дряхлый антисемитизм

Что бывало...

Moderator: Ella

Forum rules
На форуме обсуждаются высказывания участников, а не их личные качества. Запрещены любые оскорбительные замечания в адрес участника или его родственников. Лучший способ защиты - не уподобляться!
Post Reply
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

еврейский антисемитизм

Post by владимир36 »

ЕЩЁ РАЗ О ГЕНИЯХ И ЗЛОДЕЙСТВЕ

Тот, кто милосерден к жестоким, в конце
концов, станет жестоким к милосердным.
Талмуд, трактат «Мидраш, Раба Кохелес», Перек зайн.

В статье, посвященной творчеству писателя Ф. Достоевского, г-н С. Динкевич поднял старую, как наш мир, тему взаимосвязи между выдающимися способностями человека и нравственными поступками, то есть ради чего используются таланты – для добра или зла (С. Динкевич. «Гениальность – не препятствие антисемитизму», «Еврейский мир», Н-Й, № 879, март 2009). Рассматривая связь между такими понятиями, как «гений» и «злодейство», нужно помнить, что оценка этих понятий является относительной и сугубо субъективной. Так, например, Л. Толстой писал о Достоевском: «Он сам больной, и все его герои тоже больные» (К. Ицкович. Достоевский и «еврейский вопрос», журнал «Алеф», 1988). Достоевский отзывался о Л. Толстом не лучшим образом: «До чего возобожал себя человек!» (Ж. и Р. Медведевы. Солженицын и Сахаров. М., стр. 194, 2004). Библиограф Достоевского Н. Страхов писал Л. Толстому о нравственности своего клиента: «Он никогда не каялся до конца в своих пакостях. Его тянуло к пакостям, и он хвалился ими». Когда в сорокалетнем возрасте вновь возникла потребность после школьной скамьи перечитать повесть Н. Гоголя «Тарас Бульба», меня поразила примитивность образов и убогость содержания, а патриотические сцены на поле боя оказались просто отвратительными. Если же абстрагироваться от субъективности понятий, о которых идёт речь, то следует признать, что никакие выдающиеся способности человека не являются препятствием для совершения им аморальных поступков.
Объясняя происхождение антисемитизма в России в прошлом забитостью и безграмотностью большинства населения империи, писатели М. Салтыков-Щедрин и М. Горький ошибочно полагали, что только всеобщее просвещение способно вылечить русский народ от этой напасти. Оба классика русской литературы заблуждались по поводу причин происхождения антисемитизма, ибо его ядовитые семена упорно и настойчиво веками сеяли самые просвещенные граждане России: все антиеврейские законы и указы (их насчитывалось более тысячи) написаны весьма образованными государственными чиновниками, а вклад классиков русской литературы в развитие антисемитизма в России трудно переоценить. В советское время после получения всеобщего образования широкими слоями населения в стране почти сразу стал развиваться более изощрённый антисемитизм. Можно привести множество примеров, как образованные талантливые люди, используя свои способности, оправдывали свои и чужие антисемитские поступки.
Г-н Динкевич привёл достаточно много цитат из произведений Ф. Достоевского, в том числе «Дневников» разных лет, свидетельствующих о том, как этот талантливый человек неуклюже и вздорно клеветал на наш народ: «Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я называю иногда еврея «жидом»? Но, во-первых, я не думал, чтоб это было так обидно, а, во-вторых, я упоминал всегда для обозначения известной идеи «жид, жидовщина, жидовское царство». Трудно обнаружить хоть какой-либо смысл в этом сумбурном наборе слов. Антисемитизмом грешили и грешат до сих пор многие известные художники, музыканты, литераторы России. «Никогда ни один из её крупных художников не поднял голоса в защиту правды, растоптанной на нашей спине», - заметил З. Жаботинский сто лет тому назад в отношении классиков. О повести Н. Гоголя «Тарас Бульба», прославляющей еврейский погром, Жаботинский оставил пророческие слова, которые и сегодня звучат современно: «Ничего подобного по жестокости не знает ни одна из больших литератур» (Русская ласка, 1913).
Своеобразие отношений классиков мировой культуры к антисемитизму всегда волновало евреев. Особенность этой проблемы состояла в том, что евреи пытались определить свою позицию по отношению к талантливым представителям мировой культуры, зараженных антисемитизмом, сохраняя достоинство национального характера. Бывшие советские евреи, воспитанные в духе государственного русского национализма, жертвовали национальным самолюбием ради удовлетворения русских амбиций. Чтобы сохранить хотя бы внешнее достоинство, эти евреи прикрывали свою позорную позицию разговорами о величии русской национальной культуры. Как ни странно, именно среди евреев можно встретить самых яростных защитников юдофобов. Некоторые из них посвятили свою жизнь изучению творчества русских классиков-антисемитов: Н. Гоголя, Ф. Достоевского, А.Чехова, А. Некрасова и других, более изощрённо, чем русские литературоведы, оправдывали антисемитские настроения классиков литературы, преуменьшали или совсем игнорировали их антисемитские высказывания.
Ксенофобия и антисемитизм составляли сущность мировоззрения Достоевского, ими заражены не только публицистика, но и многие его произведения. Послушайте, как писатель С. Резник, многократно упомянутый С. Динкевичем, оправдывает Достоевского: «Ксенофобия, бесспорно, входила в мир мыслей и чувств Достоевского, но мир этот был огромен, так что ксенофобия занимала в нём очень маленький угол» (С. Резник. Достоевский и евреи, «Шалом», № 240, май 202, стр.16). Нелепо звучит и следующая фраза того же Резника: «Так что же - следует «отдать» Достоевского красно-коричневым патриотам…, тогда как всё остальное, и в особенности его гениальные творения, принадлежат нам. Ни в коем случае!» Неужели от Резника зависит, «отдавать» или не отдавать юдофоба антисемитам, который принадлежит им по праву. Точно также Резник защищает антисемита Солженицына, который, «оптом и в розницу позорит еврейскую нацию», а Резник называет его «всемирно известным и всемирно почитаемым писателем» (С. Резник. Вместе или врозь?, «Вестник», № 2, 2003, стр. 17). Резник выражает ущербную, местечковую точку зрения, позиция которого, естественно, нравится антисемитам.
Мнение г-на С. Динкевича в отношении Достоевского почти не отличается от упомянутого автора. Признавая, что «Федор Михайлович Достоевский был страстным, яростным юдофобом», свою статью Динкевич назвал: «Антисемитизм – часть его мировоззрения», то есть не все 100%, а лишь малость, без уточнения её размеров (газета «Еврейский мир», 2009, № 877). Антисемитизм и глупость, как и беременность, частичными не бывают: либо они есть, либо их нет. Разница состоит в том, что беременность продолжается не более девяти месяцев, и её можно прервать, а глупость и антисемитизм остаются на всю жизнь. «Нам нет нужды отказываться от этого великого писателя, ни обелять его, - поддержал Динкевич борьбу Резника за Достоевского от имени еврейской общины. - Просто мы глубоко сожалеем и никогда не забудем, что он был злостным юдофобом». Эта «простейшая» позиция является беспомощной, маловыразительной, но также и вредной. От того, что Динкевич «сожалеет и помнит», отношение Достоевского к нашему народу остаётся прежним. Однако следует не только помнить, кто есть кто, но, главное, не прославлять тех, кто презирает евреев и вносит свой вклад в подготовку очередного Холокоста.
Легко, без всяких возражений соглашается Динкевич с ещё одним вздорным утверждением Резника: «Несмотря на некоторые, не украшающие его крайности, Достоевский был гуманистом». Резника нисколько не смущает, что «гуманист» Достоевский иносказательно называл евреев «жидами», «жидовщиной», «жидовским царством», при этом имел в виду всех евреев, в том числе самого Резника в придачу с Динкевичем, засвидетельствовавшим без всякой иронии своё мнение: «Спору нет, великим гуманистом был защитник…», и далее следует стандартный набор слов с обязательным напоминанием о бесценности слезинки «хотя бы одного… замученного ребёнка». Естественно, еврейские дети под это понятие не подходят. Немецкие нацисты также были б-о-ль-ш-и-м-и гуманистами, заботились о здоровье своих детей, а вот евреев считали недочеловеками. Они убили, зарезали, сожгли или закопали заживо, разбили головы о камни около полутора миллионам еврейских детей в годы последнего Холокоста. Достоевский был их предтечей.
Особенно удивительно, что Динкевич продолжает восхищаться гуманизмом Достоевского после того, как сам привёл некоторые людоедские высказывания классика. Вот некоторые из них: «Дух (еврея)… дышит … безжалостью ко всему, что ни есть еврей». «Еврей, где ни поселялся, там ещё пуще угнетал и развращал народ…, ещё отвратительнее распространялась безысходная, бесчеловечная бедность, а с нею и отчаяние». Дополню эти высказывания ещё другими фразами «гуманиста»: «Ну, что, если евреев было бы 80 миллионов… не содрали бы кожу (с русских) совсем! Не убили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?». «Еврею до истощения русской силы дела нет, взял своё и ушёл». «А ведь неграм (американским) не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз и набросятся евреи». И так далее, и так далее. Если бы подобные слова, хотя бы сотую их часть, произнёс в адрес русских какой-нибудь еврейский писатель, трудно даже представить, какой был бы поднят в мире визг возмущения, особенно в России. Странно, что Резник и Динкевич так беззаботно распространяют в нашей среде и в наше время совковую ущербную ментальность, нисколько не сомневаясь в своей правоте. В упомянутой статье «Русская ласка» З. Жаботинский заметил сто лет тому назад: «Всё равно, кому нужно усердствовать, тех не остановишь». Вот Динкевич с Резником и усердствуют!
На мой взгляд, любая антисемитская литература, воспитывающая у читателей ненависть к другому народу, не может считаться гуманной, независимо от высоких художественных достоинств, какими бы она ни обладала. Эти слова невозможно опровергнуть. Отсюда неизбежно следует главный вывод: антигуманная литература не может считаться великой. Если разрешить Достоевскому и другим подобным «классикам» оскорблять еврейский народ, сознательно приписывать ему коварные мысли и действия, тогда следует согласиться, что и еврейские писатели и публицисты обладают священным правом защищать себя и не стесняться говорить всю правду о лжи и коварстве русских антисемитов.
Обратите внимание, как Динкевич неумело передёргивает смысл слов: «Можно ли вообразить, - спрашивает он неизвестно кого, - подобный запрет (наложен на исполнение музыки Вагнера в Израиле – В. О.) на публичное чтение Достоевского, на демонстрацию фильмов или спектаклей…?» Речь-то идёт не вообще о книгах Достоевского, а об отвратительных антисемитских его пассажах. А теперь представьте, как со сцены или с экрана будут звучать слова юдофоба: «Жид погубит Россию», или «От жидов придёт гибель России». Или, к примеру, рассуждения героев романа «Братья Карамазовы» о кровавом навете: «Вот у меня одна книга, я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику пальчики обрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и распял, а потом на суде сказал, что мальчик умер скоро, через четыре часа... Говорит, все стонал, а тот все стоял и на него любовался». На всю жизнь запомнились мне мерзкие ощущения во время спектакля А. Чехова «Иванов» в Большом драматическом театре в Ленинграде, когда главный герой кричал через всю сцену своей еврейской жене Саре: «Жидовка!»
Признаваясь в грехах молодости, Динкевич сообщил: «Я сам переболел любовью к Достоевскому ещё в Союзе в 70-е годы. Злился, читая о «жидах, жидках, жиденятах и жиденёнышах», злился, но продолжал читать и не мог оторваться». Теперь, в зрелом возрасте, он же пытается передать горький опыт молодому поколению евреев. Странное пристрастие к юдофобу Достоевскому Динкевич оправдывает фразой Жаботинского - «любовью свинопаса к царевне», хотя антисемитскую литературу никак нельзя причислить к возвышенному образу «царевны». Необычная любовь некоторых евреев к антисемитам, по-моему, является наследием прошлого, психическим отклонением, называемым мазохизмом, преодолеть которое им не по силам.
Для меня, «величие» Достоевского, как писателя, и Вагнера, как композитора, не имеет никакого значения. Пусть об их «величии» заботятся другие люди, кому эти деятели близки по духу. Поляки по-своему относятся к творчеству Достоевского, который называет их не иначе как «подлыми полячишками». В Польше не издают книг Достоевского, и их не читают. И правильно делают! Нет сомнений, что французы, немцы и турки, которых вздорный Достоевский часто оскорблял, ведут себя подобным же образом.
Могут ли евреи обойтись без антисемитских произведений русских классиков? Безусловно! А тот, кто не желает, пусть продолжает зачитываться, но помнят слова Жаботинского, сказанные предельно корректно по отношению к устроителям юбилейных торжеств Гоголя, которых переполняли чувства благоговения перед антисемитом: «На днях праздновали юбилей Гоголя, и немало евреев использовали этот случай лишний раз «поплясать на чужой свадьбе». И девяти десятым из устроителей и участников не придёт в голову задуматься, какова с нравственной точки зрения ценность этого обряда целования ладони, которой отпечаток горит на еврейской щеке; не придёт в голову, каков посев компромисса, бесхарактерности, самоуничижения забрасывается в сознание отрочества этим хоровым поклоном в ноги единственному из первоклассных художников мира, воспевшему, в полном смысле этого слова, всеми красками своей палитры, всеми звуками своей гаммы и всем подъёмом увлечённой своей души, воспевшему еврейский погром» (З. Жаботинский. «Русская ласка», 1913). Прекрасные слова Жаботинского! Весьма вероятно, что и в наши дни, на очередном юбилее Гоголя, можно увидеть «пляшущих» евреев. И в данном случае не следует особо разбираться с понятием культуры, как предлагает Динкевич, потому что проблема отношений евреев к антисемитам лежит не в области просвещения или культуры, а проявляется в бесхарактерности, компромиссности и безнравственности еврейских почитателей. Такие свойства человеческой натуры, как ненависть к другому народу, не зависят ни от степени образования, ни от уровня культуры, ни от творческих способностей личности, а только отражают её нравственную позицию.
Резник и Динкевич не понимают, что литературные и музыкальные произведения, живопись, пропагандирующие ненависть к другим народам, гуманными и великими быть не могут, если, конечно, не забывать и постоянно носить в душе и сердце вечные еврейские заповеди, сформулированные Моисеем. Своей мнимой деликатностью и пошлой политкорректностью по отношению к тем классикам, кто оскорбляет и презирает евреев, считает их людьми второго или третьего сорта, эти поклонники чужих талантов наносят непоправимый вред духовному здоровью еврейского народа. Эти евреи никак не могут отойти от навязанного им в детстве понятия «великая русская литература». Свою собственную слабость зомбированные евреи невольно распространяют на всю нацию. Любовь к антисемитам - старая еврейская болезнь: чем раньше мы начнём её осуждать, высмеивать и лечить, тем скорее наступит реальное равноправие евреев среди других народов.
До сих пор некоторые беспринципные евреи с извращённым понятием морали восхищаются повестями Солженицына, в том числе повестью «Один день Ивана Денисовича», не замечая ни лживости, ни антисемитизма автора. Им невдомёк, что в том лагере, о которой идёт речь, отбывали заключение предатели и военные преступники, а привилегированный еврейский придурок, кинорежиссёр Цезарь Маркович с иезуитским именем выглядит явно искусственным и нереальным. Если исключить все выдумки, относящиеся к Цезарю, повесть потеряет свой главный смысл. Повесть получила одобрение генсека Н. Хрущёва, в том числе за её антисемитское содержание и враждебное отношение автора к интеллигенции. Причислять произведения, в которых открыто пропагандируется ненависть к другим народам, к высшим достижениям творчества является безнравственным занятием, а для евреев, против которых они направлены, предосудительным втройне. Любое проявление антисемитизма отражает злодейские свойства человеческой натуры, которые нельзя оправдать разговорами о ценности художественных способов выражения. Владимир Опендик 4 апреля 2009 года
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

еврейский антисемитизм

Post by владимир36 »

ОБЫКНОВЕННЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ
И ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ИСТОРИИ
(часть первая)

Собака бывает кусачей
Только от жизни собачей.
Ю. Мориц. Собака бывает кусачей.

