В предлагаемой статье, продолжающей начатую ранее тему[i],
показана, на материалах Российского государственного исторического архива
(РГИА), борьба различных сил за и против открытия в Летичеве пятой еврейской молитвенной
школы в 80-х годах прошлого века. Одновременно демонстрируется сложная
процедура тогдашнего делопроизводства, знакомство с которой полезно для поиска
как материалов по истории еврейских общин, так и документов об их религиозной
собственности, процесс возвращения которой развернулся в последние годы.
Это было в переломном для правительственной политики
1881 году, отмеченном 1 марта убийством народовольцами императора Александра II
и еврейскими погромами, прокатившимися вслед за тем по Югу России. 5 июня в
Летичеве, небольшом уездном городе Подольской губернии, мещанин Израиль (в
делах - Сpуль) Гитман получил в городской управе разрешение на строительство
дома[ii].
7 сентября местное еврейское общество наняло дом на 12 лет под молитвенную
школу[iii].
В действовавшем тогда "Уставе строительном"
значилось:"258. Синагоги и молитвенные школы вновь учреждаются не иначе,
как с разрешения губернского начальства. При сем наблюдается: ...2) чтобы
синагоги и молитвенные школы, вновь устраиваемые на одной улице или площади с
православными церквами, были располагаемы в расстоянии от сих последних по
крайней мере на сто саженей[iv], на
другой же от церкви улице не ближе пятидесяти саженей; 3) чтобы новые
построения производимы были по одобренным начальством планам и фасадам...; 4)
чтобы число синагог и молитвенных домов не превышало потребности"[v].
Следуя уставу, поверенный Летичевского еврейского
общества купец Хаим Моисеевич (в делах Мошкович) Перельмитер 12 мая 1882 года
подал в Подольское губернское правление ходатайство о разрешении открыть в доме
Гитмана молитвенную школу. Получив это ходатайство, губернское правление
предписало 29 мая летичевскому уездному исправнику доставить сведения о доме
Гитмана, предусмотренные 258 статьей "Устава строительного" и сообщить,
сколько молитвенных школ и синагог в городе, когда они разрешены и нужно ли
открывать новую школу[vi].
Местные антисемиты, узнав о предстоящем открытии в
городе новой молитвенной школы, решили этому воспрепятствовать. 20 июля к
Подольскому губернатору поступила докладная записка, что "Летичевское
еврейское общество выстроило в г. Летичеве синагогу без разрешения
правительства, в которой уже с давнего времени производится богомоление.
Синагога эта выстроена в центре города почти на торговой площади, между православными
храмами: Собором и Успенской церковью, и в таком недалеком расстоянии, что во
время богослужения слышен гул и шум из еврейской школы. Когда христиане и церковный
староста соборной церкви заявили евреям, чтобы они не производили шуму, то евреи
начали ходатайствовать в губернском правлении о разрешении открытия в названном
здании молитвенной школы, которых есть в г. Летичеве более 20 ‑ без
разрешения"[vii].
Автор записки, подписанной "Иван Григорьев
Коряков", просил закрыть школу. Губернское правление 29 июля направило
записку для расследования тому же уездному исправнику.
Поскольку между наймом дома у Гитмана и подачей
Перельмитером ходатайства прошло 8 месяцев, открытие школы могло действительно
состояться до подачи ходатайства. Не исключено, что и миньяны собирались в
Летичеве не только в молитвенных зданиях, как требовал закон[viii],
но и в жилых домах, поскольку такие нарушения встречались в еврейских общинах[ix].
Уездный исправник был, видимо, хорошо подготовлен к
запросам губернского правления: он рапортовал ему 11 августа 1882 года, что
"в г. Летичеве... ввиду того, что есть налицо 206 еврейских домов и более
1500 душ, то просимая школа действительно необходима… В делах его и
полицейского управления нет сведений, когда именно было разрешено открытие
существующих одной синагоги и четырех молитвенных школ и документальных данных
о том собрать невозможно, ибо по объяснениям местных старожилов, означенные
синагога и школы существуют с давних времен..."[x].
