Владимир Янкелевич. Заметки о Войне за независимость Израиля

Часть II: О количестве, так и не перешедшем в качество

Почему волнуются народы и племена замышляют тщетное?

Хвост вильнул собакой, и началась война. В Израиле она называется «Война за независимость», а в арабских странах и среди палестинцев ее называют катастрофой.

А как ее арабам еще назвать? Они ведь ожидали легкой прогулки.

Британский дипломат Алек Киркбрайд писал в своих воспоминаниях[1] о разговоре с генеральным секретарем Лиги арабских государств Аззам-пашой за неделю до начала войны: «...когда я спросил его об оценке еврейских сил, [он] замахал руками и сказал: «…Не имеет значения, сколько их. Мы сметем их в море!» Хотя возможно он просто перефразировал слова Руфия из пьесы Б. Шоу «Цезарь и Клеопатра»: «А воины у тебя – римляне? Если нет, то не важно, сколько их у тебя, лишь бы не превышало пятьсот на десять». Все-таки Аззам-паша был культурным человеком, да и действие пьесы происходило в Египте.

Египетские генералы высказывались в том же духе, но попроще. Они уверяли свое правительство и ЛАГ, что вторжение будет просто «парадом без каких-либо рисков», а Тель-Авив будет взят «через две недели». Некоторым основанием для таких заявлений послужило то, что Египет, Ирак и Сирия имели свои ВВС, у Египта и Сирии были танки, и все они имели некоторую современную артиллерию. Да и человеческие ресурсы у них были несопоставимо больше, чем у ишува.

Только вот воины у них были «не римляне». Количество не перешло в качество.

Войну за независимость Израиля можно разделить на две следующие друг за другом, но различные кампании. В них пришлось бороться с различными врагами при неодинаковых обстоятельствах.

Первый этап арабо-израильской войны принято определять с 30 ноября 1947 года, то есть с момента принятия Генассамблеей ООН решения о разделе Палестины, до 14 мая 1948 года, когда в здании музея на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве за один день до окончания британского мандата на Палестину было провозглашено Еврейское государство.

Генерал-лейтенант Макмиллан и его сотрудники отдают честь во время последнего спуска британского флага в Хайфе.

Последний Верховный комиссар Палестины сэр Алан Гордон Каннингем спустил «Юнион Джек» в порту Хайфы. Командующий британскими войсками в Палестине генерал-лейтенант сэр Гордон Холмс Макмиллан со своим штабом отдали честь флагу, смахнули они слезу при этом или нет – неизвестно, но это и не важно, период английского мандата в Палестине бесславно завершился.

Второй этап войны начался 15 мая 1948 года с вторжения в Палестину регулярных арабских армий и продолжались с перерывами до заключения отдельных соглашений о перемирии между Израилем и четырьмя арабскими странами в первой половине 1949 г.

Панарабизм всегда был излюбленной темой арабских интеллектуалов. Это свойственно не только арабам, болезнь заразная, собственным величием переболели многие, потом величия становилось меньше, и больной понемногу выздоравливал. Панарабизм оказался затяжной хронической болезнью.

Джина из бутылки выпустили англичане. Им казалось, что подталкивая арабские страны к созданию Лиги арабских государств, они обеспечат управляемую структуру и обезопасят свой тыл. Они надеялись на богатый опыт в таких играх, но игровое поле стало другое, да и игроки не те.

Лига просто не могла не развивать тему панарабизма, ничего другое государства, входящие в Лигу, не объединяло. Панарабизма стал ее основным стержнем. А раз так, то решение судьбы палестинских арабов просто не могло не стать для Лиги «идеей фикс». С государствами, членами Лиги, все было намного сложнее. Они больше боялись и ненавидели друг друга, чем только создающееся еврейское государство.

