©"Заметки по еврейской истории"
Март 2009 года

Яков Зинберг

Харуки Мураками в Израиле сквозь призму «Литого свинца»: в поисках подлинника выступления о стене, яйцах и системе

Вообще-то я привык полагать, будто бы цензура, как правило, скорее убавляет, чем добавляет, хотя, впрочем, и последнее – не роскошь, а всего лишь одно из доступных средств.

Сами посудите, всемирно известный японский писатель, кандидат, вероятно, и на получение в ближайшие годы Нобелевской премии, приглашен в Израиль для вручения ему престижной «Иерусалимской премии», основанной в 1963 году и врученной в прошлом, в частности, американскому драматургу Артуру Миллеру, британскому философу Бертрану Расселу, чешскому писателю Милану Кундера, перуанскому писателю Марио Варгасу Льосе, нобелевским лауреатам по литературе Видьядхару Найполу, тринидадскому прозаику индийского происхождения, и Джону Максвеллу Кутзее, писателю из Южно-Африканской Республики, аргентинскому писателю Хорхе Луису Борхесу.[1] Так уж случилось, что – некоторым уж очень не терпится поскорее отметить, что это вовсе не случайность, а, наоборот, закономерность: политики, мол, изначально стремятся оприходовать всяческих деятелей рыночных искусств или же просто наивные артистические души, но кто же может знать наверняка? – все это пришлось на период времени вскоре после завершения операции в Газе. Однако – так или иначе – Мураками Харуки в феврале этого года оказался в Израиле и выступил с оригинальными комментариями на злобу дня.[2]

В свою очередь я решился перевести его выступление на русский язык – может, кто-нибудь со временем и помянет добрым словом – и, приступив к работе, через некоторое время рассеянно обратил внимание на переписку японских блоггеров, располагавшуюся в форуме, завершавшем публикацию текста. Кто-то говорил, что, мол, «урезали», а кто-то, что, мол, «подбавили», при этом ссылаясь на текст, помещенный в израильской газете «Гаарец». Пришлось как следствие, не без интереса, сравнить обе версии: Но прежде чем представить на суд оба текстовых варианта, начну издалека.

Обложка "Сюкан Асахи"  Полный текст речи Мураками

Выступая в японском парламенте 29 января сего года, депутат от Демократической партии Танака Макико, дочь в свое время премьер-министра Японии покойного Танака Какуэй, в недалеком прошлом министр иностранных дел (2001-02 гг.), обратилась к премьеру Асо Таро с призывом разрабатывать свою собственную ближневосточную политику, основывающуюся на историческом опыте Японии по поддержанию достаточно позитивных отношений как с Израилем, так и с арабскими странами. При этом Танака эффектно указала на то, что историческую ответственность за происходящее на Ближнем Востоке в немалой степени должна нести именно Великобритания, сославшись на переписку сэра Генри Макмахона с Эмиром Хуссейном, шарифом Мекки (1915-16 гг.), и Бальфурскую Декларацию в поддержку создания «еврейского национального очага в Палестине» (1917 г.).[3] Надо сказать, что идеи такого рода крайне редко сотрясают стены японского парламента, хотя материалы на эту тему по-японски имеются, в том числе и перевод на японский язык монографии Давида Фромкина, осуществленный в 2004 г.[4]

Призыв Танака Макико полезен еще и тем, что лишний раз напоминает о том, что Тони Блэр, выступающий в роли спецпосланника по Ближнему Востоку, в историческом плане призван нести дополнительное бремя ответственности за результаты внешнеполитической деятельности своего отечества, а «еврейский вопрос» остается по сути дела «недорешенным» после чудовищного истребления миллионов евреев нацистами при достаточно пассивном попустительстве со стороны, в частности, Великобритании, осуществлявшей длительное господство над «еврейским национальным очагом в Палестине», и продолжающихся по сей день отчаянных попыток со стороны евреев решать его, опираясь в большой степени на свои собственные силы, в одностороннем порядке, причем первоначально в ходе борьбы именно с британским колониализмом.

