Edidovich1

В последние годы внимание общественности стала привлекать проблема еврейской идентификации. Потребность ответить на вопрос что собой представляют все евреи мира, вместе взятые, – народ, нацию или религиозную общину – возникает все более часто. Не менее часто возникает вопрос и о том, кого следует считать евреем. Ответ на первый из этих вопросов решает задачу идентификации еврейского населения планеты, на второй – задачу еврейской идентификации личности.

Характер приведенных выше вопросов кажется на первый взгляд сугубо теоретическим, отвлеченным от реальной жизни и ее практических нужд. При более же внимательном их рассмотрении оказывается, что вопросы эти играют весьма существенную роль при решении ряда важных задач – международных, демографических, правовых и социально-экономических. Примером одной из широко распространенных задач, решение которых требует еврейской идентификации, является определение юридического статуса приезжающих в Израиль репатриантов.

Известно, что, определяя ряд еврейских правовых норм, основополагающие ответы на вопросы еврейской идентификации дают Тора и Галаха[1]. Учитывая же священный характер этих книг, религиозные лидеры требуют неукоснительного выполнения содержащихся в них положений. Вместе с тем, другие ставят некоторые из канонизированных в них положений под сомнение, предлагая свои, отличные от принятых подходы к идентификации, считая отдельные положения этих книг устаревшими. Критикой, в первую очередь, положений Галахи, активно занимаются сторонники современных направлений иудаизма, светские евреи, а также ученые в некоторых областях знаний. Естественно, что наличие определенного числа точек зрения по этим вопросам привело к обмену мнениями, вызвавшему немалый интерес.

Проблему еврейской идентификации породила Французская Революция (1789 г.), предоставившая евреям Франции – впервые в Европе – гражданские права. Все началось с подмены понятия народ понятием религиозная община. Древнейшему народу, сумевшему после потери государственности сохранить себя в течение десятков веков, с гордостью передававшему из поколения в поколение свою непростую историю, стали навязывать мысль о том, что он – не народ, а только религиозная община. И хотя большинство евреев были в те годы людьми религиозными, идея о представлении евреев в виде религиозной общины выражала не их взгляды. Она возникла среди еврейских интеллектуалов Франции, наивно полагавших, что такое превращение поможет решить «еврейский вопрос». Авторы проекта считали, что, рассматривая евреев в качестве членов религиозной общины, их будут воспринимать как равноправных членов французского общества, французов Моисеевой веры. То же самое, утверждали они, произойдет и с евреями в других странах, что, в конечном счете, приведет к безболезненному вхождению всех европейских евреев в семью «просвещенных народов» Европы. Трудно сказать верили ли они сами в реальность своей идеи. Однако прошедшие с тех пор два века убедительно показали, что расовые, этнические и религиозные проблемы ни на основе лженаучных идей, ни с помощью политических трюков не решаются. Сама же идея «евреи – не народ, а религиозная община», не облегчив положения евреев ни на йоту, оказалась, по существу, политическим лозунгом, достаточно привлекательным для изрядно ассимилированного еврейского населения Европы, особенно для молодежи. Сегодня идея «религиозной общины» имеет много сторонников среди евреев американских и западноевропейских. Подобно тому, как многие советские евреи, используя понятие «советские люди», оправдывали потерю своего национального самосознания, происходившую под давлением власти, значительная часть американских и западноевропейских евреев, опираясь на понятие «религиозной общины», оправдывают свою очень активную и, как правило, добровольную ассимиляцию. Эта идея позволяет им жить более комфортно – смягчает проблемы «двойной лояльности» и смешанных браков, оправдывает забвение родного языка и культуры.

Нельзя не сказать и о том, что вопреки Торе, говорящей о евреях, как о народе, в числе сторонников религиозной общины мы сегодня встречаем и отдельных лидеров ортодоксального иудаизма. Разумеется, положение Торы они не оспаривают, но предпочитают его... не замечать. Превращение еврейского населения некоторых стран диаспоры в религиозные общины, приводящее к потере национального лица, усиливает власть некоторых раввинов и соответствует, зачастую, интересам политического руководства страны. Нынче развитие такого процесса наблюдается в России, где в большинстве своем светское еврейское население рассматривается властью как религиозная община, чему – в угоду Путину – способствует главный раввин Берл Лазар. При этом сами евреи Восточной Европы, в том числе и России, продолжают считать себя представляющим свой народ национальным меньшинством.

