Стихи Эстер Пастернак
Posted: Thu Feb 25, 2010 11:55 am
Эстер Пастернак
Стихи
Впалость висков твоих – эхо пустынных окраин.
Старые письма летят на прогнивший чердак.
Хочется мне обойтись без излишней ностальгии,
В угол забиться, а может пройтись на руках…
Дай же мне выпить терпения полную чашу.
Ты не оракул, ты узкого горла стекло.
К берегу льнешь, или вверх по реке убегаешь,
Страшно, что память течением унесло.
Это страдание глубже пробуренных скважин.
Стая, упряжка, вишневых деревьев парад.
Трубы дымят, и костры разжигают из кряжей
Глуше, чем память, больнее, чем срубленный сад.
Все, что осталось – у горла немая усталость.
Пролилась чаша на ящерицу, на змею.
Пахнет полынью и, может быть, самую малость
В горьком бессилии я прикусила губу.
***
День кончился. Он переходит в осень,
Где запустенье та же часть игры.
Таз с золотой водой, а на подносе
Забытый пузырек с наклейкой "нашатырь".
День кончился. Он сложен в яркий веер.
Луна ожогом вспыхнет надо мной.
Напомнит льдины, снег – напомнит Север,
Не вписываясь в Самарийский зной.
Но эта осень – плоть моя и рана
Так медленно расходится по шву...
Здесь воздух пьют процеженный и пряный,
Закидывая голову в бреду.
Здесь все вольней, все плотоядней волны.
Осенняя приходная тетрадь.
Какой сквозной, какой безумной болью
Мне эта осень с головы до пят!
День кончился, он опустевший ранец.
Летят на пол все прописи судьбы,
А белый день прикусывает палец
Исподтишка и повинуясь им.
Октябрь-90
Деревянные яблоки на кораблях уплывали.
День дымился. По окнам стелился туман.
По дороге быки колесницу рогами толкали,
Эфиопы бежали по обеим ее сторонам.
Солнце вышло из кубка и плавало в шуме громовом.
Обезумев, толпа прижималась к свинцовым стволам.
И навзничь упали, подмяв травяные подковы,
Сыновья фараона, следя за полетом орла.
1985
***
Еще какое-то мгновенье,
И праздность мраморным крылом
Коснется губ и вдруг повеет,
(Как странно) - мраморным теплом.
Такого вовсе не бывает...
Но в Самарии день за днем
Все утро пальмами качает,
И светит белым декабрем.
И больше ничего не надо,
Пусть длится праздник день-деньской,
И птицы вычурным парадом
Над светло-серою землей.
20/12-1995
***
И туч сиреневых теплицы,
И рыбы звонкие на льду.
Луна не может оторваться
От глаз моих, от рук, от губ.
Я продолжаю повторяться
В глазах ее, руках, губах,
В тени разбуженных акаций
Ливанских кедров на плотах.
2005, Рамат Бейт Шемеш
"Иудея".
1.
Топчу ногами герб Иерусалима –
Семь свеч и львиная живая кость.
На пальцах звонкий запах апельсина
Что золото Давидовых волос!
Гуляет ветер на семи холмах,
А в синагоге витражи Шагала.
И солью засыпают горький прах.
О, Иудеи вечные скрижали!
2.
Тяжелое солнце – улитка, облитая оловом.
Как больно с души моей каплет живая вода!
С земли обожженной взлетели почтовые голуби,
Два хрупких суденышка снова с землей не в ладах.
Очнулись от дремы картавые, древние птицы.
Им низкое небо лазурью прошило виски.
Не броситься в море и в небо пустое не ринуться,
А лишь опуститься в желтеющие пески.
3.
Когда стоишь на мшистом камне
И дрожь коленей пагубней вина,
Иерусалим выносится за рамки
Четырехтысячного бытия.
И думаешь: что числа здесь, что сроки,
Символика не вечность, ночь не страх.