В плане призыва Танака, обращенного к премьер-министру, разве же не могло награждение Мураками «Иерусалимской премией» представляться многообещающим шансом воспользоваться переброской своего рода «посланника доброй воли» в саму гущу событий для расширения сферы влияния «мягкой мощи» Японии? Нет, не представляется, и нет никакого смысла в поисках возможностей вмешательства правительственных органов Японии в правку текста выступления в Израиле знаменитого на весь мир писателя.[5] Дело в том, что Мураками Харуки, пользующийся огромной популярностью и у себя на родине, крайне низко оценивается в среде японских литераторов и критиков, продолжая оставаться «чужим среди своих». Выступая осенью 2008  г. перед аудиторией в Беркли и оглядываясь в прошлое, писатель говорил: «Некоторые критики и другие писатели ненавидели меня, потому что я был другим. Меня называли «панком», «коном». Своего рода жуликом. В Японии трудно быть другим», – добавив: «Они ненавидели меня. И я уехал».[6]

  Выступает Мураками Харуки на страницах "Сюкан Асахи"

Русскоязычным читателям будет особенно интересно узнать, что японские критики нередко обвиняют Мураками не в чем ином, как космополитизме, недостаточной «укорененности» его литературы, по поводу чего специалист по современной французской культуре профессор Утида Тацуру, знаток творчества Мураками, пишет, признавая при этом, что Мураками действительно стремился подняться над «гражданской принадлежностью», что «безгражданственность» Мураками отделена от его «всемирности» огромным расстоянием и что критикам следовало бы пристально вглядываться в детали этого пути.[7]

Может быть, те самые силы внутри Японии, которые так активно отговаривали Мураками направляться в Израиль, каким-то образом могли содействовать цензурированию текста выступления писателя? Почти что невероятно, но, пожалуй, о них также следует коротко рассказать: тем более, что сам Мураками это в своем выступлении упоминает, и причем, как читатель скоро выяснит, с тревогой. Действительно, как японские, так и иностранные газеты много писали, в частности, об «Открытом письме» к Мураками от имени сформированной в 1999 г. японской негосударственной организации (НГО) под названием Palestine Forum Japan, датированном 29 января 2009 г. и с более, как сообщалось в японской прессе, чем 800-ми подписями (главным образом иностранцев).[8] Ставящая своей целью организацию протестных акций и всевозможных мероприятий по проблематике ущемления прав палестинского населения, базирующаяся в Осака и руководимая Якусигэ Ёсихиро (в марте прошлого года числившийся аспирантом Университета Киото), эта НГО в своем обращении к Мураками призывала «всемирно известного писателя» отказаться от поездки в Израиль для участия в официальной церемонии, «полностью поддерживаемой Министерством иностранных дел Израиля и мэрией Иерусалима»,[9] и получения непосредственно из рук мэра Иерусалима литературной премии вскоре после того, как Израиль «совершил такие военные преступления», как убийство в Газе более 1300 человек и причинение ранений более чем 5300 человек, включая 500 тяжелораненых.[10]

 В контексте данного исследования я считаю нужным обратить исключительное внимание на то, что японская НГО в своем обращении к Мураками отмечала, что принятие им литературной премии приведет к тому, что усилиями средств массовой информации по миру распространится впечатление, будто бы Израиль поддерживает принципы «индивидуальной свободы в обществе», что изначально составляет идейную основу «Иерусалимской премии», и выражала свое опасение по поводу того, что это в свою очередь создаст такое положение дел, при котором «обесценятся обесчеловечивающие чудовищные действия Израиля в отношении палестинцев, осуществлявшиеся последовательно и продолжительно», и Израилю удастся «избежать ответственности». Таким образом, накануне отъезда Мураками НГО считала пагубным уже сам факт непосредственного участия Мураками в церемонии награждения, от которого она стремилась его удержать. В связи с этим можно себе только представить, насколько скрупулезно эта организация, наряду с множеством ей подобных, намеревалась следить за текстом выступления в Израиле Мураками, который не ответил на ее призыв. Характерно, что на следующий день после выступления, 16 февраля руководитель НГО Якусигэ Ёсихиро, отказавшись прокомментировать речь Мураками, сославшись на то, что он еще не читал ее, хотя и слышал, что она содержала критику в отношении Израиля, вновь подтвердил, что изначально считал пагубным сам факт участия Мураками в церемонии.[11]

