В РОМАНТИЧЕСКОМ УГАРЕ...
Posted: Sun Jul 08, 2018 11:10 am
Uri Andres:
Дорогой Борис, вы настоящий мастер!
Какое прерасное время Вы описали-перед решающим сражением Император встречается с противником! А какие страшные войны происходят при нашей жизни. Аттаки и вторжения даже без объявления войны. Вернуться бы в те прекрасные элегантные времена!
Наполеон Бонапарт, проигравший в конечном счёте, как и Гитлер, истребивший, как и Гитлер, цвет мужского населения Европы, – даже (в отличие от последнего) цинично сдавшийся на милость победителям, умерший в холе, остался, тем не менее, наиболее почитаемой фигурой всего 19-го столетия.
Да и припомним ли в истории другого полководца, который бы ДВАЖДЫ - в Египте и в России -ДЕЗЕРТИРОВАЛ (!!!) – сбежал от своего воинства, оставив его на погибель?..
Многие в его положении даже от отчаяния кончали с собой...
Он и в плен сдавался дважды. Первое пленение было куда как комфортабельным. Наполеону, по настоянию Александра I, был оставлен титул императора; ему был дан во владение небольшой средиземноморский остров Эльба, где он попытался заняться быстро наскучившими ему административными делами...
Наполеону дозволялось иметь не более 400 солдат; он наплевал на это ограничение.. На Эльбе в его распоряжении было едва ли не две тысячи солдат при нескольких генералах; была и артиллерийская батарея, и небольшой флот из восьми кораблей...
Всё для любезных ему игр в солдатики.
Восхищающие патриотически настроенных историков ("величие Франции" т.п.) последовавшие «сто дней императора» существенно довершили безумную жатву смерти.
Наполеон высадился с острова во французской бухте Жуан, двинулся на Париж, вновь завладел страной - и в очередных сражениях сгубил десятки тысяч доверившихся ему.
«Что значит для такого человека, как я, какой-нибудь миллион человеческих жизней?»
Совесть, как само понятие, вряд ли было ему знакомо.
Таков ГЕРОЙ цивилизованной Европы на протяжении целого столетия. Воспоминания Наполеона, изданные вскоре после его смерти в четырёх томах под названием «Мемориал Святой Елены», стали самой читаемой книгой на протяжении всего 19-го века...
Его прах (как и надгробная плита) был перенесён в середине того же века с далёкого острова в Париж и захоронен в пяти гробах (один в другом - из жести, из красного дерева, третий и четвертый — из свинца, пятый — из дерева эбенового). Гробы помещены в саркофаг из полудрагоценного красного кварцита, который был привезен в Париж из Карелии. Величественный постамент саркофага работы итальянского скульптора...
По сей час посещение усыпальницы продувшегося полководца, сгубившего в угоду собственному честолюбию цвет населения покорённых им европейских стран, входит во все обзорные экскурсии по Парижу.
Эпохальная личность – этим, вроде бы, всё сказано. Здесь уж не до бытовых подробностей...
Но, может быть, бытовые подробности – лишь для сплетен, пересудов читателей.
Нет, люди почти всегда ПОНЕВОЛЕ геройствуют, убивают и умирают в войнах. Полстолетия назад в монографии американского историка О.Вебера (а он ссылается на книгу «Моя деревня» уже забытого французского автора Роже Табо) читаем (с. 130): «В сельской Франции реальный голод исчез ( или умы уже свыклись с этим) лишь на заре XX столетия (!)... Некоторые земледельцы мечтали хотя бы перед смертью попробовать мяса...»
О бытовой культуре. «Крестьяне полагали, что чесоточные струпья и вши детям только на пользу – кровь очищают; перхоть и прыщи, сыпь, нарывы и гнойники гонят всю гадость из организма, оздоровляют тело; мыть детей – только портить: «Чем грязнее, тем лучше они растут...»
Читая французских классиков 19 века, мы порой подозреваем их в преувеличениях идиотизма и дикости крестьянской жизни в цивилизованной послереволюционной «прекрасной Франции» - в самом центре Европы. Хочется верить в идиллических пахарей Жорж Санд, в традиционных пастухов и пастушек. Действительность иная.
Крестьяне Оноре Бальзака сродни крестьянам Мопассана, жестокой книги Эмиля Золя «Земля». Земля, ассоциируемая обычно с родиной, у Золя - причина кровавых трагедий, несчастий, гибели. В романе - идиотизм и дикость деревенской жизни, пробуждающей в темных, невежественных людях самые низменные, пугающие инстинкты.
Кто-то из критиков сравнил героев французских классиков КОНЦА 19-го столетия с дикарями экваториальных джунглей. Почти так оно и было. Рекрутский набор был выходом для крестьянских парней из нищеты и убожества. Удивляться ли тому, что «они, призванные в солдаты, редко жаловались на условия службы (и на риски в случае войны. – М.Т.), поскольку жизнь в родном селе была гораздо тяжелее».
Большинство при демобилизации с неохотой расставалось с относительно сытой армейской жизнью, с возможностью пограбить, "попользоваться" женщинами т.п. и обычно не возвращались в свои семьи, соглашаясь на прозябание в городах...
Не в этом ли самые глубинные, почти неисследованные и неупоминаемые корни успехов наполеоновских «больших батальонов», популярности среди солдат их победоносного полководца?..
