Лев Мадорский. Забыть невозможно

[Лев Мадорский]

Забыть невозможно

Впервые услышал про Юрия Литвак еще в Германии. От знакомой. В прошлом журналистки. Женщины, много повидавшей и особенно не поддающейся эмоциям: „ Классный экскурсовод. От Б-га. Если попадёшь к нему - увидишь Израиль. Другими глазами...“
Пожилой, грузный работник экскурсионного бюро в Хайфе, бывший ленингадец, проживший в Израиле столько лет, что уже говоривший по-русски с лёгким акцентом, ничего не обещал: “ Не знаю. Юра - не Юра. Как получится. У нас все экскурсоводы хорошие“. Но потом, переглянувшись с молоденькой девицей за соседним столом, добавил: “Впрочем, Вы правы. Юра из лучших“.
Мне повезло. Молодой, среднего роста, человек, слегка за 30, смуглый, крепко сбитый, с правильными чертами, которому огромное испанское сомбреро и жесткое выражение лица придавали вид несколько бандитский, и который встретил нас у огромного, туристского автобуса в Хайфе в 7 утра, представился: “Шалом! Моя фамилия Литвак. Зовут Юрий. Сегодняшний день мы проведём вместе.“
Тронулись. По обеим сторонам дороги - каменистые холмы. Виноградники. Арабские деревни вперемешку с еврейскими посёлками. Утро для декабря тёплое +20. Тянуло ко сну. Все встали рано. Пассажиры, в основном, олимы из бывшего Союза. Либо туристы оттуда же. Из Германии я один. Юрий взял микрофон.
- Я плохой еврей - работаю в субботу. Живу не по Торе. Но страна эта зацепила. Вот и сейчас. Гляжу в окно. И ... проваливаюсь сквозь тысячелетия. Попробуйте. Вслушайтесь в себя. Уйдите в подсознание. Если вы еврей, в вас проснётся память предков. Вы узнаете страну. Почувствуете, что вы уже здесь были. Ходили по этим холмам. Сражались с филистимлянами. Может даже умирали от ран на вершине горы, в той полуразрушенной крепости, что виднеется справа, повторяя перед смертью слова молитвы: «Барух ата адонай...» Это наша земля. Данная Б-гом. То, о чём мечтали предки 2000 лет, произошло. Я счастлив, что живу во времена, когда великое чудо свершилось. И удивляюсь евреям, которые выбирают другую страну.
Юрий говорил негромко. Подчёркнуто ровным, лишённым эмоций голосом. У меня аллергия на „высокий штиль“, но в словах парня в сомбреро была искренность. Была особая энергия, которая заставила проснуться и прислушаться. И ещё я услышал в его словах другой, скрытый смысл. Направленный лично против меня. Человека, который вместо Израиля приехал в страну Холокоста.
Дело в том, что с момента, как подал заявление в немецкое посольство в 90-м году и до сегодняшнего дня не могу избавиться от чувства, что совершил я нечто морально нечистоплотное, унизительное. Что нужно скрывать и чего нужно стыдиться. Иногда мне казалось, что родственники, у которых я жил в Израиле, хотя и тепло меня встречали, про себя думали: “Продался за 3О сребреников. Забыл о миллионах убитых. О тётке, умершей в концлагере. О двухлетней двоюродной сестре, расстреляной в Бабьем Яру. О тысячах евреев, которые погибли, чтобы существовал Израиль. “ Это, как говорили приятели, мой комплекс. От которого не могу избавиться.
Но самое большое испытание было впереди. Уже через час мы подъезжали к Яд- Вашем. Мемориалу памяти евреям, погибшим во время Катастрофы. Пока ходили по залам этого невероятной эмоциональной силы мемориала, Юрий молчал. Здесь нельзя говорить. Слова звучали фальшиво. На стенах увеличенные любительские фотографии. Мужчина с интеллигентным лицом стреляет в затылок пожилой обнажённой женщине. И улыбается. Другой, с не менее приятной внешностью, вырывает у матери грудного ребёнка. Кто-то вскрикнул. Шум падающего тела. Оглянулся. Молодая женщина упала в обморок. Её вынесли на воздух.
Я тоже вышел.
Увидел Юрино сомбреро. Подошёл. Постояли молча. Не выдержал:
- Живу среди них... -Юра взглянул непонимающе.
-Живу в Германии, - пояснил я. Среди лиц, что на фотографиях. Общаюсь с ними ежедневно...
- Ну и как?
- Сам не знаю. Неужели возможно ? Снова придут к власти „настоящие“ немцы. И всё повторится ?