А теперь разрешите наконец-то представить перевод на русский язык полного текста выступления Мураками Харуки. Речь была прочитана на английском языке. В зале присутствовали примерно 700 слушателей. Я воспользовался текстом речи, размещенным на популярном японском сайте агентства печати Кёдо под названием «47 News». В комментарии к тексту речи от имени редакции сайта сообщается, что текст представляет собой в точности копию речи, записанной на пленку лично заведующим иерусалимского бюро агентства Кёдо г-ном Хасэгава Кэндзи, и при этом отмечается, что он несколько отличается от текста, который был передан сотрудникам прессы устроителями церемонии.[12] Разумно считать текст речи, размещенный в израильской газете «Гаарец» 17 февраля 2009 г. (электронная версия по-английски), именно той версией, которая была распространена устроителями церемонии.[13] В тексте перевода красным цветом отмечен текст, который не обнаруживается в версии Хасэгава Кэндзи, но присутствует в версии «Гаарец», а синим цветом отмечен текст, который обнаруживается только в версии Хасэгава, но отсутствует в версии «Гаарец».

Несоответствия

Замечания по поводу «Иерусалимской премии»[14]

15 февраля 2009 г. Иерусалим.

Добрый вечер. Я нахожусь сегодня в Иерусалиме в качестве писателя или же, выражаясь по-другому, прядильщика небылиц.

Конечно же, не только писатели говорят неправду. Политики тоже этим занимаются, как все мы знаем. Случается, что генералы и дипломаты рассказывают свои собственные небылицы, подобно торговцам автомобилями, мясникам и строителям. Впрочем, ложь со стороны писателей отличается от прочих ее форм тем, что никто не критикует писателя за отсутствие морали, когда он лжет. Более того, чем больше и лучше он лжет и чем изысканнее он ложь сочиняет, тем скорее публика и критики начнут рассыпаться в похвалах. Почему это происходит?

Я отвечу следующим образом: дело в том, что прибегая к искусной лжи, – иными словами, сочиняя небылицы, которые представляются правдивыми, – писатель в состоянии перенести правду в новое месторасположение и осветить ее по-новому. В большинстве случаев фактически невозможно постичь истину в ее первозданном виде и описать в точности. Вот почему мы пытаемся ухватиться за ее хвост, выманивая правду из укромного места, перетаскивая ее в фиктивное месторасположение и облекая в несуществующую форму. Однако чтобы осуществить это, мы должны прежде всего выяснить, где обитает правда внутри нас, внутри нас самих. Это важное исходное условие для сочинения хороших небылиц.

Впрочем, сегодня я не намереваюсь лгать. Я попытаюсь быть предельно честным. В году есть всего лишь несколько дней, когда я не занимаюсь рассказыванием небылиц, и как раз сегодня приходится на один из них. Так позвольте же мне сказать вам правду. Немалое число людей в Японии советовали мне не приезжать сюда для получения Иерусалимской премии. Некоторые даже предупреждали, что они спровоцируют бойкотирование моих книг, если я приеду. Причиной тому, конечно же, послужили жестокие бои, бушевавшие в Газе. Согласно сообщениям ООН, более тысячи человек лишились жизни в окруженном городе Газа, многие из которых были невооруженными гражданскими лицами, – дети и старики.

Получив уведомление о премии, я бесконечное число раз спрашивал себя, можно ли отправляться в Израиль в такое время и принять литературную премию, не создаст ли это впечатление, будто бы я поддерживаю одну из сторон конфликта, что я тем самым одобряю действия государства, которое решило дать волю своей превосходящей военной силе.[15] Это впечатление, которое, конечно, я не хотел бы произвести. Я не одобряю никакие войны, и я не поддерживаю никакие государства. Вместе с тем, разумеется, мне также вовсе не хочется, чтобы мои книги подверглись бойкоту.

Однако в конце концов, после тщательных раздумий, я принял решение сюда приехать. Одной из причин моего решения явилось то, что слишком многие советовали мне не делать этого. Вероятно, подобно многим другим писателям, я склонен делать как раз обратное тому, что мне говорят. Если мне говорят, и в особенности если меня предупреждают: «Не езжай туда», «Не делай этого», – я склоняюсь к тому, чтобы «туда поехать» и «сделать это». Такова, можно сказать, моя природа как писателя. Писатели – особое племя. Они просто не в состоянии доверять чему-либо, чего они не видели своими собственными глазами и до чего не дотрагивались своими собственными руками.

