Кантор и композитор
Йоселе Розенблат (1882-1933)
Йоселе родился и запел. Вы полагаете, что это ошибка, что надо было написать: и заплакал. И чему бы тогда удивляться? А удивляться есть чему: услыхав его плач, друг дома, сведущий в музыке, воскликнул: «Этот младенец родился кантором, я уверен, что его ждет большое будущее!».
И как в воду глядел. Некоторые, оказывается, различают, когда дети просто плачут, а когда плачут-поют, может быть, предчувствуя свое призвание.
Но чтобы так рано? С пеленок? В случае кантора Йоселе Розенблата тому были предпосылки.
Прежде всего, он родился в Белой Церкви, что в Украине, где все голосисты. К тому же, знаете, что значит родиться в хасидской атмосфере? Литовские миснагдим (митнагдим на иврите) как затянут-затоскуют, так весь мир с ними слезами заливается, а у хасида, если запоет, так каждая клеточка в нем веселится, а запляшет, мертвого на ноги поставит.
Опять же любовь. Отцовско-материнская. Папа Йоселе, звали его Рафаэль Розенблат, тоже был хазан, но не мирового, а местного ранга, сначала в одной из синагог той же Белой Церкви, потом в Черновицах, Львове, Кракове. Он собирал при синагоге соседских детей, устраивал им прослушивания и так создавал хоры мальчиков, которые снискали ему славу и уважение, а людям давали радость. Самому же Всевышний приносил только девочек. Одну за другой, одну за другой. Очень любил он свою жену, поэтому и после девяти дочерей, подумать только – девять дочерей подряд! – вслух ни разу не выказал ей недовольства. А что у него на душе было – всякий понимал, ибо если нет у еврея наследника, кто же скажет по нему поминальную молитву? И жена горевала, считая виноватой себя, но тоже молчком.
И вот родился у Розенблатов долгожданный младенец мужского пола, и вся еврейская Белая Церковь сбежалась во двор их дома, и все были счастливы, а больше всех дед, отец Рафаэля. Рассказывают, что этот дед, сияя от восторга, раздал детишкам полтысячи пирожных. Посему понятно, какой же это был желанный мальчик!
Отец не хотел расставаться с Йоселе ни на минуту. Но ему ведь и семью кормить надо. Это сейчас есть законы о помощи многодетным, так что некоторым даже лучше не работать, а тогда? Как бы он прокормил такую ораву, не заботясь о заработке? И среди прочих дел, много времени, сил и терпения он отдавал обучению детей грамоте, молитвам и религиозным песнопениям.
Что же он придумал? Сказал своей жене, что желает ее присутствия на репетициях его хора. «Как же я оставлю младенца одного в другой комнате?» – нерешительно сказала супруга. «А мы его колыбельку рядом с твоим креслом поставим», – отец произнес эту фразу, не задумываясь, из чего можно предположить, что план свой он разработал заблаговременно. Так Йоселе еще в колыбельке стал впитывать звуки литургических песнопений, молитв, еврейской речи.
Разве всех этих причин недостаточно, чтобы будущий великий кантор запел с самого первого дня своей жизни?! Так-то оно так, но как не объяснили до сих пор, почему у одного цветка особенно приятный запах, а у другого обычный, так не знают и по сей день, отчего в семье с одиннадцатью детьми только один рождается гением. Да, счет правильный. После Йоселе родился еще один мальчик и тоже стал хазаном, но про него ничего примечательного миру неизвестно.
Великая танцовщица Айседора Дункан говорила, что училась танцу у Терпсихоры, а танцевала с того момента, как научилась стоять на ногах. Так и Йоселе. Он не получил формального музыкального образования. Просто родился и запел. Позже он вспоминал, что очень любил нежное пение матери, а отец, хоть и был простой хазан, умел читать ноты. Йоселе все наверстает, с легкостью овладеет нотной грамотой, законами кантилляции – традиционного речитативного чтения Торы с мелодическими фигурами, и композицией.
Родни у них была тьма-тьмущая. Всякая наша прабабка, и не особенная, а рядовая, рожала по десять-двенадцать детей, не то, что мы, нынешние, хотя есть и такие. Но один родится, проживет свою жизнь, и никто о нем ничего не узнает. А другого судьба отметит, и всякая мелочь про него известна. Йоселе, к примеру, в любви купался, как в сладких сливках. Потому и рос большим шалуном. Напроказит, и бегают за ним сестры, да и тетушки, и племянники по всему дому. И вот какое средство он придумал, чтобы их мигом гипнотизировать, а для себя, любимого, добиться независимости: спрячется за стул и как запоет оттуда, так все и немеют, и никто не смеет к нему приблизиться.
Видано ли дело, чтобы ребенок в четыре годочка кормил целую
семью? Именно в этом возрасте начались его «гастроли». Они с отцом объедут
сначала всю Украину, потом, когда он чуть подрастет, его голос услышат и в
Галиции и в Румынии. Получалось, что отец только формально числился хазаном:
как приедут они в новую деревню, местечко или город, явятся в пятницу вечером в
синагогу, так там уже старшему Розенблату и делать нечего. Встанет Йоселе перед
отцом, потупится, тут он серьезный, скромный, а потом как птица, забросит
голову вверх и от первых же звуков его голоса все чувствуют: праздник пришел,
святая Суббота...