Так получилось, что на незначительном пятне на карте мира – Палестине – скрестились интересы многих больших и малых стран. Они были у США и Англии; против Франции действовали не только сирийцы, но и англичане. Хашимитские короли Иордании и Ирака были готовы к объединению, что вполне обосновано пугало в первую очередь Сирию и Ливан, ну а во вторую – Саудовскую Аравию. Королю Иордании, в свою очередь, совсем не нужно было палестинское государство, он видел эти территории в составе своего королевства. Об этом он беседовал с Голдой Меир и поначалу говорил, что территории, выделенные евреям для него неприкосновенны, но потом побоялся опоздать к дележу пирога и аппетиты расширил…

В связи с этим имеет смысл рассматривать войну 1948 года не только, как арабо-израильскую, но и часть межарабской борьбы. Рассмотрение мотивов действий арабских стран в этой войне позволяет понять причины так и не произошедшего перехода количества в качество.

Сирия среди главных арабских участников войны занимала особое положение – она была единственной реальной демократией в окружении свежеиспеченных королевств. Правые и левые партии организовали частые демонстрации с требованием войны, организованные ими отряды молодых людей рвались идти на войну в Палестину в качестве добровольцев. Общественное давление на президента Куатли и его правительство, требующее вмешательства и военного противодействия решению ООН по разделу Палестины было чрезвычайно сильным, и Куатли не мог его игнорировать. Демократия-с!

Но волновали Президента не палестинские арабы:

«Если Абдалла со своим «Арабским легионом» захватит в Палестине территории, выделенные арабам, то это станет началом реализации проекта «Великая Сирия». Затем он объединится с Ираком и легко захватит Сирию, тем более, что внутри собственно Сирии сторонников у него хватает».

Основания опасаться Хашимитов у Куатли были.

Он прекрасно помнил поход Фейсала брата Абдаллы, на Дамаск с армией арабских моджахедов. Дамаск Фейсал захватил, стал королем Сирии, но ненадолго, откуда его вскоре выставили французы. В качестве компенсации англичане сделали Фейсала королем Ирака, но сегодня французы уже Сирии помочь не смогут, а англичане наверняка встанут на сторону Абдаллы. Премьер-министру Джамилю Мардам Бею Куатли говорил, что Абдалла – «овца, но его пастух в вопросах высокой политики – Британия»[2]. С английской политической поддержкой и военной – корпусом генерала Глабба, Абдалла вполне может преуспеть в повторном походе на Дамаск.

При таких перспективах у Куатли не нашел иного выхода, кроме активного участия в войне. Так можно блокировать активность Абдаллы, да и не делать же его единственным бенефициаром!

Куатли опасался не только Хашимитов. Сама сирийская армия была источником опасности, и вполне могла решиться на военный переворот. Просто на Востоке обычай такой.

Все эти опасения с сентября 1947 года и диктовали Сирии дипломатическую и военную стратегию, и Куатли решил проявить инициативу и стать главной фигурой в защите палестинских арабов. Он считал, что так он похоронит надежды короля Абдаллы стать королем «Великой Сирии», а армия в такой период будет занята общеарабским делом, ей будет не до переворотов.

Президент Сирии Шукри ал-Куатли с экс премьер-министром Сирии Насухи Салим аль-Бухари в 1943 году.

Абдель-Азиз аль-Сауд, король Саудовской Аравии, был согласен с Куатли. Свое мнение он пояснил так:

«Британия мстит за египетский отказ подписать новый англо-египетский договор, расширяющий британские базовые права и другие привилегии в Египте», только он называл Британию не пастухом, а кукловодом. Каждый раз, когда Египет отказывался сотрудничать с Британией, – отметил аль-Сауд, – Абдалла начинает продвигать проект «Великой Сирии» с удвоенной энергией».

В итоге в Лиге сформировались два блока – хашимитский и египетский.

Хашимитский блок состоял из Ирака и Иордании, в египетский блок входили остальные страны, опасавшиеся хашимитских амбиций и искавшие египетскую помощь или защиту. Для них Лига была убежищем. Устав Лиги декларировал неприкосновенность арабской государственной системы и неизменность границ без согласия всех государств, членов Лиги. Однако самой большой проблемой было то, что у Лиги нее не было зубов.