Холодный воздух выбранной дороги,
Где слезы – камни, где песок не прах.
С гор Иудеи я гляжу на Север,
И ветер, как застежка на груди,
Трепещет. И под небом, низким небом,
Я ощущаю высоту земли.
1988
***
Кончается долгое лето,
Уснув в паутинном углу.
Под вечер в пустую карету
Сажусь, и чернила коплю.
Остатками чая осколки
Осеннего желтого дня.
И падают листья прогорклые
В кувшин молодого вина.
И пахнет окно виноградом-
Осенним ореховым сном.
Цветные картинки парадом,
И плюшев сиреневый слон.
Твой рот, обожженный орехом,
Над чудом разбуженных роз.
И видится осень на стрелах
Запущенных в небо стрекоз.
18/10-95
20.05.2009
"Хермеш"- Ариэль
***
О.М.
На акульих лопатках еще пузырится звезда.
Попугай провисает на ветке скупого дождя.
Шепелявит трава, голубая под низкой луной.
Прогибается лук, серебрится под сильной рукой.
Видел обморок птиц, одинокую флейту борзую,
Гладил теплый булыжник, и стрелы в колчан собирал.
Гнал печаль по горам, как гонят козу молодую,
Знойный ветер болячками губы ее обметал.
Но не снять тебе платье суровое – жребий настиг.
Пусть хрустально подножье – к обрыву тебя унесло,
Не уйдет от огня твой агатовый детский язык,
И от темного века отлично твое ремесло.
9/1983
***
На день поэзии похож
Наш августейше светлый вечер.
Под небом, (цирковой манеж),
Две пальмы расправляли плечи.
Потягивался кот Кушон,
Как с горки, падая с коленей.
Дрожало черное вино
И тикали часы настенные.
Орех потрескивал корой
И ветка обнимала ветку.
На стол упавшее перо
Легло на голубую скрепку.
И музицировал туман,
И ветра нежная бравада.
Был этот вечер обречен
Растаять в гуще винограда.
25/10-95
30/08-07
Стихи
Впалость висков твоих – эхо пустынных окраин.
Старые письма летят на прогнивший чердак.
Хочется мне обойтись без излишней ностальгии,
В угол забиться, а может пройтись на руках…
Дай же мне выпить терпения полную чашу.
Ты не оракул, ты узкого горла стекло.
К берегу льнешь, или вверх по реке убегаешь,
Страшно, что память течением унесло.
Это страдание глубже пробуренных скважин.
Стая, упряжка, вишневых деревьев парад.
Трубы дымят, и костры разжигают из кряжей
Глуше, чем память, больнее, чем срубленный сад.
Все, что осталось – у горла немая усталость.
Пролилась чаша на ящерицу, на змею.
Пахнет полынью и, может быть, самую малость
В горьком бессилии я прикусила губу.
***
День кончился. Он переходит в осень,
Где запустенье та же часть игры.
Таз с золотой водой, а на подносе
Забытый пузырек с наклейкой "нашатырь".
День кончился. Он сложен в яркий веер.
Луна ожогом вспыхнет надо мной.
Напомнит льдины, снег – напомнит Север,
Не вписываясь в Самарийский зной.
Но эта осень – плоть моя и рана
Так медленно расходится по шву...
Здесь воздух пьют процеженный и пряный,
Закидывая голову в бреду.
Здесь все вольней, все плотоядней волны.
Осенняя приходная тетрадь.
Какой сквозной, какой безумной болью
Мне эта осень с головы до пят!
День кончился, он опустевший ранец.
Летят на пол все прописи судьбы,
А белый день прикусывает палец
Исподтишка и повинуясь им.
Октябрь-90
Деревянные яблоки на кораблях уплывали.
День дымился. По окнам стелился туман.
По дороге быки колесницу рогами толкали,
Эфиопы бежали по обеим ее сторонам.
Солнце вышло из кубка и плавало в шуме громовом.