Вы заметили, что я называю Розенблата то «хазаном», то «кантором». Слово «хазан» (встречается и написание «хаззан») связывают с глаголом «хазо» – видеть, надзирать, оно близко по смыслу к ассирийскому слову «хазан» – облеченный полномочиями. Так объясняет Энциклопедия иудаизма «Меир натив». В Талмуде говорится, что когда-то у хазана были самые разные полномочия, в том числе чисто административные: охранять имущество Храма, помогать работе суда в исполнении его решений. Но вот Храма не стало, евреи ушли в галут, рассеялись, и где бы ни появлялась даже небольшая еврейская община, там сразу строили синагогу, подобие храма. Хазан забирался на крышу синагоги и трубил в трубы, возвещая приход субботы или праздника. А в самой синагоге хазан вставал на деревянное возвышение, биму, как правило, в центре зала, и читал главы из Торы, а в будние дни или сам обучал детей или помогал в этом учителю. Со временем роль хазана свелась к понятию «шлиях цибур» (посланец общества в синагогальной молитве). Он должен был нравиться народу, уметь читать Тору, Пророков и Писания и обладать приятным голосом. Но и это еще не все. Ему положено было быть женатым и носить бороду. И чем длиннее и пышнее, тем солиднее.
Всем этим требованиям, как мы увидим, Йоселе Розенблат
будет удовлетворять полностью и очень скоро. Впрочем, в разные времена и в
разных местах требования к хазанам менялись. Как и их авторитет в общине. В
Германии без хазана не представляли себе синагоги, а в Испании, и на это
имеются свидетельства, в начале XIV века хазаны не пользовались особым
уважением. Факт, что члены лучших семейств этой должности избегали. В Германии,
Польше и других ашкеназских общинах в праздничном богослужении хазану помогал
хор певцов (мешорерим). Эта традиция сохранилась по сей день.
Мне помнится, как в 70-е годы прошлого уже века мой отец (светлой памяти) отправлялся на еврейские праздники в Ригу, специально, чтобы послушать знаменитого хазана и хор, потому что в Литве уже не было не только хазанов, но и простого резника. Только на самые большие праздники, Песах или Рош-ха-Шана, приезжал старичок-резник из Двинска (Даугавпилса), и перед его приездом в нашей квартире на третьем этаже несколько дней расхаживали то две курицы, то курица с петухом. Если не купить загодя, можно было в день приезда резника остаться с пустыми руками, а значит, не будет ни бульона, ни цимеса, ни паштета из печенки. Кто уж мечтал о духовной радости, о настоящем хазане? Было бы что на праздничный стол поставить. Я помню рассказы о том, что когда в нашу синагогу приезжал Михаил Александрович, так это был самый праздничный день в их жизни. Мой родитель, узнав, что Александрович уехал в Америку, сильно загрустил и, вспоминая его пение, по-еврейски закатывал глаза и причмокивал губами: «О! Дос из гевен а-хазн!» (Вот уж кантор был).
А что же обозначает слово «кантор»? А “сantor” это певец по-латыни. В еврейских текстах на идиш и иврите слова кантор не встретишь, только а-хазн, хазáн. И зачем оно нужно, когда есть свое, исконное. Но в других европейских языках и литературах хазан уступил место кантору, и по-русски оно привычнее. Так же и хазанут переводится как канторское пение.
Украина дала еврейскому миру многих знаменитых канторов: не только Йосефа (Иосифа) Розенблата, которого иначе как Йоселе, никто не называл до самой старости, хотя какая это старость, когда отпущено ему было чуть больше 50 лет, но и Гершона Сироту, и Мордехая Гершмана, Звулуна Квартина, Пинхаса Минковского, Шмуэля Малавского. Возможно, о ком-то из них вы слышали, а может, вы даже чей-то дальний родственник? Не все же родственники еврейских знаменитостей отправились в Америку. Может, и в наших палестинах проживают: в Израиле, Украине, Германии, Австралии? И пусть будут здоровы.
А мы вернемся к нашему герою.
Первым большим городом, в котором выступал Йоселе, были Черновицы, столица Буковины. И было ему тогда всего восемь с половиной лет. Вспоминая свое детство, Йоселе шутил: «До того я видел только местечки, про которые говорили, что если приехать туда на карете, то лошадиные головы будут на южной окраине, а задок кареты – на северной».
Успех первого выступления в главной синагоге был так велик, что назавтра для поддержания порядка прибыли шестнадцать городовых и восемь пожарников.
О мальчике и его чудном голосе написали в газете на немецком языке. Удивлялись его таланту импровизации. Успех успехом, но родители понимали, что мальчику надо учиться. Отправить Йоселе в хедер не представлялось возможным, ибо он вечно был на «гастролях», поэтому отец нанял для юного кормильца семьи частного учителя, который сопровождал юного певца в его путешествиях. Из Черновиц путь лежал во Львов (тогда Лемберг), затем в Краков.
Ну, Краков – это особая история. По двум причинам. Краков, как известно, в конце XIX – начале XX веков был одним из виднейших в Европе центров еврейской учености, культуры и искусства. Если приглашали в Краков канторов – гостей из других мест, это были, как правило, люди знаменитые, почтенного возраста. Давали им для выступлений от силы неделю, совсем редко – две. И вот вам сенсация: двенадцатилетний солист, а потому неженатый и безбородый, известный только по львовским публикациям да слухам, покорил город – Йоселе Розенблата не отпускали из Кракова целых семнадцать недель. Однажды утром отец повел мальчика к видному профессору на предмет проверки голосовых связок. Когда тот воскликнул: «Это не горло, а золотой клад!», отец согласно кивнул, ибо этим «горлом» заработал уже неплохой капитал.