12 августа исправник рапортовал, что "подписанного под докладной запиской
Ивана Корякова в г. Летичеве нет и никогда не было... Чтобы в доме Гитмана или
в другом каком-либо... производилось бы богомоление ‑ неверно, так точно
неверно и то, что дом Гитмана находится в центре базара и близко православных
церквей, ибо по измерению городского землемера Федорова обнаружено, что дом
Гитмана находится на расстоянии от православных церквей: Собора в 65 и Успения
в 83 саж., вне базара и не на одной прямой улице, на каковом расстоянии шум не
может быть слышен в церквах"[xi].
Обеспечив столь благоприятный рапорт уездного
исправника, Летичевские евреи, казалось, могли рассчитывать на скорое
удовлетворение их ходатайства. События развивались, однако, совершенно иначе.
Вспомним, что еще в 1876 году Министр внутренних дел издал распоряжение, в
котором "обращалось внимание губернаторов на то, что излишнее размножение
еврейских молитвенных учреждений имеет вредное влияние на материальное и
религиозно-нравственное состояние обществ"[xii]. В
циркуляре Министерства внутренних дел (МВД) от 21 августа 1881 года[xiii],
направленном по "высочайшему" повелению Киевскому, Волынскому и
Подольскому генерал-губернатору отмечалось "вредные для христианского
населения страны последствия экономической деятельности евреев, их племенной
замкнутости и религиозного фанатизма" и, со ссылкой на "начавшееся
весной нынешнего года на Юге противоеврейское движение", предписывалось
создать губернские комиссии по еврейскому вопросу. С.М. Дубнов характеризовал
этот циркуляр как "обвинительный акт против всего еврейского
населения" и писал, что "некоторые комиссии, забыв самые элементарные
начала права, справедливости, веротерпимости и гуманности, дошли до некоторых
весьма эксцентричных заключений. Так, например, они решили: ограничить число
синагог и молелен и отменить закон об избрании евреями членов правлений молитвенных
обществ..."[xiv].
В этих условиях задача Подольского губернского правления
была не в том, как разрешить, а в том, как запретить новую школу. Не
удовлетворившись рапортами уездного исправника, правление 17 сентября 1882 года
выслало ему план местности с домом Гитмана для простановки на нем номеров
кварталов, чтобы можно было сверить этот план с генеральным планом города.
Получив в октябре план, на котором было указано, что дом Гитмана расположен в
24 квартале, правление передало план в свое строительное отделение для контроля
расстояний и сопоставления с генеральным планом города. Допустив небольшую
натяжку, отделение подготовило "нужный" отзыв: "По сравнении
означенного чертежа с "высочайше" утвержденным планом г. Летичева,
постройка Сруля Гитмана находится среди квартала, на месте, выходящем на улицу,
ведущую к церкви, и в расстоянии от ограды каждой из двух православных церквей
менее 50 сажень"[xv].
Опираясь на этот отзыв, Подольское губернское правление,
сославшись на 258 статью «Устава строительного», постановлением от 22 января
1883 года отказало в ходатайстве Хаиму Перельмитеру. Летичевскому уездному
исправнику предписывалось "иметь строжайшее наблюдение, чтобы в доме
Гитмана не была открываема еврейская молитвенная школа, и представить
надлежащее объяснение тому обстоятельству, что донесение исправника по проверке
с генеральным планом г. Летичева не оправдалось ни в отношении нахождения дома
Гитмана на другой улице, ни в отношении расстояния оного от православных
церквей"[xvi].
Постановление было объявлено обществу 10 апреля, и,
несомненно, вызвало в нем многочисленные обсуждения и споры. Ведь оно не только
лишало прихожан новой школы надежд на ее официальное открытие, но и подрывало
отношения всего общества с исправником, которому предстояло оправдываться за
свои доброжелательные к евреям рапорты. Мнения, как всегда, разделились. Часть
евреев предпочла отмолчаться. Несогласные уполномочили Перельмитера на
дальнейшие действия. Он отправился в Каменец-Подольск и изложил дело Гершу
Соломоновичу Гершензону, тамошнему мещанину, разбирающемуся в тонкостях
российского законодательства и хорошо владеющему русским языком, на котором
полагалось писать любое прошение.
