|
Малоизвестные стихи Альбрехта Хаусхофера из раритетных изданий и частной коллекции:
Осенний гость
Мне на руку уселся мотылёк:
Рдянная лента, чёрный кителёк.
Едва порхал он, немощен и вял,
Пока я вёл по водной глади ял.
Был ясный день. Я берега достиг,
И гостя перенёс в недобрый миг.
Там уложил на жёлтый край листа,
Судьба его, я понял, дожита.
Ушёл я. Он ещё махал крылом,
Обласкан мягким солнечным лучом...
В осеннюю уплыл я круговерть.
И, всё ж, как хороша сегодня смерть!
Herbstgast
Es flog ein Schmetterling mir auf die Hand,
Ein schöner Falter, schwarz, mit rotem Band
Mit müdem Flattern, als ich heut im Kahn
Durchfurcht den See auf spiegelnd blauer Bahn.
Die Sonne schien. Ich fuhr zum Uferrand
Und brachte sorgsam meinen Gast zu Land.
Ich legt ihn auf ein rotes Buchenblatt
und merkte wohl, er war zum Sterben matt.
So ließ ich ihn… Er klappt die Flügel…ruht…
Umspielt von milder Himmelsstrahlen Flut.
Ich rudre weiter in den Herbst hinein.
Und doch − wie schon muß heut das Sterben sein!
На Боденском озере
Взмах веслом, да взмах веслом,
Свежий день дохнул теплом.
Гребни гор ласкает луч,
Солнце бродит между туч.
Светлый полдень съехал с гор,
Ясный день на убыль скор.
Вот и сумеречный свет,
Пурпур дня сошёл на нет.
День устал и бьёт челом,
Взмах веслом, да взмах веслом.
Am Bodensee
Ruderschlag um, Ruderschlag,
Strahlt empor ein frischer Tag.
Gipfel strahlt im Sonnenkuß
Daß die Sonne wandern muß.
Gipfel leuchtet Mittaghell −
Mittagklarheit wandert schnell.
Gipfel glüht im Abendschein,
Birgt in sich das Rot hinein −
Niedersank ein müder Tag,
Ruderschlag um Ruderschlag.
На озере Йеллоустоун
Серебристо синий глянец, поздним вечером мечтая,
К серо пурпурным утёсам убывает в неизвестность.
Вод прохладные приливы, пеной берег награждая,
И в безмолвьи постепенно полнят дикую окрестность.
Кольца волн, едва родившись на поверхности озёрной,
Катятся в глухие дали, к тем, которые безгласны –
Чувствуешь, как мы? Иль только ветер, крылья птицы горной,
Лес и горы и сиянье белых звёзд, как свечи ясных?
Am Yellowstone-See
Stille silberblaue Fläche, die im späten Abend träumend
Zu den purpurgrauen Bergen weit ins Ungekannte schwindet,
Deren kühles Fluten, leise an den flachen Ufern schäumend.
Sich dem Schweigen einer dunklen Wildnis allgemach verbindet，
Stille silbergraue Fläche, drin die lichten Wellenringe,
Kaum geboren, sich verbreiten in die ungekannte Ferne −
Fühlst wie wir du? Oder spürtst du nur den Wind, die Vogelschwinge,
Wald und Berge und das weiße Leuchten deiner klaren Sterne?
Песнь старого замка
Я в мир взираю с высоты хребта,
Кто прочь спешит, нарёк меня: руины –
Страшит их, чем горды мои седины,
Ведь вопиёт в них, всё же, пустота.
С тех пор, как люд сей лишь поживы жнец,
С тех пор, как здесь глубокий смысл дремлет
И блеску творчества никто не внемлет –
Прошедшего я искренниий борец.
Стою я прочно. Древних я кровей.
Я сотворён людьми для жизни личной,
И, если не тряхнёт Земля прилично,
Я знаю, горделиво существуя,
Во мне продлится жар священных дней,
И нынешних людей переживу я.
Gesang der alten Burg
Von meinem Felsen schau ich in die Zeit,
Ruine nennt mich, wer vorüberhastet –
Sie fürchten, was an Dauer in mir lastet,
Weil doch aus ihnen nur die Leere schreit.
Seit nur dem Nutzen dieses Volk sich weiht,
Seit dieser Lande tiefes Werden rastet,
Seit nirgendwo mehr Schöpferisches glastet
Bin ich ein Kämpfer der Vergangenheit.
lch rage fest, ich bin von altern Blut.
Geschlechter bauten mich zu eignem Leben.
Und will der Boden selbst nicht stürzend beben,
So weiß ich daß ich stolz auf dieser Erde,
In eigener Gestalt geformter Glut,
Die neuen Menschen Überdauern werde.
Кольцо предков
«Прекрасный оникс на руке моей
Достался мне из родовых ларей –
В него свой герб врезала старина:
Ты чувствуешь, как кровь его красна?»
«Я нет. А тот, кто получил печать,
Об оттисках на сердце должен знать;
И должен знать, владея им, одно −
что он в цепи вассальное звено.»
Der Ahnenring
"Graugoldner Onyxreif an meiner Hand,
Der slch zu mir aus altem Erbe fand –
Darein vergangne Zeit ihr Wappen schnitt:
Des jungen Pulses Blut, fühlst du ihn mit?“
"Ich fühle nichts. Wer Ahnensiegel trägt,
Muß wissen, daß er späte Züge prägt;
und wissen muß, wem solche Schrift gedeiht,
Daß er sich dienend einer Kette reiht.'’
В период заключения в Моабитской тюрьме Хаусхофер возвращается к теме семейного герба, но развивает её совсем иначе. Ниже мой перевод из "Моабитских сонетов" Хаусхофера:
ПЕРСТЕНЬ С ЛЕБЕДЕМ
Я перстень, рода твоего печать,
оставил на сохранность, мать, тебе.
Теперь уверен я в его судьбе.
И обо мне он может рассказать.
В нём белый лебедь, мощию бурля,
взмывает вверх. Крылом могучим бьёт
и в небесах меж звёздами плывёт –
Семейный герб – награда короля*.
Он вечен. Если ж не вернусь я в срок,
и ты покинешь дом в суровый день,
его потомку на руку одень.
Парящий лебедь – благо, счастье, рок.
Помянет парень род, хоть раз в году,
я этот знак достаточным сочту.
* Этот герб был действительно пожалован королём Карлом VI 22 июня 1740 года роду Досс, материнской линии Хаусхофера.
9 мая 2016
DER SCHWANENRING
Der Siegelring aus Deinem Ahnenkreis,
ich ließ ihn, Mutter, Dir. In Deiner Hut
bin ich gewiß, daß er in Treue ruht,
der viel von meines Lebens Bahnen weiß.
Das Wappen, das er führt, den weißen Schwan,
der mächtig schlagend seine Schwingen hebt
und zwischen Sternen in den Himmel strebt –
ein Kaiser gab ihn einem fernen Ahn.
Er siegle weiter. Komm ich nicht zurück,
so steck ihn – gehst Du selbst ins andre Land –
dem tüchtigsten der Neffen an die Hand
und sag ihm: Schwanenflug bedeute Glück …
Gedenkt er dessen, der sein Erbe trug
nur einen Tag im Jahr, so sei’s genug.
|
Вход
FAQ
Поиск
