Время на сломе веков, порубежье, обычно чревато
всякого рода потрясениями. Период, на который пришёлся „спор о еврейских
книгах" - не исключение. Для евреев наступили лихие времена. Судите сами.
Вот документ, сохранившийся в архиве эльзасского города Кольмар (ныне во
Франции), подписанный императором Максимилианом 25 апреля 1510 года, и в
нём значится следующее: „Предупреждаем всех евреев
и евреек, проживающих ныне в Кольмаре, что настоящим мы разрешаем любезному
нам бургомистру изгнать всех евреев, которые до сих пор проживали здесь,
в самый короткий срок и не разрешаем им когда-либо вернуться. Ежели когда-либо
вам доведётся посетить Кольмар по торговым делам, ваша верхняя одежда дожна
быть помечена жёлтым кругом, а тот, кто не подчинится приказу, понесёт наказание".
Обычно маркграфы и бургомистры не согласовывали с императором своих действий
по отношению к презренным иудеям, судьба этих париев была полностью в их
власти. Курфюрст Бранденбурга Иоахим I из рода Гогенцоллернов сжег на рыночной
площади Берлина 38 евреев, а остальных изгнал из своих владений. Случилось
это в то самое время, когда евреи Кольмара с детьми, стариками и нехитрым
скарбом тащились по просёлочным дорогам в поисках пристанища. Медленно движется
колесо истории по германской земле, приближаясь к 1933 году. Проходят столетия,
а отношение к евреям мало меняется...
А ведь было время - период раннего средневековья
- относительно благополучное для евреев. Карл Великий и его преемники, как
и первые саксонские короли благоволили к ним. При Каролингах (Х-ХI вв.)
возникли крупные еврейские поселения в „епископских" городах Меце, Трире,
Кёльне, Вормсе, Майнце, Шпеере, Регенсбурге, Магдебурге и Мерзебурге со
своим общинным самоуправлением. К епископам, своим непосредственным хозяевам
(епископы в то время совмещали религиозную и светскую власть, а нередко
были и военачальниками), и к императорам евреи относились с признательностью.
Враждебность к евреям проявляли народные низы, возбуждаемые чаще всего низшим
духовенством, в то время как князья, епископы, короли, императоры и папы
обычно покровительствовали и защищали евреев, поскольку нуждались в них.
Грамота Генриха IV о привилегиях евреям Шпеера составила основу средневекового
европейского законодательства о евреях. Однако эти грамоты не смогли оградить
их от бесчинств крестоносцев, которые до завоевания Гроба Господня не прочь
были истребить неверных в Европе.
„Как испуганное стадо овец, ожидая нападения хищника,
сбивается в кучу, так и еврейство, видя себя среди врагов и и ежедневно
опасаясь взрыва народных страстей, всё более отдалялось от враждебной среды
и замыкалось в сфере своих национальных интересов", - так объясняет ситуацию
видный историк Дубнов. Евреи стали искать защиты у императоров за соответствующее
вознаграждение. То, что давалось остальным гражданам по закону, евреи получали
в виде „привилегии" (своего рода охранной грамоты) императора.
Последние Гогенштауфены, Генрих VI и Фридрих II,
и впрямь защищали евреев, но в период „междуцарствия" (середина ХIII в)
начались погромы и гонения, повторялись обвинения в ритуальных убийствах.
В ХIV веке положение не изменилось к лучшему. „Чёрная смерть", чума, виновниками
которой были объявлены евреи, вызвала неслыханные зверства. Но если в этом
веке травля исходила снизу, то в ХV веке её организовывали власть предержащие.
Евреи были изгнаны из Кёльна, Аугсбурга, Саксонии, Баварии, Брандербурга,
Бамберга, Шпеера, Майнца, Ульма, Бреславля. Всё это были крупные центры
еврейской жизни. Но всех превзошли размахом гонений „католические короли"
Испании, Фердинанд и Изабелла, ополчившиеся против евреев в 1492 году. И
в ХVI веке в Германии евреев убивают, но чаще изгоняют из многих городов.
Императорские эдикты об изгнании появились и в Нюрнберге, и в Вюртемберге,
и в Регенсбурге...