И вот поэтому я здесь. Я предпочел приехать сюда, нежели отстраниться. Я предпочел увидеть своими глазами, нежели не видеть вовсе. Я предпочел обратиться к вам, нежели ничего не говорить.

При этом я не хочу сказать, что прибыл сюда, чтобы обратиться с политическим заявлением. Конечно же, судить о том, что справедливо, а что ошибочно, есть одна из наиважнейших обязанностей писателя.

Однако каждый писатель вправе самостоятельно решать, в какой именно форме он или она намеревается доносить эти суждения до других. Я лично предпочитаю преобразовывать их в истории – истории со склонностью к сюрреалистическому. Вот почему я не намереваюсь сегодня стоять перед вами, обращаясь с прямым политическим заявлением.

Пожалуйста, непременно позвольте мне однако сообщить вам нечто глубоко личное. Это есть нечто такое, что я всегда подразумеваю, когда сочиняю. Я никогда не доходил до того, чтобы писать это на клочке бумаги и прикреплять к стене: скорее, это выгравировано в стене моего мышления и выглядит, примерно, так: между высокой, твердой стеной и яйцом, которое об нее разбивается, – я всегда буду на стороне яйца».

Да, какой бы верной не была стена и неверным было яйцо, я займу сторону яйца. Кому-то другому предстоит судить о том, что верно, а что неверно, – может быть, времени или истории. Но если найдется писатель, который бы, по какой бы то ни было причине, стал писать с позиции стены, какую ценность имели бы такого рода произведения?

Каково значение этой метафоры? В некотором смысле все совершенно просто и понятно. И бомбардировщики, и танки, и ракеты, и снаряды с белым фосфором составляют эту высокую стену. Яйца – невооруженные гражданские лица, которых они давят, сжигают и расстреливают. Таково одно из значений этой метафоры.

Но это не все. В ней содержится более глубокий смысл. Представьте ее себе следующим образом. Каждый из нас является в той или иной степени, яйцом. Каждый из нас обладает неповторимой, незаменимой душой, окаймленной хрупкой скорлупой. Это относится ко мне и к каждому из вас. И каждый из нас, в той или иной степени, сталкивается с высокой, твердой стеной. У стены есть имя: «Система». Система призвана охранять нас, но иногда она живет своей собственной жизнью, и тогда она начинает убивать нас и заставлять нас убивать других – холодно, эффективно и систематически.

Я пишу романы только по одной причине, а именно для того, чтобы доставить на поверхность достоинство индивидуальной души и осветить ее. Цель рассказа во включении сигнала тревоги, в том, чтобы Система была с подсветкой, тем самым мешая ей затаскивать наши души в свою паутину и обесценивать их. Я действительно верю в то, что работа писателя заключается в том, чтобы посредством сочинительства пытаться прояснить единственность каждой отдельной души – историями о жизни и смерти, историями о любви, историями, которые заставляют плакать и трястись от страха, и сотрясаться от смеха. Вот почему мы продолжаем, день за днем, придумывать небылицы с предельной серьезностью.

Мой отец скончался в прошлом году в возрасте девяноста лет. В своё время он работал учителем и, кроме того, исполнял обязанности, но не в полной мере, буддистского священника. Когда он учился в аспирантуре в Киото, его призвали в армию и послали воевать в Китай. Родившись после войны, я нередко наблюдал, как по утрам дома перед завтраком он долго и с глубоким чувством возносил молитвы у маленького буддистского алтаря. Однажды я поинтересовался, зачем он это делал, и он сказал, что молился за всех тех, кто погиб в боях. Молился, как он сказал, за всех, кто погиб, – будь то союзники или враги. Разглядывая его спину, когда он преклонял колени у алтаря, я, казалось, ощущал, как тень смерти нависала над ним.

Мой отец умер и унес с собой воспоминания, которые мне не суждено знать. Но присутствие смерти, которое таилось за ним, живет в моей памяти. Это из того немногого, что я от него унаследовал, нечто из наиболее важного.