Что же до Йоселе, то Краков стал памятным в его жизни совсем другим. В одном из окрестных местечек проживал дядя, брат матери, которому очень хотелось похвастать перед своими родными и соседями племянником-вундеркиндом. Ехать не хотелось, но и обидеть родственника неудобно, тем более после его заявления, что он уже обещал их выступление в местной синагоге. Отец поколебался, но сдался. А сына пока никто не спрашивал, имеет ли он свое мнение по тому или иному вопросу. И ведь никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Именно там нашел Йоселе свою Тойбеле, свою голубку…
Встретились они, Йоселе и Тойбеле Кауфман, когда им обоим едва исполнилось по двенадцати лет.
Она влюбилась в него первой, без памяти. Разумеется, восторг ее был вызван его пением в местной синагоге. Когда возбужденная толпа высыпала на улицу, чтобы приветствовать юного «хазана», Тойбеле оказалась проворнее всех. Подбежала к нему и разглядывает его во все глаза. А он от смущения не только ее, но и вообще никого не замечает. Их взгляды встретились только поздно вечером, за ужином в доме Кауфманов, куда приглашены были «гастролеры». Подростки, почти дети, не обменялись ни словом, сидели и смотрели друг на друга. У нее были шелковистые черные кудри, большие глаза и розовые щечки.
Йоселе от волнения обычно бледнел. А тут, увидав его пунцовые щеки, отец забеспокоился: «Не простудился ли ты, сынок?» А сынок таки заболел, еще не зная, что его болезнь называется любовью. Сколько бы невест ему не сватали позднее, Йоселе говорил «нет и нет и нет!», и ведь вернулся через шесть лет в это маленькое невзрачное местечко с названием Бжеско, вернулся за Тойбеле. Они поженятся, как только ему исполнится восемнадцать лет, и проживут, как говорится, в любви и согласии тридцать три года, всю оставшуюся ему жизнь. Вот тогда он и стал отращивать свою славную черную бороду, которую можно увидеть на фотографиях.
Но все это будет потом. А пока он получает свою первую должность хазана в Мункаче-Мукачево (тогда Австро-Венгрия). Долго или коротко бежит время, и Йоселе понимает, что надо бежать. Никто его не преследует, но очень косны и ортодоксальны эти местные евреи. И он, вместе с еще пятью или шестью хазанами, предлагает свою кандидатуру на пост главного хазана в Прессбурге, так, по-немецки, называлась тогда Братислава. Конкурс он выиграл, а его не отпускают. Когда же он все-таки уехал (1901), кто-то бросил слух, что Йоселе «испортился»: надо же, предпочесть их городу «распущенный» Прессбург, где даже «штраймл» (широкий, опушенный мехом, головной убор) не носят...
О, Братислава! Здесь он займется серьезным изучением и музыкальной и религиозной литературы, напишет и опубликует первый сборник сочиненной им самим литургической музыки. Там же, впервые, заметим, в 1905 году, выйдут его первые пластинки, так что в Германию, в Гамбург, через год, он приедет молодым, 23-летним, немножко знаменитым и почти богатым. Почему почти богатым? Потому что не сосчитать, сколько душ, а то и целых семейств он кормил в ту пору – родителей, сестер, детей всех тех тетушек, которые бегали когда-то за ним по родительскому дому, уберегая от новых проказ… А были еще чужие бедные люди, учащиеся иешив (ешиботов), которые следовали за ним из города в город, чтобы снова, еще раз послушать его пение.
Удивительный случай этот Йоселе Розенблат!
Никто не заметил, когда произошла мутация его голоса. От детского до юношеского, а потом и до зрелого – голос его оставался красивым по тембру, с ярко звучащим верхним регистром, разве что постепенно обретал большую солидность и какую-то особую теплоту.
Гамбург пришелся по душе скорее Тойбеле, а не ему самому. «Какой порядок, какая культура», – говорила она. Ей, изучавшей с детства немецкую поэзию – Гете и Шиллера, в Германии нравилось, а Йоселе не раз скрипел зубами. «Ваш голос очень красив, – услыхал он однажды, – но зачем же слезы и вздохи?»
И это еврейская публика? У них же камень вместо сердца. Сами ни слезинки не прольют и ему запрещают. А с другой стороны, то есть, по его мнению, где это видано, чтобы порядочная еврейская женщина ходила с таким декольте, как эти?! Реакция раввина Гирша удивила не меньше: «Что вы говорите? Большие декольте? Я уже двадцать лет служу в этом городе и как-то не обращал внимания!»
Они к нему долго привыкали, он их долго не понимал. После одного особенно удачного выступления перед сливками общества – банкиры, врачи, профессора, к нему подошла какая-то богатая дама и протянула руку. А он, какой конфуз, ее не заметил. Нелегко было ему, провинциалу, усваивать правила цивилизованной Европы. Или он не мог, как религиозный еврей, пожимать руку чужой даме, а тем более целовать ее, и он сделал вид, что не заметил протянутой руки?
Скандальный случай не сразу, но со временем забылся. Его голос, его музыка делали свое дело. Шло время, и настала пора, когда ни одно важное событие в городе Гамбурге не обходилось без главного кантора, будь то открытие нового моста, приезд цирка, военный парад, премьера в оперном театре.
Розенблата представили прославленному на весь мир певцу Энрико Карузо. И очень скоро наш кантор знал наизусть все его оперные партии.
