Похороны Сталина
«...Что ж такое мучитель? Или паче, что ж такое народ,
обыкший к игу мучительства? Благоговение ль или боязнь
тягчит его согбенна? Если боязнь, то мучитель ужаснее
богов, к коим человек воссылает или молитву, или
жалобу
во время нощи или в часы денные. Если благоговение, то
возможно человека возбудить на почитание соделателей
его бедствий;
чудо, возможное единому суеверию».
А.Н. Радищев
В художественной литературе и в кино описаны жуткие
картины похорон Сталина, хотя, надо сказать – мало описаны, не подробно и,
разумеется, далеко не всегда – правдиво...
«...И прежде, чем укрыть в могиле, навеки от живых
людей, – в Колонном зале положили его на пять ночей и дней. И потекли людские
толпы, неся знамёна впереди…» Это, мы знаем, – о похоронах Ленина, но ведь
история повторяется...
Изверг рода человеческого, масштабности злодеяний
которого не было аналога во всём мире, повинный в гибели десятков миллионов (!)
людей, уничтожавший целые народы, даже после своей смерти утащил с собой в
могилу сотни человеческих жизней! Наверное, мы ещё не знаем, сколько людей было
раздавлено, искалечено, подвергнуто ужасу видения неотвратимой гибели близких,
которым невозможно было помочь в водоворотах беспорядочно, стадно метавшейся,
дико и истерически орущей, фанатично настроенной толпы, пребывавшей в состоянии
какого-то массового психоза!
А такие, беспорядочно и опасно мечущиеся толпы
обезумевших людей, объединённые всенародной скорбью по умершему тирану,
возникали и в других городах, там тоже хоронили Сталина... – Как все должны
были, повинны были являться на демонстрации, так и на похороны вождя «высыпали»
призванные, но неуправляемые толпы. Горечью были сдобрены последствия этого! Я
уже не говорю о том, что после смерти тирана далеко не сразу распался
«Архипелаг Гулаг» и, по крайней мере, до 1956 года люди продолжали гибнуть в
гулаговских лагерях – на лесоповалах и других «общих работах», в болотах и
несущих смерть рудниках, от лагерного туберкулёза и других болезней, продолжались
расстрелы и изуверские уничтожения людей, о чём всё-таки поведано в лучших и
правдивых произведениях художественной литературы авторами-очевидцами.
Но находились и находятся люди, безнадежно заражённые
и поражённые слепой любовью к великому и любимому божеству, причём, это были не
обязательно упитанные партийные функционеры или костоломы из НКВД, – народ,
почти весь народ (!!!), упиваясь религией веры и обожания, не рассуждая, поклонялся
Ваалу, вурдалаку, который, усмехаясь в усы, пожирал целые народы!
Сталин решил, Сталин сказал, Сталин мудро предвидел и
указал, покарал врагов… – чьих? Народа же, безошибочно раскрывая вражеские
гнёзда – троцкистско-зиновьевскую нечисть, врачей убийц, банду шпионов под
видом Еврейского Антифашистского комитета... Сталин, партия и НКВД никогда не
ошибались (!..). Даже приближённые его, у которых арестовывали и высылали жён, считали,
что так надо! Вдохновитель и организатор наших побед! Победили благодаря ему, осчастливлены
народы – и советские, и стран народной демократии – тоже им! Сказано было: не
сотвори себе кумира! – Сотворили! И в маленьком городке Гори, на родине вождя
народов, – есть его, Сталина, музей, а ветхий домик его родителей обнесён
павильоном розового гранита; там шумит и надрывается общество его памяти, возглавляемое
его внуком, полковником в отставке, фанатиком и юдофобом... Шумит на митингах
«громада», это – старики, местные ветераны НКВД и госбезопасности, размахивая
красными флагами, орут и поют «Интернационал» и «Сулико» – его любимое...