Гершензон выполнил просьбу Перельмитера и сочинил для
него прошение на имя Александра III, по указам которого формально действовал Сенат, рассматривавший жалобы
на действия губернских правлений. В прошении отмечалось, что "строительное
отделение, определяя расстояние молитвенного дома от православных церквей г.
Летичева, определило расстояние только к церковным оградам, а не самим церквам,
как это требуется 258 ст. «Устава строительного», а потому и определение
расстояния совсем различно с тем, как указано в рапортах Летичевского уездного
исправника"[xvii].
Перельмитер как поверенный теперь уже не всего, а части
еврейского общества г. Летичева, просил отменить постановление от 22 января
1883 года как неправильное и разрешить открытие новой молитвенной школы. 5 мая
1883 года он подписал прошение и в соответствии с действующими правилами сдал в
Подольское губернское правление для отправки в Первый департамент Сената. При
рапорте от 21 мая 1883 года правление отослало прошение в Сенат, приложив в
обоснование своей позиции постановление от 22 января 1883 года[xviii].
Правительствующий Сенат, высший орган судебной власти
России, тщательно контролировал соблюдение законов исполнительной властью.
Получив прошение Перельмитера, Сенат указом от 18 июля 1883 года Подольскому губернскому
правлению затребовал от него "чертеж местности, где находится дом мещанина
Гитмана в г. Летичеве, и генеральный план этого города, бывшие в рассмотрении
строительного отделения"[xix].
При рапорте Подольского губернского правления от 13
января 1884 года затребованные материалы были высланы в Сенат[xx].
Там ими явно остались недовольны. Новый указ от 28
февраля 1884 года гласил: "не усматривая из двух планов, представленных к
настоящему делу, на какую улицу выходит плац, на котором находится дом мещанина
Гитмана, Правительствующий Сенат определяет:...поручить Подольскому губернскому
правлению указом распорядиться составлением с натуры нового подробного чертежа
местности, где построен дом Гитмана, и представить таковой..."[xxi].
29 мая указ был отправлен в Каменец-Подольск, а 24 августа оттуда в Сенат выслан новый чертеж местности, составленный с натуры летичевским городским землемером. Найти этот чертеж в РГИА не удалось: по окончании дела он был возвращен в Каменец-Подольск. Сохранилось, однако, сделанное на его основе описание местности: "1) что плац, на котором находится дом Гитмана, выходит на улицу, ведущую на базарную площадь, причем первая выходит посредине одной из сторон последней, по обеим боковым сторонам которой, вертикальным к первой стороне, находятся православные церкви: Собор и Успения и 2) что расстояние от дома Гитмана до самых церквей более 50 сажень"[xxii]. Опираясь на это описание и приведенный выше рапорт уездного исправника, можно составить схему расположения перечисленных зданий
Рис.1. Схема
расположения зданий: собора (1), церкви Успения (2) и дома Гитмана (3) возле
базарной площади (4) г. Летичева
В фонде Техническо-строительного отделения МВД удалось, кроме того, найти подлинник генерального плана, именуемого "План Подольской губернии города Летичева в проектном виде. Составлен в 1838 году" с собственноручной надписью императора: "Быть по сему. Николай. Царское Село 3 ноября 1839 года"[xxiii]. Участок базарной площади из этого плана представлен на Рис. 2.
Рис. 2. Базарная площадь (F) и окрестные здания (по плану г. Летичева 1838 г.).
25 сентября 1884 года сенаторы С.А. Мордвинов, А.А.