Позиция восточноевропейского еврейства опирается на т. н. этническую теорию самоопределения. Несколько лет тому назад на конференции в Москве эту теорию дополнил и развил известный историк и демограф Марк Куповецкий, исполнительный директор Российско-Американского Центра Библеистики и Иудаики Российского Государственного Гуманитарного Университета (РГГУ). Анализ еврейской истории, заявил он, показывает, что такие признаки, как язык, культура и территория не являются главными при определении еврейской нации. За многие сотни лет евреи сами создали несколько языков, пользуются языками окружающих народов, создали ряд еврейских культур, однако свое национальное лицо сумели при этом сохранить. Не считает он определяющим и единую религию – иудаизм сегодня разветвлен, среди евреев немало атеистов, но все они продолжают считать себя евреями. Очень важным признаком, объединяющим евреев, живущих в разных странах, Куповецкий считает их общие этнические корни, происхождение от древнего израильского народа. Однако и этот признак он определяющим не называет. Для выражения своей мысли Куповецкий ввел в употребление термин этническое сознание, что позволило ему предложить следующее исключительно важное определение: Сознавая себя единым народом в течение веков, евреи таковыми и являются.

Здесь полагал бы уместным напомнить, что выступление Куповецкого на конференции не следует рассматривать как «ниспровержение основ», понимая под «основами» сталинские признаки нации (единство языка, территории, экономических интересов и культуры). Сталинская концепция и ее неприкосновенность рухнули значительно раньше, хотя некоторые авторы продолжают считать ее «священной коровой» до сих пор. С обоснованной критикой сталинских признаков нации автор этих строк не без удовлетворения познакомился в материале, изданном Ленинградским Государственным Университетом достаточно давно. И тем не менее следует признать, что работа Куповецкого внесла заметный вклад в теорию нации, подтвердив, что, независимо от места жительства евреи планеты образуют единый народ и подчеркнув важнейшую роль в идентификации еврейского народа его национального самосознания.

К вопросам еврейской идентификации неоднократно обращались многие известные авторы в прошлом. Так, И. Башевис-Зингер, рассматривая этот вопрос в 1943 году в напечатанной в «Форвертсе» статье «Евреи – это народ? Религия? Раса?», ограничился напоминанием, что в Танахе[2] евреи названы народом. Какие-либо комментарии по данному вопросу он посчитал излишними. Перейдя же к еврейской идентификации личности, писатель указал, что она может быть выражена в одной из трех форм: еврейство по религии, по происхождению (рожден евреем, но не исповедует иудаизм и евреем себя не считает), по национальной принадлежности (рожден евреем, считает себя принадлежащим к еврейскому народу). Каждый, кто относится к одной из этих трех категорий, писал он, может быть признан евреем. Вопрос о еврействе детей смешанных браков им не рассматривался.

В этой же статье Башевис-Зингер напомнил, что в сороковых годах большинство американских евреев, считая себя принадлежащими к еврейскому народу, испытывали некоторые затруднения при необходимости одновременно осознавать себя и американцами. В связи с этим, он обратил внимание на то, что не только евреи, но и китайцы, итальянцы, русские, представители других народов трудно поддавались американской «переплавке». Не случайно, писал он, в быту использовались такие выражения как чайниз-америкен, джуиш-америкен, рашен-америкен.