Это довольно-таки длинное историческое отступление
понадобилось, чтобы показать, в какое время и при каких обстоятельствах
Йосельман из Росхайма принял на себя нелёгкое бремя быть ходатаем перед
властями по делам гонимых и преследуемых евреев, быть их защитником, а то
и спасителем. Да и нам, шагнувшим в ХХI век полезно знать, как непросто
складывалась жизнь евреев в Германии в далёкие от нас времена. Ох, уж эти
уроки истории...
Наречённый именем Иосифа, Йосель бен Гершон Лоанц
стал как бы восприемником своего библейского тёзки. Служение еврейству Йосельман
начал с участия в „споре о еврейских книгах". В эту пору ему было тридцать,
и занимался он финансовой деятельностью, имея активную помощницу в лице
жены, которой чем дальше, тем больше приходилось заниматься делами мужа,
поскольку его общественное служение поглощало все его силы и время. Рабби
Йосельман принадлежал к семье известных талмудистов и каббалистов, из недр
которой (по материнской линии) вышел когда-то Раши, великий комментатор
Торы и Талмуда.
Отец Йосельмана осел в Эльзасе, и его первенец родился
в Росхайме. Их родственник был личным врачом императора Фридриха III, ему
доверял и Максимилиан I. Очевидно, это облегчило рабби доступ ко двору.
Рабби Йосельман оказался по своим делам в имперском
городе Франкфурт как раз в тот момент, когда прозелит Пфефферкорн начал
там своё чёрное дело: стал реквизировать еврейские свитки и книги. Евреи
Франкфурта растерялись, не зная, как быть: то ли попытаться откупиться от
злодея (тот потребовал неслыханную сумму - 100 тысяч талеров), то ли обратиться
с жалобой к императору в Зальцбург. Это ныне на экспрессе „Иоганн Штраус"
от Франкфурта до австрийского Зальцбурга рукой подать. А тогда путь был
не близкий. Пока доберётся ходатай до места, пока добьется приёма (и примут
ли?), глядишь - книги окажутся в костре. И тут рабби Йосельман подаёт соплеменникам
спасительную идею - обратиться к архиепископу Майнца, тем более, что Пфефферкорн
в своём рвении уже добрался до его владений, реквизировал еврейские книги
в местечке Визенау. Это хороший предлог осадить ретивого наглеца. Задача
состояла ещё и в том, чтобы опередить противника и предстать пред архиепископом
до того, как Пфефферкорн успеет оболгать евреев в его глазах.
Удача сопутствовала Йосельману. Его визиты к архиепископу
Майнца и к известному гебраисту Ройхлину, включенному в экспретную комиссию
императора по решению вопроса о еврейских книгах, прошли успешно. Добровольный
ходатай по делам евреев радовался, узнав, что Ройхлин не обманул его ожиданий.
И в самом деле отзыв Ройхлина был написан со страстью. Учёный защищал книги,
говоря о том, что преступно лишать евреев их достояния, что из этих древних
книг черпали на протяжении веков свою мудрость христианские теологи. В дневнике
рабби Йосельман запишет (дневник сохранился!), что стал свидетелем настоящего
чуда: не-еврей отстаивал еврейские книги и при том столь вдохновенно и убедительно!
Но, кроме Ройхлина, высказались ещё семеро. Неважно,
что они повторяли лживые измышления Пфефферкорна, неважно, что они были
невежами в гебраистике. Их было семеро! К тому же на их стороне оказалась
любимая сестра императора Кунигунда Баварская. И рабби Йосельман собирается
в путь-дорогу, он решает ехать в Зальцбург добиваться аудиенции у императора.
Император Максимилиан I почитался одним из величайших
правителей из дома Габсбургов. Он был настоящим рыцарем, своевольным, амбициозным,
склонным к рискованным приключениям и фантастическим прожектам. Рассказывают,
что в Мюнхене он вошел в клетку ко льву и беспрепятственно открыл ему пасть,
а в Ульме забрался на самую высокую башню собора и балансировал на железной
перекладине, стоя на одной ноге. При этом он был человеком живого ума и
огромного честолюбия. Он никогда не забывал о своей главной миссии римского
императора германской нации. Он мечтал о лаврах Цезаря, хотел быть достойным
потомком Карла Великого. Он жаждал выкинуть турок из Европы и под своей
эгидой восстановить старую Византийскую империю. Он первым заключил союз
с Россией, рассчитывая на её мощь в своих далеко идущих планах. В своих
мечтах он видел себя Папой Римским. Письмо своей единственной дочери Маргарет,
регентше Нидерландов, от 18.09.1511 он подписывает: „Твой отец Максимилиан,
будущий Папа". Стань он Папой, Максимилиан реформировал бы церковь. Идеи
коренной, радикальной Реформации носились в воздухе, и он не был глух к
ним. Вот каков был человек, перед которым предстал рабби Йосельман, ибо
он сумел добиться аудиенции.