Я хочу сегодня донести до вас только одно. Все мы есть человеческие существа, личности за пределами гражданства, расы и религии, и все мы – хрупкие яйца, прегражденные крепкой стеной, зовущейся СИСТЕМА. Судя по всему, у нас нет надежды на победу. Стена слишком сильна, слишком высока – и слишком холодна. Если есть хоть какая-либо надежда на победу, то она должна корениться в нашей вере в совершенную единственность и неповторимость наших собственных душ и душ других, а также и в нашей вере в теплоту, которая приобретается единением душ в одно целое.

Задумайтесь на секунду вот о чем. Каждый из нас обладает осязаемой, живой душой. У Системы этого нет. Мы не должны позволять Системе эксплуатировать нас. Мы не должны позволять Системе жить своей собственной жизнью. Не Система создала нас: мы создали Систему. Это все, что я могу вам сказать.

Я благодарен за то, что меня наградили Иерусалимской премией. Я благодарен за то, что мои книги читают люди из разных частей света. И я хочу выразить свою благодарность читателям в Израиле.[16] Вы подлинно причина того, что я здесь. Я надеюсь, что нас объединяет нечто, нечто очень значительное. И я рад тому, что у меня была возможность выступить перед вами сегодня. Большое спасибо.

Газета "Асахи" 9 марта 2009 года.   Мураками: "Шимон Перес был огорчен  и не сразу поднялся с места"

Среди читателей, вероятно, немало таких, кто готов обвинить редакцию израильской газеты в том, что она возможно, под влиянием обстоятельств пошла на то, чтобы исказить текст выступления японского писателя. Действительно, версия «Гаарец» в значительной степени смягчает и обесценивает характер критики со стороны Мураками, который – вполне в духе требований, предъявленных ему со стороны японской НГО, – явно не стремился создать впечатление, будто бы самим фактом своего участия он одобряет «действия государства, которое решило дать волю своей превосходящей военной силе». Версия израильской газеты подчеркивает некий «пацифизм» писателя, ненавидящего войны как таковые, и к тому же перед нами предстает человек, открыто заявляющий, что он не намерен выступать с «политическим заявлением», и оценивающий характер своей собственной прозы как «сюрреалистический».

А изъятие благодарности в адрес израильских поклонников его творчества может померещиться как реализация стратегии на «заметание следов» на случай обнаружения проблемы: мол, некоторые места звучали неразборчиво. Или же текст не подходит для воспитания молодых людей, среди которых так много поклонников Мураками?

Знатоки английского вдобавок отметят некоторое несоответствие в подборе лексики и грамматических средств. Как переводчик я обратил внимание на то, что в «добавках» газеты «Гаарец» употребляются местоимения «он» и «она», когда автор пользуется словом «писатель», в то время как версия Хасэгава содержит в подобных случаях только ссылки на мужской род. К тому же автор уровня Мураками, вероятно, выразился бы вовсе по-другому, если бы счел это необходимым, с учетом при этом обостренного внимания критики и многочисленных противников. А скорее всего и вовсе те самые «добавки» упразднил бы...

И все же: какая из двух версий выступления Мураками в Иерусалиме – несомненно достоверна? Представитель редакционной коллегии популярного японского еженедельника «Сюкан Асахи», непосредственно отвечавший за опубликование полного текста выступления, размещенного в еженедельнике в начале марта, в ответ на соответствующий запрос лишь ответил, что ему неизвестна причина существования двух версий и что в журнале была размещена версия, основанная на переводе непосредственной записи речи. Перевод в «Сюкан Асахи» в целом соответствует версии Хасэгава, за исключением полностью «урезанного» заключительного абзаца с выражением благодарности.

Кстати, напрасно те самые японские блоггеры, которых я упомянул выше, не обратили особого внимания на несоответствие в двух версиях, которое я обозначил синим цветом. Как известно, «Гаарец» эту часть «урезал», а японский еженедельник последовал дурному примеру и вовсе полностью «стёр» благодарственную часть, которую Мураками, похоже, в ходе своей речи все же озвучил. Напрасно потому, что и в упоминании об отце, которое, по словам знатоков его творчества, Мураками едва ли не впервые высказал, и в своем поиске универсальной человеческой души, отрицающей навязанные ей границы, и в своем ожидании чуда, и в своем в конечном итоге отчуждении – оказавшись в изгоях у себя в стране Мураками предельно близок к самоощущению и историческому самосознанию множества евреев, а в его скромном обращении подспудно ощущается надежда, пусть и развенчанная, пусть и наивная, пусть даже безосновательная и нелепая, но, тем не менее, присущая многим, на то, что евреи должны быть «непохожи» на других после всего того, что с ними произошло.