Сабуров, И.И. Шамшин и А.Д. Шумахер в Первом департаменте Сената третий раз
слушали дело по жалобе Перельмитера и рассмотрели все материалы. В подготовленном
по результату слушания проекте указа говорилось: "Правительствующий Сенат
находит, что дом Гитмана должен быть признан находящимся не на одной улице или
площади с православными церквами в г. Летичеве и посему удовлетворяющим
требованию закона относительно расстояния от последних, так как в законе
расстояние назначено не до церковных оград, а до самых церквей. Признавая, на
основании изложенного, отказ Подольского губернского правления в разрешении
открыть молитвенную школу в означенном доме, по причине недостаточного, будто
бы, расстояния от православных церквей – неправильным, Правительствующий Сенат
определяет: отменить обжалованное мещанином Перельмитером постановление
Подольского губернского правление от 22 января 1883 года"[xxiv].
Казалось, для евреев Летичева в деле обозначился
некоторый просвет. Увы! В соответствии с "Положением о евреях" 1835
года, проект указа был отправлен на заключение в МВД, где поступил в
Департамент духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ), непосредственно
ведающий еврейскими делами, а оттуда в связи с характером дела, в Техническо-строительный
комитет этого министерства. Правительственные чиновники отлично ориентировались
в политических ветрах. В заключении комитета, высланном 20 февраля 1885 года в
ДДДИИ, основной упор сделан на доказательство расположения дома Гитмана и
церквей на одной площади или улице: "Не касаясь того, что помянутый снятый
с натуры план местности в верности его не засвидетельствован, и масштаб сделан
на нем неточно, вследствие чего в верности самого плана возникает сомнение,
план этот оказывается несогласным с имеющимся в Техническо-строительном
комитете "высочайше" утвержденным 3 ноября 1839 года планом г.
Летичеву… из которого, между прочим, видно, что до утверждения этого плана,
местность, на которой находится дом Гитмана, была свободна от застройки, так
что произошедшая впоследствии застройка ее оказывается несогласною с прежним видом местности. По
"высочайше" утвержденному плану вся эта местность включена в особый
квартал и никакой улицы, перерезывающей этот квартал, на плане не показано и
прежде утверждения плана не было. Местность эту следовало застраивать сообразно
утвержденному плану, а не так, как показано на плане, снятом с натуры
летичевским городским землемером. Из сличения плана, снятого с натуры, с утвержденным
планом видно, что дом Гитмана находится среди помянутого квартала, прилегающего
к базарной площади, и, судя по положению его, ближе к площади и к улице, идущей
по правую сторону квартала, мимо церкви Успения; участок земли, на котором этот
дом построен... должен выходить или на площадь или на улицу, на которой стоит
церковь Успения. В обоих сих случаях дом Гитмана, по мнению комитета, не
удовлетворяет требованию 258 ст. Уст. Стр. для открытия в нем еврейской
молитвенной школы"[xxv].
О расстоянии до церковных оград здесь не упоминается.
По-видимому, в комитете этот довод всерьез не воспринимали. Но в ответе МВД
Сенату от 27 апреля 1885 года, подписанном товарищем министра внутренних дел,
известным "доброжелателем" евреев Плеве, этот довод появляется снова.
Ссылаясь на "Устав о питейном сборе"[xxvi],
статьи 338 и 341, по которым расстояние питейных заведений от церквей,
монастырей, кладбищ, часовен и т.п. заведений считается от их оград, Плеве
"полагал бы, что расстояние между молельнями нехристиан и православными
храмами должно быть исчисляемо от оград сих последних, тем более что при
исчислении расстояния от самых церквей, имеющиеся в оградах кресты, иконы,
часовни находились бы ближе установленного законом расстояния от нехристианских
молелен"[xxvii].
Проект указа вернулся в Сенат неподписанным.
16 октября 1885 года дело слушалось в четвертый раз,
теперь уже совместно с сенаторами, ранее участвовавшими в рассмотрении, и
товарищем министра внутренних дел. Каждая сторона твердо отстаивала свою
позицию, и согласия достигнуто не было[xxviii].
Поскольку внешне разногласия сводились к толкованию
законов, обер-прокурор Первого департамента Сената 7 января 1886 года поручил
своему секретарю доложить дело на Первом общем собрании Сената, состоящем из
сенаторов Первого и Второго департаментов и Департамента герольдии и
учрежденного специально для рассмотрения дел, касающихся толкования законов.