Был создан Технический комитет военных экспертов во главе с генералом Исмаилом Сафватом, бывшим иракским начальником штаба. Главным его достижением стал план создания армии арабских добровольцев, принятый 29 ноября на встрече арабских премьеров в Каире.

Во время встречи произошел такой курьез. Хасана Аль-Банна египетский основатель «Братьев-мусульман», вдохновленный решением о создании армии арабских добровольцев, прислал на имя Куатли телеграмму. В ней Аль-Банна утверждал, что он может мобилизовать 10000 египетских боевиков и передать их в распоряжение Лиги арабских государств для святого дела. Радость арабских лидеров омрачил король Египта Фарук. Он вел жесткую борьбу с «Братьями», она была в самом разгаре, а тут появляются эти террористы и пытаются затмить его в Лиге своим националистическим рвением! Фарук был в ярости и даже покинул встречу в знак протеста.

Однако у него не было иного выбора, кроме как двигаться вперед вместе с Сирией. В конце концов он побушевал и вернулся.

Армию арабских добровольцев, названную «Арабская освободительная армия» (Arab Liberation Army – ALA), нужно было собирать, вооружать, и превратить их не в толпу головорезов, а в реальную боевую единицу. Этот процесс возглавил иракский генерал Таха аль-Хашими. Куатли считал его подходящей фигурой не из-за большого опыта командования, а, и это самое главное, из-за его конфликта с Хашимитской династией.

Общими усилиями ALA сформировали. План набрать 10 000 солдат не удался, но все же к середине марта 1948 года число добровольцев составило приблизительно 6 000. Это была достаточно разношерстная публика. Она включала сирийцев, ливанцев, несколько сотен друзов и черкесов, а также жителей Ирака и Трансиордании, «Братьев-Мусульман» из Египта, обещанных Аль-Банна, и, естественно, палестинских арабов. Было также несколько югославов, немцев, турок и британских дезертиров.

На британских дезертирах нужно остановиться отдельно.

23 февраля заместитель государственного секретаря по делам колоний Дэвид Рис-Вильямс (Rees-Williams) сообщал в британском парламенте[3]:

«Ответственность [за теракт на улице Бен-Иегуда] до сих пор не установлена, но я могу сразу сказать, что [британские] власти ничего не нашли, что подтвердило бы утверждения распространенные в Палестине, что члены британских сил безопасности были вовлечены [в это преступление] и [утверждения] сионистских властей были поставлены под сомнение <…> это невероятно».

Невероятно? «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось…» Рис-Вильямсу.

1 февраля 1948 года у здания редакции газеты «Palestine Post», рядом отелем, в котором были расквартированы солдаты «Пальмаха», остановился грузовик. Смешанная англо-арабская группа действовала в английской военной форме на автомобилях английской армии. Все это им очень помогало, как-никак было время английского мандата. Солдаты уехали, а грузовик со взрывчаткой сразу же был взорван. Один человек погиб и 20 получили ранения. В акции приняли участие два дезертира из британской армии Эди Браун и Питер Мэдисон и один араб – Халиль Джанхо. Всем троим удалось скрыться.

Брауну и Мэдисону успешный теракт понравился. Следующим – стал взрыв на улице Бен-Йехуда.

Квартал Ромема, первый построенный в Иерусалиме во времена мандата, не так хорошо известен, как другие районы столицы. Именно там 9 декабря 1917 года британские солдаты и встретились с мусульманским главой Иерусалима (его звали Хусейн аль-Хусейни), который передал им пакт о капитуляции и ключи от города и рассказал, что прошлой ночью турки бежали из Иерусалима. Эту процедуру потом пришлось повторить – два дня спустя там же провели торжественную церемонию, которую почтил своим присутствием сам генерал Эдмонд Алленби.