Обезумев, толпа прижималась к свинцовым стволам.
И навзничь упали, подмяв травяные подковы,
Сыновья фараона, следя за полетом орла.
1985
***
Еще какое-то мгновенье,
И праздность мраморным крылом
Коснется губ и вдруг повеет,
(Как странно) - мраморным теплом.
Такого вовсе не бывает...
Но в Самарии день за днем
Все утро пальмами качает,
И светит белым декабрем.
И больше ничего не надо,
Пусть длится праздник день-деньской,
И птицы вычурным парадом
Над светло-серою землей.
20/12-1995
***
И туч сиреневых теплицы,
И рыбы звонкие на льду.
Луна не может оторваться
От глаз моих, от рук, от губ.
Я продолжаю повторяться
В глазах ее, руках, губах,
В тени разбуженных акаций
Ливанских кедров на плотах.
2005, Рамат Бейт Шемеш
"Иудея".
1.
Топчу ногами герб Иерусалима –
Семь свеч и львиная живая кость.
На пальцах звонкий запах апельсина
Что золото Давидовых волос!
Гуляет ветер на семи холмах,
А в синагоге витражи Шагала.
И солью засыпают горький прах.
О, Иудеи вечные скрижали!
2.
Тяжелое солнце – улитка, облитая оловом.
Как больно с души моей каплет живая вода!
С земли обожженной взлетели почтовые голуби,
Два хрупких суденышка снова с землей не в ладах.
Очнулись от дремы картавые, древние птицы.
Им низкое небо лазурью прошило виски.
Не броситься в море и в небо пустое не ринуться,
А лишь опуститься в желтеющие пески.
3.
Когда стоишь на мшистом камне
И дрожь коленей пагубней вина,
Иерусалим выносится за рамки
Четырехтысячного бытия.
И думаешь: что числа здесь, что сроки,
Символика не вечность, ночь не страх.
Холодный воздух выбранной дороги,
Где слезы – камни, где песок не прах.
С гор Иудеи я гляжу на Север,
И ветер, как застежка на груди,
Трепещет. И под небом, низким небом,
Я ощущаю высоту земли.
1988
***
Кончается долгое лето,
Уснув в паутинном углу.
Под вечер в пустую карету
Сажусь, и чернила коплю.
Остатками чая осколки
Осеннего желтого дня.
И падают листья прогорклые
В кувшин молодого вина.
И пахнет окно виноградом-
Осенним ореховым сном.
Цветные картинки парадом,
И плюшев сиреневый слон.
Твой рот, обожженный орехом,
Над чудом разбуженных роз.
И видится осень на стрелах
Запущенных в небо стрекоз.
18/10-95
20.05.2009
"Хермеш"- Ариэль
***
О.М.
На акульих лопатках еще пузырится звезда.
Попугай провисает на ветке скупого дождя.
Шепелявит трава, голубая под низкой луной.
Прогибается лук, серебрится под сильной рукой.
Видел обморок птиц, одинокую флейту борзую,
Гладил теплый булыжник, и стрелы в колчан собирал.
Гнал печаль по горам, как гонят козу молодую,
Знойный ветер болячками губы ее обметал.
Но не снять тебе платье суровое – жребий настиг.
Пусть хрустально подножье – к обрыву тебя унесло,
Не уйдет от огня твой агатовый детский язык,
И от темного века отлично твое ремесло.
9/1983
***
На день поэзии похож
Наш августейше светлый вечер.
Под небом, (цирковой манеж),
Две пальмы расправляли плечи.
Потягивался кот Кушон,
Как с горки, падая с коленей.
Дрожало черное вино
И тикали часы настенные.
Орех потрескивал корой
И ветка обнимала ветку.
На стол упавшее перо
Легло на голубую скрепку.
И музицировал туман,
И ветра нежная бравада.
Был этот вечер обречен
Растаять в гуще винограда.
25/10-95
30/08-07