Определенный интерес представляют и более поздние работы по вопросам еврейской идентификации, в частности, некоторые предложения, напечатанные в русском «Форвертсе». Так, например, слово еврей предлагалось применять в двух значениях – для обозначения национальности, т. е. принадлежности к еврейскому народу, а также индивидуума, исповедующего еврейскую религию. Наряду с этим, заслуживало внимания предложение определять еврейское происхождение не только по матери, как этого требует Галаха, но и по отцу. Помнится, что наибольший интерес вызвала статья А. Голдфарб, религиозной еврейки, юриста по профессии. Поддержав правомерность определения еврейского происхождения и по матери, и по отцу, она остановилась на правовом аспекте гиюра, приведя совершенно неожиданное и, как мне представляется, вполне убедительное обоснование своей точки зрения. А. Голдфарб пояснила, что каждый этнос, в том числе и еврейский народ, отличается присущими ему этническими признаками. Заложенные в гены представителей каждого этноса Создателем и претерпевшие в процессе его (этноса) развития определенные изменения, отразившие историю народа, условия жизни, культурные традиции, эти признаки определяют национальное лицо каждого народа. Голдфарб убеждена, что гиюр, как процесс принятия иудаизма, проводящийся людьми – раввином или раввинатом, – изменить гены человека, хранящие совокупность заложенных Всевышним и унаследованных индивидуумом этнических признаков, не в состоянии. А отсюда она приходит к выводу, что полномочия органа, проводящего гиюр, должны быть ограничены только правом признания факта принятия индивидуумом, прошедшим гиюр, еврейской религии. Менять же национальность человека этот орган не имеет права. По мнению А. Голдфарб нееврей, прошедший гиюр, становится евреем только во втором значении этого слова, т. е. иудеем. Стать же евреем по национальности он не может. Например, русский (немец, араб...), прошедший гиюр и став иудеем, продолжает оставаться по национальности русским (немцем, арабом...), но еврейского вероисповедания.

Невозможность изменения национальности человека властью какого-либо государственного, политического или религиозного органа отметила и Б. Минкина: «Если мне вдруг взбредет в голову принять католичество и поселиться в Италии, я при любых усилиях в этническую итальянку не превращусь». Такого же мнения придерживается читатель К., просивший его имя не называть. Он считает, что превратить, например, украинца в еврея невозможно. «Пусть он – самый благородный человек, даже Праведник Мира, спасавший евреев в годы войны, но в нем отсутствует память о двух тысячах лет преследований, нет в нем унаследованного страха перед крестоносцами, инквизицией, бандами Хмельницкого и гитлеровскими отрядами СС. Его не объединяет с нами "кровь, текущая из жил", о которой писал Юлиан Тувим...» Письмо К. напомнило рассказ другого еврея, атеиста. При посещении синагоги раввин предложил ему надеть тфилин. Он согласился, справиться с этим непривычным делом ему помогли. Но когда у него на руке и лбу оказались прикрепленные ремешками филактерии, он, человек нерелигиозный, бывший фронтовик, неожиданно для себя заплакал. Вспомнив об этой его реакции на тфилин, я подумал: разве в подобной ситуации русский (француз, итальянец, швед...), прошедший гиюр, заплакал бы?

Стоит отметить и недостаточно убедительные доводы в поддержку своих взглядов, приведенные некоторыми участниками состоявшейся в газете полемики, посвященной еврейской идентификации. Их иллюстрирует статья, в которой автор пытался отстоять правомерность установленного порядка определения национальной принадлежности индивидуума только по матери. Причину принятия такого порядка он объяснял тем, что в начальный период жизни ребенок общается с матерью больше, чем с отцом. Думается, такую мотивировку убедительной признать нельзя – общение с матерью начинается после появления ребенка на свет, в то время, когда наследование свойств личности, в том числе и еврейства, происходит до рождения. Этот же автор, не сумевший найти для обоснования своей точки зрения достаточно убедительный аргумент, в дальнейшем пришел к выводу о неуместности попыток использования рациональных доказательств обоснованности религиозных предписаний. «У людей нерелигиозных, утверждал он, велико искушение объяснить, например, требование об омовении рук перед едой чисто гигиеническими» причинами, в то время, когда этот завет имеет сугубо философский аспект...» А через несколько строк, говоря об обрезании, он же сам поддается этому «атеистическому искушению», указывая, что «ныне медики пришли к выводу, что обрезание для мужчин весьма полезно с гигиенической точки зрения...»