Была подготовлена и отпечатана в типографии "Записка из дела",
излагающая всю его предысторию, а суть проблемы, выносимой на рассмотрение
сенаторов, сформулирована в виде двух альтернативных решений:
"1. Не следует ли: согласно проекту определения
Первого департамента Правительствующего Сената, признав что... расстояние
еврейских молитвенных школ должно быть исчисляемо от самых церквей, а не от
оград их, отменить обжалованное Перельмитером постановление Подольского
губернского правления.
2. Не следует ли: согласно с отзывом г. товарища
министра внутренних дел, признав, что
вышеозначенное расстояние еврейских молитвенных школ должно быть исчисляемо от
оград церквей, жалобу Перельмитера оставить без последствий"[xxix].
Пятое слушание дела, на этот раз в Первом общем собрании
Сената, состоялось 28 февраля 1886 года. За первое решение высказалось
большинство из 16 сенаторов: Ф.М. Дмитриев, Н.С. Абаза, А.Я. фон-Губбенет, Е.А.
Кудрявцев, Ф.Л. Барыков, В.П. Безобразов, С.А. Мордвинов, Е.И. Фантсиль, К.К.
Ренненкампф, П.А. Шульц, Я.Г. Есипович, барон И.О. Велио, А.Д. Шумахер, В.А.
Арцимович, В.А. Цеэ и А.Ф. Грот, за второе 6: товарищ министра внутренних дел
князь К.Д. Гагарин и сенаторы князь Г.С. Голицын, князь П.П. Вяземский, Н.П.
Семенов, П.И. Шамшин и барон А.И. Дельвиг[xxx].
Поскольку мнения опять разделились, по делу полагалось
получить консультацию в Министерстве юстиции. Для этого было составлено
"Дополнение к записке по делу", излагающее результат его рассмотрения
в Первом общем собрании и формулирующее доводы каждой из сторон.
Вот свежие доводы большинства: "3)...по делу не
удостоверено, чтобы отправление евреями общественного богомоления в
предполагаемой к открытию школе, могло бы в чем-либо нарушить благочиние
богослужения в Соборе и Успенской церкви, а равно не имеется в виду никаких
заявлений по этому предмету со стороны духовного начальства... 4) Что же
касается возбуждаемого министром внутренних дел вопросе о правильности
составления плана, снятого с натуры городским землемером, то вопрос этот не
имеет существенного значения, так как, с одной стороны, некоторое несогласие
этого плана с планом г. Летичева, "высочайше" утвержденным 3 ноября
1839 г., может быть объяснено более поздним составлением первого плана, а с
другой стороны и по плану, "высочайше" утвержденному, дом Гитмана
находится лишь среди квартала, прилежащего к базарной площади. 5) Hаконец, ст.
338 и 341 Уст. о пит. сборе, на которые ссылается министр внутренних дел, по
содержанию своему, к настоящему делу никакого применения иметь не могут, но в
то же время показывают, что законодатель, требуя в известных случаях наличности
положенного расстояния от оград некоторых зданий, положительно выражает о сем в
своих предписаниях"[xxxi].
Мнении меньшинства свежих доводов не содержало: оно
целиком повторяло доводы Плеве. Отпечатанное в типографии "Дополнение к
записке по делу" было представлено министру юстиции, где пролежало почти
полтора года. Он согласился в основном с мнением большинства и 3 ноября 1887
года поручил обер-прокурору Сената "объясниться с гг. сенаторами, не
признают ли они возможным из редакции мнения их по сему делу исключить пункт
4-й и соединить 3-й п. с 5-м... В случае согласия на сие гг. сенаторов... приводить
дело сие к окончанию установленным порядком"[xxxii].