Через много лет, выступая в Тель-Авиве, Йоселе начнет свой праздничный концерт арией из «Травиаты», а на несколько выкриков из публики, что, мол, «мы пришли слушать хазана, а не оперного певца», он спокойно погладит бороду и с достоинством произнесет: «Сначала я спою то, что я хочу, а потом, что вы хотите».
Интерес получился взаимный. Мне книга с воспоминаниями самого Карузо не попадалась, но читала, будто бы в этих воспоминаниях Карузо замечает, что довелось ему слушать в Гамбургской синагоге одного необыкновенного кантора, Иосифа Розенблата. Потом они виделись в Италии. Мне уже доводилось об этом писать, но тут уместно повториться. Рассказал мне эту историю известный музыкант и теоретик музыки д-р Мордехай Соболь. Дирижер Отто Клемперер репетировал в Риме с Энрико Карузо и оркестром. Репетиция состоялась в пятницу. Он остался недоволен пением Карузо и пригласил его прийти к нему на следующий день в гостиницу, для дополнительной репетиции. Карузо говорит: «В субботу я не пою». Удивленный Клемперер: «Но ведь еврей – я, а не вы». Карузо объяснил, что по субботам он ходит в синагогу слушать канторское пение Йоселе Розенблата. Потом он и сам поёт лучше. В то время в Риме пел Розенблат. Когда же они встретятся с Карузо в Америке, их знакомство перерастет в дружбу. В семье годами хранили альбом карикатур на Карузо, подаренный самим великим певцом.
Граммофонные пластинки тоже помогали росту популярности. Слава о Йоселе Розенблате долетела до Нью-Йорка.
Американские евреи, участники проходившего в Гамбурге Сионистского конгресса (1909), приходили в синагогу послушать здешнего кантора и увезли с собой много его записей. Вскоре у Йоселе был контракт на должность главного хазана в «Оѓев Цедек» (букв. «любящий справедливость») – одну из красивейших синагог Нью-Йорка, с месячным окладом, которого до сих пор не удостаивался ни один его предшественник.
В США Розенблаты переедут в 1912-м, большой семьей, где любовь, там и дети, у них их уже семеро, а там родится и восьмой.
Либеральная Америка и тысячи беженцев из Восточной Европы – это была его публика, близкая, понятная. Он был счастлив. Вот это страна! Можно быть самим собой, никто тебе не указывает, как жить, как петь. К тому времени в Америке собралось немало талантливых канторов из разных мест России: тот же Звулун Квартин, успевший прославиться в Будапеште, и Мордехай Гершман из Вильны, и Давид Ройтман из Одессы.
Но Йоселе Розенблат был вне конкуренции. Некоронованный король канторов! Может, еще и поэтому ему так легко было всех привечать, опекать, защищать. У Квартина первое выступление оказалось неудачным. Злые языки бросили слух, что это «ненастоящий» Квартин. Йоселе успокоил друга: пусть их! тупицы! И авторитетно объявил, что Квартин – гений! А Шмуэль Малавский, пока не встал на ноги, вместе со своим многочисленным музыкальным семейством, восемь лет столовался в доме Розенблатов, зато после смерти своего учителя оставался преданным другом и его супруги Товы и всей их семьи.
Кантор и композитор Иосиф Розенблат (внизу – его автограф)
Йоселе получал большие гонорары, но петь в опере отказался («я не актер!»), хотя по тем временам тысяча долларов за одно выступление было колоссальной суммой! Еще через несколько лет за три вечера в Чикаго ему заплатят 15 тысяч долларов. Времена-то бывали разные. Велик Йоселе был в своем деле, а когда брался за чужое, за издание газеты, например, на трех языках, то очень скоро оказывался полным банкротом. И долги покрывал долгие годы, и на мели из-за разных мошенников сидел не раз. Тогда и щепетильным в выборе сцены оставаться не удавалось. Всякое бывало, и на эту тему распространяться не будем, потому что грустно. А грустного будет еще немало, потому что у всякого веселого начала бывает и печальный конец, так мир устроен.
От оперы отказался, а вот от кино отказаться не смог! Именно Йоселе Розенблат пел в первом американском звуковом фильме, который назывался «Певец джаза». Было это в 1927 году. А согласился он тогда с условием, что его самого никто не увидит, по сюжету его сын, сын кантора, становится певцом джаза. А его голос будет звучать за кадром, как он звучит на радио. Пять недель провел Йоселе Розенблат в Лос-Анджелесе, на знаменитой фирме киностудии братьев Уорнеров.