Рано утром 22 февраля 1948 года к еврейскому блокпосту в квартале Ромема подъехал конвой из трёх грузовиков в сопровождении полицейского броневика. Люди в британской военной форме, находившиеся в машинах, не позволили персоналу блокпоста проверить груз и проследовали дальше. На углу улиц Бен-Йехуда и Бен-Хиллель, возле гостиниц «Атлантик» и «Амдурски», они остановили машины, пересели в броневик и уехали. В этих гостиницах так же были расквартированы солдаты «Пальмаха». Перед отъездом они застрелили заподозрившего их охранника.

В 6:30 утра прогремел мощный взрыв, были разрушены четыре здания, находившиеся в них люди погибли или были погребены под руинами. По разным источникам погибших было от 46 до 58 человек, раненых около 130. Цель террористов – солдаты «Пальмаха» – находились на задании и не пострадали.

Сначала утверждения властей ишува о причастности британских солдат к теракту расценивались, как беспочвенные, но потом удалось установить, что среди исполнителей были как минимум двое дезертиров из британских вооружённых сил, уже известные по взрыву у редакции «Palestine Post» – капитан Эдди Браун и капрал Питер Мэдисон.

Они пытались как-то обосновать свои действия, вроде «мстили за погибшего брата…», но то, что им была обещана тысяча фунтов стерлингов от имени иерусалимского муфтия Хаджа Амина аль-Хусейни, делало их рассказы совершенно бессмысленными.

Израильский историк Бенни Морис в книге «1948: a history of the first Arab-Israeli war» утверждает, что все шесть исполнителей теракта были британскими дезертирами. Версия вполне убедительная, исторические исследования – его специальность.

Непосредственно командовать боевиками ALA был назначен Фавзи аль-Кавукджи. Выражение «кому война, а кому мать родная» его характеризует абсолютно точно. В первой половине ХХ века он участвовал почти в каждой заметной арабской потасовке. В Первой мировой он воевал на стороне турок против англичан в Палестине и Ираке. Затем дезертировал и перешел на службу к Фейсалу в бытность того королем Сирии (с 11 марта — 25 июля 1920), при этом он воевал против французов в 1920-м и пользовался поддержкой англичан. Затем в 1925-м воевал уже против сирийского правительства. Некоторое время жил в Саудовской Аравии, откуда его аль-Сауд выставил. В 1936 он служит в иракской армии и ведет безуспешные партизанские действия против британских войск и еврейской самообороны. Затем в 1941 году в Багдаде участвует в восстании аль-Килани против англичан, где яростно воевал с войсками генерала Глабба.

Теперь с генералом ему предстояло быть союзником в войне против Израиля.

В этой войне был еще один, радикальный, но очень неудобный деятель – Мухаммад Амин аль-Хусейни, муфтий Иерусалима. Он был достаточно популярен среди радикальных палестинских арабов, но никак не устраивал Сирию. Для муфтия было все равно, кто раздавит (если на то воля Аллаха) ишув, Куатли или Абдалла, лишь бы сбросили евреев в море. Проект «Великая Сирия» его не волновал совершенно.

Муфтий отказался от сотрудничества с Кавукджи, утверждая, что Палестина не нуждается в ALA, и что все деньги должны быть даны непосредственно ему. Его вполне можно понять, деньги – вещь притягательная.

Амин аль-Хусейни заявил Куатли, что никогда не будет сотрудничать с Кавукджи и ALA, что 12000 человек состоят под его командованием, что конечно было ложью, и представил президенту Сирии список своих расходов на заработную плату боевикам и военные нужды. Муфтий надеялся, что Сирия и Лига арабских государств в целом обеспечат его необходимыми средствами. Более того, он потребовал, чтобы все военные операции в Палестине были бы подчинены ему.