Может, это и есть хотя бы частичка того, что имел в виду Мураками, ссылаясь на своих единомышленников-мечтателей в Израиле, и что «Гаарец» системно, а «Сюкан Асахи», вероятно, без особой на то причины упразднили. Немного как то, что когда я был маленьким и родители отправляли меня летом из Ленинграда в Одессу к бабушке, местные мальчишки вечерами рассказывали, будто бы видели в черноморском порту большие израильские корабли с причудливым флагом, загорелыми матросами и непонятным родным языком, и глаза их, кажется, действительно светились.

Пока не забыл: 10 марта в одном из наиболее популярных ежемесячных журналов Японии обещают разместить эксклюзивное интервью с Мураками Харуки о том, почему же он все-таки «выбрал Израиль», а также и полный текст выступления в Иерусалиме: так что, может быть, если будет, что рассказать, последует продолжение. А тем временем, скажи, читатель, что ты сам обо всем этом думаешь?

 

 Примечания

[1] Это высшая израильская награда за литературную деятельность, которую выдают исключительно иностранным авторам. Мураками стал первым получателем премии, пишущим на неевропейском языке.  Денежное вознаграждение составило 10 тысяч долларов США.  Награда предназначена служить высокой оценкой литературной деятельности в поддержку индивидуальной свободы в обществе.  Получатель премии избирается группой экспертов, назначаемых мэром Иерусалима.

[2] 60-тилетнийМураками известен своим пристрастием к бегу, являясь ветераном 27 марафонов.  В течение 10 лет после окончания Университета Васэда, известного частного университета, расположенного в Токио, Мураками управлял баром и выкуривал три пачки сигарет в день.  Мураками также широко известен как плодотворный переводчик на японский язык современной американской литературы.  Его идеал деятельного писателя – Фёдор Достоевский, особенно, со слов Мураками, потому, что в отличие от большинства писателей Достоевский с возрастом становился все «крупнее».

[3] Выступление можно смотреть, пользуясь Интернетом:  http://www.shugiintv.go.jp/jp/index.cfm 田中眞紀子(民主党・無所属クラブ) 15 08 46.

[4] Fromkin, David (2001).  A Peace to End All Peace:  The Fall of the Ottoman Empire and the Creation of the Modern Middle East.  New York:  Owl Books.

[5] Произведения Мураками были переведены на более чем 40 иностранных языков.  Его работы пользуются чрезвычайной популярностью также в Китае и Южной Корее, представляя собой немалый соблазн для распространителей «мягкой мощи» Японии, тем более, что стареющий писатель, проживший много лет за границей, в последнее время, как сообщает Роналд Келтс, ощущает себя «обязанным что-то сделать для японской культуры» и смотрит с надеждой и энтузиазмом в направлении формирования самобытной культуры региона Восточной Азии.  См.  Kelts, Ronald (2009).  Haruki Murakami:  Japan's 21st Century Cultural Ambassador.  The Daily Yomiuri.  February 27.

[6] Ibid.  Начиная с конца 80-х годов, писатель стал проводить много времени за границей, сначала в Европе, а затем в США.  В настоящее время он многие месяцы в году проводит в своем доме на Гавайских островах.

[7] Тацуру Утида (2007).  Мураками Харуки-ни гоёсин (Поосторожнее с Мураками Харуки)  Токио: Artes, стр. 171-172.

[8] Домашняя страница НГО:  http://palestine-forum.org/.  Сообщение о 800-х подписях было опубликовано в утреннем выпуске Тоо Ниппо (яп.) 11 февраля 2009 г.