Встреча Иоселе Розенблата с
Чарли Чаплиным
Тогда же он пожелал познакомиться с кумиром экрана Чарли Чаплиным. Чаплин откликнулся приглашением и послал за Йоселе и его супругой машину с личным шофером. Чайный стол был накрыт в роскошном парке. Они обменялись сердечными приветствиями. Настоящий Чаплин ничем не напоминал его экранного героя Чарли. Это был седеющий аристократ, мягкий, тактичный, с оксфордским шиком и произношением. Через несколько минут принесли граммофон, и Йоселе услыхал свой собственный голос. Он пел «Амар раби Элиэзер раби Ханина». Чаплин сказал: «У меня полное собрание ваших пластинок, все, что вышло до сих пор. Это настоящее сокровище. Ваш голос поддерживает меня в горестные минуты и не дает забыть о моем еврейском происхождении. Сейчас вы понимаете, почему мне так радостно принимать у себя обладателя этого голоса». Рассказал об этом раввин д-р Шмуэль Розенблат в книге об отце («Йоселе Розенблат. Повесть о его жизни», Ха-Цофе, Тель-Авив, 1961, иврит). Он пишет: «Отец навсегда запомнил эту встречу», не вдаваясь в объяснения на тему о нееврейском происхождении Чаплина. Помните «Мальчика Мотла» Шолом-Алейхема: «…мой брат спрашивает, чем так знаменит Чарли Чаплин? Пиня отвечает, что тысячу долларов в неделю не платят кому попало… – Откуда ты знаешь? Ты считал его деньги? – спрашивает Эля. Пиня говорит, что он об этом читал в газетах. – А откуда известно, что Чарли Чаплин еврей? И об этом, говорит Пиня, пишут в газетах. – А откуда это знают газеты? – Газеты знают все!..» А если всерьез, то еврейские корни начинают искать у всякого чистого «гоя», если он известный человек и с симпатией относится к евреям.
Кстати, о Шолом-Алейхеме и его любимом хазане Йоселе Розенблате. Упомянутый выше Шмуэль Малавский пережил Розенблата на полвека. Но и в старости он помнил, как, будучи совсем молодым, закончив чтение «Слихот» в своей синагоге, он спешил в синагогу «Оѓев цедек», чтобы успеть к началу вечерней литургии «Кол Нидрэй» в Йом Кипур, исполняемую Йоселе Розенблатом. Ярко освещенная синагога и вся площадь перед ней были заполнены людьми. За порядком следили полицейские. В почетной «восточной» стороне сидели писатель Шолом-Алейхем и известные театральные деятели – Яков Адлер, Борис Томашевский и Давид Кеслер. Шолом-Алейхем был чрезвычайно взволнован. После окончания молитвы он подошел к Йоселе и расцеловал его. И зять писателя Ицхак Дов Беркович рассказывал, что Шолом-Алейхем относился к кантору Розенблату с огромным уважением и любовью. В 1915 году канун Йом Кипур пришелся на 17 сентября. Шолом-Алейхем был уже очень болен и все-таки пришел в синагогу и поцеловал своего любимого хазана в последний раз…
Много необыкновенных знакомств состоялось у Розенблата в США.
Познакомиться с кантором захотел и выдающийся бас Чикагской оперы русский певец Федор Шаляпин. Иногда, при выступлениях в концертных залах, Йоселе будет включать в свой репертуар ставшую необычайно популярной в Америке песню Шаляпина «Волга-Волга, мать родная». Рядом с гигантом Шаляпиным все выглядели маленькими. Понимая это, Йоселе пошутил: мы с Шаляпиным как пальмовая ветвь и этрог, который помещается на ладони. Но когда его голос взвивался под самый купол синагоги, заполняя собой все пространство, казалось, что и ростом он становился выше. И Шаляпин любил пение Йоселе.
Пластинки Розенблата расходились миллионными тиражами, его знали уже и в Австралии и в Африке. После первых двух сборников сочиненной им музыки последовали новые. Не существует полного каталога его музыкальных произведений, и специалисты расходятся во мнениях: одни говорят, что их 180-200, другие считают, что, вместе с оригинальными аранжировками, их около 600.
Обложка книги «Тфилот Йосеф»
(«Молитвы Иосифа»)
Первое большое турне по Европе состоялось в 1923 году. Началось оно в Англии, в Лондоне он давал свои выступления в нескольких залах, продолжилось в Лидсе и Манчестере. Здесь через десять лет впервые выступит и совсем юный тогда 19-летний Михаил Александрович. Позднее он скажет, что учился канторскому пению по пластинкам, и в первую очередь назовет Розенблата. Оттуда путь Йоселе лежал в Германию, в Гамбург, который он оставил одиннадцать лет назад, затем Краков, Братислава, побывал и в Антверпене. Везде его встречали с почетом, в газетах публиковались восторженные отзывы.
Вторично Йоселе Розенблат отправился в Европу в 1928 году. Первый концерт состоялся в день его рождения, 9 мая, в Париже. Ему исполнилось 46 лет. Вот неполный список городов, где он пел в этот раз: Антверпен, Амстердам, Брюссель, Цюрих, Франкфурт, Гамбург, Лейпциг, Берлин, Мюнхен, Вена, и везде ему сопутствовал успех, в первую очередь, разумеется, у еврейской публики. За 15 недель он выступил в 22 городах, дав более 30 концертов. Его голос звучал и в самых крупных синагогах и в концертных залах, вмещавших до 5-6 тысяч слушателей. Вторая часть гастролей проходила уже в Восточной Европе – в Литве, Латвии и Польше. Ни местные синагоги, ни концертные залы в Вильнюсе, Каунасе, Риге, Варшаве, Белостоке, Лодзи не могли вместить всех желающих. Кое-где оставшиеся снаружи поклонники выбивали окна, чтобы только услышать его голос. Йоселе пережидал шум спокойно. Он чувствовал себя здесь как дома, здешние евреи были более теплыми, своими, и необязательно было говорить на немецком языке, все тут понимали идиш. А когда тебя понимают с полуслова, то со сцены можно и пошутить, а когда ради тебя разбивают стекла – это уже истинная, мировая слава.