Аль-Хусейни не был заинтересован в участии общеарабских сил в Палестине. Он был достаточно опытным человеком, чтобы понимать – армии приходят, чтобы захватить власть, а вот делиться властью они не умеют. Такого умения не было и у муфтия, да он и не собирался делиться с кем бы то ни было своей будущей властью в Палестине. Армии Ирака, Трансиордании и Египта могли полностью смешать его планы. Муфтий стремился создать свою собственную армию, которая могла бы разбить евреев, используя извне только финансовую помощь.

Ему всего-то и оставалось решить казалось вполне реальные задачи: получить контроль над всеми деньгами и добровольцами, обещанными Лигой, поставить войска под свое командование. Для подкрепления своих претензий, муфтий послал в Палестину в качестве главнокомандующего «Армии Священной войны», набираемой в Египте, своего племянника Абд аль-Кадира аль-Хусейни.

Муфтий был решительным человеком, но у арабских лидеров были свои собственные взгляды на будущее Палестины.

Президент Сирии Куатли охарактеризовал претензии муфтия достаточно точно:

«Конечно, это будет означать, что палестинцы будут разбиты, – пояснил президент, – за двадцать лет действия муфтия в Палестине ни разу не были успешными, они вели от одного поражения к другому».

В это же время король Абдалла утверждал, что может спасти Палестину самостоятельно. «Почему бы арабским странам не направить свои войска непосредственно мне?», – спрашивал он.

Египетский король Фарук, в свою очередь, не хотел иметь ничего общего ни с одним из них: «Арабы должны избавиться от всех трех: Муфтия, Абдуллы и Кавукджи», правда, сам возглавить военную кампанию как-то не рвался. Цену своей армии, что бы ни утверждали его генералы, он знал.

Но все эти арабские склоки не останавливали войну, у войны своя логика.

Подразделения ALA начали боевые действия в Палестине, взяли под контроль области вокруг некоторых прибрежных городов на севере, укрепили свое присутствие в Галилее и Самарии, в том числе и в областях, которые Абдалла уже считал своими.

Из Египта в войну вступила «Армия Священной войны» под командованием Абд аль-Кадира аль-Хусейни. Громким названием «армия» было названо примерно полторы сотни боевиков, все, что он смог собрать в Египте. Но помог дядя-муфтий уже в Палестине. Пополнив отряд несколькими тысячами добровольцев из палестинских арабов, аль-Хусейни смог организовать блокаду Иерусалима. Угроза нависла над 100 000 еврейским населением.

Надо сказать, что Аль-Хусейни поначалу действовал достаточно успешно. К марту 1948 года его тактика вполне окупились. В операциях по разблокированию Иерусалима было уничтожено значительное количество бронетехники Хаганы, сотни бойцов погибли, пытаясь прорвать блокаду и доставить продовольствие в осажденные еврейские районы Иерусалима.

Не менее тяжелой была ситуация в еврейских поселениях в Негеве и к северу от Кинерета.

Американский биограф[4] Моше Даяна рассказывает такую историю:

«В мае 1948 года к Бен-Гуриону явилась делегация киббуцников из Галилеи с просьбой послать им подкрепления для борьбы с вторгшейся сирийской армией. Премьер отказал, ссылаясь на нехватку солдат и оружия, и послал их к исполняющему обязанности начальника Генерального штаба генералу Игалю Ядину. Тот повторил им слова Бен Гуриона – у него нет для них ни солдат, ни оружия. "Но – добавил Ядин, – я посылаю вам на помощь Моше Даяна". И киббуцники ушли, совершенно успокоенные.

История, как и прочие мифы, достаточно красивая. Просто дело в том, что она не соответствует действительности. Время было героическое, будущие прославленные генералы тогда еще только командовали ротами, батальонами, отдельными операциями. История подобного рода тогда более подошла бы Игалю Ядину. Но о нем таких историй не рассказывали, внешний блеск и словесная мишура – это не про него. В Войне за независимость он исполнял обязанности начальника Генерального штаба, возглавлял созданный им оперативный отдел. Там, под его руководством, рождались планы наступательных операций, которые затем в поле, на местности, собственно и создавали Израиль. Все понимали, что государства создаются не решениями ООН, твоим является только то, что ты можешь защитить. Это было верно всю историю человечества, не менее верно это было и в Войне за независимость.

