Soplemennik писал(а):
- Матерьяльчик "от Коры" тоже уникален и тоже из первых рук. Так что будьте осторожны.
Оказывается, не совсем "от Коры". Вот что пишет Горелик:
Цитата:
Странное расхождение: наблюдавшие Кору и Ландау лично и близко, видят перекос и больную женщину, а те – даже незаурядные – читатели, кто судят лишь по книге Коры, видят совершенно иное. Причина в том, что рукопись лечили. И первым врачом был Кирилл Симонян.
Отвлечемся от конкретных персонажей и представим себе человека, страдающего от жадности, зависти и глупости, но действительно страдающего. Ведь злое чувство – весьма едкая жидкость, ненависть отравляет и ненавидящего. Если такой человек решит излить душу на бумаге, в его тексте страдания будут перемешаны с подробностями тошнотворного и смехотворного характера. Сочинение, однако, преобразится, если редактор искусно удалит 90% всех тошно- и смехотворностей. Страдания останутся, но их причина переместится на другого персонажа книги. И чем этот другой необычней, тем легче к нему «приклеить» необходимый источник страданий. А если у редактора-врача есть еще и собственный личный опыт жизненной маскировки, то врачевание рукописи будет еще успешней.
...
Цитата:
Нет, впрочем, уверенности, что эти изменения внес именно Симонян. Рукопись Коры «обрабатывали» и после ее смерти в 1984 году, а Симонян умер еще раньше. Через 8 лет после смерти Коры ее сын, Игорь Ландау, опубликовал, со своим предисловием, фрагменты рукописи матери в газете «Вечерний Клуб» -- по его выражению, «наиболее интересные фрагменты… предельно искренней книги». Публикация была озаглавлена «Кора Дробанцева. Ландау, каким его знала только я» и содержала, в частности, такую фразу о моменте знакомства Коры с Ландау:
«Какая-то непонятная мне изысканность в нем поразила меня. Изысканность во всем: в обращении, в наружности. Я была слишком проста для него. … Мне было 23 года. Правда, старой я себя еще не чувствовала, но молодость, любовь, счастье, замужество и развод — все эти важные жизненные события были уже пройдены. Разочарований было больше, чем счастья. Он был мне непонятен, такого человека я встретила впервые. Он был слишком чист для обыкновенной человеческой жизни. Но это я поняла много позже...».
Этой фразы, однако, нет в книге, которую сын опубликовал еще семью годами позже под заглавием «Кора Ландау-Дробанцева. Академик Ландау. Как мы жили. Воспоминания». Почему сын изменил фамилию матери посмертно и удалил указанную интересно-искреннюю фразу? На эти вопросы может ответить лишь он сам или издательский редактор книги. В любом случае ясно, что книга создавалась авторским коллективом, включавшим в себя, как минимум, Конкордию Дробанцеву, Кирилла Симоняна и Игоря Ландау. Надо ли расширить этот перечень и каковы были мотивы соавторов, пока не известно. Поскольку вышла книга уже в наше рыночное время, проще всего заподозрить стремление увеличить тираж-прибыль-гонорар, но первые два соавтора наверняка действовали по идейным соображениям. Судя по выступлениям Игоря Ландау после выхода книги, ему идейные мотивы также не чужды – осветлить образ матери, очернив других. На обложке книги цитируется фраза о том, что «рукописи не горят». Однако, как мы видим, иногда они тонут, тонут во лжи.
http://ggorelik.narod.ru/Dau/Dau_VAGRIU ... c206516309
Вход
FAQ
Поиск