Любая антисемитская литература аморальна, ущербна и разрушительна, будь то открытое распространение национальной ненависти современными мусульманскими фанатиками, либо проявление антисемитизма, едва прикрытое научными терминами и званиями авторов. Последний вид антисемитизма особенно расцвёл и приобрёл широкое распространение в современной России, где ежегодно издаются десятки и сотни, так называемых научных исторических исследований, которые никакого отношения ни к науке, ни к истории не имеют. Так, в 2005 году издательский Дом «Нева» опубликовал книгу канд. ист. наук Ю. Папорова «Троцкий. Убийство «большого затейника», в которой автор представляет всю деятельность выдающегося политического деятеля Второй русской революции в виде затей клоуна, решившего ради забавы погубить Российскую империю. Российский литератор, А. Солженицын, почему-то не успевший получить учёной степени в России, выпустил в 2001-2002 годах фантастическую историю российских евреев в двух томах под названием «Двести лет вместе», да ещё с претензией на историческую достоверность и даже научность. О том, что в трудах Солженицына ни история, ни наука не ночевали, сегодня написаны сотни разоблачительных книг и статей. Продолжая русскую традицию, народный художник России И. Глазунов, сознательно искажая исторические факты, в наше время снова возвёл на евреев кровавый навет в книге «Россия распятая» (жур. «Наш современник», 2004).
Вот уже несколько лет газета «Форум» представляет свои страницы для пространных сочинений, в которых Вилен Люлечник, бывший советский историк, под прикрытием научных слов и терминов распространяет среди еврейской общины идеи откровенных антисемитов, черносотенцев и русских провокаторов. Почти в каждой его статье, посвящённой истории российских евреев в дореволюционный период, в период Второй русской революции и Второй мировой войны, содержится бочка антисемитского дёгтя. Без всякого стеснения Люлечник хвалит и оправдывает вздорные домыслы и выдумки русских антисемитов, не имеющие ни научной основы, ни подкреплённые никакими реальными документами. Сам Люлечник представляет собой тип еврея, который с молоком российской матери настолько впитал идеологию антисемитизма в своё замутнённое с детства сознание, что не замечает возмутительного характера своей деятельности. Не обладая собственными идеями и мнением, Люлечник распространяет и пропагандирует в Америке книги националистов России, выдаёт их писания, чуть ли не за высшие достижения так называемых русских учёных. Выдёргивая из текстов книг отдельные якобы положительные фразы, Люлечник искажает и скрывает от читателей смысл и содержание лживых произведений. При этом он многократно и навязчиво подчёркивает особую научность исследований и применяемых методов, умалчивая об их антисемитской сущности и идейной направленности.
Проявляя историческую безграмотность, Люлечник повторил ложь российского учёного С. Кара-Мурзы о том, что главным идеологом Союза русского народа якобы был еврей В. Грингмут. На самом деле, Грингмут был коренным прусаком, происходившим из прусской Силезии, принявшим в 1878 году православие (А. Степанов. Вестник Русской линии, январь 2001). В 1906 году этот Грингмут сочиняет «Руководство черносотенца-монархиста». В пункте № 2 Устава Союза русского народа записано, что еврей не может быть членом этого союза, а точнее, этой банды хулиганов и убийц. В заметке «Курилы должны быть наши», не подумайте, читатель, что речь идёт об Америке, Люлечник отстаивает интересы русских патриотов, которые не желают возвращать Японии захваченные Россией острова Курильской гряды. Поддерживая претензии России на эти острова, Люлечник утверждает от имени её граждан: «Многие в России считают, что никакой необходимости в мирном договоре с Японией вообще нет. Так что получить требуемые территории в обозримой исторической перспективе Японии вряд ли удастся» («Форум», «Обоснованы ли претензии Японии на Курилы?», 12 сентября 2008, № 201). Тот же Люлечник старается обелить власовское движение, выдавая предателя А. Власова и его банду за русских патриотов, которые якобы хотели создать Русское государство. Однако фашисты никогда не давали повода для надежд на русскую государственность и лишь использовали предателей в пропагандистских целях для борьбы против Красной Армии. В конечном счёте, после физического уничтожения 40%-60% населения славянской расы, они собирались создать на территории бывшего СССР немецкий протекторат под собственным управлением. Власов и его подручные хорошо знали истинные намерения нацистов, которые в захваченных российских городах открывали кинотеатры, рестораны и бардаки с вывесками «Только для немцев». Когда положение на фронте изменилось, эти предатели, не имевшие идеологии, пытались вновь перейти на сторону Красной Армии.
Но содержание большинства статей Люлечника связано с рекламой книг отпетых русских антисемитов. Серия статей написана им в виде рецензии на одну из самых фантастических книг - двухтомник А. Буровского под названием «Курс неизвестной истории. Евреи, которых не было». Разгребая огромный словесный материал двух томов, Люлечник пришёл к заключению, что «А. М. Буровский первым из русских писателей описывает историю евреев в доброжелательном для них ключе, пытаясь ИХ глазами взглянуть на коллизии прошлого» («Форум», «Почему евреи составляют заметную часть элиты любой страны?», № 561, 26 августа 2006).
В одной из статей Люлечника по книгам Буровского - «Евреи России» - он сообщает много нового о вольготной жизни евреев в империи, где евреи якобы пользовались «в российском обществе большим влиянием и умели использовать различные рычаги для решения своих проблем» («Форум», «Евреи России», № 569, 20 октября 2006). Жаль, что проблемы не названы, потому что, на самом деле, российским евреям было «не до жиру, быть бы живу». Проживая в течение 125 лет за «чертой оседлости», евреи были лишены каких-либо прав, могли только жаловаться, вымаливать право на жизнь или прятаться от погромщиков на чердаках и под кроватями. «В книге отмечается, многие крещённые евреи достигали в Российской империи высокого положения». Ну, конечно, в конце XIX-го века около десятка евреев из трёх миллионов еврейского населения могли занимать общественные посты, например, братья Рубинштейн. «Заниматься же земледелием никогда не запрещали, вопреки существующему мнению», - утверждает Буровский, не имеющий понятия о жизни евреев в России. И ещё одно «открытие» автора мифов: «Оказывается, что у значительной части россиян в жилах течёт и еврейская кровь: ОТ ДЕСЯТИ ДО ДВАДЦАТИ ПЯТИ МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК!!!». Сам Буровский выделил эти абсурдные цифры особым шрифтом.
«Сторонники т. н. «двухсотлетнего затяжного погрома» (есть и такое течение в лжеистории) предпочитают искать врагов и пытаются столкнуть два народа – русских и евреев», - не моргнув глазом, заявил самонадеянный историк Люлечник, в глаза не видевший книг, о которых так непочтительно отзывается. Таковы аморальные правила в мире той истории, которой занимается Люлечник и ему подобные. Давайте убедимся, какого «друга» еврейского народа нашёл Люлечник в лице Буровского. «Реальные евреи очень мало похожи и на чужие и на свои собственные выдумки. Мы познакомимся с евреями, которые вообще никогда не существовали», - пообещал автор (Буровский, т. 1, стр. 234). «Что в геноциде русских евреи повинны непосредственно – это уж, простите, голый факт. Русский народ Ленин и Троцкий предполагали истребить этак на 90% за ненадобностью, и сохранить только проникшихся идеями коммунизма, так сказать «перековавшихся» (стр. 237). «В Польше в сентябре 1939 года жило три миллиона двести тысяч евреев. Значит все они истреблены в лагерях уничтожения! ...А что, по крайней мере, миллион, а может быть, два миллиона польских евреев пережили Холокост – это, естественно, мелочи», - сомневается Буровский в цифре шесть миллионов и где-то за углом находит два миллиона якобы оставшихся в живых польских евреев (стр. 240). «Если бы даже никогда не было Холокоста – поистине, его необходимо было придумать», - кощунствует этот негодяй по поводу еврейской трагедии (стр. 249). «Почему украинцы не испытывают «здоровой мужской ненависти» к немцам и полякам?» – спрашивает Буровский, как бы не ведая о том, как украинцы прислуживали немцам (стр. 254). «Мыло из убитых евреев – это очередная пропагандистская утка, стоящая в одном ряду с заводом, изготовлявшим глицерий из павших французских и британских солдат» (стр. 260). Где Буровский нашёл столько павших британских солдат для изготовления «глицерия», никому не известно. Название глав книги первого тома говорят сами за себя: «Глава 3. Миф о немцах-преступниках» (стр. 264). «Основатель государства Израиль международный террорист Менахем Бегин – ещё более отвратительный враль» (стр. 265). «Глава 4. Миф про поляков-преступников» (стр. 274). «На их земле нацисты истребляли евреев. Но истребляли-то сплошь и рядом с помощью других евреев!», которых, со слов Буровского, как бы и не было (стр. 283).
Во втором томе Буровского подобных отвратительных, ничем не подтверждённых заявлений гораздо больше. Приведу лишь несколько фраз из этого творения. Повторяя стандартную ложь о расстреле царской семьи, не имея представления о реальных фактах, Буровский написал: «Главными исполнителями стали Яков Юровский, Шая Голощёкин, Александр Белобородов». Затем лично от себя добавил: «В комнате, где убивали царя и его семью, найдена надпись на идиш: «Месть!» Кто из этой троицы написал славное слово, не знаю» (стр. 202). Ну, конечно, русский Белобородов и не на идиш, а на арамейском. В главе «Отрыватели русской головы», Буровский сообщил: «Злейшими врагами Российской империи стали выходцы из еврейства. И эти выходцы составили то ли 80%, то ли все 98% «ордена носителей прогресса» (стр. 217). В разделе книги «Что «они» дали «нам» в искусстве?» этот бесстрашный учёный, не испугавшись раскалённой сковородки на том свете, заявил: «Два по-настоящему крупных художника старой России: Пастернак и Левитан. Но, уж простите, оба – русские еврейского происхождения». «Но вот Самуил Яковлевич Маршак – несомненный еврей, самое что ни на есть второе поколение ассимилянтов. Независимо от того, нравится ли это кому-то, в его лице невозможно не увидеть выходца из народа, который духовно кормится от уже оторванной русской головы и тем самым становится частью новой, но тоже русской головы». Смысла здесь не ищите, одна глупость.
В духе гадания на гуще - «то ли, то ли» - и написана эта по-своему замечательная книга, в которой крепкий настой ненависти и безграмотности ощущается на всех восьмистах страницах обоих томов. Автор оторвал голову не только Маршаку, он пытается оторвать голову всем нам и превратить евреев в невидимок, которых никогда не было на земле. До такого абсурда мог додуматься только б-о-ль-ш-о-й русский учёный! И этот шизофренический бред Буровского безответственный Люлечник афиширует в еврейской газете с подзаголовком «Израиль и современный сионизм».
О содержании книги Е. Наконечного «Шоа» во Львове» («Форум», «Евреи Галиции», № 220, 22 января 2009), якобы свидетеле Катастрофы галицийского еврейства, Люлечник сообщил: «Жанр её весьма своеобразный. В основе – воспоминания. Но значительную часть книги составляет анализ документов, которые Е. Наконечный ввёл в научный оборот. Такое сочетание жанров делает работу автора просто уникальной». Обратите внимание на слова, выделенные мною шрифтом. Ни какой жанр не способен сделать книгу уникальной, всё зависит от её содержания. По данным Наконечного, сообщает Люлечник, в Львове перед войной проживали «110 тысяч евреев или 32% всего населения», а по данным Д. Кахане – в полтора раза больше, 160 тысяч. Как говорят в Одессе, это большая разница сразу же ставит под сомнение научность работы рецензируемой книги. Далее, «поляков во Львове было в то время чуть больше половины - 131 тысяча (54%), а украинцев всего лишь 52 тысячи (14%)». Если взять за основу данные Наконечного о том, что 131 тысяча поляков составляла 54% всего населения, тогда в Львове перед войной проживало население в количестве 248 тысяч человек. В этом случае 54 тысячи украинцев составляли от общего числа населения 20,15%. Как видим, Наконечный также не понимает, как определять проценты, как и не разбирается в истории. Все цифры у Наконечного и у Люлечника танцуют твист.
Со слов Люлечника, Наконечный приводит множество сведений о жизни евреев в Галиции, чтобы «показать, какую позитивную роль играли евреи в жизни этого края». И чем же отплатили евреям их «дорогие» соседи? Люлечник отвечает иносказательно: «Тем не менее, «естественно, отмечает автор, в украинско-еврейских отношениях существовало и недоверие, настороженность и, в какой-то мере, безразличие». Сказано так, как будто обе стороны проявляли взаимное недоверие. Это – старый антисемитский припев про обоюдную вину. «Когда 30 июня 1941 года была провозглашена независимость Украины…, львовские раввины сообщили, что поддерживают провозглашение Украинской державы, … и в тот же день митрополит греко-католической церкви заверил их, что государственная власть не допустит антиеврейских эксцессов». Люлечник от себя даже добавил, что «такое отношение к иноверцам было традиционным». Однако чуть ниже тот же Наконечный, забыв про обещание митрополита, сообщил: «Уже 30 июня 1941 года для «зачистки» прифронтовой полосы в город прибыла айнзацгруппа «Ц». Репрессии против евреев начались немедленно». Обнаружив в тюрьмах могилы расстрелянных работниками НКВД заключенных перед отступлением Красной Армии, нацисты тут же обвинили евреев: «Сообщалось, что во всех этих злодеяниях виноваты евреи», - отмечает автор книги», а вместе с ним, вместо опровержения этой явной клеветы, и недалёкий Люлечник. И приводит новые данные Наконечного: «После «тюремной акции» в начале июля 1941 года в Львове проживало 120 тысяч евреев, 170 тысяч поляков и всего 40 тысяч украинцев». Из этих цифр следует, что после массовых расстрелов работниками НКВД и чисток фашистов количество евреев увеличилось на 10 тысяч человек, поляков – на 39 тысяч, а украинцев неожиданно сократилось на 12 тысяч. Никак, этих помощников поубивали сами немцы! Если в небольшой статье Люлечника цифры пляшут как черти на горячей сковородке, что же можно сказать о содержании книги Наконечного! Либо оба историка «превращают» часть украинцев в евреев, либо они понятия не имеют о том, что происходило в Львове в то страшное время.
Евреи были изолированы от прочего населения, лишены всякого питания, а во время «Большой акции» летом 1942 года «уничтожены все еврейские дети до 14 лет, уцелевшие старики и неработающие дети», - сообщает Наконечный. Убийцы, которые уничтожали евреев, сознательно не названы. «В октябре 1943 года оккупационные власти объявили город Львов «очищенным от евреев». Оказывается, до знакомства с книгой Наконечного доверчивый и «образованный» историк из Калининграда, согласно собственному заявлению, «не догадывался, что существовали в изуверской «теории» нацизма два понятия: территории «свободные от евреев» и «очищенные от евреев». Только вот теперь разобрался что к чему», - благодаря Наконечному. Руководил уничтожением евреев во Львове генерал-майор Фриц Кацман. И тут же в устах Люлечника появилось чудовищное предположение: «Не часто встречались эсэсовцы с такой экзотической для немцев фамилией». Еврей, мол, конечно, еврей. Скорее всего, фамилия фашиста специально искажена украинскими умельцами.
А далее следует самый ошеломляющий вывод, ради которого этот украинец заварил свою «уникальную» книгу: «Наконечный, не отрицая участия украинцев в преследованиях евреев (заметьте, применяется нежное и бессодержательное слово «преследование» вместо слова «убийства», - В. О.), утверждает, что массовый характер оно не носило. И приводит (с точки зрения беспринципного Люлечника – В. О.) весьма интересные доводы». На самом деле, эти доводы - отвратительные, не стоящие украинской гривны и не имеющие отношения к существу проблемы. «На территориях Западной Украины, где не было германской администрации, - откровенно лжёт хуже мерина автор, - еврейских погромов не было». Люлечник нисколько не сомневается в достоверности такого утверждения и ссылается на список убийц, составленный украинскими фальсификаторами, в котором «украинских фамилий нет, - сообщает Е. Наконечный». Чтобы замазать проблему, Люлечник услужливо добавляет: «Но то, что не все украинцы принимали участие в еврейских погромах, - это несомненно. И из этого нужно исходить», - поучает Люлечник глупых и беспринципных евреев, которые до сих пор не знают, из чего «надо исходить». Ну, зачем же все, достаточно несколько десяткой процентов вооружённых украинских головорезов, без учёта грудных детей и стариков, чтобы уничтожить всех беззащитных евреев поголовно, чем они и занимались в прошлой истории неоднократно. И вот окончательный вывод Люлечника: «Книга Е. Наконечного является серьёзным вкладом в укрепление дружбы между двумя народами. В этом я глубоко убеждён». Если болеть неизлечимым антисемитизмом, а примитивную ложь, глупость и искажения истории принимать за правду, тогда откровенную клевету можно принимать за «дружбу между народами». Но какая дружба может основываться на лжи и явной клевете!
Чтобы читатель хотя бы приблизительно представил масштабы участия украинцев в уничтожении киевских евреев, приведу официальное заявление депутата Ровенского горсовета В. Шкуратюка, высказанное под бурные аплодисменты галицийских националистов: «Я горжусь тем фактом, что среди 1, 500 карателей в Бабьем Яру было 1, 200 полицаев из ОУН и только 300 немцев. Так что ничего не изменилось» (В. Павлов. «Толерантность или забывчивость»). Украинские каратели собирали, конвоировали, охраняли и убивали евреев в Бабьем Яру. За короткий срок оккупации Киева, из многотысячного еврейского населения выжили только двенадцать евреев. Примерно такое же соотношение между немцами и украинцами сохранялось при уничтожении евреев Галиции. Р. Полонский сообщает: «Карателями (в Галичане) были около 1500 немцев и более 10 тысяч украинских полицаев» («Форум», № 225, 2009). Саул Фридман в изданной в Нью-Йорке книге «Погромщик» писал: «На протяжении первых трех дней июля 1941 г. батальон «Нахтигаль» (командир Роман Шушкевич) уничтожил в окрестностях Львова семь тысяч евреев. Евреев - профессоров, юристов, врачей - заставили перед казнью вылизывать все лестницы четырехэтажных зданий и носить мусор во рту от одного здания к другому. Потом, принужденные пройти сквозь строй вояк с желто-блакитными нарукавными повязками, они были заколоты штыками».
На основании многочисленных документов и свидетельств выживших людей можно твёрдо заявить: на всей территории Украины немцы уничтожали евреев руками украинских националистов, при этом даже фашисты часто поражались жесткости украинских убийц. Эти нелюди превратили землю Украины в кладбище для евреев. Добавлю, что нынешний президент В. Ющенко присвоил убийце евреев Шушкевичу звание «Герой Украины». Утверждения Наконечного и Люлечника являются откровенным издевательством над памятью безвинно погибших сотен тысяч евреев.
В таком же духе пишет Люлечник об участии евреев в партизанском движении во время Великой отечественной войны. Без каких-либо оснований «учёный» историк объявляет мифом существование письма П. Пономаренко, от имени ЦК партии запрещавшего принимать евреев в партизанские отряды. У меня есть знакомые, которые сами были вынуждены скитаться по белорусским лесам в семейном еврейским партизанском отряде, потому что евреев в свои отряды белорусы, как правило, не принимали. Люлечник ссылается на некоего Б. Соколова и распространяет антисемитский миф: «Для забрасывания в партизанские отряды в качестве разведчиков немцы используют евреев…», а также сообщает, чуть ли не о создании для евреев шпионских школ, хотя «документов, подтверждающих их существование, не имеется» («Форум», «Партизаны Отечественной», № 551, июнь 2006). Неужели, у Люлечника имеются какие-то документы о мифических еврейских шпионах!
Другим источником фантазий Люлечника о судьбе евреев во время войны явилась «интереснейшая книга» Л. Самутина «Я был власовцем», бывшего власовца, а позже - личного секретаря «литературного власовца» А. Солженицына («Форум», «Вот кому действительно плохо…», апрель 2006, № 544). Самутин был в Лепельском лагере военнопленных в польском городе Сувалки и видел, что «положение местных евреев, не успевших эвакуироваться, было гораздо хуже, чем пленных красноармейцев. Их содержали отдельно и постоянно уничтожали, использовали в виде живых мишеней». Русские полицаи выискивали евреев среди пленных и передавали в руки фашистов. Самутин признаётся, что сам сочинил версию «об освободительной миссии» немцев и разочаровался в ней, наблюдая положение обречённых на смерть евреев. Ясно, что это раскаяние произошло уже в советских лагерях. «И расстреливали их не просто так. А под оркестр. Оркестр формировали тоже из евреев». Люлечник поражён признанием Самутина: «Не верить автору нельзя. Он глубоко порядочный человек». Странное мнение Люлечника о порядочности! После немецкого лагеря Самутин, без каких-либо пояснений, сразу начинает служить «под командой командира Боевой Дружины боевого союза русских националистов полковника Гиля». Действовавший под его командованием начальник штаба Дружины подполковник Блажевич «имел страсть разыскивать евреев и расправляться с ними. Расстреливал он их лично и обязательно на глазах собравшихся. Но Гиль ничего не предпринимал». И всё было бы ничего, если бы Самутин не добавил бочку лжи: оказывается, расстрелянный ранее безымянный еврей-политрук рассказал по секрету Самутину, что «Гиль, который стал именовать себя Родионовым, белорусский еврей. Но история Гиля – это уже другой сюжет», - пообещал Люлечник. Как еврей Гиль, изменивший в немецком плену фамилию на Родионова, сумел выжить среди русских ищеек и стать во главе власовского отряда, состоящего из русских предателей, под своей фамилией, пусть объяснит простодушный Люлечник, который, похоже, верит в любую чушь. Эта фантазия про «еврея» Родионова - Гиля во главе власовской дружины является типичной историей, в которую мог поверить историк из Калининграда. Завершая рецензию, Люлечник написал: «Думаю, читатель согласятся, что многое из того, что поведал нам Л. А. Самутин, было неизвестно доселе никому. И за это ему спасибо. Без этих сведений история Холокоста была бы неполной». Да, огромный вклад вносит «думающий» Люлечник вместе с русскими антисемитами в еврейскую историю! Трудно с ним не согласиться. Единственное сожаление по поводу сочинения «Я был власовцем» Люлечник выразил в словах: «Вся беда в том, что книга издана тиражом всего в 300 экземпляров». Ему ещё мало 300 экземпляров чистого вранья!
Продолжение статьи будет посвящено разоблачению псевдонаучных трудов «выдающегося русского учёного» Г. Костырченко.