Сионистские деятели удивлялись: видимо, есть некая таинственная сила в канторском пении, если ни Хаим Вейцман, ни сам Жаботинский не могли собрать таких полных залов. Розенблат и раньше, особенно после Первой мировой войны, давал немало благотворительных концертов в пользу инвалидов – жертв войны. Вернувшись в Америку с последних гастролей, он все чаще и чаще стал выступать в благотворительных вечерах в пользу Эрец-Исраэль. «Вот Квартин умный еврей, он уже там, а я дурак», – впервые в жизни Йоселе кому-то позавидовал.
Розенблат с хором мальчиков
Его приглашали в Южную Африку. Там была сплоченная и богатая еврейская община. Деньги бы ему не помешали, экономический кризис он ощутил остро и на самом себе. Сначала ему положили в синагоге хороший годовой оклад, а потом объявили, что платить не могут. Но в Африку он не хотел, его тянуло в Иерусалим. И тут его снова пригласили в кино. Молодой директор американо-израильской фирмы «Коль-Ор» Йосеф Фукс пришел к нему с заманчивой идеей: он собирается снимать документальную ленту об Эрец-Исраэль и приглашает уважаемого Йосефа Розенблата исполнить литургические песнопения по его выбору на фоне известных по библейским текстам исторических мест. Йоселе был взволнован: вот и исполнится его мечта! Он даже не спросил, заплатят ли ему и сколько. Вместе с женой и сыном Генри Йоселе отправился на корабле «Вулкания» из Нью-Йорка прямым рейсом в Хайфу. Было это 24 марта 1933 года.
Он влюбился в страну Израиля с первого шага по священной земле. Каждый камень, каждая тропка, каждый встреченный им человек вызывали его восторг. Кроме выступлений в качестве хазана в синагогах Иерусалима, Тель-Авива и других городов, Йоселе пел всюду, куда его приглашали.
Большая синагога на ул. Алленби
в Тель-Авиве, где выступал Йоселе Розенблат
(построена в 1925, арх. И. Мегидович)
Его слушали кибуцники из Эйн-Харод, старцы Цфата. Народный поэт Хаим-Нахман Бялик был так растроган его исполнением «Шир ѓа-Маалот», что принародно предложил написать слова на эту мелодию и принять ее в качестве гимна Израиля. Триумфально прошли выступления на Песах и Шавуот, несколько суббот подряд он пел в доме Авраама Ицхака Кука, который в то время являлся главным ашкеназским раввином Эрец-Исраэль. Они очень полюбили общество друг друга.
Он ехал сюда сниматься в фильме, и вдруг столько выступлений, и как его встречают, сколько любви и все-все тут – евреи! Поразительно! Воодушевленный увиденным и перечувствованным, Йоселе пишет в Америку, что решил остаться здесь навсегда. Вместе с хором он записался для фильма-концерта «Халом ами» («Мечта моего народа»). После участия в субботнем богослужении в иерусалимской синагоге «Хурват раби Иеѓуда» молодежь вынесла его на руках на улочки старого города. Он пел и на улице, на ступенях синагоги, и на фоне квартала Старого города.
Утром, в понедельник, съемочная группа отправилась к Мертвому морю. Снимали последние кадры. Йоселе прошел берегом реки Иордан, забрался в лодку, выпрямился. Рассвет был ослепительным. Йоселе развел руки в стороны и запел из Теѓилим (псалом 114): «Бе-цэт Исраэль ми-Мицраим» (когда народ Израиля выходил из Египта).
«И побежало море... Иордан повернул вспять, Горы плясали,… Горы, почему пляшете, словно козы, холмы – будто ягнята? Перед Господином трепещи, земля… Превращает Он скалу в озеро, кремень – в источник воды».
Благодаря этим съемкам мы можем сегодня увидеть и услышать Йоселе Розенблата на видеороликах в интернете. Это великое счастье: вот он поет на идише «Аѓейм» («Возвращайтесь домой, братья»), а на фоне плывут кадры – виды Иерусалима, и он поворачивается то влево, то вправо – не просто поет, но как будто и нам показывает город, где чувствует себя счастливым. Кажется, такого вдохновения он никогда еще не испытывал.
Закончили снимать, и по дороге в Иерусалим он смотрел на скалы, на холмы, на всю окружающую природу, вдыхал новую жизнь. И решил искупаться в Мертвом море. Вышел из воды как обновленный, и тут сердце пронзила боль. Известно, что великая радость может быть опаснее великой беды.
Его привезли в Иерусалим,
врач сделал ему укол, но спустя два часа Йоселе не стало. Это было
Последний день жизни (съемки
док. фильма на реке Иордан)
Съемочная группа находилась с Йоселе Розенблатом до самого конца – поэтому сохранились и кадры, где он поет, стоя в лодке на реке Иордан, будто обнимая весь мир вокруг, и огромная по тем временам процессия в 20 тысяч человек, провожавшая его в последний путь по улицам Иерусалима. Его похоронили на Масличной горе. Потом напишут, что похороны убитого в Тель-Авиве за три дня до этого известного политического и общественного деятеля Хаима Арлозорова никто не снимал, потому что единственная тогда съемочная группа находилась с хазаном Йоселе.
Поколения канторов учились и учатся у Йоселе Розенблата.
Получается, что он пел с первого и до последнего дня жизни. Его музыку исполняли Моше Кусевицкий, Ян Пирс, Бен-Цион Миллер и многие другие.
Из Краткой еврейской энциклопедии (Иерусалим, том 7, 1994):
«Розенблат обладал редчайшим по красоте и диапазону (две с половиной октавы) лирическим (по мнению некоторых, лирико-колоратурным) тенором. Его вокальная техника, владение виртуозными приемами пения, выразительность и эмоциональность исполнения считаются непревзойденными».