Выслушав еврея, его императорское величество повелело
канцлеру огласить результаты „экспертизы". Увы! Большинство высказалось
за сожжение книг, а воле большинства надлежит подчиняться. И тут Йосельман
испросил разрешения рассказать одну историю. Это была притча о короле, сын
которого очень опасно заболел. Король собрал сотню старейших и уважаемых
людей города, среди которых были купцы, законники, художники, ремесленники
и один единственный доктор. Девяносто девять из собравшихся сочли нужным
пустить кровь больному, лишь доктор посоветовал довериться природе, которая
поможет больному организму исцелиться. Король не принял сторону большинства,
а последовал совету того, кто остался в одиночестве, но это был совет специалиста.
И королевский сын выздоровел.
Выдержав небольшую паузу, ходатай продолжил: -
Имперский советник Иоганн Ройхлин, единственный человек во всей Германии,
кроме евреев, сведущ в иврите. Лишь его мнение заслуживает доверия.
- А мнение Ройхлина сводится к тому, - подхватывает
канцлер, - что отцы церкви многое почерпнули из еврейских книг при толковании
священного Писания. Глупцы полагают, что сейчас еврейские книги без надобности,
поскольку всю премудрость из них уже якобы извлекли. Тот, кто заявляет,
что прекрасно обойдётся и так, напоминает человека, который готов обойтись
летним нарядом зимой лишь потому, что у него попросту нет тёплой одежды.
- Прекрасно! Узнаю своего храброго умницу Ройхлина!
Прежде чем отпустить просителя, император пожелал
узнать, действительно ли Талмуд содержит такие ужасные вещи, о которых твердят
доминиканцы и Пфефферкорн. Его интересовало, как Талмуд толкует вечное спасение,
только ли евреи его достигнут или ...
Ответ о том, что, по Талмуду, вечное спасение ждёт
всех добродетельных людей, кто верует в единого Бога, творит добро и не
делает зла своим собратьям, обескуражил, но и удовлетворил императора: -
Клянусь Богом, наша церковь утверждает то же самое! Как подумаешь, что большинство
ждёт впереди вечное проклятие...
Последний вопрос к Йосельману прозвучал еретически:
- Скажи мне, почему маги и чародеи имеют власть над злыми духами, в то время
как честный человек не может ничего добиться от ангелов?
Йосельман напомнил императору о том, что тот ведь
был однажды спасён ангелом от смерти на скалистом уступе в Тироле. Максимилиан
рассмеялся и ответил, что спас его не ангел, а охотник, которому он за то
пожаловал дворянство.
- Ваше величество, у евреев ангела называют малах,
или посланец. Это была милость Божия послать охотника, чтобы спасти Вас,
так что охотник был ангелом Бога, посланником Божественного провидения.
Мысль о том, что на нём почиет милость Божия, произвела
впечатление на императора, но ещё более поразило то, что этот пришлый еврей
так просто и ясно объяснил случившееся и говорил так уверенно, будто ему
была ведома воля Божия.
- Не будь он евреем, сделал бы я его канцлером,
- подумал Максимилиан и распорядился подготовить указ о возвращении священных
книг евреям. На следующий день вместе с указом Йосельман получил мандат,
удостоверявший, что он назначается попечителем и руководителем всего немецкого
еврейства (Befehlshaber und Regierer der Juden, как сказано в документе).
Облечённый властью Йосельман попытался создать
сплоченную организацию германских евреев. Он разделил их на десять групп
согласно десяти округам империи. Руководство организации находилось во Франкфурте.
Так что не стоит удивляться, что и сегодня Совет еврейский общин Германии
под председательством Пауля Шпигеля заседает именно в этом городе: традиция!
Дважды в год округа должны были посылать во Франкфурт своих представителей
для обсуждения общих дел. В 1530 году рабби Йосельман представит рейхстагу
в Аугсбурге свои „Уложение и правила", регулирующие жизнь евреев Германии,
но это время - впереди.