В начале апреля 1948 г Хагана перешла к активным наступательным действиям, переломившим сложившуюся ситуацию в Войне. Положение было тяжелым везде, но прорвать блокаду Иерусалима требовалось немедленно, и 3 апреля 1948 года Хагана начала операцию «Нахшон»[5].

Уже 5 апреля Абд аль-Кадир аль-Хусейни запросил помощи у Сирии. Но помогать племяннику муфтия подарить дяде Иерусалим в Дамаске не захотели. Пришлось обходиться собственными силами. Казалось, что их хватало, да и мотивация у палестинских арабов была вполне достаточной.

Муфтий помогал, как мог. Он надеялся убедить египетское командование двинуть армию на Иерусалим. Ему было понятно, что единственный шанс вернуться в город, где он номинально числился великим муфтием, был только в случае, если «Армия священной войны» удержит блокаду Иерусалима. Помощь Абдаллы его не устраивала. Если Святой город будет захвачен королем Абдаллой, то его шансы снова водвориться в мечети Аль-Акса будут так же ничтожны, как и в том случае, если Иерусалим окажется в руках евреев.

Со стороны ишува в операции принимала основное участие сводная бригада из трёх батальонов бригад Александрони, Голани и Гивати общей численностью 1440 человек. Командование было возложено на Шимона Авидана, командира бригады Гивати.

То, что деревня Кастель является ключом к контролю над всем Иерусалимским шоссе, стало понятно практически сразу. В результате за эту деревню и несколько позиций вокруг и внутри неё завязались тяжёлые бои, деревня несколько раз переходила из рук в руки.

8 апреля выдался хороший день. С утра пораньше Абд эль-Кадер эль-Хусейни в сопровождении двух своих солдат личной охраны вошёл в деревню. На этом его боевой путь завершился, он был застрелен около еврейского опорного пункта.

Его смерть стала серьезным ударом по «Армии священной войны», эль-Хусейни был не только удачливым военным командиром, но и членом клана, олицетворявшего единство арабских военных формирований и духовных властей, надеждой муфтия. Надежда оказалось убитой.

Да и вообще апрель стал месяцем убитых арабских надежд. Очень они оказывались хрупкими.

4 апреля ALA (Арабская освободительная армия) проводила крупномасштабную наступательную операцию. Аль-Кавукджи начал атаку на кибуц Мишмар а-Эмек.

Кибуц был расположен так, что позволял контролировать дорогу Дженин-Хайфа. В нем проживало 550 человек, оборону кибуца обеспечивали 170 из них. Вооружены они были одним пулеметом, несколькими самодельными миномётами «Давидка» и стрелковым оружием, которого не хватало на всех.

Кавукджи провел артподготовку из семи артиллерийских орудий, предоставленных сирийской армией, это был первый случай использования артиллерии в этой войне, а затем двинул в атаку около 1000 моджахедов ALA. Кибуц оборону держал.

7 апреля британцы добились перемирия и призвали защитников кибуца сдать свое оружие и сдаться. 24 часовое перемирие пришлось очень кстати – кибуц смог эвакуировать своих женщин и детей. Предложение сдаться, естественно, отклонили – Бен-Гурион и Генеральный штаб Хаганы решил начать контратаку, очистить от ALA территорию и окончательно устранить угрозу кибуцу.

Кавукджи ввел в бой почти все свои силы, но за время перемирия к месту боёв подошёл батальон «Пальмаха». Контратаковать они не стали, обошли силы Кавукджи с фланга, заняли несколько арабских деревень у него в тылу и перерезали коммуникации. Кавукджи вынужден был прекратить атаки на Мишмар а-Эмек и попытаться устранить угрозу с тыла. Бои продолжались до 12 апреля, когда Кавукджи понял бессмысленность дальнейших боев и вынужден был покинуть Галилею.