Сегодня в продаже имеется много дисков Йоселе Розенблата, и в его собственном исполнении, и в исполнении других канторов. Не помню ни одного концерта канторской музыки, где бы не звучали его мелодии. Кажется, что им столько же веков, сколько этим скалам по берегам Иордана и водам его…
Один из канторов объявил себя в рекламе предстоящих гастролей как «Йоселе Розенблат Третий». На вопрос: «Почему третий?» он ответил корреспонденту: «Потому что второго такого, как Йоселе, не было!»
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3908
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2010/Zametki/Nomer3/Shalit1.php - to PDF file
Комментарии:
Elena
Bat-Yam, Israel - at 2010-03-13 08:22:04 EDT
Прекрасно знать, что был такой Певец, такой Человек, такой Сын моего народа, которым можно было и можно будет гордиться всегда - вечно!
Спасибо, Шуламит!
Рита Гофман
Бат Ям, Израиль - at 2010-03-10 16:52:31 EDT
Дорогая наша Шуламит!
Спасибо Вам, что Вы несете свет в наши души, напоминаете нам о нашем еврействе и о наших корнях, и о Великих сыновьях нашего народа, давших миру столько добра!
Дай бог добра и радости Вам и Вашим родным!
С праздником Песах - праздником нашей Свободы, важней которой в жизни нет ничего.
Любящие Вас Ваши Рита и Леня Гофман
Михаил Бродский
Днепропетровск, Украина - at 2010-03-10 11:33:53 EDT
С огромным интересом читаю все, что вы публикуете у Берковича. Вы пишете: "Сегодня в продаже имеется много дисков Йоселе Розенблата..."
Где их продают? Хотелось бы, чтобы еврейские общинные организации продвигали в наших краях великое культурное наследие нашего народа. Ведь сейчас это легко можно делать! В ушедшие в прошлое годы я привозил пластинки сестер Бэрри с Валдая, венгерскую пластинку с древними еврейскими песнопениями - из Орехово-Зуева и т.п.
Как нынче сделать доступными для нас сокровища наших композиторов, певцов, чтецов на идиш, который каким-то чудом в нас сохранился (мне 80-й, а идиш я слышал от дедушки и бабушки, уничтоженных нацистами в 42-м, и понимаю песни и прозу на идиш!). Спасибо огромное за очерк!
Евгений Плоткин
Кибуц Эйнат, Израиль - at 2010-03-09 12:06:25 EDT
Регулярно по субботам, после очередного сеанса шалитотерапии, который мы никогда не пропускаем, хочется поблагодарить автора за многие доставляемые нам радости.
Я не зря назвал утренние субботние передачи Шуламит Шалит терапией. Если неделя кончается (или следующая начинается) таким обращением к еврейской культуре, к чему-то вечному и достойному, то мелкие заботы и неприятности отодвигаются, становится легче и проще их переносить и даже вообще не обращать внимание.
И конечно же, спасибо за публикации. Вот прочитал очерк о Йоселе Розенблате, вроде бы знал о нем, а цельного представления не было. Сейчас понимаю, что вообще представления не было. Была в памяти фамилия великого кантора, а человека за этим не существовало. И каждый раз убеждаюсь, сколь нерадивым евреем я был в той стране, как мало знал, и, видимо, особенно в молодости, мало интересовался тем, что связано с еврейством, хотя неоднократно сталкивался и страдал от этого. Слава Богу, что хоть сейчас как-то компенсирую этот недостаток. В том числе и с Вашей помощью, Шуламит!
Аschkusa
- at 2010-03-09 10:35:09 EDT
Как всегда,- чудесная статья Шуламит Шалит о чудесном хазане.
Спасибо!
Борис Э.Альтшулер
- at 2010-03-09 10:12:52 EDT
Элиэзер М. Рабинович
- Monday, March 08, 2010 at 19:45:00 (EST)
Чаплин не был евреем. Его сводный брат, возможно, имел еврея-отца (точно неизвестно).
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Был бы Вам премного благодарен за указание источника о том, что Чаплины были сводные, а не родные братья.
Если это так, то Вы знаете что-то, чего американское ФБР не знает.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-03-09 08:55:36 EDT
Г-н Гестельман прав. Я действительно невнимательно прочитал последующие строки, где автор указала на нееврейское происхождение Чаплина. Благодарю г-на Гестельмана и приношу извинения г-же Шалит.
Гестельман
- at 2010-03-09 02:28:11 EDT
Автора надо читать внимательно! Шуламит Шалит как раз говорит обратное, а именно, что Чарли Чаплин не был евреем! В тексте написано:
Рассказал об этом раввин д-р Шмуэль Розенблат в книге об отце («Йоселе Розенблат. Повесть о его жизни», Ха-Цофе, Тель-Авив, 1961, иврит). Он пишет: «Отец навсегда запомнил эту встречу»... Это цитата и указание на ее источник. А дальше от автора: не вдаваясь в объяснения на тему о нееврейском происхождении Чаплина ". Остальное – литература...
Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-03-08 19:45:00 EDT
Чаплин не был евреем. Его сводный брат, возможно, имел еврея-отца (точно неизвестно).