А что творилось, когда его просоленное тело извлекали
из мавзолея, чтобы предать земле! Громили на тбилисском вокзале московские
поезда, камнями били стекла в вагонах, истерически кричали: «Отдайте нам нашего
Сосо!!!». Было дело...
...Вся
страна была в состоянии какой-то растерянности, почти – прострации и глубокой
скорби: ушёл от нас вождь, освещавший светлый путь к коммунизму, ушел
вожак-козёл, ведший стадо баранов на заклание! На предприятиях и в учреждениях,
в учебных заведениях собирались люди у репродукторов – скорбные лица, плач,
рыдания и скрежет зубовный... Как мы теперь без него? Кто нами, несчастными,
будет руководить, кто позаботится?.. Кто возглавит (обезглавит???) дальнейшую
борьбу и бои? Ведь все наши победы в труде и боях – благодаря мудрому
руководству вождя и учителя, верного ученика и продолжателя дела Ленина,
великого и родного Сталина!
…«Два сокола ясных вели разговоры – первый сокол –
Ленин, второй сокол – Сталин»... «В бой за Родину, в бой за Сталина – боевая
честь нам дорога!», «Артиллеристы, Сталин дал приказ!», «Нас вырастил Сталин –
на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил!», «Партия Ленина, партия
Сталина нас от победы к победе ведет!»... Алло, Сергей Владимирович, поэт
обласканный и облизанный, гимна творец, как поживаете? Не замерзаете ли в своей
роскошной дублёнке? Как-то видел Вас в ней на портрете работы знаменитого и
модного Шилова… «Ревут гудки со страшной силой – вождя, вождя хороним мы!»…
А я в ту пору был женат меньше года, женат на лучшей в
мире девушке, необыкновенно красивой и нежной, осчастливившей меня сиянием
своей души на многие десятки лет... Светлая и дорогая ей память! Я был счастлив
своей любовью и заканчивал медицинский институт. И вот, два
патриота-комсомольца, один – почти уже врач с высокоблагородными устремлениями
к здоровью и благу советских людей, другая – медсестра высокой квалификации, которой так и не суждено было быть допущенной
к высшему образованию, зато, в сиянии забот отца и учителя, суждено было
прожить детство и юность с родителями, братиком и сестрой, фактически, – в
нищете, – в сыром «засыпном», полуразвалившемся домике в весёлом московском
окраинном районе Ростокино – конечно, не могли не выразить своей любви и скорби
почившему вождю всех народов, отцу всех советских людей! Никто не догадался
отговорить нас от этой безумной затеи! Отец мой был далеко, ох как далеко,
дослуживал свою полковничью выслугу на далёких атомных полигонах Казахстана!
Оттуда, до предела и со всех сторон набравшийся всякого рода радиации, он
привёз, уже тогда начавшую развиваться, раковую опухоль, которая впоследствии и
сгубила его. Однако, вряд ли он, честнейший и деятельный коммунист, отдавший
свою жизнь армии и партии, стал бы нас отговаривать – тогда это было
маловероятно – это теперь все стали умными... Могла бы нас отговорить Фирочка,
моя, светлой памяти, тёща – о, у неё был, помимо других её добрых душевных
качеств, практический ум! Но она была не с нами – мы, молодые, жили первый год
нашего супружества у моих, а моя дорогая добрая мама не догадалась нас
удержать, а потом и вовсе забыла об этом событии, и хорошо, что забыла, бедная
моя мама! Она и так пожила мало и хоть не мучилась тяжкими воспоминаниями,
кошмарами, от которых меня и сейчас, уже более пятидесяти лет, бросает в жуткий
страх и болью сжимается замирающее сердце…
...Вышли мы с Леночкой из павильона станции метро
«Кировская», теперь – «Чистые пруды», и не сразу оценили обстановку, не сразу
поняли, что к Сталину нам не попасть... Кто-то нам перед этим говорил, что по
рядом находящейся улице Кирова (ныне – Мясницкой), пойдут организованные (!) колонны
к площади Дзержинского, и далее – к Дому Союзов. К одной из таких колонн мы и
решили примкнуть. Однако улица с обеих сторон была оцеплена солдатами. Вдоль
тротуаров, почти касаясь их, стояли грузовики, разъезжала конная милиция.
