Американская
разведка предупреждает, что в течение ближайших пяти-восьми лет в распоряжении
Ирана окажется атомное оружие. Израильская разведка считает, что это произойдет
еще скорее - не позже чем через три года. Но точный срок не играет роли: когда
бы Иран ни стал ядерной державой, Соединенные Штаты рано или поздно будут
поставлены перед выбором: либо нанести упреждающий удар по иранской теократии,
чтобы не позволить ей обзавестись абсолютным оружием, либо смириться с тем, что
ядерный джинн будет выпущен из бутылки, и мир вступит в новую эпоху, откуда
нынешняя относительная стабильность будет смотреться
как золотой сон.
Если
Вашингтон выберет силовой вариант, он должен быть готов к тяжелым испытаниям.
Война с Ираном будет жестокой и сопряженной с большими жертвами, в том числе и
на американской территории. Никто не сомневается в том, что иранцы создали в США
глубоко законспирированную сеть диверсионных ячеек, которым,
надо полагать, будет приказано выйти из подполья и
повести террористическую войну “в логове врага”.
Аналогичные
“силы мщения”, по всей вероятности, будут задействованы в Европе и в
ближневосточных странах, союзных или дружественных Западу. ХАМАС и “Хезболла”
получат приказ всемерно усилить давление на Израиль. Еще больше обострится
ситуация в Ираке. Ближний Восток захлестнет волна насилия, и хорошо еще, если
Тегеран, хотя бы из самосохранения, удержится от
попытки уничтожить Израиль. Одновременно иранцы наверняка попытаются
заблокировать нефтяные поставки из стран Персидского залива, заперев Ормузский
пролив, что поведет к резкому скачку цен на нефтепродукты на мировом рынке и
будет иметь крайне отрицательные экономические последствия.
В стане
американских международников царит глубокий раскол. “Ястребы” считают, что
полагаться на переговоры и беззубые санкции против Ирана бессмысленно, особенно
учитывая, что из пяти членов Совета Безопасности ООН три – Россия, Китай и
Франция – ни в коем случае не допустят, чтобы Тегеран в чем-то терпел нужду. В
силу этого упреждающий удар представляется “ястребам” единственной возможностью
не допустить распространения ядерного оружия по всему миру и сохранить нынешнюю
шаткую стабильность.
Безболезненных вариантов не существует, говорят они, лучше вскрыть абсцесс
сейчас ценой сравнительно малой крови, чем загонять болезнь внутрь и позволять
нарыву нагнаиваться до тех пор, пока он не превратится в смертельную угрозу
самому существованию Америки. Рано или поздно воевать все равно придется,
предупреждают “ястребы”, и чем дольше отодвигать решение проблемы, тем больших
жертв оно потребует.
Со своей
стороны, “голуби”, к числу которых принадлежит основная масса приверженцев
традиционной политической и дипломатической мысли, считают, что следует всецело
положиться на переговоры и уповать на то, что Иран прислушается к увещеваниям
международной общественности и откажется от своих ядерных амбиций.
(Кстати, тех,
кто возлагает все надежды на переговоры, совершенно напрасно называют
«голубями». Гораздо уместнее уподобить их токующим глухарям, которые,
зажмурившись, чтобы не видеть, что происходит вокруг, упиваются звуками своего
собственного голоса. В такие минуты, утверждают охотники, глухарей можно брать
голыми руками. Аналогия не очень утешительная).
Но если паче
чаяния переговорный процесс все же не увенчается успехом – что ж, ничего
страшного не произойдет, успокаивают всех и в первую очередь самих себя
«голуби». В таком случае придется вернуться к опыту «холодной войны», на
протяжении которой Соединенные Штаты и Советский Союз успешно сдерживали друг
друга в рамках доктрины “гарантированного взаимного уничтожения”.
И не только
США и СССР. Вот ведь смогли же Индия и Пакистан, оказавшиеся в 2001 году на
гребне конфликта из-за Кашмира на грани ядерной войны, в последний момент
опомниться, отойти от края пропасти, выработать четкую договоренность и создать
строгий режим взаимного сдерживания, благодаря чему сегодня опасность ядерной
войны между ними слабее, чем когда-либо.