Борис Э.Альтшулер
- at 2010-03-08 19:33:10 EDT
Элиэзер М. Рабинович
- Monday, March 08, 2010 at 16:13:12 (EST)
Очень хороший и интересный очерк, но Чаплин не мог сказать такие слова:
Чаплин сказал: «У меня полное собрание ваших пластинок, все, что вышло до сих пор. Это настоящее сокровище. Ваш голос поддерживает меня в горестные минуты и не дает забыть о моем еврейском происхождении,
потому что он не был евреем.
+++++++++++++++++++++++++++++
Вчера уважаемый маэстро Штильман, сегодня уважаемый Элиэзер М. Рабинович...
Чаплин даже не оправдывался и не намекал как Монтан в своих мемуарах. Он попросту написал что "нееврей".
Маму его звали странным для кельтки или англо-саксонки именем Ханна. Папа был артистом и пьяницей с континента неизвестного(?) разлива.
A.Ф. Козак опубликовал в 1999 г. в Москве интересную документальную книгу "Евреи в мировой культуре". Есть там и статьи о великом Чальзе Спенсере Чаплине.
Известный советский киновед и специалист по западному кино, профессор С.В. Комаров, будучи в 30-е годы в Англии, своими глазами видел опубликованный в каком-то журнале контракт артиста, под которым стояла подпись его продюссера, брата Самуила, называвшего себя в миру Сиднеем.
В книге Вардвана Варжапетяна "Армяне и евреи" Чаплин в ряду знаменитых евреев. Автор ссылался на статью Х.Л. Борхеса, где упоминался Чаплин-еврей.
В документальном фильме Д.Аттенборо "Чарлин" есть эпизод где артист полемизирует, споря с американскими антисемитами, и теряет осторожность. На просьбу брата Сиднея-Cамуила успокоиться, Чаплин возражает: "Но ведь ты еврей, как же я могу не защитить тебя?" Становиться интересно: если брат еврей, то кто же тогда сам Чаплин?
Жорж Садуль пишет в своей книге "Жизнь Чарли" что его мать, урожденная Ханна Хилл была родом из полуирландской(?), полуеврейской семьи.
И, наконец, согдасно cекретному досье шефа ФБР Джона Эдгара Гувера семья Чаплин была еврейскими выходцами из Польши. В фильме Аттенборо сын Чаплина, Сидней, возмущается, правда, беспомощно по этому поводу ("наши могилы лежат на христианских кладбищах!"), но дела это не меняет.
Все фильмы гения построена на ашкеназийском юморе, смехе сквозь слезы, которым он оплодотворил англо-саксонскую культуру. Отсюда и его интерес к творчеству Иоселе Розенблата.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-03-08 16:13:12 EDT
Очень хороший и интересный очерк, но Чаплин не мог сказать такие слова:
Чаплин сказал: «У меня полное собрание ваших пластинок, все, что вышло до сих пор. Это настоящее сокровище. Ваш голос поддерживает меня в горестные минуты и не дает забыть о моем еврейском происхождении,
потому что он не был евреем.
Абрам Миль
Москва, Россия - at 2010-03-08 13:53:09 EDT
В весеннем номере журнала с радостью обнаружил новую публикацию Шуламит Шалит. На этот раз она посвящена Йоселе Розенблату - кантору и композитору, чей редкостный талант был и остаётся бесценным вкладом в сокровищницу еврейского и мирового искусства.
Каждая новая работа г-жи Шалит всегда открытие, а её умение взволновано и сердечно рассказать о человеке, неизменно оставляет глубокий след в душе читателя. В своих комментариях о прежних работах Шуламит Шалит я уже писал о том, что каждый герой её повествования всегда предстаёт удивительно живой, яркой личностью, в которой пульсирует любовь к людям, щедрость подлинного таланта. И для каждого героя автор находит новую форму подачи материала, в строгом соответствии с его характером и своеобразием конкретного человека. Так рассказ о Йоселе Розенблате по своей литературной стилистике близок к манере такого мастера еврейской прозы как Шолом Алейхем, искрится юмором, внутри которого скрыта печаль, столь характерная для подлинно еврейской литературы. И это делает Йоселе Розанблата близким и понятным читателю на протяжении всей его недолгой жизни – прекрасной и трагической в её завершении.
Клара Моисеевна
Израиль, - at 2010-03-08 05:21:34 EDT
Много лет живу в Израиле, но каждый раз благодаря Шуламит Шалит, открываю для себя новые имена. Вот и сейчас читаю о хазане Розенблате, разглядываю его фотографии и ищу в интернете записи его голоса и его произведения. А недавно устроила себе праздник: включила запись её передачи о балетмейстере Агадати и смотрела в интернете работы Рубина, Ларионова, Гончаровой
http://berkovich-zametki.com/2005/Starina/Nomer10/Shalit1.htm
Спасибо автору и редакции!
Фрида и Тамара Райзе
Бруклин, НЙ, США - at 2010-03-07 14:57:17 EDT
Большое спасибо, дорогая Шуламит!! Как всегда - и очень хорошо написано, и очень интересно.
Виталий
Бат-Ям , Израиль - at 2010-03-07 14:49:38 EDT
Какая жизнь! Какая смерть! Спасибо Шуламит Шалит за обстоятельный рассказ.
Марина Петрашень
Бат Ям, Израиль - at 2010-03-07 14:40:25 EDT
Спасибо, дорогая Шуламит, за прекрасный очерк!
Это подарок и музыкальный, и национальный, и человеческий всем нам! Какая необычайная, высокая личность - Иосиф Розенблат, какая цельность в его судьбе!