Владимир Опендик
10 апреля 2009 года
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

еврейский антисемитизм

Post by владимир36 »

ОБЫКНОВЕННЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ И ПСЕВДОНАУЧНОСТЬ
(часть вторая)
Коготок увяз, и всей птичке пропасть.
Русская народная поговорка.

Уже несколько лет в нашей печати В. Люлечник горячо пропагандирует труды русского историка Г. Костырченко, постоянно подчёркивая особую научную ценность его трудов, владеющего какими-то исключительными «научно-историческими методами исследования» (Форум. «Гитлер, Сталин и евреи: исследования против мифов», № 226, март 2009). Для того чтобы раздуть мыльный пузырь так называемой научности, Люлечник постоянно пользуется лексиконом советской пропаганды: «Ознакомившись с огромным количеством документов, видный историк…»; «Подробнейшим образом Костырченко исследует все судебные дела и процессы, направленные против евреев в самых разных сферах общественной жизни». И при этом утверждает, что автор успешно вникает в суть проблем, потому что его приближение к истине, в отличие от работ других учёных, «всесторонне документированы и аргументированы». Рассмотрим аргументацию и «исключительные методы» учёного Костырченко, который недавно даже повысил свой научный статус не без помощи российских евреев.
В своём сборнике «Государственный антисемитизм в СССР. 1938-1953» Г. Костырченко категорически отрицает намерение И. Сталина депортировать еврейское население в марте 1953 года в Сибирь и районы Крайнего Севера (В. Люлечник. «Форвертс», «К истории письма о депортации евреев», № 542, 14 апреля 2006). Хочу сразу заметить, что период государственного антисемитизма в СССР указан в названии сборника неверно. Этот период следует отсчитывать как минимум с 1926 года, когда оппозиция была разгромлена, и Сталин приступил к уничтожению еврейских кадров, начиная с Л. Троцкого, Л. Каменева, Г. Зиновьева и других. Напомню, что из 16 обвиняемых на первом московском процессе уже в августе 1936 года, то есть до 1938 года, десять из них были евреями. Главным доводом утверждений Костырченко является отсутствие в сталинских архивах каких-либо документов, подтверждающих планы депортации евреев. Костырченко и поддержавший его Люлечник ссылаются на явно фальшивые документы сталинских архивов, принимая их за истинные. Не желая или не умея думать, эти историки отрываются от реальной действительности и выпадают из исторического пространства.
Аргументы обоих авторов, отрицающих намерение Сталина в начале 1953 года депортировать еврейское население, мною подробно рассмотрены и опровергнуты в статье «Ассимиляция или депортация?» («Форвертс», № 547, май 2006). При этом мною было предложено авторам вольного обращения с историей и фактами представить в редакцию газеты копию текста Письма в «Правду», на которую они ссылаются, вместе с подписями известных еврейских деятелей. Естественно, ни Костырченко, ни Люлечник никакой копии в редакцию за три прошедших года не представили, потому что такого документа не существует: сталинские фальсификаторы многократно меняли текст Письма, а подписи собирали на отдельных листах без связи с конкретным его вариантом. Поэтому сегодня затруднительно установить, какой вариант письма читали общественные деятели, которых уже нет в живых. Вместо копий Люлечник вновь развернул атаку на нашу общину в новой статье, посвящённой ещё одной монографии Г. Костырченко «Тайная политика Сталина». При этом Люлечник называет Костырченко «одним из выдающихся специалистов по истории советского еврейства». Люлечнику невдомёк, что возвышенные эпитеты не имеют никакого значения, если аргументация автора хромает на обе ноги, а достоверность представленных документов сильно подмочена явной фальсификацией.
Давайте подробно рассмотрим, о каких научных выводах Костырченко заботится Люлечник. Вывод первый. «Г. В. Костырченко отмечает, что вопрос о том, был ли Сталин антисемитом и если да, то когда и вследствие каких причин он им стал, всегда интересовал и до сих пор интересует историков, которые «так и не пришли к однозначному ответу». Отметим, нет ни одного события, по которому было бы достигнуто единогласие разных историков. К тому же, сам вопрос об антисемитизме Сталина является надуманным, не имеющим научной ценности. Уже давно установлено, что ненависть к евреям Сталин впитал с молоком матери, а его антисемитские выходки до и после 1917 года опубликованы и хорошо известны. Видимо, Костырченко решил повторно открыть Америку для мало читающих соплеменников.
Вывод второй. Костырченко принципиально не согласен с «механистическим (очевидно, это слово Костырченко впервые ввёл в научный оборот, до него такого слова вообще не существовало в русской истории – В. О.) уподоблением подходов Сталина и Гитлера к решению «еврейского вопроса». И доводы, которые он приводит, впечатляют», - заявил впечатлительный Люлечник. «Ознакомившись с огромным количеством документов, видный историк полагает, что, во-первых, антисемитизм несомненно присутствовал в официальной внутренней политике руководства СССР как при Сталине, так и при его приемниках». Замечу, что для такого утверждения совсем не нужно быть доктором исторических наук, об этом знают даже еврейские дети. «Во-вторых, этот феномен имеет особые корни и потому не поддаётся упрощенческому уподоблению аналогичным социально-политическим явлениям в других странах». Каков научный стиль! Умри, Люлечник, лучше не скажешь. Но в чём же состоят специфические корни?
Костырченко согласен, что Гитлер и Сталин одинаково использовали антисемитизм для достижения единовластия, однако в Германии антисемитизм принял «открытый, откровенно агрессивный характер, а в СССР – закамуфлированный, латентный». Если быть точным и не искажать правду, то следует сказать, что Гитлер не афишировал свои злодейские замыслы тотального уничтожения евреев, прикрывая их туманными формулировками. Миллионы европейских и советских евреев долго не могли поверить в злодейские замыслы нацистов, пока не оказывались раздетыми в расстрельных ямах или в газовых камерах Освенцима. Только в конце войны, после уничтожения миллионов евреев, оставшиеся в живых поняли, что означали немецкие слова: «окончательное решение еврейского вопроса». Люлечник подтверждает: «Документы, представленные им (Костырченко), неопровержимо свидетельствуют (после таких слов можно написать всё что угодно – В. О.), что государственный антисемитизм в эпоху сталинизма и до крушения СССР был реальностью, хотя это никогда не афишировалось». Кто же сомневался в этой реальности, и при чём здесь наука? Разве жители страны не пережили всесоюзные гонения на вейсманистов-морганистов, на безродных космополитов и другие, которые фактически были направлены исключительно против евреев. Какая уж тут камуфляция антисемитизма!
Антисемитизм в СССР проявлялся в обычной жизни ежедневно и повсеместно. Уже в конце 1943 года, когда исход войны стал ясен, началось изгнание из Армии или перемещение наиболее способных евреев. Желая избавиться от видных военноначальников, их стали направлять на службу на Дальний Восток. Евреи не могли поступить в высшие учебные заведения на территории Украины, во многие университеты страны, а в ряд престижных институтов их приём был ограничен так же, как в царское время. На многие предприятия евреев вообще не принимали на работу, почти везде не продвигали по службе, лишали почётных званий, премий, льгот, не пускали в заграничные командировки и т. д. и т. п. Талантливых авторов с яркими еврейскими фамилиями заставляли использовать псевдонимы, их статьи не печатали, не брали актёрами на главные роли в театрах, отказывали в устройстве персональных выставок картин и так далее. Об этих ограничениях и притеснениях знало всё еврейское население страны, а так же те, кто занимался дискриминацией евреев на территории огромной страны. Возможно, не все русские были в курсе дела, поэтому Костырченко и назвал сталинский антисемитизм «латентным»: он – большой учёный, ему всё можно, однако спрятать открытый антисемитизм за надуманными словами и оборотами даже ему не по силам. Где жил в это время Люлечник, не замечая антисемитизма, как и кому служил, остаётся загадкой для американских евреев.
Вывод третий. «Природа нацистского и советского государственного антисемитизма и их цели были совершенно различными». «А правда состоит в том, что Гитлер хотел уничтожить евреев как народ. Сталин исходил из марксистской теории ассимиляции еврейства как единственного способа «решения еврейского вопроса». И вся политика была направлена на решение этой проблемы», - утверждает со слов Костырченко калининградский правдолюбец. Какова была реальная политика Сталина, можно понять на основании перечисленных ранее примеров. Кстати, в книге А. Буровского «Россия. Курс неизвестной истории», которую так расхваливал Люлечник, без всяких сомнений сообщается: «Однако с еврейским всевластием покончил Сталин, осуществив «большой террор», а окончательно «еврейскую голову» он оторвал после войны» (т. 1, стр. 253). Люлечник сам же подтверждает: «Но для этого необходимо было выполнить одно непременное условие: лишить народ его лидеров, национального самосознания, носителями которого они и были». Другими словами, Сталин также как и Гитлер собирался физически уничтожить еврейских лидеров, а затем поэтапно и обезглавленный народ. В чём же разница, если оба злодея, едва скрывая свои замыслы, действовали одинаково и намеривались, в конечном счёте, покончить с евреями? Разницы никакой нет, есть лишь национальная специфика. Костырченко также использует гитлеровское выражение окончательного «решения еврейского вопроса». Вывод Костырченко о существовании якобы «совершенно различных целей» у обоих диктаторов не стоит затрат на бумагу, на которой он напечатан. Конечно, можно ловить блох и находить едва заметные различия между диктаторами, однако их сущность остаётся почти идентичной.
Вывод четвёртый. «Люди, пытающиеся доказать, что вождь планировал «окончательно решить еврейский вопрос» оказывают при этом неоценимую услугу антисемитам. Отлично зная, что таких планов у вождя не было, что и в помине нет документов или свидетельств подобных намерений советского руководства, последние обвиняют во лжи т. н. «либералов», утверждая, что вообще антисемитизма как такового в СССР не существовало». Из этой дикой фразы следует, что если бы планы депортации евреев были реальностью, они послужили бы доказательством для антисемитов, что в стране антисемитизма не существовало! Удивительно глубокий научный вывод, достойный звания академика, а не доктора русских наук!
Но самый отвратительный - вывод пятый, сформулированный лично Люлечником: «Объективный исследователь из приведённых данных непременно придёт к выводу, что, несмотря на существование в то время государственного антисемитизма и проводимых репрессий против интеллигенции еврейского происхождения, они не идут ни в какое сравнение с Холокостом». Стиль и сама идея явно позаимствованы у Костырченко. Сопоставлять размеры убийства граждан собственного государства в мирное время с периодом поголовного истребления еврейского населения во время войны является аморальным и кощунственным. С помощью неэтичных сравнений Люлечник пытается создать впечатление, что количество репрессированных евреев в СССР было незначительным. Такая фразеология, кроме вредоносности, не имеет научного смысла. Первоначально Костырченко как бы отрицал намерение Сталина физически уничтожить евреев, а позже, забывшись, сообщил о «проводимых репрессиях». Для «добровольной» ассимиляции евреев репрессии вроде бы следует считать совершенно излишними.
Вывод шестой. Костырченко продолжает доказывать, что в 1953 году Сталин совсем не собирался депортировать евреев в районы Крайнего Севера с целью их уничтожения. Под влиянием пережитого Холокоста и «антиеврейских репрессий, рестрикций» (Костырченко вновь впервые вводит в научный оборот это английское слово, не понятное русскому читателю – В. О.), по мнению Костырченко, произошла «этнизация» сознания еврейского населения», в результате которой возникла «мифологема о «сталинском плане депортации евреев». Очевидно под научным словом «мифологема» Костырченко подразумевает «легенду», выдумку, порождённых страхом. Автор даже соглашается, что во время «дела врачей» 1953 года «возникла реальная угроза перехода аппаратного антисемитизма в агрессивную открытую форму». Опять вспомним Гитлера, у которого «агрессивная форма» проявлялась постоянно. Что же помешало Сталину приступить к уничтожению евреев в 1953 году?
И тут Костырченко проявил настоящую научную интуицию: «Осознав незадолго до смерти всю серьёзность спровоцированной им ситуации, Сталин вынужден был пойти на попятную, свернув агрессивную пропаганду, имевшую антисемитскую подоплёку». Какова прозорливость, какое понимание психологии вождя у русского учёного! Если перевести этот эзопов язык на общечеловеческий, тогда из слов Костырченко следует: 1. Вождь действительно собирался депортировать евреев; 2. Он сам создал серьёзную, то есть опасную для жизни евреев ситуацию, но затем пошёл «на попятную». 3. «Мифологема» евреев о депортации отпала сама по себе, так как вступила в противоречие с намерениями самого вождя. Осталось только понять, каким научным способом Костырченко сумел узнать, о чём думал Сталин перед смертью, почему он не понимал серьёзность ситуации до последнего момента и каким образом престарелый параноик свернул агрессивную пропаганду, если сам уже находился при смерти? Невозможно же предположить, чтобы Сталин в последнюю ночь лично сообщил Костырченко о своих сомнениях. На эти вопросы не ответит даже Люлечник, тоже учёный, но ещё не выдающийся.
Вывод седьмой. Хотя Костырченко и утверждает, что Сталин не занимался физическим уничтожением евреев, тем не менее, сам приводит данные об уничтоженных евреев, которые противоречат словам самого учёного. Люлечник подтверждает: «В новом исследовании на основе введённых в научный оборот документов, впервые приводятся статистические данные о масштабах террора против еврейского населения СССР». А ведь только что клялся, что Сталин, в отличие от Гитлера, занимался лишь невинной ассимиляцией евреев, очевидно, после умерщвления во время террора. У Костырченко, видимо, левое полушарие понятия не имеет, о чём думает правое, поэтому у него столько сногсшибательных научных выводов. «Из приводимых Г. Костырченко сведений следует, что доля всех евреев в общем количестве советских нерусских граждан, репрессированных в послевоенное время… не превысила 3%». Другими словами, доля репрессированных евреев находилась в пределах статистической «нормы» и была пропорциональна соотношению между количеством еврейского и нееврейского населения. Тот же метод доказательства применяется и в отношении всех репрессированных с 1936 по 1953 год евреев: «По общим политическим мотивам за это время было арестовано 9 689 евреев (и уничтожены! – В. О.), что составило 2,7% от всех арестованных в стране по тем же мотивам». Оказывается, вот для какой цели эти сомнительные цифры были «впервые введены в научный оборот». Если же руководствоваться указанным процентом, то общее количество политических заключённых за этот период согласно простой арифметике составило бы 358.700 человек, что совершенно не соответствует известным данным. Только за период массового террора, с июля 1937 года по 15 ноября 1938 года, число расстрелянных исчисляется в 660 тысяч человек, то есть почти в два раза больше приведённых Костырченко цифр. Указанное историком количество «арестованных» евреев не вызывает никакого доверия. Если цифры, введённые в научный оборот, оказались липовыми, значит, сам «научный оборот» получился наоборот. Антисемиты постоянно утверждают, что евреи составляли значительный процент среди руководителей народным хозяйством, а вот среди репрессированных бывших комиссаров и начальников производства евреев, по их же подсчётам, почти не оказалось.