В связи с утверждением о неуместности поиска в религиозных предписаниях рациональных корней, хотелось бы напомнить, что мыслители самых разных культур неоднократно подчеркивали мудрость, обоснованность и практическую ценность многих еврейских религиозных предписаний. У меня, например, не вызывает сомнений, что именно рациональной, очень веской причиной – доступностью доказательства материнства – можно объяснить принятие в свое время положения о наследовании еврейства только по матери. Высокая эффективность рационального подхода к истолкованию причин введения тех или иных религиозных предписаний убеждает, что их «земное» толкование духовную роль последних нисколько не принижает. Более того, легко обнаруживаемая нерациональность соблюдения в наше время некоторых религиозных предписаний, например, определения национальности только по матери, когда современная наука позволяет уже легко доказать не только материнство, но и отцовство, следовало бы использовать для защиты престижа самих религиозных постулатов путем постановки вопроса о настоятельной необходимости их пересмотра.

В пользу уважительного отношения к «земному» толкованию некоторых религиозных предписаний, мне показалось уместным привести перевод с идиша сохранившихся у меня записей нескольких интересных мыслей рава Ошера (1850-1935), раввина из Шнипишек, пригорода «Литовского Иерусалима» (г. Вильно), пользовавшегося огромной популярностью среди еврейского населения.

«В словах Всевышнего мудрость от нас не сокрыта. Она вся перед нами, детьми Его, ибо Он знает, для кого говорит, что говорить и как говорить».

«Для чего Всевышний велел блюсти Субботу? Для того чтобы мы, дети Его, на седьмой день отдыхали...»

«Для чего Всевышний велел перед едой омовение рук совершать? Для того чтобы мы, дети Его, чистыми руками хлеб преломили».

«Не гордись только своей иешивой, в соседней Тора (в смысле знаний) тоже есть».

«Мудрец (хахам) не тот, кто постоянно учит, а тот, кто постоянно учится».

В заключение представляется интересным осветить авторское видение связи вопросов еврейской идентификации с развитием национальной истории.

В далекой древности, начиная, по-видимому, с XVIII века до н. э., евреями (иегуди) называли семитские скотоводческие племена, ставшие впоследствии родоначальниками монотеизма. В XV-XIV веках до н. э. словом еврей окликали наших далеких предков – рабов, занятых изготовлением кирпича, используемого при строительстве египетских городов. После исхода из Египта и признания Десяти Заповедей, начертанных на скрижалях, врученных им Моисеем (XIV-ХIII век до н. э.), название евреи обрело второе значение – наряду с общим названием племен, покинувших Египет, оно стало названием людей, признающих Моисеево Учение.

С тех пор – около 3,5 тысяч лет тому назад – из бывших рабов, объединенных новым Учением, началось формирование еврейского народа. В отличие от народов древнего мира, возникавших из соседних родов, связанных проживанием на общих землях, еврейские роды не были связаны землей. Завоевав Ханаан (XIII век до н. э.), они впервые обрели землю, которую разделили между коленами. Владение земельной собственностью казалось тогда событием столь неординарным, что в целях ее сохранения старейшины межколенные браки поначалу даже запретили. Новое государство предстало перед соседями в виде союза удельных княжеств, связанных общим происхождением, языком, соглашением о взаимопомощи при защите от врагов и, главное, Учением Моисея. Вскоре, правда, запрещение межколенных браков отменили, начался процесс национальной интеграции, одним из важнейших элементов которого стало принятие единого для государства названия Израиль. При этом, однако, были сохранены названия каждого из израилевых колен и название евреи в обоих указанных выше значениях.

После смерти царя Соломона страна распадается на два государства – южную Иудею со столицей в Иерусалиме и северное Израильское царство со столицей в Самарии. В VIII веке до н. э. осажденная ассирийцами Самария падает, израильское царство гибнет, 10 колен израилевых изгоняются. В 598 году до н. э. вавилоняне захватывают Иерусалим, евреи изгоняются в Вавилонию. В 538 г. до н. э. завоевавший Вавилонию Кир разрешает евреям вернуться на родину. В Иерусалиме возводится Второй Храм. В начале новой эры Иудея становится римской провинцией, однако вскоре она против власти Рима восстает. Император Веспасиан восстание подавляет...