Итоги этой операции ALA наиболее образно охарактеризовал Джон Глабб:

«Это было фиаско, после которого ALA потеряла моральный дух, энтузиазм угас, освободительная армия стала в основном заинтересована в мародерстве, а не в решении проблем палестинских арабов».

Но был и еще один результат поражения ALA у Мишмар а-Эмек. Друзы решили, что им с арабами не по пути и дезертировали.

Генерал-майор X. Стокуэлл, командир 6-й воздушно-десантной дивизии, был ответственным за эвакуацию британских войск из Палестины. К 21 апреля он отвел войска из города, оставив под охраной только сам порт. Для Хаганы это стало сигналом к действию.

Бой за Хайфу длился 48 часов. Арабским сопротивлением в городе руководил ливанский друз, капитан Амин Бей Иззатдин, который срочно сбежал в Бейрут «за подкреплением». ЛАГ отправила арабским частям в Хайфе 11 конвоев с оружием и боеприпасами, но девять из этих конвоев пополнили арсеналы Хаганы.

Понемногу бой спускался к арабским кварталам. Арабов охватила паника, они толпами хлынули из города, бросая в домах имущество. Кто-то бежал к докам порта, умоляя посадить их на суда, кто-то стремился попасть в Ливан. В принципе – они действовали в рамках своей логики. Совсем недавно, в декабре 1947 года, арабские боевики убили в Хайфе 41 еврейского рабочего нефтеочистительного завода. Значит, евреи будут мстить!

Генералу Стокуэллу было ясно, чем скорее евреи возьмут Хайфу, тем спокойнее он проведет порученную ему эвакуацию. Пришлось организовывать мирные переговоры.

«Вы приняли глупое решение ... Подумайте, как вы будете сожалеть об этом позже. Необходимо принять условия евреев, они достаточно справедливы. Не позволяйте жизни разрушиться бессмысленно. В конце концов, это вы начали боевые действия и евреи выиграли».

Но арабские отцы города бросили клич арабам уходить из города. Бегство стало повальным. Мэр еврейской части города Шабтай Леви и представитель центра Абба Хуши лично уговаривали арабов не уходить, отпечатали листовки, призывающие арабское население остаться, успокоиться, продолжать работать. Ничего не помогало, десятки тысяч людей добровольно уходили в изгнание. Кому не хватило места на судах, плывущих в Ливан, отправились пешком в Назарет.

Когда бои в Хайфе были в самом разгаре, премьер-министр Эттли срочно вызвал на Даунинг-стрит 10 начальника британского генштаба фельдмаршала Монтгомери. Помимо Эттли его там уже ждали министр иностранных дел Бевин и министр обороны фельдмаршал Александер.

Бевин сказал фельдмаршалам, что необходимо срочно что-то сделать, чтобы «...вернуть арабам веру в добрую волю Великобритании...»

– А вы читали, что в Хайфе убито 23 тысячи арабов? — спросил Бевин, — ситуация катастрофическая, вы что-то собираетесь предпринять?

Фельдмаршалы сказали министру, что войска повинуются правительству и действуют в тех политических рамках, которое оно обозначило. И поскольку правительство приняло план ООН о разделе Палестины, и в соответствии с этим планом выводит оттуда вооруженные силы Великобритании, то фельдмаршалы следуют директивам правительства. А если нужны другие действия, то они могут порекомендовать правительству только одно: поменять директивы.

В итоге английские войска в палестинскую гражданскую войну так серьезно и не вмешались.

В конце апреля Хагана начала наступление на севере. За защиту Галилеи отвечал полковник по имени Адиб аш-Шишакли. Реального сопротивления он оказать не смог, но отметился обстрелом друзских деревень, ему не нравилось, что друзы стали придерживаться нейтралитета. Шишакли просил помощи от всех подряд, но с одинаковым результатом – вернее безрезультатно.