Поэтому и седьмой вывод является таким же надуманным, ничем не обоснованным и не имеющим никакого отношения к науке, как и все предыдущие. Фактически, Костырченко и Люлечник паразитируют на еврейской теме, сами сочиняют мифы, и сами же их опровергают. Они толкут воду в еврейской ступе. Люлечнику совершенно «понятно, что после 1953 года уже и речи не могло быть о физической расправе над неугодными. Имелись иные методы воздействия» («Форум», № 227, 12 марта 2009). Местный историк проговорился и подтвердил вслед за Костырченко, что до марта 1953 года физическая расправа была вполне реальной, а что Люлечник понимает под совами «другие методы», остаётся загадкой на совести фантазёра. Таким образом, все предыдущие «выводы» учёного Костырченко и историка Люлечника оказались чуть заметным сотрясением воздуха на седьмом Брайтоне.
Многочисленные статьи Люлечника насчёт значительной роли евреев в революции и в карательных органах («Форум», «Евреи в революции в руководстве СССР», № 143, август 2007; «Год 1937. Роль еврейского фактора», № 194, 25 июля 2008; «Сталин и его еврейское окружение», № 204, 3 октября 2008; «Евреи в главном управлении Красной Армии», № 219, 15 января 2009 и другие) также пропитаны антисемитской душком и псевдоисторическими рассуждениями. Используя стандартные методы русских фальсификаторов, Люлечник называет несколько десятков еврейских имён, значительно усиливает роль евреев и придаёт их деятельности только негативную окраску, сознательно забывая сказать о вредных деяниях сотен тысяч русских преступников. Таким избирательными методами, называющие их научными, постоянно пользуются русские антисемиты. Известная книга А. Солженицына «Двести лет вместе» переполнена еврейскими именами и однобокими «фактами», будто евреи жили в российском пространстве в полном одиночестве, без русских, сами же себя ограничивали, преследовали и убивали во время погромов.
Евреи никогда не руководили событиями в России, даже занимая высокие государственные посты. На эти должности их назначали сами русские, евреи всегда находились в подчинении и выполняли порученные им задания. Русские чиновники использовали способности и знания евреев в силу крайней исторической необходимости, а позже, как правило, обвиняли этих же евреев во всех грехах и уничтожали или посмертно клеветали, приписывая им собственные ошибки и преступления. Только по настоянию Ленина Л. Троцкий согласился стать единственным евреем - министром в первом советском правительстве и с блеском выполнял важные задания, которые ему поручали. Зиновьев и Каменев всегда были большими путаниками и никакой серьёзной роли, кроме мелких интриг, не выполняли. Евреи по происхождению, все эти люди никаких иных интересов, кроме российских, не имели, сами называли себя русскими революционерами. Понятия «еврейский революционер» в России - не существует и звучит нелепо.
Статьи Люлечника – самое худшее, самое убогое, что можно предложить еврейскому читателю. Вред, который приносят его писания для дезориентации некоторых незрелых наших соплеменников, трудно оценить. Только ограничения размеров статьи не позволяют мне более подробно рассмотреть безобразное «творчество этого историка» и привести большее количество примеров из книг, которые пропагандирует Люлечник. Такое впечатление, что Люлечник познаёт прошлую историю только из уст антисемитов, а сам не имеет своего мнения и способностей отличить клевету фальсификаторов от реальных фактов. Используя чужие мысли, он прикрывает их утверждениями, будто стремится к дружбе двух народов. На самом деле, он издевается над евреями и их историей. По наводке русских антисемитов Люлечник превращает евреев в людей третьего сорта и оправдывает гнусную клевету, придуманную врагами за последние двести лет. На клевете дружбу народов создать невозможно. На самом деле, местного историка нисколько не заботят проблемы улучшения отношений между евреями и русскими, он отстаивает право русских и украинских националистов клеветать на евреев, искажать историческую правду, оправдывать убийц и превращать евреев из жертв в неисправимых злодеев. Вместо того чтобы устроить Люлечнику обструкцию, многие средства массовой информации в Нью-Йорке широко и регулярно распространяет его антисемитскую чушь. Поэтому Люлечник называет, не читая, лжеисторией объективную оценку жизни евреев в Российской империи и на территории бывшего СССР, опубликованную в книгах «Двести лет затяжного погрома». Настоящими друзьями евреев он считает власовца Л. Самутина, украинского националиста и провокатора Е. Наконечного, мифического фальсификатора А. Буровского и автора псевдонаучных трудов Г. Костырченко. Никакие замысловатые выражения и термины не способны прикрыть антисемитскую сущность всех утверждений русских «учёных» и примкнувшего к ним Люлечника.

Владимир Опендик 20 апреля 2009 года

Читайте книги В. Опендика «Двести лет затяжного погрома» (семь томов, более двух тысяч страниц), которые можно приобрести в магазине «Чёрное море» (на Брайтоне) и у автора, прислав чеки по адресу: Vladimir Opendik. PO BOX 740214 Rego Park, NY 11374 – 0214. Стоимость комплекта книг – 90 долларов плюс почтовые расходы в пределах нашего государства - 10 долларов.
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

еврейский антисемитизм

Post by владимир36 »

О ПОЛЬЗЕ ЧИТАТЕЛЬСКИХ ПИСЕМ

Что написано пером,
не вырубишь топаллером.
На мотив русской поговорки.

В связи с публикацией моей статьи «Полный шалом» в буквальном смысле» («Форум», № 200, 5-12 сентября 2008) хочу поделиться с читателями мыслями о некоторых особенностях читательских откликов. Письма читателей – это та драгоценная нить, связывающая газету с аудиторией, которая позволяет судить как о качестве печатного материала, так и об интеллекте авторов. Во-первых, письма позволяют любому человеку сообщить своё мнение и выставить его на всеобщее обозрение. Во-вторых, они дают возможность защищать свою точку зрения, оспаривать иное мнение, более того, опровергать критику и отстаивать свою правоту. В-третьих, даже краткие послания в газету способны сообщить больше информации, чем предполагают донести до слуха и глаз читателей авторы этих писем.
Речь идёт о двух откликах на мою статья, посвящённую критике взглядов писателя С. Резника в интервью с В. Топаллером на RTVI 17 августа 2008 года при оценке личности и творчества А. Солженицына. Статья была напечатана в газете «Форум» и вызвала естественное раздражение г-на Резника. Ещё бы, столько лет этот человек защищал и восхвалял Солженицына и вдруг такая нелицеприятная критика, разрушающая прежние многолетние его концепции. Как не пылать праведным гневом, если к тому же оппонент, прослушав интервью с экрана телевизора, «подставился» и допустил ряд биографических и иных неточностей: назвал ЖЗЛ редколлегией и даже издательством, хотя «редакция ЖЗЛ существовала в составе издательства «Молодая гвардия»; далее - «уровень невежества превзошёл любое воображение», потому что Владимира Онуфриевича тот же автор назвал Ковальским, а не Ковалевским; допустив вольность, посмел переименовать газету «Вашингтон Таймс» в «Вашингтонский Таймс», не завершив полного перевода с английского; «обмишурился не только с падежами, но и с арифметикой», ибо ввёл читателей в заблуждение, увеличив срок американского экспиренса Резника до 28 лет вместо 26; в то же время сократил стаж его работы в редакции ЖЗЛ на 5 лет (с 1967-го, а не с 1962 года). Кроме того, для доказательства «безграмотности» автора критической статьи Резник привёл четыре обрывка фраз, чтобы исказить смысл, и выдал их за подлинные слова из текста. Жаль, что Резник не процитировал таким же способом мою статью полностью. Конечно, эти «великие» прегрешения простить невозможно. За ценные уточнения благодарю Резника, однако замечу, что чувство сильного раздражения способствовало проявлению необоснованной грубости и не позволило ему адекватно реагировать на замечания.
Но самое важное в ответ Резника состоит в том, что он ни словом не обмолвился по поводу критических замечаний, связанных не с датами великого жизненного пути или с грамматической неряшливостью в тексте, а с существом претензий, подкреплённых в статье множеством неискажённых цитат самого Резника. Это означает, что г-ну Резнику нечего возразить, и он полностью с ними согласен. А суть основных замечаний сводится к следующему. В течение нескольких десятков лет Резник называет Солженицына борцом с советской властью, который якобы в одиночку эту власть разрушил. Резник преклоняется перед авторитетом антисемитского классика, постоянно живёт находится в ожидании очередного шедевра, сохраняет к Солженицыну уважение до последних дней, не обращая внимания на беспредельный антисемитизм и ненависть русского писателя к ценностям западного мира. Поэтому в статье Резник назван мною беспринципным. Резник придумал наивный миф о том, что первую часть жизни Солженицын провёл праведником, а во второй части почему-то скурвился, хотя Солженицын скурвился ещё в самом начале творческого пути, изложив своё антисемитское мировоззрение в опусе «Евреи в СССР и будущей России» в 1965 году. Резник продолжает утверждать, что бесправные евреи царской России делили вместе с русским народом все невзгоды жизни и потому несли равную ответственность за всё, что происходило на Руси. Императора Николая II, который жестоко расправлялся с инакомыслящими, Резник превратил в «коронованного революционера». За эти дикие фантазии, которые повторяют выдумки русских националистов, Резник назван местечковым евреем, не научившимся самостоятельно мыслить. Сам Резник считает себя страстным борцом с антисемитизмом, однако не смог ответить на вопрос, был ли Солженицын антисемитом. Очевидно, Резник забыл, как выглядят антисемиты, не понимает, как жили евреи с русскими в течение двухсот лет – вместе или врозь. Сам же писал, что редакция ЖЗЛ заставила его скрыть от советских читателей еврейское происхождение Мечникова, и в то же время утверждал, что «среди сотрудников редакции антисемитов не было». Эта половинчатая позиция, отсутствие чёткого мнения, отрицание антисемитизма в редакции ЖЗЛ и в книгах писателя Солженицына отражают непоследовательное, трусливое поведение Резника, который критику своего кумира осмелился вести только на полях своей книги, а не в тексте. Резник считает, что «Один день Иван Денисовича», «Раковый корпус», «В круге первом», «Архипелаг ГУЛаг» и другие будут жить вечно, хотя эти повести в России почти никто не читал, за исключением «Одного дня», и навряд ли когда-либо прочтут. Все эти «прегрешения», по-моему, связаны с желанием Резника печататься в антисемитской России. Об этом и было сказано в моей статье.
Моя точка зрения противоречит точке зрения Резника, которая совпадает с официальной позицией большинства в националистической России. По-моему, Солженицын никогда не был врагом советской власти, а наиболее точно озвучивал основные её идеологические установки, в том числе антисемитизм, ненависть к интеллигенции, к западным ценностям, русский шовинизм и национализм, а также восхвалял власовцев, полицаев и прочих предателей страны. Возвеличивание личности Солженицына в России объясняется интересами официальной националистической лживой пропаганды, интригами всесильного КГБ и недоразумением с обманутым большинством населения. Солженицын никогда не был праведником, а всегда - злостным антисемитом и бессовестным фальсификатором истории. Массовый читатель вряд ли заинтересуется книгам Солженицына, а вот антисемитский двухтомник «Двести лет вместе» ещё долго будет служить настольной книгой, источником вдохновения для русских черносотенцев новых поколений.
Резник обижается, словно ребёнок, и не понимает, за что Опендик «цепляется к нему с критикой». Поясняю: мои претензии не носят личного характера или мелочных придирок, а принципиально направлены против ментальности еврея, который так и остался жить за чертой оседлости в старом местечке. Эту позицию наиболее полно сегодня выражает г-н Резник, воспитанный русскими националистами. Мои замечания также относятся к беспринципному поведению Резника, который нередко пресмыкается перед авторитетом русских антисемитов (Достоевский, Солженицын), называет их гуманистами, дискредитирует еврейскую общину участием в диспутах с откровенными антисемитами, поддерживает их идеи и даже отрицает принадлежность погромщиков к русскому народу. Резник может выражать своё недовольство сколько угодно, однако то, что он наговорил и написал, стереть невозможно. Поэтому он и отказывается от дискуссии по существу моих замечаний, иначе из-за увязшего коготка и всей птичке пропасть. Вот, вкратце, и всё.
Что касается взаимоотношений Резника с Достоевским, прошу редактора сообщить читателям адрес ранее опубликованной моей статьи «Фёдор Достоевский и еврей Резник», чтобы читатели сами смогли убедиться, кто из нас держал в руках «Дневники», а кто не понимает прочитанного. Эта статья была написана в качестве критики статьи Резника «Федор Достоевский и евреи». Все прочие наскоки, бранные слова и искажения смысла моих фраз оставляю на совести Резника.
В отношении письма в редакцию газеты «Форум» г-н Снитковского, мобилизованного Резником для защиты и напечатанного одновременно с его письмом, даже не хочется тратить слов и занимать драгоценное место, настолько автор умудрился дискредитировать себя неумением логически излагать мысли и непониманием предмета дискуссии. Снитковский перепутал жанр повести «Архипелаг ГУЛаг» с её объёмом, почему-то отнёс антисемитизм Солженицына к «кадровым вопросам», придумал, не называя источника, что КГБ якобы доказывал недостоверность «Архипелага ГУЛаг», бездумно принял за правду рассказы некоторых бывших узников сталинских лагерей и зачем-то рассказал читателям о личных былых заслугах в качестве бывшего члена «Мемориала» в городе Алма-Ата. Критику Резника «бывший член» посчитал «оскорбительной глупостью по отношению к узникам» сталинских лагерей, не удосужившись хоть как-то связать эти несовместимые понятия. Из текста моей статьи его «крепко задела» одна фраза, которую он почему-то назвал «мыслью». Речь идёт об интервью бывшей женой Солженицына Н. Решетовской газете «Фигаро» (февр. 1974 г.) с критической оценкой повести мужа «Архипелаг ГУЛаг», а также о мнении школьного друга К. Симоняна по поводу сочинений Солженицына (брошюра «Реплика», 1975 г.). Снитковский посчитал, что «эта чушь была сфабрикована в КГБ», однако свои инсинуации даже не пытается членораздельно подтвердить какими-либо ссылками на документы. Зачем в 1974-75 годах КГБ были нужны эти два «агента» - Н. Решетовская и К. Симонян, если сам создатель «Архипелага» был завербован ещё в 1945 году стукачом под кличкой «Ветров»? На фоне текста Снитковского даже письмо раздражённого Резника выглядит сносным писанием русского журналиста. Пользуясь недозволенными методами (выхватывает слова из цитат, «в руках книги не держал», «путает с чем-то финансовым», «умеет ли вообще читать», «берёт себе в союзники национал-социалиста Владимира Бушина», «беспомощное тявканье», «перловая каша», «нетленка» и др.), г-н Резник пытается оскорбить автора критики, а фактически совместно со Снитковским подтверждает собственную несостоятельность.
П.С. Моё письмо пролежало год ненапечатанным в редакции газеты «Форум», потому что Резник упросил редактора не публиковать. Боится критики как огня.