Миновать оцепление было очень трудно, если вообще возможно. Но на проезжей
части улицы, между рядами солдат по обеим её сторонам, двигались разрозненные
группы, очевидно – делегации учреждений, несли венки. Однако, не было
впечатления организованности шествия этих групп. Люди метались в
противоположных направлениях – одни, почему-то бегом, неся огромный венок,
стремились к площади Дзержинского; навстречу им, также с венком, бежала другая
группа... Между тем, людей на небольшой площадке перед павильоном метро
становилось всё больше и больше, это меня немного встревожило, но спохватился я
не сразу. Когда же я понял, что в Колонный зал Дома Союзов мы не попадём, я принял
решение уехать тем же путём домой, а Леночка полностью мне доверилась и была
согласна... Оказалось, что уже осуществить это стало не так-то просто: толпа
заметно увеличилась, каждую минуту метро «выплёвывало» новые группы людей. На ступеньках
к высоко стоящему павильону метро уже стояла плотная масса народа, и не было
заметно её движение – это уже была давка... Я помню, что мельком тогда подумал:
почему бы людям, вместо того, чтобы давиться, не пойти по Чистопрудному
бульвару и уехать каким-либо другим транспортом? Но для этого надо было всё же
далеко идти, а метро – вот оно, рядом! Повинуясь этому же резону и
свойственному всему человечеству стадному чувству, мы влились в общую массу, и –
началось тогда нечто безумное, страшное и вовсе не предусмотренное нами!
Толпа стиснула нас со всех сторон, сдавила, очень
трудно стало дышать. Мы не двигались, только колебались из стороны в сторону.
Меня охватил ужас – я понял, что в любую минуту мы можем быть подмяты под ноги
людей и раздавлены... В какое-то мгновение я вдруг почувствовал, что не стою на
ногах, нас буквально понесли (!) по ступенькам вверх, ко входу в метро. В этих
условиях я, видимо, сделал единственно возможное – крепко держал Леночку за
руку, это была единственная возможность подстраховать её и не дать упасть, что
было бы равносильно смерти... Выбраться из толпы теперь уже было невозможно, и
так нас внесли (!!!) наверх. Кажется, я почувствовал твёрдое под ногами, но
приближались стойки дверей, благоразумно кем-то снятых и, наверное, куда-то
унесённых. Как пловец, я правой свободной рукой, вынесенной вперёд, старался
раздвигать толпу, чтобы проскочить нам между стоек и не быть прижатыми к ним… Это
мне удалось, а дальше уже было легче – все эскалаторы работали чётко, уверенно,
и теперь лишь в одном направлении – только вниз, на них уже стоять было не тесно,
и вскоре мы очутились на перроне, куда незамедлительно подошёл очередной поезд.
Мы были спасены, но некоторое время находились под впечатлением от миновавшей нас
смертельной опасности... Лишь позже мы узнали, что давка была и на других
улицах, и много людей было раздавлено на железных решётках перед окнами
подвальных помещений и в ямах под решётками, куда, в этой страшной каше и
всеобщем сумасшествии, – одни, которым повезло больше, невольно сбрасывали тех,
кому не повезло... Похоже, люди забыли о Ходынке, а, может, и не знали, – это
были, в основном, представители другого поколения, не знакомые с трагедией
коронации помазанника Божия, а уже следующее поколение, рассопливившись,
Собчаком ведомое, изливало скорбь вокруг возрожденного в памяти смертоубийства
блаженной памяти семьи самодержца всероссийского, не жалея миллионных затрат,
видимо, – из лишних в государстве средств, на генную диагностику останков и, наконец,
– торжественную доставку и пышное захоронение в соборе Петропавловской
крепости.
