курсант училища, куда попал, потянувшись за мной (но это отдельная история), получал увольнение и мы ходили то в кино, то в театр или просто болтались по городу с его ФЭДом. (ему родители подарили, как сейчас помню, стоил он 705 рублей). И вот были фото, возможно они сохранились в той семье, мы по очереди снялись на этом камне. Вовка стоит в своей курсантской шинели по стойке смирно, я, как вольный студент, стою примерно так же, как потом встал Пушкин. Был объявлен конкурс, Были выставки проектов в музее АХ и на Литейном, где позднее стал театр драмы, а тогда не помню что. Пушкин был всякий - сидящий, пишущий, читающий и т.д. И Аникушин-то представил не один вариант, но все они были на одну тему, что потом стала памятником. До этого памятника у всех в памяти московский Опекушина. Но там он какой-то статичный, безвозрастный. А ведь Пушкин погиб всего 36 лет от роду. В дореволюционном «Будильнике» была частушка:
«Полно, Пушкин, в шляпу бздеть. Не пора ль на главу вздеть?». Это было непочтение не к Пушкину, а к статуе. По поводу аникушинского ничего подобного замечено не было. Молодой мужик в расцвете сил.
В 57-м к 120-летию памятник был установлен. Поехал, посмотрел, ходил вокруг и появилось ощущение, что памятник хорош, но вот что-то не то, что видел в моделях. Там было ощущение полётности, раскованности. Дома поставил аппарат на треногу и с автоспуском стал снимать самого себя, выходящего в мир со стихами. Потом смотрел отпечатки и решил про себя, что левая рука должна быть свободней. Поехал снова, снял телевиком со стороны Бродского и со стороны музея. В монтаже подвигал руку и понял, что был прав.
- pushkin 1.jpg (21.42 KiB) Viewed 6218 times
- pushkin 4.jpg (40.68 KiB) Viewed 6214 times
- pushkin 2.jpg (60.04 KiB) Viewed 6214 times
Я понял, что дальше на эту тему говорить не стоит. И тут чего-то меня понесло, я спрашиваю: «М.К., а чего это Ленин такой танцующий?» Он посмотрел на меня, а глаз у него был острый, и говорит: «Другого с таким вопросом послал бы к чёрту, а вам скажу. За основу брал известные фотографии и кадры, где Ленин выступает с трибуны перед уходящими на фронт и при закладке памятника Свердлову. Видна только верхняя часть. Нижнюю надо было вообразить. Но при таком положении тела и рук он не мог стоять на прямых ногах». Мы распрощались. Он вернулся к макету, там его уже ждали. А мы ещё походили по музею, потом вышли на канал. И хотя Пушкин был рядом, за углом, мне туда идти не захотелось.
Прошло немало лет. Году этак в 85 или 86, но 20 июня точно мы с Татьяной по традиции зашли в «Кавказский». Мы в этот день расписались. Заходим. И разводящий, видя, что нас только двое, предлагает сесть за столик у окна. За столиком сидит одинокий мужик, представительной внешности, в хорошем костюме и с красивым перстнем. Ну, как водится, представились, назвали себя. Выяснилось, что он был связан с флотом, сейчас зам. директора ГСПИ-2 по режиму. Говорю: «мой отец проработал в вашем институте больше 30 лет» «Как фамилия?» «Ну, как же, знаю, знаю». А я подумал «врёт скорей всего, отец ушёл на пенсию в 65-м, когда там его и в помине не было». Дальше разговор надо было как-то поддерживать, тем более, что ему уже принесли бутылку, а нам ещё нет и он подливал нам из своей.
-Леонид Васильевич, может у нас есть общие знакомые из флотских?
-Может быть. Ну, кто, например?
-Михайловский. (на тот момент командующий Северным Флотом)
-Аркадий? А вы его откуда знаете?
-Так я был на борту лодки, которой он командовал.
-И были в том походе, за который он получил Героя?
-Был.
Принесли нам тоже, сидим, болтаем, я о забавных историях из того похода, он о своих. А был он в прошлом зам. командующего Кронштадской базой, тоже по режиму, гебист, словом. Потом вдруг говорит:
-Вы ведь знаете, что наш институт занимает дворец великого князя Михаила (тогда наб. Красного Флота 68). Но основная часть уже на Воинова, остатки будут переселять туда, потому что Аникушину приглянулось наше здание для Союза Художников. Внутри почти ничего не изменилось – интерьеры, картины.
Танечка и Эммануил, давайте договоримся, я вам выпишу пропуска и покажу много интересного. А чего это вы, Эммануил, так хитро улыбаетесь?
-Ну, во-первых, я этот дворец облазил сверху донизу. В 44-м после возвращения института из Омска семьи сотрудников, чьи квартиры временно были заняты, жили в Большом зале и спали на столах. Мы трое (я и мама с братом) ошивались там больше месяца. Во-вторых пропуск вы мне не сможете сделать, потому что у меня нет допуска.
-Как это? У ведущего конструктора «Рубина», у человека, который прошёл подо льдами чере полюс на Камчатку, нет допуска?
И я рассказал в двух словах мою историю. Он помолчал и говорит:
-Вашим делом занимались «лейтенанты» (имея в виду не погоны, а уровень мышления), а ваше начальство пошло у них на поводу.
-Так у людей страх перед вашей конторой уже в крови, независимо от должности.
-Давайте так, я договорюсь и вас примет Носарев (тогда пред. КГБ по Ленинграду) или его зам. Олег Калугин (сейчас я могу увидеть этого Калугина за определённую плату, он возит туристов по Вашингтону «по местам шпионской славы»).
-Спасибо, не стоит. Мне как-то не хочется восстанавливаться через КГБ. Не тот компот.
Хотя уезжать тогда я ещё не думал и будущее мой было неясно, оставлен я был Спасским слесарем временно до окончания курсов по ремонту ТВ.
Вышли мы на Невский, хорошая погода, прошлись до метро и тепло расстались, обменявшись телефонами.
- pushkin 3.jpg (59.68 KiB) Viewed 6214 times
Выяснил, что памятник надо снимать в любом случае и или везти обратно на завод и прогревать в печи или поставить на площади шатёр с установкой ТВЧ и греть нужное место, потом отжать руку. Написал письмо Аникушину, напомнил о нашем разговоре и приложил свои фото. Изложил технику дела и закончил фразой типа мол все мы смертны, а ему стоять в веках, только в ваших силах исправить это дело. Отправил письмо на его адрес, жил он на акад. Павлова, невдалеке от телевышки. Ответа нет. Подождал месяц или около того и понёс своё письмо в Союз на Герцена. Аникушин был в отъезде, любезная секретарша взяла моё письмо, крупно написала «М.К. лично» и заверила меня, что передаст ему в руки после его возвращения. Так что получил он моё письмо, это 100%. Ответ не пришёл. Это как, если у человека болен ребёнок, ты ему говоришь, как его вылечить, а он ничего для этого не делает. А потом он умер. И теперь исправить этот дефект просто некому. Вот и вся история.