Владимир Опендик 29 сентября 2008 года
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

еврейский антисемитизм

Post by владимир36 »

КОМУ НУЖЕН ВЫКРЕСТ БЫКОВ?

Непрошенный гость хуже татарина.
Русская народная поговорка.

Он, действительно, оказался в Израиле хуже татарина: его никто в страну не приглашал, по собственной инициативе он приехал в начале 2007 года в составе группы российских писателей для участия в международной книжной ярмарки в Тель-Авиве. Речь идёт о российском писателе Д. Быкове, который посетил Израиль с меркантильными целями – привлечь израильских читателей к своим книгам. Это посещение, мягко говоря, для Быкова завершилось скандалом в связи с разнузданными заявлениями «гостя». Он, видите ли, возомнил себя большим политическим деятелем и громогласно заявил, что «образование Израиля – историческая ошибка». Фактически, читатели устроили Быкову абстракцию и чуть ли не выставили из страны.
Возвратившись в Россию, Быков решил отомстить израильтянам за пережитый позор и в статье «Не примазывайтесь!» вылил свою желчь из российского далека на Израиль («Профиль», № 10, 2009). Небольшая статья почти вся состоит из вздорных высказываний по вопросу образования государства Израиль, арабо-израильских отношений и собственных ценностей. «Израиль давно – думаю уже с момента своего создания – загнал себя в сужающийся тупик, в безвыходную парадигму…», - глубокомысленно и по-научному сформулировал своё мнение Быков, который никакого отношения к истории создания еврейского государства в 1947 году не имел. Не выкресту Быкову судить об этом историческом событии. За 62 года существования это маленькое государство постоянно доказывает свою жизнеспособность и, несмотря на наскоки множества врагов, с каждым годом становится увереннее и сильнее. Тупик существует только в голове легкомысленного, если не сказать крепче и точнее, православного Быкова.
«Не надо устанавливать связь между будущим Израиля и Европы», - запрещает Быков. «Не нужно подвёрствовать Европу к арабо-израильской войне», - неизвестно к кому обращается этот русак, перепутав всё на свете. Он как бы не знает, что без его советов уже почти полвека Европа подкармливает, вооружает и натравливает палестинских террористов на еврейское государство. И кто же устанавливает ту «связь» между Европой и Израилем, когда на наших глазах происходят арабизация и исламизация многих стран Европы, которые постоянно выступают против Израиля? Ещё одно абсурдное заявление Быкова: «Никакой иудео-христианской культуры сегодня не существует – есть либо иудейская, с одними героями и ценностями, либо христианская, с другими и во многом противоположными». Этому «философу» невдомёк, что в данном историческом случае речь-то идёт не об известных различиях между двумя культурами, а об их общих ценностях, существованию которых грозит и противостоит исламская «цивилизация».
Быков возомнил себя деятелем, которого государство Израиль якобы решило перетянуть на свою сторону. Вот до какого абсурда договорился российский наполеончик: «Не надо мне доказывать, что они защищают мои ценности». «Израиль защищает не меня. Я никого не уполномочивал за меня распинаться…». «Израиль защищает не мои ценности и напрасно записывает меня в свои потенциальные сторонники». Вот до каких размеров может дойти гигантомания собственной личности! Ведь в Израиле понятия не имеют о существовании болтуна Быкова. Зачем он ему сдался, и где существуют списки, в которые якобы включена фамилия выкреста «Быкова» в роли сторонника Израиля? Упаси нас Бог от такого сторонника.
«Израиль я не выбрал бы никогда, а потому разделять его ценности не обязан». О «ценностях» самого Быкова, отвергающего ценности Израиля, остановимся подробнее. У него свои, а точнее, русские ценности. Не моргнув глазом, этот моралист, понятия не имеющий о морали, заявил: «Ничему зоологическому я не учился и учиться не хочу». Так ли это и откуда у Быкова столько зоологической ненависти к остальному миру? Как же он не заметил и не возражал, когда руководители России вручали 10 миллионов долларов бандитам Хамаса, провоцируя их на войну против гражданского населения Израиля? Где жил Быков два года тому назад, когда шла война Израиля с Ливаном против Хизбаллы, банды которого обстреливали танки Израиля снарядами, «сделанными в России»? Быков никогда не возражал против бронетранспортёров – обычного русского подарка для оживления полумёртвой автономии палестинцев. Он также молчал, когда русские танки утюжили землю Грузии и оттуда кричали на весь мир об агрессии грузин, обвиняя их в геноциде. Быков молчит каждый раз, когда речь шла о зоологических преступлениях его страны против других народов. Он также вёл себя и в Израиле, с тем же агрессивным настроем против маленького народа, проявляя обычный русский шовинизм.
Быков – типичный болтун, не имеющий никаких моральных тормозов. Не случайно, на встрече с читателями в бруклинской библиотеке летом 2008 года очередной российский вояжёр, писатель М. Веллер, сказал про Быкова: «У Димы язык опережает мысли». «Аргумент «после нас возьмутся за вас» давно перекочевал в анекдоты. Когда возьмутся, тогда и посмотрим» - это и есть наиболее точное выражение «принципов» Быкова. Когда возьмутся за Быкова, тогда он уже посмотреть никуда не сможет. Ещё одно изложение аморальных принципов: «Не будем дотошно выяснять, кто в каждом конкретном случае виноват в гибели мирных граждан… Мирных граждан в арабо-израильском конфликте нет». В этих словах и заключена безнравственная политика русских националистов. А Быков, повторяющий этот шовинистический бред, откуда он набрался этой ненависти и лжи? Никак учился в арабских школах и университетах, впитал в себя идеологию ненависти, и сам стал проповедником вражды к другим народам. Русские националисты сознательно не делают различий между агрессором и жертвой, они скрывают от своих граждан ежедневные кровавые теракты арабских террористов против израильтян, а защиту последних от террористов выдают за еврейскую агрессию. Быков сознательно обманывает своих читателей, притворяясь незнайкой: ему как бы неизвестно, как радуются арабские матери, посылающие своих детей с поясами шахидов на смерть ради убийства евреев. Ведь не было случая, чтобы еврейские граждане нападали на «мирных» арабов без провокаций со стороны последних. Только недавно араб зарубил еврейского мальчика топором. Этот ужасный случай Быкова не задевает, он кощунственно сравнивает кровавые пляски арабов вокруг убитых евреев с мирными гражданами Сдерота, которые вот уже восемь лет живут под градом Касамов и прячут своих детей в подвалах домов. Для него - все одинаковы, все агрессоры: араб, напавший на ребёнка с топором, и четырнадцатилетний мальчик, зарубленный варваром. Это типичное выражение точки зрения русских националистов с их шкалой «ценностей».
Быков не понимает причин образования государства Израиль. Вот его откровения о тех евреях, кто 60 лет тому назад достиг берегов Израиля: «Им нравилось быть правыми по одному факту своего рождения, по причине национальной и религиозной принадлежности. Вместо изгнания они выбрали имманентность, данность крови и почвы, то есть сделали шаг назад, к более традиционной и низкой организации общества». Если вспомнить первых еврейских поселенцев, бежавших из стран Европы из расстрельных ям и оврагов, из лагерей смерти, подвалов домов, из лесных землянок, которым случайно удалось выжить в годы Катастрофы, тогда откроется глубину кощунственных слов Быкова о каком-то «выборе». Он сознательно перекроил смысл слов «кровь и почва». Именно из-за национального происхождения евреи подвергались тотальному уничтожению во всех странах Европы, а также в тех местах, которые смогли достичь кровожадные лапы нацистов. Быков продолжает: «Им нравятся непримиримость, воинственный дух, культ родной земли и собственного этноса». На самом деле, эти слова относятся к фашистам и русским националистам, а не к тем несчастным евреям, которые спасались после войны на земле праотцев.
Для Быкова одинаково безразличны как Израиль, так и Палестина: «не потому что оба хуже, но оба чужие». Эта фраза также аморальна, если учесть предыдущее заявление об исторической ошибке образования государства Израиль. Быков снова ставит знак равенства между единственным демократическим государством на Ближнем Востоке и бандитским формированием под названием Палестина. Если взять за основу это бредовое, безнравственное заявление Быкова, тогда все остальные его высказывания тем более теряют всякий смысл.
Писатель В. Шендерович, давний друг Быкова, называет позицию болтливого приятеля «равноудалённой»: «Это изящная и очень комфортная позиция. Равноудалённый не ввязывается в потную и кровавую схватку, а печально наблюдает её с тихих вершин своего интеллекта» («Еврейский мир», Виктор Шендерович – Дмитрию Быкову», 23 апреля 2009 года). С мнением Шендеровича нельзя согласиться. Упоминание «интеллекта» Быкова лишь подчёркнуло примитивность суждений его друга. Позиция и ценности Быкова почти полностью совпадают с мнением русских националистов. Это они сознательно не хотят различать в арабо-израильском конфликте агрессоров и жертв, и в тоже время однозначно оказывают военную, моральную, финансовую и политическую поддержку арабским террористам. На международной арене Россия ни разу не поддержала Израиль, а всегда выступала против него. На недавнем сборище антисемитов под эгидой ООН в Женеве (Дурбан-2) российская делегация своим присутствием фактически поддержала выступление современного Гитлера – президента Ирана. Это российская пропаганда придумала обвинение против Израиля в ассиметричном ответе на обстрелы палестинских террористов городов Израиля. Фактически эти разговоры направлены на то, чтобы лишить Израиль права на собственную защиту. Ту же симметричную глупость повторил Быков: «Чем больше израильские правые будут настаивать на праве ассиметрично отвечать на арабские обстрелы, тем больше они будут требовать крови (?), тем дальше будет Израиль от победы и ближе к самоубийству». Эту бы «логику» Быкову следует применить к российским действиям в Грузии.
Быков не является предателем евреев, это неверно, он - откровенный и давний враг Израиля. Этот же Быков написал: «У меня, к счастью, есть выбор – где жить, Израиль я не выбрал бы никогда, а потому разделять его ценности не обязан… Как трудно мне было дышать во время единственного посещения Израиля». Кто же приглашал Быкова в Израиль, разве он сам не напросился в гости? Быков утверждает, что у него – идентичность, отличная от тех, кто живёт под градом Касамов. На самом деле, у него просто отсутствует какая-либо идентичность с нормальными людьми. Израильтянам он напрочь не нужен. Быков не нужен евреям, потому что он по ментальности - русский. Быков не нужен и русским националистам, потому что они видят в нём только еврейскую составляющую, оставившую неизгладимый след на его физиономии, простить которую никогда не смогут. Такова судьба многих полокровок, не сумевших найти своё место в нашем злобном мире.

Владимир Опендик

10 мая 2009 года
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

дряхлый антисемитизм

Post by владимир36 »

ИЗНАСИВШИЙСЯ ВО ЛЖИ

Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец – плут.
Роберт Бернс. Перевод С. Маршака.