...Повсюду валялись кучами туфли, галоши... Брат
Леночки, пятнадцатилетний подросток, которому тоже страсть как необходимо было
попрощаться с вождём, попал, кажется, на другие улицы, а в Дом Союзов тоже не
попал... В какой-то толпе потерял свои галоши и моментально, в одной из куч,
обрёл другие... Добирался домой какими-то проходными дворами и по крышам домов –
везде стояли оцепления; видимо, выражаясь совремённым языком, опасались терактов...
Наличные, доступные всеобщему обозрению жертвы не очень, видимо, волновали
высокое начальство госбезопасности!
Так прошёл этот страшный день. Попавшие и не попавшие
на прощание москвичи и приехавшие в Москву, расходились и разъезжались на
ночлег, многие с надеждой назавтра всё-таки попасть в Дом Союзов и попрощаться
с вождём... Эх, люди, люди! Не поняли и не оценили вы главного: ведь жить
остались!!! В Колонном зале, в обществе почётного караула остался ночевать, в
ожидании похорон, великий и любимый...
«О Сталине мудром, родном и любимом, прекрасную песню
слагает народ».
Еще затемно с улиц убирали растерзанные, изуродованные
трупы взрослых и детей, – многие на прощание с вождём всех времён и народов
брали своих детей...
А из репродукторов, изматывая душу, тягуче изливалась
печальная мелодия Шуберта – «Аve, Maria, mater Dei, Gloria tecum, Gracia
plenam»… Нежный женский голос исторгал слезы народные –
Вождя, вождя хороним мы!..
Ашкелон, Израиль
Комментарии:
Нео
- at 2009-12-20 15:15:24 EDT
Почему только "сталины" получаются так "супер-талантливо" в военно-криминальной истории всех стран ??
Фаина Петрова
- at 2009-12-14 19:54:15 EDT
Кому интересно, даю линк на некоторую информацию, связанную со смертью Сталина, которую я знаю из "первых рук": http://www.berkovich-zametki.com/Nomer9/Faina1.htm
Фаина Петрова
- at 2009-12-14 19:25:36 EDT
А я в Колонный зал попала, правда, пропуском стал сломанный нос.
Матроскин
- at 2009-12-09 04:08:43 EDT
А я к началу марта этого юбилейного года куплю бутылочку коллекционного коньяка и с наслаждением отмечу 5 марта в память о том, что даже такая врхисука, как Сталин, смертна!
Акива
Тверия, Израиль - at 2009-12-09 02:37:28 EDT
А между тем близится 130-летие со дня рождения Сталина, уверен многие отметят эту круглую дату обильной выпивкой. Я точно выпью, правда я выпил бы и без этого.
Борис Дынин
- at 2009-12-08 21:20:29 EDT
Да, ужасный был день. И ужас постарались стереть из памяти москвичей, а до России и не донесли. Не знаю, как широко известен этот день сегодняшнему поколению русских. А ведь в нескольких часах выразилась суть десятилетий советской власти. Я тогда жил в Кривоколенном переулке, что рядом с "Чистыми Прудами". Мы жили в квартире из 12-и комнат с 12-ю семьями. Это оказалось удачей. В тот день я не мог встать рано. Взрослые торопились, кто на похороны вождя, кто на работу. Один туалет. Так что я тянул время. Занятий в школе не было. Заснул, и проснулся поздно. Когда собрался на похороны, то у "Чистых Прудов" стало ясно, что к вождю не попасть, и я вернулся домой. Ужасов я не увидел, но потом узнал, как моя лень помогла мне избежать их. Но до полного осмысления жизни вокруг было еще далеко. Некоторые до сих пор не осмыслили ее. Так что воспоминания очевидцев ужасов тех дней очень ценны.