Сокрушительное поражение разъярило не только Пфефферкорна,
но и тех, кто стояли за ним, - кёльнских доминиканцев. Они обрушились на
Ройхлина как на спасителя Талмуда. Вот тогда и появился их памфлет „Ручное
зеркало", ответ на него Ройхлина, а затем подоспели и „Письма". Ройхлин
отважно сражался с обскурантами. Но и рабби Йосельман не сидел, сложа руки.
Книги были возвращены, но вместе с императорским мандатом он принял на себя
бремя ответственности за свой народ. В его помощи и защите нуждались многие
евреи. Вступаясь за них, он наживал могущественных врагов. К тому же щупальца
Пфефферкорна тянулись не только к Ройхлину, но и к нему.
Бургомистр Оберенхайма Якоб Брант, затаивший злобу
на Йосельмана из-за его успешного заступничества за беззаконно брошенных
в темницу евреев, а фактически за вмешательство в его епархию, охотно пошёл
на союз с Пфефферкорном и, арестовав рабби Йосельмана, посадил его на хлеб
и воду, лишив воздуха и света. В ту пору не только князья и маркграфы, но
и бургомистры вели себя достаточно вольно и независимо. Якоб Брант повёл
себя так, будто императорский мандат ему не указ. А между тем слух об аресте
рабби Йосельмана ширился и не достиг слуха императора лишь потому, что двор
в ту пору не находился в каком-то постоянном месте, а то и дело переезжал,
и лишь немногие знали, где находится Максимилиан в данный момент. Двоюродный
брат бургомистра, прославленный автор „Корабля Дураков" Себастьян Брант,
поспешил из Страссбурга в Оберенхайм, чтобы предостеречь родственника, перегнувшего
палку. Рабби Йосельман был освобождён, а Пфефферкорн вернулся в Кёльн ни
с чем, а точнее - с носом.
Но в январе 1514 года внезапно умирает сорокапятилетний
архиепископ Майнца, и евреи лишаются друга и заступника. Претендентов на
вакантное место было немало, но далеко не все способны были выполнить два
условия: выплатить Риму из своего кармана 20 000 золотых гульденов и изгнать
евреев из Майнца и всех соседних земель ( это требование было выдвинуто
доминиканцами Кёльна). В марте 1514 года архиепископом стал молодой маркграф
Альберт Бранденбургский из рода Гогенцоллернов. Братья Гогенцоллерны были
верными сынами церкви: один из них был деканом Бамберга, другой - каноником
Вюрцбурга, да и сам Альберт несмотря на молодость уже был архиепископом
Магдебурга.
Вступив в должность, архиепископ Альберт должен
выполнить взятые на себя обязательства. Не испытывая ненависти или личной
неприязни к евреям, он тем не менее рассылает письма соседям, призывая их
начать повсеместное изгнание. Уже в январе 1516 года во Франкфурте-на-Майне
собрался съезд князей, где было принято решение о высылке. Лишь Фулда и
Хессе-Ханау к их чести отказались изгонять своих евреев, даром что в Фулде
в ХIII в. состоялся первый в Германии процесс по обвинению евреев в использовании
христианской крови в ритуальных целях. Чтобы компенсировать утрату денег
(изгнанные евреи ведь не станут платить налоги, которые существенно подпитывали
казну), было решено активизировать торговлю индульгенциями, которой занимались
доминиканцы.
Вот тут-то не стерпел Лютер и прибил на двери собора
в Виттенберге свои знаменитые Тезисы, положившие начало Реформации. На дворе
стоял октябрь 1517 года. К этому времени „спор о еврейских книгах" закончился.
Усилия немецкого гуманиста Иоганна Ройхлина, рабби Йосельмана из Росхайма
и иже с ними увенчались победой. Можно и точку поставить. Дальше начинается
Реформация, породившая Крестьянскую войну. Для евреев это было трудное время.
Не успели они порадоваться тому, что удалось отбить у врагов священные книги,
как само их существование в Германии оказалось под угрозой.
Что же рабби Йосельман? Его миссия не закончилась.
Мы коснёмся лишь самых важных его деяний. Он понимал, что жаловаться императору
бесполезно: хотя Максимилиан и изменил своё отношение к евреям, он не станет
ради них ссориться с князьями, тем более сейчас, когда он постарел и более
всего озабочен, в чьи руки попадёт его империя. Он хотел бы передать корону
внуку Карлу, недавно унаследовавшему испанский престол, однако необходимо
одобрение князей. Пожалованный званием „имперского ходатая по делам евреев",
Йосельман знает: есть лишь один выход - ехать в Майнц. И вновь Йосельман
в пути. На этот раз Пфефферкорн успел его опередить, но это не помогло интригану.