Речь идёт о человеке, который сумел обмануть первую жену, друзей, войну, лагерное начальство, западных либералов и значительную часть населения огромной страны. Сегодня некоторые исследователи сомневаются, в какой ряд деятелей поставить его имя. По-моему, имя Солженицына следует помещать не рядом с именами художников слова – Л. Толстого или И. Тургенева, а среди тех, кто занимался насилием над смыслом слов и превращал литературу в орудие националистической идеологии и ксенофобии. Его следует без сомнений влепить в ряд черносотенцев и убогих антисемитов типа В. Розанова, В. Шульгина, С. Солоухина, А. Дикого и им подобных. Эти деятели пера создавали основы националистической идеологии и были заняты оправданием антисемитизма под прикрытием разговоров о поиске так называемой исторической правды. Именно те люди, кто не ценит заключённую в словах божественную силу, присуждают Солженицыну премии якобы за вклад в развитие художественного слова. Приведённый материал основан на свидетельствах близких к Солженицыну людей и высказываниях самого писателя.
1. В возрасте 22 лет Солженицын обманул Комиссию Ростовского-на-Дону военкомата и с двухлетним опозданием попал на прифронтовую зону. В дни, когда страна подверглась нападению врага, молодой Солженицын оказался «ограниченно годным к военной службе, виной была его нервная система» (Н. Решетовская. В споре со временем, АПН, 1975, стр. 4). Нетрудно догадаться, что справка о непригодности к службе была принесена в военкомат самим Солженицыным, иначе никто бы не догадался о его повышенной нервозности.
«Саня с 1 сентября начал учить математике и астрономии ребятишек в городке Морозовск» (там же, стр. 9). В ноябре 1941 года Солженицын оказался в гужтранспортном батальоне. С мая по ноябрь 1942 года он находился в Костромском артиллерийском училище. «Боже мой, какое счастье! Саня – в училище. Странная все-таки вещь – война. Саня уезжал на фронт, а живёт в глубоком тылу. Учится, собирается писать «Шестой курс» - о студентах на войне», - вспоминала по этому поводу первая жена. Правда, Саня на «фронт не уезжал». Заканчивался 1942 год: «Ура! Значит, ещё в безопасности!» - так понимала Решетовская обязанности мужа перед отечеством.
Всё лето 1943 года Солженицын находился в Саранске. К нему в гости приезжает школьный товарищ Н. Виткевич: «Живёт у Сани, как на курорте, лежит в тени деревьев, слушает птичек, потягивает чаёк и курит папиросы» (стр. 28). Так Солженицын и прослушал «птичек» почти до начала 1944 года. К концу войны, наконец-то, был направлен в звуковую артиллерию, где ни разу не удалось повстречать фашистов и хотя бы раз выстрелить во врага. Солженицын только и думал о карьере писателя, сообщая Решетовской: «идеи сами просятся на перо». Он посылает с фронта на отзыв К. Федину и другим известным писателям свои первые рассказы. Весной 1944 года Солженицын вызывает на три недели к себе по липовому свидетельству как служащую его части, то есть обманом, свою жену Наталью Первую, которую препровождает сержант Илья Соломин, посланный Солженицыным в Ростов-на-Дону. О времяпрепровождении в звуковой артиллерии Решетовская сообщает: «Я начала переписывать Санины вещи: «Фруктовый сад», «Женскую повесть» (там же, стр. 41). Как говорится, война у Солженицыных даже не ночевала.
2. Уже в начале 1944 года, Солженицын решил спровоцировать военную цензуру и принялся за «насквозь антисталинскую переписку» со школьными товарищами. Однако мудрые военспецы продержали Солженицына в прифронтовой зоне до 9 февраля 1945 года, когда до конца войны оставалось три месяца. После ареста Солженицыну были предъявлены все до одного письма, которые он написал школьным друзьям. Солженицын был арестован в то время, когда не было никакого смысла менять прифронтовую зону на безопасную, как ему казалось, сталинскую тюрьму. Сам себя перехитрил. К. Симонян, школьный товарищ, считает, что Солженицын взялся за переписку из-за природной трусости и оценивает его поведение как «чистое предательство».
Солженицын попытался изобразить себя жертвой системы, против которой он якобы решил бороться. Однако никто ему не поверил. Об этом он признался в «Архипелаге ГУЛаг»: «Когда я потом в тюрьмах рассказывал о своём деле, то нашей наивностью (так он называет своё намерение во что бы то ни стало сбежать с фронтовой полосы. Опять обманывает. – В. О.) вызывал только смех и удивление. Говорили мне, что таких телят и найти нельзя. Я тоже в этом уверился» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 1, стр. 143). Его друг, подельник по переписке Н. Виткевич, арестованный после окончания следствия Солженицына, получил 10 лет заключения, а Солженицын - только восемь. Виткевич так объяснил разные сроки: «Солженицын закладывал людей, создавал впечатление искренне раскаивающегося преступника и тем вымолил себе меньший срок» (К. Симонян. Ремарка, 1975). Чтобы заболтать эту истину, в статье о «Потёмщиках» Солженицын сообщил про Виткевича: «Всего он отсидел, при зачётах, – 9 лет, я, со ссылкой, – 11», - приравнивая годы ссылки, во время которой купил себе домик, преподавал в местной школе и пописывал повести, к годам заключения в лагере.
3. Во время следствия Солженицын согласился стать доносчиком на своих товарищей, подписал обязательство «сообщать оперуполномоченному лагучастка о готовящихся побегах заключённых под спецкличкой «Ветров» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 1, стр. 358). Позже Солженицын стал заверять читателей, что никогда не занимался доносительством. Но никто из старых зэков Солженицыну не поверил. Просидевший полвека в тюрьмах старейший социал-демократ М. Якубович по этому поводу написал: «Я не могу предположить, чтобы они (КГБ), получив от кого-либо согласие стать тайным осведомителем, допустили бы, чтобы он не представлял никаких сообщений» (И. Гугель. Без бороды, «Форвертс», № 365, апрель 2003). Сразу же после завершения следствия и согласия стать доносчиком тот же Солженицын сообщил: «А тут меня по спецнаряду министерства выдернули на шарашку. Ни разу больше мне не пришлось подписываться «Ветров» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 3, стр. 360). Это и была плата за доносительство.
Ни одна из повестей Солженицына не обошлась без племени стукачей. В повести «Один день Ивана Денисовича» в бригаде Тюрина был собственный стукач Пантелеев, «В круге первом» - целая галерея образов стукачей. Герой повести «Раковый корпус» Костоглотов, очевидно, прототип автора, предлагает врачу: «Давайте для смеху напишем анонимный донос на меня, что у меня сапоги… - А разве это хорошо – писать доносы? …- Да ведь пишут, Вена Корниловна, как пишут!» (стр. 248). «Артур Сиромаха – обер-стукач», - этот тип из романа «В круге первом». «Архипелаг ГУЛаг» напичкан стукачами, словно сельдями в бочке. В шарашке и лагерях заключённым разрешалось писать только доносы, чем Солженицын открыто занимался, все его повести носят характер доноса на людей, которые его окружали. «Поэзия вербовки сексотов» нашла «своего художника» в лице Солженицына (Архипелаг ГУЛаг, ч. 3, стр. 349).
В повести «Один день Ивана Денисовича» Солженицын сознательно создал прообраз бывшего «друга» Л. Гросмана в роли московского режиссёра. Он посадил его в лагере среди предателей и шпионов, поставил в привилегированное положение лагерного придурка, заставил Ивана Шухова добровольно прислуживать и опекать Цезаря Марковича. Такой конгломерат ситуаций даже на Луне не часто встретишь. Полным абсурдом является сюжет романа «В круге первом». В придуманном сюжете автор заставляет главного героя Иннокентия Вологдина звонить в американское посольство и сообщить, зная, что всё прослушивается, о том, что СССР создаёт атомное оружие, за три дня до официальной поездки в США. Этот вздорный сюжет «позволил» Солженицыну поручить двум евреям - Ройтману и Рубину – заняться поисками голоса звонившего среди миллионов записанных телефонных разговоров. Как им удалось определить голос Вологдина – тайна, которую не смогут раскрыть даже работники FBI. Вологдин был арестован уже через двое суток.
4. «Двести лет вместе» - коллективный донос на всю еврейскую нацию в целом. По Солженицыну, евреи, как бы случайно 200 лет тому назад оказавшиеся в пределах Российской империи, упорно отказывались заниматься земледелием, продавали инвентарь и разбазаривали посевной материал; всячески избегали физического труда, хотя, согласно статистике, 1300 тысяч еврейского населения жили кустарным трудом; зачем-то спаивали русских крестьян, как бы отнимая этот выгодный бизнес у русских кабатчиков; уклонялись от военной службы, дезертировали из армии даже во время войны с Японией. Русские преступники убили в 1911 году христианского мальчика Ющинского, а преступление приписали еврею М. Бейлису. Имена убийц известны, однако Солженицын через сто лет называет преступление «загадочным и нераскрытым».
«Я собираюсь рассказать, что евреям жилось в лагере легче, чем остальным», - пообещал Солженицын ещё в опусе «Евреи в ССР и в будущей России» (ред. 1968 года). Во второй части «Двести лет» он, действительно, стал утверждать, что в сталинских лагерях евреи занимали привилегированные должности придурков и подмяли под себя лагерное руководство и даже уголовников: «Я не могу забыть, как вся наша тамошняя жизнь руководилась и топталась тремя евреями, занявшими ведущие посты». Да, такие галлюцинации не забываются! «А сколько ж таких лагерьков на Архипелаге, где подобный сложился расклад?» (Двести лет вместе, ч. 2, стр. 339). «В рядах придурков Беломорканала преизбыточно были евреи, но не катали они тачек и не умирали под ними» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 3, стр. 336) Сам Солженицын во время пребывания в заключении почти постоянно был придурком, то есть не имел отношение к физическому труду. Не ему судить о евреях. Напомню, что писал Солженицын о Троцком в первом правительстве – «Там был один еврей Троцкий, но он стоил больше, чем все остальные члены», вместе взятые! Нет, не ценит Солженицын русских министров, ни в грош не ставит.
По Солженицыну, во время Великой Отечественной войны евреи отсиживались в Ташкенте: не воевали как надо, не служили, как хотелось бы Солженицыну, и вообще никого из 205 тысяч погибших на фронте ему не удалось похоронить: либо евреи погибали на других фронтах, либо Солженицына не было на войне. Сам Солженицын ратных подвигов не совершал, невозможно вообразить даже во сне, чтобы он закрыл амбразуру своим телом. В одной фразе имя Солженицына и амбразура звучат диким абсурдом. Зато в отношении евреев, погибших на фронте, он изгаляется взахлёб. Представляете, что сделали бы с «классиком» еврейские солдаты, воскресшие из могил, за его пакостные рассуждения про «рядового фронтовика»: «Всякому было наглядно: да, там («в глубоких штабах, интендантстве, вся медицина», «в тыловых частях») евреев значительно гуще, чем на передовой» (Двести лет вместе, ч. 2, стр. 365). Сологдин, прототип Солженицына, недоумевает по поводу победы Красной Армии: «Как они вообще одержали победу» («В круге первом», стр. 207). Не участвуя в войне, этого, конечно, не понять. «Они» победили без участия Солженицына!
5. После окончания следствия при заполнении учётной карточки, «чтоб цену себе набить», то есть путём обмана, Солженицын «прищурился и написал: «ядерный физик». Ядерным физиком я отроду не был. Был год 1946-й, атомная бомба была нужна позарез», - как всегда, быстро сориентировался в обстановке Солженицын (Архипелаг ГУЛаг, ч. 2, стр. 582). И вскоре оказался в шарашке, «на райских островах», где пробыл полсрока заключения.
6. Солженицын обманул «докторов-долдонов», придумал себе раковую опухоль во время волнений в лагере, чтобы спрятаться в лазарете. «Хирург Янченко, который должен меня оперировать, зовёт меня на осмотр, но не об опухоли его вопросы и мои ответы. Он невнимателен к моей опухоли, и я рад, что такой надёжный будет у меня врач. Здесь эта самая опухоль - только повод полежать, я о ней и думаю мало» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 5, стр. 283). Разоблачая Солженицына, С. Бадаш, участник тех лагерных событий, писал 04.08.2003 года в «Открытом письме»: «Вы, Александр Исаевич, чтобы избежать этапа, легли в лагерную больницу якобы со «злокачественной опухолью». То была настоящая «темниловка». В ссылке, Солженицын якобы продолжал лечиться от раковых метастаз, однако на воле ни разу не вспомнил о заболевании, чем вызвал удивление приютившего его Корнея Ивановича Чуковского: «Сегодня был у меня Солженицын. Вбежал по лестнице легко как юноша. Оказывается, он не так болен, как говорили» (К. Чуковский. Дневник, 1930-1969, 6 июня 1963, стр. 341).
В 2003 году Солженицын вновь упомянул «долдонов» и написал с раздражением в статье «Потёмщики света не ищут»: «И только надо удивляться этим ташкентским долдонам-онкологам, что они два года кряду лечили меня и закатали мне рентгена 22 тысячи R – и всё «ни от чего». Презрительное слово «долдоны» по отношению к врачам, которые как бы спасли Солженицына от смерти, выдаёт ложь автора. Так о спасителях благодарные больные не говорят. Давно нет в живых тех, кто не был забракован для службы в армии в июне 1941 года, кто служил вместе с Солженицыным, ни тех, кто отбывал сроки в лагерях и шарашках даже без раковых метастаз. Самым живучим оказался крайне нервный и раковый больной Солженицын.
7. Солженицын обманул семью Чуковских, убедив их в своей бесстрашной борьбе с советской властью. Приютив Солженицына на «три года», семья Чуковских не подозревала, какие антисемитские идеи вызревали в голове «диссидента». Солженицын также обманул семью Ростроповичей, которая предоставила ему убежище в престижном дачном районе для московской интеллигенции, где Солженицын жил под надзором милиции четыре года, а семья Ростроповичей была выслана из СССР за поддержку липового диссидента. «Мы попали под жернова только потому, что у нас на даче жил опальный Солженицын», - сообщила Г. Вишневская в интервью (В. Желтов. Почему Ростропович не захотел стать Вишневским, «Вечерний Нью-Йорк», 1 октября 2004).