Покорение Иудеи и разрушение Второго Храма римлянами в первом веке н. э. совпадает с возникновением христианской церкви, оказавшейся инициатором и организатором преследования евреев во многих странах. Погромы крестоносцев, испанская Инквизиция, обвинения в колдовстве и распространении болезней, кровавые наветы и изгнание из ряда европейских стран – все это, зачастую сопровождавшееся насильственным крещением – выработали у евреев стойкое неприятие христианства, что привело к новому пониманию термина еврей. Уход еврея от религии предков стал рассматриваться как акция, направленная на бескровное уничтожение еврейского народа. Рожденная в узких улочках европейских гетто, эта мысль получила со временем поддержку еврейских лидеров – религиозных и светских. А по мере развития просвещения, роста среди евреев числа людей остро ощущающих свою национальную принадлежность, стали появляться светские евреи, принимающие важнейшие иудейские ценности и даже некоторые религиозные отправления, не придавая им религиозного значения. Называя себя иудеями, некоторые из их числа религиозную философию отвергают. Так появляется новое понятие «светские иудеи». С учетом этих взглядов, интенсивно развивавшихся в XIX-ХХ веках, на использование термина еврей для выражения принадлежности индивидуума к еврейскому народу, стали накладывать ограничение: называть евреем для выражения принадлежности индивидуума к еврейскому народу следует только при условии, что он от еврейской религии не отказался, другую религию не принял. При этом не исключалось, что, не отказавшись от религии предков, этот еврей мог даже оставаться атеистом. Степень его религиозности никого не интересовала. Думается, что такое восприятие термина еврей начало усиливаться с появлением Талмуда, сыгравшего ни с чем не сравнимую роль в сохранении еврейского народа. По мере распространения Талмуда по еврейским «ишувам»[3], иудаизм принимал на себя функции границы некоторого условного государства, населенного евреями. Проходя через умы и сердца детей Израиля, эта граница очертила духовные рубежи рассредоточенного по всем странам и континентам «Государства евреев» (не смешивать с еврейским государством!). С тех пор термин еврей обрел значение гражданина этой условной, рассредоточенной по планете страны. В таком значении он схож с термином римлянин, француз, венгр, американец – не в смысле этническом, а в смысле гражданина Рима, Франции, Венгрии, Америки.

Необходимо отметить, что при представлении всех евреев планеты, как граждан условного «Государства евреев», для их идентификации больше всего подходит термин нация. Не случайно некоторые современные авторы стали в последние годы этот термин применительно к еврейскому народу активно использовать... Здесь следует запомнить весьма существенную деталь: несмотря на то, что граница Государства евреев очерчена не только самоопределением, но и обязательным признанием иудаизма, эту границу восприняли как выражение своего еврейства и многие светские евреи. Для них это признание выразилось не в соблюдении религиозных предписаний, а только в абсолютном неприятии своих собратьев, перешедших в другую веру, т.е. эту границу перешагнувших. Став с годами сильнейшим народным чувством, это неприятие, вопреки известному постулату «единожды став евреем – всегда еврей», право на возвращение в Израиль евреев, принявших иную религию, законодательно ограничило.

Многие исследователи до сих пор продолжают размышлять над механизмом, сохранившим еврейский народ в течение тысячелетий. Думается, что этим механизмом явилось, в первую очередь, фантомное чувство гражданина Государства евреев, границу которого, наряду с самоопределением, очертил иудаизм.

[1] Галаха (иврит) – совокупность иудейских законов и установлений.

[2] Танах (иврит) – название еврейского Священного писания, содержащего, кроме Пятикнижия (Торы), книги Пророков (Невиим) и Писаний (Ктувим).

[3] ишув (иврит) – поселение