Он вручил новому архиепископу свой очередной памфлет „Позорное зеркало",
где вновь атаковал Ройхлина и евреев. Он требовал максимально унизить последних:
не убивать, но отнять всё имущество и заставить выполнять самые грязные
работы - чистить улицы и отхожие места, детей их следует у родителей забрать
и насильственно крестить. Прочитав памфлет, архиепископ бросил его в огонь
камина и передал Пфефферкорну свой приказ: немедленно покинуть город и его
владения, в противном случае автора постигнет судьба его клеветнического
сочинения.
Йосельману стало известно, чем закончилась аудиенция
его врага, и в сердце его затеплился огонёк надежды. Однако его слёзные
просьбы снизойти к несчастным евреям, не лишать их убежища, не превращать
достойных благочестивых людей в нищих бродяг, не поколебали решения князя
церкви, поскольку он связан словом: принимая свой сан, он обязался выполнить
два условия, одно из них - изгнание евреев. Проницательный Йосельман понял,
что ответ властителя не уловка, к тому же он не почувствовал ненависти к
евреям в душе молодого архиепископа. А потому он решился рассказать о том,
как принимал его император, как обещал он своё покровительство евреям. Эти
слова заставили Альберта задуматься.
- Ты - умный человек, Йосельман, я вижу, дела твоих
собратьев в надёжных руках. Поезжай к императору! Если Максимилиан запретит
мне и моим соседям изгонять евреев, я повинуюсь ему. Пойми, мне нужен приказ,
не рекомендации, не совет, только приказ императора может освободить меня
от данного слова. Успеха тебе!
Бог не покинул рабби Йосельмана, и спустя десять
дней он предстал пред светлые очи государя. Максимилиан вспомнил их беседу
шестилетней давности. Император знал, что привело к нему этого еврея из
Росхайма, который ничего не просил для себя, а только для своих единоверцев.
Этот благородный душой и мудрый человек ему симпатичен, но сейчас не время
поддаваться эмоциям, не время ссориться с князьями. Йосельман тоже понимал,
о чём думает Максимилиан, что его заботит. И он, как бы отвечая на мысль,
гложущую собеседника, рассказывает ему библейскую историю сыновей Исаака,
близнецов Эсава и Иакова. Хоть Эсав считался первенцем, хоть отец предпочитал
его Иакову, всемогущий Бог распорядился так, что благословение Авраама и
отца своего Исаака получил Иаков. - И не от расположения князей, а лишь
от воли всемогущего Бога зависит, будет ли корона германской империи возложена
на голову Вашего внука или нет.
Поскольку император хранил молчание, Йосельман
продолжил: - Ваше величество, я бы не обеспокоил Вас, если бы архиепископ
Майнца, милостиво выслушавший меня, не обещал прекратить изгнание евреев
при условии, что он получит от вас соответствующий приказ.
Когда рабби Йосельман появился во Франкфурте с
письмом-приказом за подписью императора, евреи города целовали ему руки.
Помимо письма к архиепископу Майнца, он получил ещё один документ. Это было
письмо императора к внуку Карлу, королю Испании, в котором император Максимилиан
подтверждал, что еврей Йосель из Росхайма был назначен им попечителем и
патроном евреев Германии, характеризовал его как человека умного, честного,
благородного и благочестивого и просил внука, если он станет императором,
утвердить это назначение и быть милостивым господином и защитником евреев
в немецких землях.
Ещё в 1514 году император написал письмо о защите
евреев, проживающих в Германии, но оно не получало огласки вплоть до 1518
года, потому известие о письме, которое привёз рабби Йосельман за подписью
императора, наполнило сердца эльзасских евреев ликованием. Однако радость
была недолгой: в январе 1519 года Максимилиан умер, и в июне во Франкфурте
князья избрали его внука Карла У. Евреи не знали, чего им ждать от юного
монарха. Он родился в Генте, его матерью была единственная дочь „католических
королей" Испании, Фердинанда и Изабеллы, которые в 1492 году обрушились
на евреев. Карл рано лишился отца, но и материнской ласки не знал. Воспитывал
его учитель Адриан Флорент, будущий папа Адриан VI, первый немец на папском
престоле. Карлу было шестнадцать, когда умер его дед Фердинанд и он унаследовал
испанскую корону. К этому времени он уже свободно знал семь языков. Ему
предстояло стать „католическим королём".
