[Архивариус]

Клезмерский фестиваль в Москве возрождает старый мир еврейской музыки
Грант Слатер

МОСКВА (JTA) – Поднеся музыкальную шкатулку к микрофону, Даниэль Канн просит аудиторию встать. Он крутит ручку, извлекая из шкатулки крошечный фрагмент «Интернационала» - гимна рабочих-социалистов, имеющего особый смысл в постсоветской столице.
Пробежав рукой по клавишам мраморно-красного аккордеона и топнув тяжелым ботинком, он свистом извещает о начале нового отделения Международного клезмерского фестиваля в Москве.
И вот уже разворачивается двухчасовое представление еврейского музыкального фольклора, со сцены льются песни на четырех языках: английском, немецком, идише и русском.
«Когда я с русскими, всегда - праздник», -- говорит Канн.
Это был финальный аккорд четвертого ежегодного Московского идишского фестиваля, недельного праздника музыки еврейской диаспоры, собирающего лучших мировых исполнителей, привлеченных возрождающимся здесь интересом к еврейской музыке. Они играли при огромном стечении публики - в концертных залах днем и в клубах – ночью.
Фестиваль, который был основан Анатолием Пинским, выдающимся педагогом и советником российского министерства образования, рос год от года. Поначалу он назывался «Дона-Фест» - по имени клезмерского ансамбля, созданного Пинским. Его поддержали Федерация еврейских общин, самое многочисленное российское еврейское объединение, и правительство Москвы.
После смерти Пинского в декабре 2006 года его дочерям и членам общины удалось сохранить фестиваль.
Продолжая развиваться, фестиваль предоставляет возможность музыкантам со всего мира приобщиться к особому московскому стилю исполнения еврейской музыки.
«Многие наши музыканты ездили за границу, выступали на других фестивалях, -- говорит одна из дочерей отца-основателя Зоя Пинская. – Мы решили собрать их здесь, чтобы понять, чем мы располагаем. Так родилась традиция».
В рамках фестиваля прошло три гала-концерта: два в концертных залах, один – в Еврейском общинном центре. Кроме того, вся неделя была насыщена семинарами и научными конференциями по идишской музыке. Канн устроил два представления в роскошных московских ночных клубах, где выступили все участники фестиваля.
На последнем концерте более 50 музыкантов вышли на сцену – это было прощальное выступление, которым дирижировал Фрэнк Лондон, трубач из нью-йоркского ансамбля «Клезматикс».
«Когда я впервые выступал здесь год назад, они стояли с магнитофоном и подпевали на ломаном идише, -- рассказал Лондон корреспонденту JTA. – Сегодня они глубоко прониклись этой музыкой».
Подобно другим сферам еврейской культуры, клезмерская музыка пострадала в коммунистическую эпоху. По словам Лондона, только через 10 лет после развала Советского Союза в Москве возникло организованное клезмерское сообщество. С тех пор оно неуклонно приближается к своему досоветскому уровню.
Псой Короленко, плодовитый поэт и музыкант, который с самого начала участвовал в этом фестивале, говорит, что такие встречи способствует укреплению связей между клезмерами, исповедующими разные стили и направления.
«В таких мероприятиях зарождаются особые сообщества, -- говорит Короленко. – Без них музыка бы смолкла».
Короленко с его дикой бородой с проседью и непокорной гривой волос был правой рукой Канна все последние фестивальные дни -- подпевал, аккомпанировал, пытался переводить избитые шутки для русскоязычной аудитории.
На сцене концертного зала субботним вечером Короленко и Кан изо всех сил пытались заставить публику запеть песенку о плачущем российском космонавте на ироничную мелодию. Зал не откликнулся. И музыканты исполнили ее вместе с идишским хором под классическое соло кларнета.
Однако на следующий вечер в полумраке дорогого московского ночного клуба Канн все же нашел более отзывчивую аудиторию. Экспрессивные израильтяне, русские и даже хасид-хабадник, скрывавший лицо за солнцезащитными очками и бейсболкой, пели с большим энтузиазмом и азартом.
Вперемежку исполнялись веселые и раздумчивые песни, стремительные русские плясовые сменялись лирическими композициями. Музыка и стихи Канна свидетельствуют о его склонности к левой израильской политике, что также подтверждается музыкальной шкатулкой, исполняющей социалистический гимн.
«Я немного нервничал, когда запускал ее здесь, -- признается Канн, -- но всем, похоже, понравилось».
29-летний Канн вырос в Детройте, сейчас живет в Берлине. В Германии он считается главным клезмерским музыкантом. Когда ему было 18, он купил аккордеон в ломбарде, принес домой и научился играть на нем "When the Saints Go Marching In".
С тех пор он жил кочевой жизнью. После окончания Университета Мичигана, где он учился на театроведческом факультете, Канн жил в Новом Орлеане и в Нью-Йорке, а потом уехал в Берлин. За эти годы он играл в еврейском театре, организовывал фольклорные фестивали.
Канн проложил себе дорогу к еврейской культуре через клезмерство, литературу и язык, сформировав в конечном итоге свою собственную еврейскую идентичность.
В Берлине он со своей группой записал альбом, как он говорит, «безумной еврейской музыки» -- это комбинация радикальных идишских мелодий, американской готской музыки и бродячего кабаре, основанная на опыте его собственных странствий. Канн говорит, что перевод текстов песен с идиша и немецкого на английский увлекает его больше всего и является источником вдохновения для его апатичной музыки.
«Дом – хитрое место, дом для меня – это люди, -- говорит он. – В идише присутствует чувство отчуждения. Наверное, это от штеттла - язык отражает предрассудки и заблуждения. Это очень богатый язык».
Музыкальные миры Берлина и Москвы тесно переплетаются. В Берлине есть живой музыкальный андеграунд, построенный на основе религиозной и светской мелодик. Группы, исполняющие эту музыку, постоянно курсируют между Москвой, Санкт-Петербургом и Берлином.
Среди них Наеховичи - еврейский ансамбль, очень разнообразный по составу, который был представлен на нескольких фестивальных выступлениях. Дома они играют джазовые блюзовые композиции и ритмические танцы. Почти все музыканты - светские люди, которые захотели разыскать еврейские корни своих предков из Одессы.
Федор Машенджинов, барабанщик Наеховичей, сказал, что его четырехлетний ансамбль играет для аудиторий двух типов: это синагоги России и клубные шоу мирового клезмерского андеграунда.
В последнее время, -- говорит он, -- два эти типа сближаются по мере того, как еврейская музыка становится органичной частью культуры общины.
«Очень забавно видеть в клубах на наших выступлениях хасидов и пожилых людей, -- говорит Машенджинов. – Обычно ты встречаешь их только в синагогах. Но мы исполняем музыку, которая возвращает их к культуре предков».