Дорогой Борис, вы настоящий мастер!
Какое прерасное время Вы описали-перед решающим сражением Император встречается с противником! А какие страшные войны происходят при нашей жизни. Аттаки и вторжения даже без объявления войны. Вернуться бы в те прекрасные элегантные времена!
Наполеон Бонапарт, проигравший в конечном счёте, как и Гитлер, истребивший, как и Гитлер, цвет мужского населения Европы, – даже (в отличие от последнего) цинично сдавшийся на милость победителям, умерший в холе, остался, тем не менее, наиболее почитаемой фигурой всего 19-го столетия.
Да и припомним ли в истории другого полководца, который бы ДВАЖДЫ - в Египте и в России -ДЕЗЕРТИРОВАЛ (!!!) – сбежал от своего воинства, оставив его на погибель?..
Многие в его положении даже от отчаяния кончали с собой...
Он и в плен сдавался дважды. Первое пленение было куда как комфортабельным. Наполеону, по настоянию Александра I, был оставлен титул императора; ему был дан во владение небольшой средиземноморский остров Эльба, где он попытался заняться быстро наскучившими ему административными делами...
Наполеону дозволялось иметь не более 400 солдат; он наплевал на это ограничение.. На Эльбе в его распоряжении было едва ли не две тысячи солдат при нескольких генералах; была и артиллерийская батарея, и небольшой флот из восьми кораблей...
Всё для любезных ему игр в солдатики.
Восхищающие патриотически настроенных историков ("величие Франции" т.п.) последовавшие «сто дней императора» существенно довершили безумную жатву смерти.
Наполеон высадился с острова во французской бухте Жуан, двинулся на Париж, вновь завладел страной - и в очередных сражениях сгубил десятки тысяч доверившихся ему.
«Что значит для такого человека, как я, какой-нибудь миллион человеческих жизней?»
Совесть, как само понятие, вряд ли было ему знакомо.
Таков ГЕРОЙ цивилизованной Европы на протяжении целого столетия. Воспоминания Наполеона, изданные вскоре после его смерти в четырёх томах под названием «Мемориал Святой Елены», стали самой читаемой книгой на протяжении всего 19-го века...
Его прах (как и надгробная плита) был перенесён в середине того же века с далёкого острова в Париж и захоронен в пяти гробах (один в другом - из жести, из красного дерева, третий и четвертый — из свинца, пятый — из дерева эбенового). Гробы помещены в саркофаг из полудрагоценного красного кварцита, который был привезен в Париж из Карелии. Величественный постамент саркофага работы итальянского скульптора...
По сей час посещение усыпальницы продувшегося полководца, сгубившего в угоду собственному честолюбию цвет населения покорённых им европейских стран, входит во все обзорные экскурсии по Парижу.
Эпохальная личность – этим, вроде бы, всё сказано. Здесь уж не до бытовых подробностей...
Но, может быть, бытовые подробности – лишь для сплетен, пересудов читателей.
Нет, люди почти всегда ПОНЕВОЛЕ геройствуют, убивают и умирают в войнах. Полстолетия назад в монографии американского историка О.Вебера (а он ссылается на книгу «Моя деревня» уже забытого французского автора Роже Табо) читаем (с. 130): «В сельской Франции реальный голод исчез ( или умы уже свыклись с этим) лишь на заре XX столетия (!)... Некоторые земледельцы мечтали хотя бы перед смертью попробовать мяса...»
О бытовой культуре. «Крестьяне полагали, что чесоточные струпья и вши детям только на пользу – кровь очищают; перхоть и прыщи, сыпь, нарывы и гнойники гонят всю гадость из организма, оздоровляют тело; мыть детей – только портить: «Чем грязнее, тем лучше они растут...»
Читая французских классиков 19 века, мы порой подозреваем их в преувеличениях идиотизма и дикости крестьянской жизни в цивилизованной послереволюционной «прекрасной Франции» - в самом центре Европы. Хочется верить в идиллических пахарей Жорж Санд, в традиционных пастухов и пастушек. Действительность иная.
Крестьяне Оноре Бальзака сродни крестьянам Мопассана, жестокой книги Эмиля Золя «Земля». Земля, ассоциируемая обычно с родиной, у Золя - причина кровавых трагедий, несчастий, гибели. В романе - идиотизм и дикость деревенской жизни, пробуждающей в темных, невежественных людях самые низменные, пугающие инстинкты.
Кто-то из критиков сравнил героев французских классиков КОНЦА 19-го столетия с дикарями экваториальных джунглей. Почти так оно и было. Рекрутский набор был выходом для крестьянских парней из нищеты и убожества. Удивляться ли тому, что «они, призванные в солдаты, редко жаловались на условия службы (и на риски в случае войны. – М.Т.), поскольку жизнь в родном селе была гораздо тяжелее».
Большинство при демобилизации с неохотой расставалось с относительно сытой армейской жизнью, с возможностью пограбить, "попользоваться" женщинами т.п. и обычно не возвращались в свои семьи, соглашаясь на прозябание в городах...
Не в этом ли самые глубинные, почти неисследованные и неупоминаемые корни успехов наполеоновских «больших батальонов», популярности среди солдат их победоносного полководца?..