После смерти короля и до прибытия Карла страной
управлял в качестве регента Хименес, кардинал-архиепископ Толедо и великий
инквизитор. Он был широко известен как преследователь марранов, крестившихся
евреев, но втайне сохранявших верность вере предков. Великие инквизиторы
ежегодно сжигали тысячи людей. Евреи обратились с петицией к юному королю,
обещая выплатить 800 000 дукатов, если прекратятся преследования, но он
оставил её без внимания. Зато разрешил инквизиции начать свою „деятельность"
в Нидерландах. Воодушевлённые доминиканцы отправили депутацию к новому императору,
требуя следовать примеру его предков Фердинанда и Изабеллы - сжигать еретиков
(они имели в виду прежде всего Мартина Лютера, чьи сочинения уже пылали
перед Кёльнским собором) и изгнать евреев из Германии.
Не дожидаясь высочайшего повеления, власти Регенсбурга,
еврейская община которого была одной из старейших и известных в Германии,
отдали приказ об изгнании евреев. Несчастных погрузили в лодки, и они двинулись
вниз по Дунаю. Судьба их была печальна. Лишь семейству Ауэрбах, пользовавшемуся
покровительством короля Баварии, дозволено было остаться. Эта страшная новость
наполнила еврейские сердца трепетом и отчаянием, зато Пфефферкорн ликовал.
Что делать? Ехать в Испанию? Но там с 1499 года
действует закон: еврей, осмелившийся ступить на испанскую землю, будет предан
смерти. С риском для жизни Йосельман в сопровождении раввина Мозеса Коэна
из Франкфурта, переодевшись в платье богатых немецких горожан, весной 1520
года появляются на улицах Мадрида. Они смогли добиться высочайшей аудиенции
и вручили императору Карлу V письмо его покойного царственного деда. Император
намеревается прибыть в Германию в начале следующего года и обещает на месте
во всём разобраться. Такой же ответ получили и доминиканцы, которые жаждали
к прибытию императора очистить Германию от евреев. Их зловещие планы будут
реализованы спустя четыре столетия: при Гитлере Германия станет judenfrei.
На исходе 1520 года Карл V въехал в Аахен, где
и был коронован. В январе 1521 года открылся всегерманский рейхстаг в Вормсе
под председательством молодого императора. Сейчас его помнят потому, что
туда в марте был приглашён Лютер, от которого требовали отречения от „еретических"
идей. Он предстал перед собранием в апреле, его речи произвели огромное
впечатление на императора и князей, особенно последние слова: „Нет, я не
могу и не хочу отречься ни от чего, потому что небезопасно и нехорошо делать
что-либо против совести. Вот здесь я стою; я не могу иначе. Мне нечего добавить.
Бог да поможет мне! Аминь".
Рейхстаг осудил Лютера как еретика. Но Йосельман,
присутствовавший на рейхстаге (ведь он был не простой еврей, а облечённый
по воле двух императоров особыми полномочиями), внимал ему с некоторой надеждой.
И действительно, этот монах-августинец, а затем доктор теологии и профессор
Виттенбергского университета, сражавшийся с папистами-доминиканцами, поднимет
голос в защиту евреев. Сразу после посещения Вормса он засядет за брошюру
„Иисус Христос родился евреем". Он опубликует её в 1523 году. Лютер надеется
привлечь евреев к своей вере, но убедившись в тщетности ожиданий, он спустя
двадцать лет обрушится на них с яростью, превосходящей всё, что они претерпели
ранее , станет их хулителем и гонителем. И Йосельману придётся защищать
евреев от Лютера, но прежде ему надо защитить их от восставших крестьян
во время кровавой вакханалии Крестьянской войны. Время это не за горами.