Генерал Сафват ответил ему: «Что я могу сделать? Глаз видит, но рука коротка[6]».

Король Абдалла ответил интереснее: «Что будет, то и будет, и для всего есть время[7]». После чего потребовал назначить себя главнокомандующим всех арабских сил. Но время для этого так и не наступило.

Апрель стал решающим месяцем в боевых действиях между арабскими боевиками и Хаганой. Были освобождены Тверия, Цфат, Яффо. Из Акко арабские моджахеды были выбиты несколько позже. Начиная с операции «Нахшон» и заканчивая падением Хайфы 22 апреля, арабское сопротивление стало разрушаться и нарастать паника.

Надежды большинство палестинских арабов на короля Абдаллу и его Арабский легион так и остались надеждами. Абдалла не собирался создать государство для палестинских арабов, его интересовала лишь аннексия этой территории. Он одновременно поддерживал контакты с еврейскими властями и Лигой, вел двойную игру. Что поделаешь, Восток – дело тонкое!

Фавзи аль-Кавукджи, пожизненный мятежник, ушел в тень. Он умер в Бейрут в декабре 1976 года, полностью забытым. В своих мемуарах он пытался доказать, что он вообще-то герой, но межарабское соперничество сделало его задачу невыполнимой.

Адиб аш-Шишакли в войне уцелел. Его убьют позже, уже в Бразилии в сентябре 1964 года. Это друзы отомстят ему за обстрел своих деревень.

Великий иерусалимский муфтий Амин эль-Хусейни прожил остаток жизни под Бейрутом. До конца своих дней он ненавидел евреев и англичан, верил, что Аллах вернет ему утраченную власть в Иерусалиме. Он умер в Бейруте 4 июля 1974 года в возрасте 77 лет. Имя муфтия не увековечено в названиях палестинских организаций. Больше того, в память о нем не установлено специальной траурной даты...

Так закончился первый этап Войны за независимость Израиля.

Арабские государства во время первого этапа войны очень увлеклись панарабской истерией. Чем громче крик, тем менее заметно, что их главным образом занимают собственные проблемы, взаимное недоверие и неприязнь, палестинскими проблемами – они где-то на периферии сознания. Но раскручивать истерию на Востоке опасно, вот вроде ты процессом управляешь и сам не заметишь, как процесс начнет управлять тобой.

Собственно это и произошло с участниками второго этапа Войны. Решение воевать-не воевать уже от королей и президентов не зависело. Только воевать! Только сбросить евреев в море!

Второй этап Войны мог и не начаться. Ради чего воевать? Ради создания государства палестинских арабов? А кому оно нужно? Если палестинским арабам, так пусть они и воюют, но они войну проиграли. Примитивная логика европейцев говорит, что нужно договариваться, как жить дальше в сложившейся реальности.

Примечания

[1] Alec Kirkbride. «From the Wings: Amman Memoirs 1947-1951» стр 24 «It does not matter how many there are. We will sweep them into the sea!»

[2] He believed that Abdullah was the sheep and Britain the shepherd on matters of high policy

[3] http://hansard.millbanksystems.com/commons/1948/feb/23/palestine-incidents-jerusalem

[4] Robert Slater, “Warrior, Statesman”,1991, St.Martin’s Press, New York

[5] Нахшон – это имя библейского героя Нахшона сына Аминадава, главы колена Иегуды в период Исхода евреев из Египта. Но на самом деле операция так названа в честь Нахума Шошани, командира Пальмаха, погибшего в районе Иерусалима за несколько дней до начала операции. «Нахшон» – была его подпольная кличка.

[6] аль-`ayn basira, ва-аль-йад qasira

[7] В ответе Абдаллы просматривается ассоциация с Книгой Когелет: «Всему (свое) время, и (свой) срок всякой вещи под небесами» (3-1)