- И как Вы думаете? - Юра смотрел заинтересованно.
- Ещё недавно думал,что исключено. Бомба не падает два раза в одно и тоже место. Но теперь, когда недавно пронацистская партия получила в Саксонии-Анхальт, где я живу, 13 %, уже не знаю. Наверно, всё возможно. История не учит.
- А я бы не смогла в Германии жить. - Оглянулся. К разговору прислушивались подошедшие несколько человек из нашей группы. Молодая, симпатичная женщина, продолжала. - Вы извините, конечно. Но любая другая страна. Любая. Если уж в России или в Израиле никак не возможно. Штаты, Канада, Австралия. Только не ФРГ.
- Да бросьте Вы, - возразил невысокий молодой человек, как позже выяснилось турист из Москвы. -Зачем прошлое ворошить? Сегодняшние немцы за всё это, - молодой человек показал на здание мемориала, - не в ответе. ФРГ - нормальная, демократическая страна. Мои родители туда поехали. Прекрасно живут в Штутгарте. Если бы я в бизнесе не крутился, то тоже бы подался в Германию.
- Вы, молодой человек, не прошли войну. И не были в концлагере, - вступил в разговор старик в инвалидной коляске. Тоже из нашей группы. - А я был. И прекрасно понимаю немецких евреев, которые сумели в нацистские времена из Германии бежать. А теперь не то, что жить на бывшей Родине, но даже сьездить туда как туристы не могут. Не в силах. Я бы тоже не смог. Есть вещи, через которые невозможно переступить. Ужас, который невозможно забыть.
- А у нас в России? - возразил молодой человек. - Разве было не то же самое.? В институт не более 5 процентов. На приличную работу - иди прогуляйся, жидовская морда. Да что там институт. Михоэлса грузовиком в стенку вдавили. Троцкого топором по голове. Даже в Мексике достали. Ещё бы немножко пожил отец народов и мы бы в сибирском гетто обитались. В бараках зиму коротали. Что ж и в России не жить?
Помолчали. Больше желающих высказаться не было. Тема зависла в воздухе, не получив разрешения. Мне же хотелось определённости. Хотя я понимал, что определённости тут нет и быть не может...
- А что Вы скажете? - спросил Юрия. Он смотрел куда-то в сторону. И вроде не проявлял интереса к разговору. - Можно евреям жить в Германии?
- Не хотел на эту тему говорить. Но раз просите, скажу. Почему нельзя? Очень даже можно. Вы же живёте. И тысячи других живут. Насколько я наслышан, в Германии жить приятно. Приличное пособие, оплаченная кварира, климат подходящий. - Юрий говорил в своей манере. Без эмоций. Немного растягивая окончания фраз. - Другое дело, можно ли остаться евреем. Тут сомневаюсь.
Кроме того, мне, например, хотя с религиозной точки зрения я еврей некудышний, чтобы жить в Германии после того, что там произошло, надо было бы переступить через себя. Потому что евреев вырубали под корень не нацисты, не группа фанатиков, а весь народ. Или, скажем так, подавляющее большинство. Значит подавляющее большинство болело. Тяжело. А выздоровело ли? Вот в чём вопрос.
- Болезнь эта не антисемитизм. - Юрий поискал слово, помолчал. Наша группа уже собралась и слушала с явным интересом - не антисемитизм,- повторил он, - а ...привычка к послушанию. Гипертрофированный страх перед властями. Излишнее доверие к печатному слову. Пока Германия процветает, болезнь, если придерживаться медицинской терминологии, протекает незаметно. В скрытой форме. Что-то вроде вялотекущей шизофрении. Но в трудные времена... Не знаю: безработица, землятресение, ещё какая-нибудь чертовщина. И ...всё возможно. Вы правильно сказали. История ничему не учит...
В автобусе оказался рядом с парнем, чьи родители живут в Штутгарте.
- Чепуха - сказал он. - Чушь собачья. Человек имеет право жить где ему нравится. Большинство вам завидует. Плюньте и забудьте.
Не получается забыть. Засыпаю ночью, а в глазах фотографии со стен Мемориала. Выхожу утром на улицу и кажется, что старик, идущий навтречу, очень похож на того. На фото. Что стреляет в затылок женщине с ребёнком. Невозможно забыть. Не могу забыть. Не получается...