КГБ преследовал всех, кто выступал в защиту якобы преследуемого писателя - В. Войновича, супругов Ростроповичей, Л. Копелева, И. Зильберберга, семейство В. Теушей и других, - но позволял Солженицыну не только собирать материалы для своих как бы антисоветских повестей, но и переправлять их на Запад для публикации. Те же всесильные органы блестяще организовали торжественную высылку «диссидента» Солженицына за границу, которой мог бы позавидовать каждый смертный. Вслед за Солженицыным туда же за государственный счёт была вывезена вся семья, даже вместе с тёщей, огромный архив и письменный стол весом около тонны. Так, для Солженицына были созданы все условия для работы над пакостной книжкой о евреях под названием «Двести лет вместе». «Солженицын свою жизнь на Западе начал с разоблачения Запада, укоряя его в том, что он слаб, безволен, не готов защищать свою свободу. Говорил уверенно, по собственному выражению, громогласил» (Войнович. Портрет на фоне мифа, стр. 64).
8. С помощью органов КГБ Солженицын обманул западных либералов и националистически настроенных членов семьи Андреевых – Ольгу Карлайл и её окружение. Они наивно поверили в миф, придуманный Солженицыным, который представлялся диссидентом и борцом с советской властью. Отец Ольги в 1965 году весьма легко вывез на Запад рукопись романа «В круге первом», а её брат в 1966 году – «Архипелаг ГУЛаг». Ольга и её муж Генри Карлайл вовлекли американское издательство «Хорпер энд Роу» в работу по публикации на Западе повестей, которые иностранцы, не знающие реальной действительности и не понимающие русской ментальности, приняли за правду. В 1966 году роман «В круге первом» был издан в США. Однако, весь романтический восторг, основанный на недоразумении и эмоциональности, который изначально переполнял Ольгу Андрееву от личности Солженицына, завершился разочарованием. Автор, заподозрив Андреевых в финансовом обмане, приказал пятилетний труд переводчиков текста «Архипелага ГУЛаг» предать огню. «Они заботились только о выгоде, а не о качестве перевода», «Карлайл швырнула мой «Круг» на растопт, изгажение и презрение» и даже «… весьма дурным русским словом хотелось её назвать», - так Солженицын объяснил мотивы своего безобразного поведения по отношению к людям, которые добровольно взялись за титанический труд и многое сделали для него (В. Нестеров. Растопт Солженицына, «Газета.Ru», 7 июня 2004). С издёвкой он приказал Ольге Андреевой: «Все материалы перевода должны быть Вами лично или Вашим представителем сожжены, скажем, в камине у Ю., в его присутствии. Сжечь и забыть» (О. Андреева-Карлайл. Возвращение в тайный круг, изд. «Захаров», М., 2004, стр. 149).
9. Всю жизнь Солженицын обманывал наивных евреев, отрицая свой пакостный антисемитизм. По поводу публикации никому неизвестной рукописи «Евреи в СССР и в будущей России» неким А. Сидорченко, поклонником творчества писателя, действительный автор заявил в июне 2001 года в интервью редактору газеты «Московские новости» В. Лошаку: «Эта хулиганская выходка психически больного человека. В свою пакостную желтую книжицу он рядом с собственным и «окололитературными» упражнениями влепил опус под моим именем». Комментируя эти слова, писатель В. Каджая сообщил: «Как всегда, Солженицын сказал полуправду. Главное он скрыл: ещё до «Красного колеса», в 1964-68 годах написал небольшую книжицу, которая по концентрации юдофобии способна легко перевесить всё написанное им до того и после того. Называется она «Евреи в СССР и в будущей России» (В. Каджая. Опус-68 или Выпадение из пределов цивилизованного поля, 2002).
В статье «Потёмщики света не ищут» тот же Солженицын написал в адрес журналиста М. Дейча, назвавшего автора «бессовестным классиком»: «Смеет обсуждать воровскую публикацию – с её сквозным хулиганским изгажением и грязной фальсификацией – выкраденных моих черновиков 40-летней давности». Наконец-то, факт авторства Солженицына стал достоянием российской общественности, однако эта общественность вместе с анонимщиком предпочли сделать вид, что ничего паскудного не случилось. Таковы нравы у националистов.
Даже после издания двухтомника «Двести лет вместе» Солженицын продолжал утверждать, что он пишет только правду и ничего больше. Ну, совершили евреи революцию в России, так Солженицын-то не при чём – такова, мол, история. Правда, ему пришлось немного преувеличить роль Исполнительного комитета, пришлось в три раза увеличить в нём число евреев, отнять государственные функции у Временного правительства. Случайных членов первого состава Исполкома Солженицын называет «подлинными направителями России». Пришлось Солженицыну назвать единственного еврея в правительстве Ленина – Льва Троцкого – самым всесильным министром, который, участвуя в Гражданской войне, по его мнению, был «нисколько не затронутый небывалыми страданиями жителей этой страны, её болям, - он проносился выше, выше всего этого, на крыльях интернационального упоения» (Двести лет вместе, ч. 2, стр. 121). Пришлось Солженицыну приписать роковую роль лютеранину Юровскому и мифическому Шае Голощёкину в истории убийства царской семьи в июле 1918 года, почти полностью исключив русских участников. Пришлось… переписать всю двухсотлетнюю историю проживания еврейского населения в пределах Российской империи и бывшего Советского Союза с националистических позиций и с учётом особых предпочтений автора. Большинство националистически настроенного населения России ничего антисемитского в книгах «Архипелаг ГУЛаг», «В круге первом», «Двести лет вместе», в повести «Один день Ивана Денисовича» и других обнаружить не может. А сам Солженицын, естественно, продолжал клясться в объективной подборке антисемитского материала. Антисемитизм в России не является уголовно наказуемым деянием. Многовековой антисемитизм глубоко укоренился в русском народе, наиболее точно отражает мировоззрение многих людей, которые не считают проявление ненависти к евреям чем-то предосудительным.
10. Солженицын постоянно обманывал своих друзей и близких людей. В книге К. Чуковского «Дневник» помещена фотография писателя с Солженицыным. Наталья Первая (Решетовская) летом 1969 года фотографировала своего неверного супруга в то время, о котором Солженицын писал: «Летом 69-го года мы сидели с Алей у Красного ручья на берегу Пинеги и разрабатывали сложную систему издания журнала» (Солженицын. Бодался телёнок с дубом, стр. 318). «К 69-му году я решил передавать ей (Наталье Светловой) всё своё наследие, и окончательные редакции и промежуточные, заготовки, сбросы, подсобные материалы» (К. Чуковский. Дневник. 1930-1969, стр. 425).
Сохранилась фотография пяти одноклассников, включая Солженицына, - Н. Решетовской, Н. Виткевича, К. Симоняна, Л. Ежерец. Все они были оклеветаны Солженицыным. В 2003 году Солженицын обвинил бывшую супругу в стукачестве: «Её КГБ использовало как свою лучшую и верную помощницу – и с тех пор она неуклонно, настойчиво, на разных уровнях передергов и лжи – мстила мне, кроме нескончаемых интервью – ещё в шести или даже семи книгах – исторический рекорд для покинутой жены писателя!» О своём поведении на следствии Солженицын сообщил: «Только потому воспоминания эти не грызут меня раскаянием, что, слава Богу, избежал я кого-нибудь посадить. А близко было» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 1, гл. 3, стр. 142). Решетовская подробно исследует смысл последних слов этой фразы и выясняет, что именно Солженицын сообщил следователю: Виткевич «пытался создать нелегальную организацию», «на следствии оклеветал даже собственную жену!!!» Решетовскую, школьных друзей (Виткевича, Симоняна, Ежерец) назвал «антисоветчиками, занимавшимися этой деятельностью ещё со студенческих лет» (стр. 70). «Он всю жизнь прожил под страхом разоблачений», - написал о Солженицыне К. Симонян в 1975 году в своей «Ремарке».
В 1986 году в письме к своему бывшему другу Л. Копелев написал: «Ты ненавидишь всех мыслящих не по-твоему, живых и мёртвых» (журнал «Синтаксис», № 37, стр. 102, Париж, 2001). «Мой тюремный друг Лев Копелев взялся передать рукопись» повести «Один день Ивана Денисовича» в редакцию журнала «Новый мир», и через знакомую Копелева А. Берзер в ноябре 1961 года она попала прямо в руки А. Твардовского (Солженицын. Бодался телёнок с дубом, Париж, 1975, стр. 326). «Я помню, как одна дама, прочитав «В круге первом» бегала по Москве и говорила: теперь с Копелевым (в романе Рубиным) нельзя общаться, нельзя подавать ему руку» (А. Войнович. Портрет на фоне мифа, стр. 56, 2002). «Когда Хрущёв, вытирая слезу, давал разрешение на «Ивана Денисовича», он ведь твёрдо уверен был, что это – про сталинские лагеря, что у него таких нет. Но и я-то, я! – ведь и я поддался, а мне непростительно. Ведь и я обманывал Твардовского!» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 7, стр. 511).
Прозревший позже Твардовский после прочтения 64-й главы «Круга» говорил Солженицыну: «Вы – ужасный человек. Если бы я пришёл к власти, я бы вас посадил» (Солженицын. Бодался телёнок с дубом, стр. 86). Солженицын часто лукавил и откровенно притворялся. При распространении письма Съезду писателей Солженицын хитрил: «Список, кому разослать, я долго отрабатывал, каждую фамилию перетирая. Надо было разослать во все национальные республики и по возможности не самым крупным негодяям. И наконец, чтобы список этот не выглядел как донос – припудрить самими боссами и стукачами» (там же, стр. 183). Бывший поклонник Солженицына литературовед В. Я. Лакшин, возмущённый поведением писателя по отношению к своему литературному отцу Твардовскому, наконец-то, прозрел: «Дивлюсь: неужто и мы так его не понимали? Или он безупречно провёл свою роль, дурача нас? Поведение Солженицына – поведение не тёлка, а лагерного волка…» (В. Лакшин. Солженицын, Твардовский и «Новый мир». Литературное обозрение, М., 1994, стр. 49).
11. Видимая религиозность Солженицына – всё тот же обман легковерных, своего рода заданная роль в театре абсурда, созданного обманщиком. Нигде в его повестях не проскользнёт ни одна черточка веры. Он не нуждался в покаянии, никогда не посещал священника с такой естественной целью. Якобы считая, что «человеку всякая правда нравственно нужна», он был не способен оценить и понять, что натворил за 70 лет своей деятельности. (В. Лошак. Русские? Евреи? Русские и евреи? «Московские новости», 30 декабря 2002).
12. Солженицын не обманывал только советскую власть, потому что был её воспитанником и типичным представителем, наиболее полно выражал её идеологию. Именно генеральный секретарь ЦК КПСС Н. Хрущёв, которого Солженицын называл «дорогим Никитой Сергеевичем», лично дал гарантирующее популярность разрешение на публикацию первой повести. Без участия Хрущёва не состоялся бы Солженицын с его нечитаемыми повестями. «С трибуны пленума Хрущёв заявил, что это – важная и нужная книга» (Солженицын, Бодался телёнок с дубом, стр. 54). Известно, что по решению ЦК был опубликован роман Солженицына «В круге первом» и распространён среди партийной элиты в качестве образца партийной пропаганды. Для идеологии советской власти характерны: русский национализм, едва прикрытый фиговым листком разговоров об интернационализме; едва скрытый антисемитизм и неприязнь к нацменьшинствам; социальная демагогия и всеобщая лживость; пренебрежительное отношение к интеллигенции; ненависть к Западу, в том числе антиамериканизм. Иначе говоря, весь арсенал солженицынских предпочтений. Солженицын требовал отмены цензуры, чтобы открыто выражать националистические идеи и ненависть к евреям без обычного камуфляжа, что нисколько не противоречило существу идеологии русских коммунистов. Лживые повести Солженицына удивительным образом пришлись ко двору российской общественности. При советской власти Солженицына никто не преследовал, поэтому в течение жизни он получил всё, о чём мечтал: почти двойное высшее образование, высшую стипендию, отсрочку от военной службы во время войны, военную специальность¸ улучшенные условия содержания в заключении, постоянную поддержку властей, материальные блага и высокие титулы, известность и общественный статус писателя. Среди миллионов участников войны Солженицын был едва ли не единственным, кто в течение года пребывания на фронте (не поднимается рука писать это слово применительно к этому вояке) настрочил целый чемодан литературных упражнений. Ведь он там не находился в качестве корреспондента! Он использовал страдания народа в своих корыстных целях, отсюда этот бодрый настрой сделать карьеру: «Нельзя стать большим русским писателем, живя в России 41-43 годов и не побывав на фронте» (Н. Решетовская, стр. 17). Поэтому он не воевал, а лишь «побывал» в звуковой артиллерии уже после 1943 года. Там, где упоминается имя Солженицына, там речь идёт о скандале, клевете и доносительстве. Он привык жить за чужой счёт и чужими руками таскать каштаны из огня.
Вспоминая своё поведение на фронте, Солженицын спрашивал себя: «Трус ли я? Мне казалось, что нет. Подлец ли я? Мне до сих пор казалось, что нет. В переизбытке власти я был убийца и насильник. На гниющей тюремной соломинке ощутил я в себе первое шевеление добра» (Архипелаг ГУЛаг, ч. 4, стр. 602). «Как получилось, что я остался жить во псах? (там же, стр. 359). Предлагаю читателям самим ответить на солженицынские вопросы, учитывая, что то шевеление добра после освобождения из заключения, у долгожителя не повторилось.
Вполне естественно, что именно Солженицын обратился к соотечественникам с призывом «Жить не по лжи!» Вот теперь и хвалите писателя, если духу хватит. Какие достижения мог отметить этот человек? Способен ли он был понять, что натворил за 70 лет деятельности? Способен ли был покаяться? Нет, не способен был ни понять, ни покаяться, поэтому и ушёл без покаяния.
Владимир Опендик 4 июля 2007 года
Читайте книги В. Опендика «Двести лет затяжного погрома» (семь томов) с подробным доказательством вышеприведённого материала, которые можно приобрести в магазине «Чёрное море» (на Брайтоне, тел. 718-769-2878) и у автора, прислав чеки по адресу: Vladimir Opendik. PO BOX 740214 Rego Park, NY 11374 – 0214. Стоимость комплекта книг (более две тысячи страниц) – 90 долларов плюс почтовые расходы в пределах Америки – 10 долларов.
Эту статью отказались публиковать интерен-газета Л. Школьника "Мы здесь", газеты "Еврейский мир", "Форум", "В Новом свете". Чего испугались эти евреи?
владимир36
участник форума
Posts: 8
Joined: Sun Jan 04, 2009 1:58 pm