[9] Нередкие ссылки на Японию в устах Авигдора Либермана также производят крайне негативное впечатление на пропалестинских активистов, равно как и на японцев в целом. 14 января сего года в газете Jerusalem Post (электронная версия на английском языке) сообщалось, что выступая в Университете Бар-Илан, Либерман предложил бороться с Хамасом наподобие того, как США поступили с Японией в ходе Второй мировой войны, добавив, что «в оккупации не было необходимости».  Остается неясным, подразумевал Либерман именно ядерные бомбардировки в отношении городов Хиросима и Нагасаки или же имел в виду обширные бомбардировки территории Японии в ходе завершающей фазы военных действий в условиях отсутствия у Японии эффективных средств противовоздушной обороны, в результате чего погибло огромное множество гражданских лиц.  См. также Гельман, Захар (2009).  В Израиле настало время «ястребов».  Эхо планеты.  20 февраля.

[10] См. текст письма по-английски http://palestine-forum.org/doc/2009/0129-e.html 

[11] См. газету Хоккайдо Синбун (яп.) 16 февраля 2009 г.

[14] Перевод осуществлен не в коммерческих целях, а исключительно для ознакомления на основе обработки текста речи Мураками Харуки, произнесенной 15 февраля 2009 года в Иерусалиме, размещенного по следующим адресам: 

http://www.47news.jp/47topics/e/93880.php http://www.haaretz.com/hasen/spages/1064909.html

[15] Заслуживает внимания то, что такие награжденные в прошлом писатели-евреи, как Артур Миллер (получил премию в 2003 г.) и Сьюзен Зонтаг (урожденная Розенблат, получившая премию в 2001 г.), выступили против политики Израиля в отношении палестинцев: Зонтаг выступила с критикой непосредственно в ходе своего выступления по случаю вручения награды, а Миллер переслал видеозапись своей речи, содержавшей критику.

[16] Ряд произведений Мураками был переведен на иврит (среди них известные по-русски как «Норвежский лес», «Хроники заводной птицы» и «Кафка на пляже»), став в Израиле бестселлерами.


К началу страницы К оглавлению номера

Всего понравилось:0
Всего посещений: 2770




Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer5/Zinberg1.php - to PDF file

Комментарии:

Нина Большакова
Нью Йорк, НЙ, США - at 2009-03-24 11:15:20 EDT
Христиане хотят, чтобы евреи были большими христианами, чем они сами. Видимо, того же от евреев ждут и буддисты, или какой там религии принадлежит Мураками. Все давно известно, и не стоит придавать этому излишнее значение. "Евреи одиноки в этом мире", не я это сказала. Кроме всего прочего, я нахожу литературные достоинства прозы Мураками ( в переводах, мне доступных) довольно сомнительными.
Нина Большакова
Нью Йорк, НЙ, США - at 2009-03-24 11:13:37 EDT
Христиане хотят, чтобы евреи были большими христианами, чем они сами. Видимо, того же от евреев ждут и буддисты, или какой там религии принадлежит Мураками. Все давно известно, и не стоит придавать этому излишнее значение. "Евреи одиноки в этом мире", не я это сказала. Кроме всего прочего, я нахожу литературные достоинства прозы Мураками ( в переводах, мне доступных) довольно сомнительными.
Элла
- at 2009-03-12 04:31:31 EDT
Очень интересное выступление. Этот писатель совершенно очевидно проецирует на событие, являющееся противостоянием двух "систем", свои переживания от противостояния "системы" и индивидуума. Его, как и многих его единомышленников, вообще не интересует, что тут у нас на самом деле происходит...

Традиция, проецировать не еврея свои проблемы - от эпидемии чумы до комплексов от столкновения с коллективом - живет и побеждает.

miron
- at 2009-03-11 21:28:36 EDT
С 10 января я находился в Нир Ам,это между Сдеротом и Газой.Полагаю, что я был как и все вокруг "яйцом" хотя образно говоря большинство вокруг были с яйц ами,кажется так говорят в Израиле.Странно, что лауреату не предложили посмотреть детские площадки с защитными блоками,куда его внуки не мчатся сломя голову.Я спросил у одного малыша,бабуля ему переводила на иврит,уступают ли дети друг другу дорогу в узкую дверь или каждый старается попасть внутрь первым.Надеюсь бабушка перевела точно,"свалок" у входа нет.Теперь детей немного.Было горъко слышать это.А жаль что не попал лауреат в Нир Ам и не увидел как евреи под касамами пашут свою землю.Я жил рядом с кор-тами из Польши,Ю.Кореи,Англии,Н.Зеландии.Врун он везде врун.