А пока что Йосельман получил новую грамоту, подтверждающую
его полномочия, и присягнул императору в присутствии вице-канцлера Циглера
и архиепископа Альберта Майнцкого. Император гарантировал спокойную жизнь
евреям Оберенхайма, сместив губернатора-самодура Бранта. Здесь же в Вормсе
во время сейма окончательно рухнула карьера интригана Пфефферкорна. Эти
победы могли бы тешить самолюбие любого, кто столько от них претерпел, но
рабби Йосельман был выше сведения счётов. Да и жизнь то и дело подбрасывала
ему и его народу такие испытания, что проделки Пфефферкорна начинали казаться
безделицей. Рабби Йосельман не отступал.
Среди множества его многотрудных деяний на благо
немецких евреев участие в Аугсбургском рейхстаге 1530 года по значимости
заслуживает особого разговора. Император Карл V после девятилетнего отсутствия
явился в Германию как триумфатор: его короновал папа как императора Священной
Римской империи германской нации, в битве при Павии он победил французского
короля Франциска I, принудил его заключить мир с папой, он подавил волнения
в Испании, его конквистадоры завоевали Перу и Мексику. Ныне перед ним стояли
две главные задачи: определиться с лютеранством и готовиться к крестовому
походу против турок, которые чувствуют себя хозяевами на Дунае и чуть ли
ни штурмуют Вену.
Между тем недруги евреев распространили клеветнические
слухи в народе о сотрудничестве евреев с турками. Понимая всю опасность
этого навета, рабби Йосельман отправился к императору в Инсбрук для объяснения.
В его дневнике имеется скупая запись о том, что Карл V подтвердил все прежние
привилегии евреев. А в мае 1530 появился эдикт, в котором говорилось, что
все свободы и права, дарованные им евреям при короновании в Аахене, он подтверждает
ныне как римский кайзер. Но этим дело не кончилось.
За три месяца до открытия рейхстага в Аугсбурге
появилось антиеврейское по замыслу сочинение обращенного еврея Антония Маргариты,
в котором он толковал и комментировал еврейские молитвы и обряды. Оно вызвало
такой интерес, что через месяц вышло второе издание. Автор оказался врагом
куда опаснее невежественного Пфефферкорна. Он происходил из семьи талмудистов,
его отец был равином Регенсбурга, и его познания в иудаике были основательны.
Однако в своих трактовках Маргарита повторял христианских теологов, пользовался
их оружием и, переведя на немецкий язык еврейские молитвы, стал доказывать,
что евреи изо дня в день, поутру, ввечеру и в полдень молят своего Бога,
чтобы он искоренил Священную Римскую Империю германской нации, уничтожил
христианских пастырей и императорский дом, чтобы „кровь христианская обагрила
стены". Маргарита предлагал евреям опровергнуть его обвинения, вызывал их
на спор.
Когда императору стало известно о книге, он решил,
что спор поведёт имперский еврей Йосельман из Росхайма. В Испании публичные
диспуты между еврейскими равинами и пастырями церкви стали делом привычным,
но в Германии это было нечто новое. Йосельман попал в щекотливое положение.
Он не получил философского образования, не был профессиональным раввином,
тем не менее отступать было невозможно, и он принял вызов. Йосельман поставил
условие: если он выиграет спор, его оппонент должен навсегда покинуть Аугсбург.
25 июня 1530 года в присутствии кайзера, множества
князей и знати Йосельман убедительно и доказательно оспорил три положения
своего оппонента: что евреи поносили Христа и христианство, что они искали
и завлекали прозелитов (новообращённых) и побуждали их уничтожать правителей,
которым они прежде служили.
Убедительная победа рабби Йосельмана письменно
зафиксирована свидетелями: вицеканцлером Маттиасом Хельдом, д-ром Брандтом
и отмечена в записях аугсбургского магистрата. Косвенное тому доказательство
- отъезд Маргариты в Майсен, а затем в Лейпциг. Главное же - Йосельману
удалось провалить проект выселения евреев из Богемии и Венгрии.
С целью устранить упрёки в адрес евреев в том,
что они нечестно ведут дела, обманывая „простодушных немцев", Йосельман
вызвал в Аугсбург еврейских представителей от округов и принял совместное
постановление-регламент, состоящее из десяти пунктов, относительно принципов
еврейской коммерческой морали. Это постановление было внесено в официальные
документы рейхстага. Его копия до сих пор хранится в архивах Страсбурга.
За десятью пунктами „Уложения" следовало заключение: „Я и мои единоверцы,
уполномоченные евреями, обещаем и обязуемся исполнять эти правила, если
только правители, князья и бургомистры будут делать со своей стороны всё
возможное, чтобы мы жили спокойно в местах проживания, чтобы нам не грозили
изгнанием и предоставили свободу переезда с места на место, беспрепятственную
торговлю и не измышляли бы против нас обвинений в убийствах и пролитии крови.