дряхлый антисемитизм

Post by владимир36 »

О СОЗДАТЕЛЯХ МИРАЖЕЙ И МИФОВ
(по поводу статьи Г. Костырченко ««Еврейский Крым»: спекуляции на мираже»).

Утопичность этой цели – очевидна,
а возникновение – загадочно.
Я. Топоровский. «Миссия Михоэлса», газета «Вести».

По рекомендации всё того же В. Люлечника в Нью-Йорке появились публикации статей самого Г. Костырченко («Форум», Г. Костырченко. «Еврейский Крым»: спекуляции на мираже», № 229; 26 марта 2009; № 230, 2 апреля 2009; № 232, 16 апреля 2009). Предваряя статью Костырченко напутственным словом, Люлечник заверил читателей, что русскому учёному «значительно точнее и всесторонней удалось осветить такие до сих пор затемнённые множеством тайн ключевые моменты этой истории, как попытка создания еврейской республики в Крыму». Для придания важности «монографическому исследованию» Костырченко неутомимый Люлечник сообщил, что «в целях эффективного восстановления исторической правды была задействована и методология научной полемики, приобретающая порой весьма острый характер», но при этом не уточнил, в чём состояла эта самая «методология» и с кем полемика приняла острый характер. Люлечник также утверждает, что до Костырченко никто и никогда не применял «эффективного восстановления правды» и не пользовался «методологией научной полемики», что только Костырченко неизвестным способом достиг «недоступных архивных источников» и провёл «новый более качественный анализ» документов. Каким образом в России можно достичь «недоступных» для простых смертных архивных источников, надеюсь, не требует разъяснений.
Как обычно, сам Костырченко использует в этой статье массу наукообразных выражений. Вот несколько примеров: «Эти апокрифы, будучи порождением официального табуирования темы, отнюдь…». «На волне общественной гиперполитизации…»; «Судоплатов, как представляется, сознательно уклонялся от правды прошлого, рассматривая его в заданном, скорее всего, коммерческим расчётом формате политического детектива». Кто сомневается, что такой язык не принадлежит большому русскому учёному! Если же отбросить псевдонаучные выражения автора, то суть размышлений Костырченко сводится к следующему. Вначале среди учёных России доминировал миф о том, что «дело ЕАК представлялось не иначе как «крымское», предпринятое Сталиным, дабы покарать евреев, которые «Крым у России отцапать хотели». Утверждая, что «крымская история», пожалуй, больше всего до сих пор будоражит воображение всех конспирологов», Костырченко смело и решительно разоблачает мифы, созданные до него Ж. Медведевым, П. Судоплатовым и А. Борщаговским.
Получив открытый доступ к архивным документам, Костырченко пришёл к выводу, что «в результате их спекулятивной интерпретации» упомянутые авторы создали миф, согласно которому идея создания в Крыму «Еврейской республики» была придумана Сталиным и работниками НКВД, которые по линии Совинформбюро С. Лозовского внушили эту идею еврейским национальным деятелям Еврейского Антифашистского Комитета и придали «крымской инициативе» ЕАК статус некоего крупного международного проекта». «Руководители ЕАК С. Михоэлс и И. Фефер получили на Лубянке секретное задание установить контакты с американскими сионистскими кругами, прозондировав их реакцию на якобы исходившую от советских верхов идею создания еврейской республики на «лакомом» полуострове» с расчётом «получить от США ни много, ни мало как 10 миллиардов долларов». Цифры, действительно, астрономические.
С помощью каких необычных методов Костырченко опровергает существующую трактовку «крымского» мероприятия? Перевернув мифы Судоплатова и других авторов с живота на спину, Костырченко создаёт свой собственный, ещё более фантастический, суть которого можно обнаружить в словах, завершающих вторую часть публикации: «Факты свидетельствуют (без перечисления конкретных фактов, подтверждённых реальными, а не липовыми документами, эта фраза свидетельствует ни о чём, – В. О.), что превращение «крымского проекта» из смутной неясной идеи, спонтанно возникшей в головах руководителей ЕАК, в определённую чётко обозначенную цель со всей очевидностью произошло в Америке, в ходе триумфальной поездки по ней посланцев советского еврейства» («Форум», № 230, 2 апреля 2009 г.). «Незначительные» оплошности в этой фразе, допущенные Костырченко и выделенные мною шрифтом, высветили весь упрощённый и неубедительный метод его доказательств. Называя двух руководителей ЕАК, С. Михоэлса и И. Фефера «посланцами советского еврейства», направленными Сталиным в Америку весной 1943 года с целью сбора средств для послевоенного восстановления разрушенного хозяйства страны, Костырченко сознательно вводит в заблуждение тех, кто не жил в сталинское время и не знает истинного положения евреев в СССР. Евреев «со смутной неясной идеей» никогда за границу не выпускали, тем более в Америку, да ещё от имени советского еврейства, к тому же на полгода и за государственный счёт. Невозможно представить, чтобы в военное время, весной 1943 года, евреев отправили в длительную командировку в Штаты без санкции самого Сталина.
В статье Костырченко содержится достаточно много фактов, опровергающих его же домыслы в отношении «крымского проекта», к появлению которого власти якобы не имели отношения. Костырченко, претендующий на глубокое знание фактов, сознательно умолчал о главном: поездка в 1943 году двух евреев в Америку состоялась с согласия и под неусыпным контролем работников госбезопасности. Он ни слова не сказал о том, что перед отъездом в Штаты Михоэлс и Фефер получили специальный инструктаж у самого шефа МГБ Л. Берия. После возвращения из командировки оба посланца также отчитались лично Берии о своей поездке помимо того, что каждый из них представил письменный отчёт о том, где был, с кем и о чём говорил каждый из собеседников. Никто из двух членов ЕАК никогда не утверждал, что поехал в Штаты по собственной инициативе или проявил какую-либо самостоятельность. Бывшие советские евреи, жившие при Сталине, хорошо знают, что такие действия были исключены. Здесь следует напомнить фразу Костырченко: «Фефер позже признался на суде, что сам был сотрудником МГБ». Это позднее признание Фефера нисколько не отменяет того факта, что Берия, зная имя своего сотрудника, прикрепил его к Михоэлсу, чтобы следить за напарником и получать из первых рук всю информацию. С Михоэлсом в Штаты поехали глаза и уши Берии, при этом оба «представителя» СССР находились под непрерывным контролем МГБ. К тому же Костырченко признался, что после возвращения в Москву «посланцев» Берии «в Кремль на приём к ближайшему соратнику Сталина (то есть к В. Молотову – В. О.) явились трое: вместе с Михоэлсом и Фефером пришёл и ответственный секретарь ЕАК Шахно Эпштейн, вершивший в контакте с НКГБ всеми внутренними делами в комитете». Какие ещё нужны доказательства, чтобы понять: вся поездка членов ЕАК была предпринята по заданию и проходила под непосредственным контролем МГБ.
Уже не в первый раз Костырченко проявляет высшую интуицию и рассказывает нам о том, что творилось в чьей-то голове, в данном случае, «в головах руководителей ЕАК». Без всяких сомнений он утверждает, что злокозненные американские евреи внушили «посланцам советского еврейства» опасную крымскую идею, за что и навлекли на них гнев убийцы. Этот миф ещё более неправдоподобен, чем утверждения Судоплатова. О задании, которое получили Михоэлс и Фефер от Берии, можно судить по тексту самого Костырченко и со слов самих посланцев. Задание Берии было сформулировано так: разговорами о «крымском проекте» Михоэлс и Фефер должны были ввести в заблуждение американских евреев и под видом его реальности получить максимальную финансовую помощь для послевоенного восстановления разрушенного хозяйства страны.
Если помнить об антисемитской атмосфере в последние десятилетия правления Сталина, тогда ни у кого не возникнут сомнения в том, чтобы приручённые и запуганные советские евреи не могли выступать с какой-либо инициативой, без предварительной санкции властей, тем более по территориальному вопросу. Конечно, евреи хорошо знали, что руководители страны ещё в ноябре 1938 года планировали создать в Крыму «стопроцентную благонадёжную этническую массу» из русских, безусловно, без евреев. Образование в 1934 году Еврейской автономной области со столицей в Биробиджане исключало какие-либо новые территориальные проекты по устройству евреев. Несомненно, что подручные Сталина с подачи вождя спровоцировали руководителей ЕАК ввести в заблуждение американских евреев, чтобы получить от них финансовые средства для послевоенного восстановления хозяйства страны. Какая-либо инициатива американских евреев в отношении Крыма исключена совершенно, ибо они понятия не имели, что происходит в СССР, но понимали, к каким ужасным последствиям могла привести любая их инициатива.
Получив задание Берии, оба его посланца вели себя в Штатах соответственно. Об этом свидетельствуют сам Костырченко. «На «секретном ланче» Фефер пояснил на допросе, что советская сторона, памятуя полученное в Москве задание, повела разговор о немедленном вспомоществовании бедствовавшим евреям и другому нуждающемуся населению в воюющем СССР». Слова о задании Москвы выделены мною. 13 сентября 1943 года на «секретной» встрече с одним из руководителей благотворительной организации евреев Америки «Джойнт» г-ном Розенбергом Михоэлс «отметил, что Москва принципиально выступает за неэтнический характер помощи «Джойнта», поскольку направление посылок только одним евреям противоречило бы советскому принципу национального равенства». Насчёт принципа равенства наций Михоэлс вспомнил напрасно: этого принципа никто и никогда не соблюдал ни в России, ни в СССР. Костырченко называет Михоэлса и Фефера представителями «советского еврейства», а они-то, оказывается, выступали от имени всех народов СССР!
«Поддержавший Михоэлса Фефер уточнил, что в интересах СССР было бы направление секулярной помощи в районы компактного проживания эвакуированного еврейского населения в Узбекистане и Поволжье» Американцы, не понимая посланцев Берии, «настаивали на своём традиционном формате помощи через еврейские религиозные и общественные организации», - так по-научному высказывается Костырченко. Но им пришлось принять формулировку посланцев СССР: «Джойнт», в конце концов, вынужден был согласиться не брать в расчёт этничность получателей, правда, настоял на её распределении в регионах наибольшего сосредоточения евреев, прежде всего беженцев, эвакуированных и спасшихся после Холокоста».
Из этих фраз следует, что идея заселения Крыма евреями не волновала посланцев Берии, поэтому и вспоминали о ней только по случаю, поскольку знали, что она нереальна. Костырченко сообщил: «12 октября административный совет комитета (Джойнта) одобрил выделение Советскому Союзу помощи в виде продуктов, одежды и других товаров на общую сумму в 500 тысяч долларов. Раздачу ее предполагалось осуществить в районах Поволжья, Казахстана и Узбекистана». После подписания этого документа Михоэлс и Фефер вернулись в СССР.
Михоэлс и Фефер сделали своё дело и оказались властям ненужными. Все их действия Костырченко объясняет «вопиющей (по-другому не скажешь) политической неопытностью, наивной беспечностью и неосмотрительностью». Костырченко даже приписывает им фантастические поступки: «Они, поддаваясь авантюрному соблазну, сообщали ему (представителю «Джойнта») заведомо мифические сведения о том, что на полуострове (крымском) выжили «только» 35000 евреев». «Об этом признался на следствии сам Фефер», - снова ссылается Костырченко на материалы следствия, верить которым ни в коем случае нельзя. Широко известно, что все показания жертв сталинского террора фабриковались следователями независимо от того, что под пытками говорили сами обвиняемые. Последнее утверждение Костырченко особенно лживо, если учесть, что члены ЕАК, занимаясь сбором сведений о зверствах фашистов против еврейского населения на территории СССР, лучше кого-либо знали о реальном положении евреев. Именно благодаря усилиям ЕАК к 1947 году была подготовлена к печати «Чёрная книга» с огромным фактическими материалом о преступлениях фашистов на оккупированной фашистами территории СССР. Они-то хорошо знали, что ни один еврей не выжил в Крыму. Даже вводя в заблуждение американцев по поводу будущего заселения Крыма евреями, Михоэлс и Фефер никак не могли придумать эту чудовищную ложь. В декабре 1947 года по распоряжению властей 27 сборников «Чёрной книги», уже подготовленных к печати, были запрещены, а набранный шрифт рассыпан. К счастью, рукопись книги удалось спасти и вывезти в США.
О том, каким образом власти продолжали ещё поддерживать иллюзии некоторых евреев в отношении Крыма, Костырченко пояснил: «В отношении же Крыма он (Молотов, названный ранее Костырченко «ближайшим советником Сталина», на приёме после возвращения в Москву Михоэлса и Фефера – В. О.) заявил: «Пишите письмо, и мы его посмотрим». По-моему, достаточно одной этой фразы Молотова, чтобы понять, от кого исходила идея письма по поводу Крыма, и тем самым поставить жирный крест на всех рассуждениях Костырченко в статье «Еврейский Крым»: спекуляция на мираже». Бывший заместитель Молотова, председатель Совинформбюро С. Лозовский «показал на суде, что Молотов «обещал», значит, вопрос почти решён, то, во всяком случае, «на мази». Эти слова взяты у Костырченко.
Далее Костырченко сообщает, что 15 февраля 1944 года, на следующий день после получения приказа Берии о депортации крымских татар, еврейские деятели обратились к Сталину с соответствующим письмом по поводу Крыма. Это совпадение во времени двух событий явно не являлось случайным, а произошло по указанию тех же властей. Однако совпадение вызвало у Костырченко весьма странную реакцию: «Это отнюдь не означает, что они повинны в провоцировании депортации коренного населения полуострова», которые «и без того были обречены», - как бы нечаянно сообщил Костырченко читателям в форме отрицания эту опасную, провокационную мысль. В течение нескольких суток депортация коренных народов Крыма – татар, болгар, турок и других – была завершена, а уже «летом 1944 года именно славянское население европейской части СССР… стало прибывать на полуостров взамен вывезенных татар, а также греков, болгар, армян и представителей других нацменьшинств». Февральское письмо «появилось за подписью Михоэлса, Фефера и Эпштейна не от имени ЕАК, а как частное предложение группы граждан. Впрочем, в одобрении верхами их инициативы они не сомневались», - опять вводит читателей в заблуждение русский учёный, забывая о словах Молотова, спровоцировавших появление письма, и путая инициативу «верхов» с исполнительностью «наивно беспечных» евреев.
Ещё один миф, сочинённый Костырченко: «Михоэлс и Фефер, грезя, что называется наяву, явно переоценили значение для Сталина (опять проговорился! Значит, его посланцы действовали, чтобы потрафить вождю! – В. О.) американской поддержки. Вышло как раз наоборот: эта поддержка того насторожила против проекта». Какого проекта? Никак, крымского? А он, разве, имел к нему какое-то отношение? Вот такой путаный текст автора, который не помнит, о чём писал ранее, и вводит новый миф в научный водоворот.
В июне 1945-го Указом Президиума Верховного Совета СССР была образована Крымская область, вошедшая в состав РСФСР. Таким образом, мираж вокруг Крыма, созданный Сталиным, рассеялся окончательно. Странно, что уже после Указа, по сообщению Костырченко, «в июле 1945 года «Джойнт» выделил под «советскую программу» 1 миллион долларов. И только когда в ноябре 1945 года советская сторона не смогла представить доказательств возвращения евреев в Крым, и окончательно стало ясно, что Кремль не допустит там никакой еврейской автономии, «Джойнт» окончательно прозрел». Обратите внимание, что Костырченко «крымский проект» незаметно переименовал в «советскую программу», когда заселение Крыма русскими завершилось, а сама область стала частью РСФСР. Эти фактические действия властей однозначно свидетельствуют о том, что Сталин никогда не собирался отдавать евреям Крым. Обманные тактические уловки были обычной практикой коварного вождя, с их помощью возник ещё один временный мираж, в данном случае, в отношении Крыма. Российские евреи часто исполняли роль подопытных кроликов.
Чтобы дезавуировать коварные действия вождя, выставить еврейских руководителей в роли инициаторов безнадёжной идеи, а точнее, простаками, и оговорить американских общественных деятелей, якобы намеривавшихся вмешиваться в советские дела, русским учёным Костырченко был создан ещё один миф - о возможном политическом вмешательстве Америки в дела СССР в случае заселения Крыма евреями. Этот явный перебор в сочинении мифов лишь подчёркивает утопичность рассуждений Костырченко о наивности советских и американских евреев. Нет, всё же нельзя доверять русским учёным толковать еврейскую историю, они обязательно оказываются, в лучшем случае, в роли сочинителей вздорных мифов, в худшем – клеветниками на евреев и фальсификаторами истории. Причём, во всех случаях, их методы доказательств – крайне убогие и неубедительные, а вред от их «научных» рассуждений следует оценивать «по достоинству». Да и не все советские евреи, конечно, годятся в историки.
На самом деле, ни Михоэлс, ни Фефер простаками не были и, безусловно, понимали свою роль подставных уток, но отказаться от навязанной им роли не могли. Возможно, они надеялись на улучшение положения евреев в СССР, поэтому в своей миссии в Америку видели и некоторую пользу. Однако Михоэлс и Фефер находились в железных тисках сталинского режима, и в случае отклонения от предписаний инструкции Берии их будущее было непредсказуемым. Как оказалось, они уже были обречены, им грозила смерть в любом случае, но они этого ещё не знали.
После завершения истории с Крымом начался новый виток усиления антисемитизма, уже связанный с Постановлением Генеральной ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 года об образовании государства Израиль. Костырченко по-своему толкует последующие события: «Однако с наступлением холодной войны, как представляет дело Судоплатов, «наши надежды на получение еврейских капиталов рухнули», и поэтому Сталин приступил к репрессиям против членов ЕАК». Какова связь репрессий против евреев и началом холодной войны, Костырченко не поясняет, только декларирует. На самом деле холодная война здесь не при чём, ибо Сталин постоянно проводил антисемитскую политику, прикрывая её пропагандистскими уловками для Запада, чтобы скрыть явный характер антиеврейской сути. Поводов для преследования и дискриминации евреев было всегда предостаточно. Примером тому является трагическая история уничтожения членов Еврейского Антифашистского Комитета, созданного в феврале-марте 1942 года Сталиным для получения денег американских финансистов и для заблуждения мировой общественности в отношении политики советских властей.
В конце 1947 года Сталин приказал шефу МГБ В.. Абакумову начать фальсификацию дела по уничтожению членов Еврейского антифашистского комитета. Уже в декабре были арестованы И. Гольденштейн и З. Гринберг, два старших научных сотрудника, которые под пытками оговорили руководство ЕАК. Затем, 13 января 1948 года последовало убийство в Минске председателя ЕАК, выдающегося еврейского актёра С. Михоэлса. 20 ноября 1948 года Политбюро приняло «решение немедленно распустить ЕАК как центр антисоветской пропаганды и за передачу информации органам иностранной разведки». Обвинение в шпионаже в пользу иностранных государств являлось стандартным и излюбленным способом для уничтожения нежелательных людей. На большую фантазию ума у Сталина не хватало. Политбюро сформулировало обвинение ещё до ареста обвиняемых и начала следствия, и таким образом члены высшего партийного органа взяли на себя функции карателей. В конце 1948 года были арестованы видные деятели ЕАК: И. Фефер, В. Зускин, Л. Квитко, С. Галкин, П. Маркин, Д. Гофштейн, Д. Бергельсон, Л. Штерн, И. Ватенберг, Ч. Ватенберг-Островская, Э. Теумин, 26 января 1949 года – С. Лозовский, ранее выведенный из состава ЦК и партии, 29 января - академик АН биохимик Я Парнас, который скончался в тот же день от пыток. Решение о расстреле 14 из 15 обвиняемых по делу ЕАК было принято 18 июля 1952 года всё тем же Политбюро после доклада председателя МГК С. Игнатова и его заместителя М. Рюмина. Военная коллегия Верховного суда СССР во главе с А. Чепцовым лишь формально оформила решение Политбюро. 12 августа 1952 года приговор был приведён в исполнение.
По «делу ЕАК» были арестованы ещё 110 человек, в том числе 10 расстреляны, 5 умерло во время следствия, 5 человек освобождены, 20 человек приговорены к 25 годам лагерей, 70 – к 10 годам и меньше. Позже все обвиняемые были реабилитированы. Таким образом, все члены Политбюро во главе со Сталиным, приговорившие невиновных людей к расстрелу и к длительным срокам заключения, являются преступниками, которых необходимо судить и наказать посмертно, независимо от давности сроков преступления. Этого суда требует элементарное чувство справедливости к невинным жертвам.

Владимир Опендик 25 апреля 2009 года
Post Reply