В последний, шестой раз, собравшись по данному делу 27
ноября 1887 года в Первом общем собрании, сенаторы приняли все предложения
министра юстиции и указом, датированным 25 мая 1888 года "Его
императорского величества, самодержца всероссийского, из Правительствующего
Сената" министру внутренних дел, предписали "отменив обжалованное
Перельмитером постановление, Подольскому губернскому правлению войти вновь в
рассмотрение настоящего дела и постановить по оному, на законном основании,
новое определение, не стесняясь прежним..."[xxxiii]
19 августа в Каменец-Подольске указ был объявлен
Перельмитеру. Новых жалоб по этому делу в Сенат не поступило. Шестилетняя
борьба летичевских евреев за открытие молитвенной школы в доме Гитмана
окончилась их победой. Решающий вклад в нее, как и в ряде аналогичных дел,
внесла принципиальная позиция Сената, отстаивавшего каждую букву закона. В
данном деле эта позиция Сената проявилась весьма выпукло и ярко.
[i] Хаеш А.И. Борьба евреев Подолии за право общественного богослужения // Интернет-альманах «Еврейская Старина». 2004 г. №17.
[ii] РГИА. Ф. 821 (Департамент духовных дел иностранных исповеданий). Оп. 8. Д. 36. Л. 105.
[iii] РГИА. Ф. 1341 (Первый департамент Сената). Оп. 150. Д. 1681. Л. 7, 7 об.
[iv] 1 сажень = 2,13 м.
[v] Свод учреждений и уставов строительных // Свод законов Российской империи издания 1857 года. СПб., 1857. Т. 12. Ч. 1. С. 57.
[vi] РГИА. Ф. 1341. Оп. 150. Д. 1681. Л. 7, 7 об.
[vii] Там же. Л. 8, 8 об.
[viii] Устав духовных дел иностранных исповеданий // Свод законов Российской империи издания 1857 года. СПб., 1857. Т. 11. Ч. 1. С. 197.
[ix] 9. Хаеш А.И. Списки должностных лиц еврейских молитвенных обществ России 1853 ‑ 1855 годов как генеалогический источник // Евреи в России. История и культура: Сборник научных трудов / Отв. ред. Д.А.Эльяшевич; Петербургский еврейский университет; Институт исследования еврейской диаспоры. СПб., 1995. С. 12‑19. (Труды по иудаике. Сер. "История и этнография " Вып. 3).
[x] РГИА. Ф. 1341. Оп. 150. Д. 1681. Л. 9, 9 об.
[xi] Там же. Л. 9 об., 10.
[xii] РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 36. Л. 88‑89
[xiii] РГИА. Ф. 821. Оп. 9. Д. 147. Л. 1.
[xiv] Антиеврейское движение в России 1881 ‑ 1882 гг. (из записок Паленской комиссии) / Предисловием С.М. Дубнова // Еврейская старина. 1909. Вып. 1. С. 106.
[xv] РГИА. Ф. 1341. Оп. 150. Д. 1681. Д. 10 об., 11.
[xvi] Там же. Л. 1, 11 об., 12.
[xvii] Там же. Л. 2.
[xviii] Там же. Л. 1, 2 об.
[xix] Там же. Л. 3.
[xx] Там же. Л. 4.
[xxi] Там же. Л. 5.
[xxii] Там же. Л. 12 об., 13
[xxiii] РГИА. Ф. 1293 (Техническо-строительный комитет). Оп. 165. Д. 356.
[xxiv] РГИА. Ф. 1341. Оп. 150. Д. 1681. Л. 13 об., 14, 24.
[xxv] РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 36. Л. 104 об. ‑ 105 об.
[xxvi] Устав о питейном сборе. Издание 1876 г. СПб. С. 80‑81.
[xxvii] РГИА. Ф. 1341. Оп. 150. Д. 1681. Л. 18 об.
[xxviii] Там же. Л. 24
[xxix] Там же. Л. 21, 26, 26 об.
[xxx] Там же. Л. 27, 27 об.
[xxxi] Там же. Л. 27 об.
[xxxii] Там же. Л. 29, 29 об.
[xxxiii] РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 36. Л.145‑148.