Ибо и мы люди, созданные всемогущим Богом, чтобы жить на земле рядом с вами".
В результате 12 августа 1530 года Карл на рейхстаге
подтвердил привилегии, дарованные евреям столетием ранее императором Сигизмундом,
которые гарантировали им личную неприкосновенность, свободу вероисповедания,
занятие кредитными операциями и свободу передвижения. Если бы эти гарантии
соблюдались! Жизненные реалии оказывались иными, и Йосельману приходилось
метаться из Брабанта в Инсбрук, из Праги в Аугсбург, из Регенсбурга в Ансбах,
где судьба еврейских общин каждый раз висела на волоске. Как пишет Л.Поляков,
„он виртуозно владел двумя основными аргументами, к которым с тех пор всегда
прибегали его последователи: защитительные речи морального и богословского
характера и умело раздаваемые дары".
Реформация и её последствия скорее негативно сказались
на положении евреев Германии. Подчас трудно было предположить, откуда придёт
беда. В 1534 году в Мюнстере захватила власть воинственная апокалиптическая
секта. Анабаптисты, или „перекрещенцы" объявили, что Христос возвращается
на землю, чтобы установить царство справедливости. Лидер восставших Иоанн
Лейденский объявил себя Мессией и царем Нового Израиля. Мюнстер переименовали
в Новый Иерусалим. Переименовали все улицы, дни недели. Население обязано
было принять новое крещение, сопротивлявшихся убивали. Выжившие стали называть
друг друга „братья" и „сестры". Все имущество и съестные припасы были обобщены,
деньги отменены. Все книги, кроме Ветхого Завета, были сожжены перед кафедральным
собором. После краткого периода аскетизма установилась полигамия, многоженство.
Город выдерживал осаду почти полтора года, живя по законам „военного коммунизма".
За это время его обитатели прошли ускоренно весь исторический цикл - от
всеобщего равенства до тоталитарного режима. Это был настоящий Апокалипсис.
Евреи были в нём неповинны, но восставшие продемонстрировали „близость"
Ветхому Завету, потому тень их исступлённых бесчинств легла на евреев.
Одновременно в Богемии реформаторы проявили настолько
глубокую приверженность Ветхому Завету, что некоторые стали даже переходить
в иудаизм, праздновать субботу (саббатианцы, или субботники, не путать их
с движением в поддержку лже-Мессии Саббатая Цеви, которое имело место в
ХVII в.), а кое-кто сделал обрезание. Слухи о том дошли до Лютера и привели
его в негодование, он разразился „Посланием против саббатианцев". Накануне
этих событий рабби Йосельман пытался искать у Лютера защиты и обратился
к нему с просьбой воспрепятствовать изгнанию евреев из Саксонии. В 1536
году Йосельман не знал, что позиции Лютера по отношению к евреям кардинально
изменились. В своём ответном письме Лютер писал, что его сердце попрежнему
открыто евреям, но он всё больше в них разочаровывается, поскольку они упорствуют
в своих заблуждениях и не хотят принять его учения. А в 1539 году он признал
своё поражение: обратить евреев не удалось даже Иисусу Христу, не то что
ему, Мартину Лютеру. В 1542 году Лютер публикует исполненный ярости и гнева
памфлет „Против евреев и их лжи", а спустя несколько месяцев вовсе издевательский
- „Шем Гамфораш". Несдержанный на язык Лютер здесь превзошёл самого себя
в нападках на евреев.
„Поистине он сделал нашу жизнь крайне опасной",
- записал рабби Йосельман в своём дневнике. Он был проницателен, этот мудрый
имперский еврей, но ему и в страшном сне не могло привидеться, чем обернутся
антиеврейские писания Лютера в ХХ веке, как страшно они „аукнутся", какую
зловещую роль сыграют в судьбе европейского еврейства при нацистском режиме.
Отпущенные ему годы рабби Йосельман истово служил
своим единоверцам. Он не ждал ни от кого благодарности. Он жил в согласии
со своей совестью и деятельной натурой. Людская память недолговечна: могила
его затерялась. Но имя этого народного заступника время сохранило и донесло
до нас.
Печатается по авторской рукописи