Нет сомнения,
что иранскую угрозу можно будет нейтрализовать столь же успешно, уверяют те, кто
видит в переговорах панацею от всех бед. В конце концов иранские муллы тоже
люди, им тоже хочется жить и наслаждаться благами власти, разве не так? Почему
не допустить, что они проявят такую же трезвость, как индийские и пакистанские
руководители?
Беда, однако,
в том, что история никогда не повторяется в точности, и весьма сомнительно,
чтобы события на Ближнем Востоке следовали средневосточному шаблону, утверждает
Стивен Питер Розен на страницах журнала Foreign Affairs. По его мнению,
независимо от того, решится ли Вашингтон на упреждающую войну с Ираном или
смирится с крахом режима нераспространения ядерного оружия, ситуация в мире в
любом случае вскоре изменится до неузнаваемости.
В статье под
названием “После распространения: что делать, если новые государства будут
обзаводиться ядерным оружием”, Розен набрасывает контуры наиболее вероятного, по
его представлению, сценария развития событий. Иран, вне всякого сомнения,
приобретет ядерный арсенал. Как только это произойдет, другие ведущие
государства региона, - Турция, Саудовская Аравия и Египет, - в ужасе от
перспективы региональной гегемонии многовекового заклятого врага арабов и турок
неизбежно включатся в ядерную гонку.
Впрочем, еще
вопрос, будет ли Иран терпеливо ждать, пока его противники не примут контрмеры.
У Тегерана будет очень сильное искушение воспользоваться своей временной ядерной
монополией и попытаться захватить, скажем, Кувейт, а то и Саудовскую Аравию, и
взять под контроль большую часть мировой нефти. Решатся ли Соединенные Штаты,
как в 1991 году, протянуть руку помощи своим союзникам и воевать с ядерным
агрессором?
Участников
ближневосточной драмы разделяет такая глубокая пропасть взаимной
подозрительности и вражды, что рассчитывать на их примирение практически не
приходится, и регионального вооруженной конфронтации, вероятно, не избежать.
Опыт «холодной войны» не утешает, ибо она сопровождалась постоянными “горячими”
войнами на периферии Первого мира.
И если на
просторах ядерного Ближнего Востока разразится обычная война, очень трудно будет
избежать ее эскалации до уровня атомного конфликта. Но даже если сработает
фактор сдерживания и война будет вестись обычными средствами, сможет ли
проигравшая сторона избежать искушения одним (атомным) ударом свести счеты с
победителем?
В любом
случае мировая обстановка в корне изменится. Если на Ближнем Востоке появится
четыре-пять ядерных держав, что станет с фактором сдерживания? Многополюсный
ядерный мир будет совсем не похож на мир времен «холодной войны», когда пальцев
одной руки хватало, чтобы пересчитать все ядерные державы мира.
Потенциальные
противники держали друг друга под неусыпным наблюдением на земле и из космоса, и
при любом ракетном запуске было несложно вычислить, откуда стартовала ракета, и
нанести удар возмездия. Фактор взаимного сдерживания базировался именно на
подобной прозрачности и определенности.
А теперь
представим себе, что в разгар войны между Ираном и, допустим, Саудовской
Аравией, осыпающими друг друга обычными ракетами, по Америке откуда-то с
Ближнего Востока выпущена ракета с ядерной боеголовкой. Будет ли Вашингтон
знать, кто агрессор? И решится ли нанести удар возмездия по той или иной стране,
не имея абсолютной уверенности в том, что именно она агрессор?
Но у ракеты
все же можно с некоторой определенностью вычислить траекторию и установить,
откуда она запущена. Гораздо хуже, если атомный удар
будет нанесен с помощью самолета или крылатой ракеты без опознавательных знаков.
В таком случае установить национальную принадлежность средства доставки будет
практически невозможно, особенно в условиях региональной войны.
Или вариант,
который не дает спать по ночам тем, кто несет ответственность за безопасность
США: ядерная мусульманская страна передает атомный заряд террористам для
совершения апокалиптического теракта на территории США.
И вот в
нью-йоркскую гавань заходит сухогруз под панамским флагом, но на самом деле
принадлежащий “Аль-Кайде”. После того, как экипаж в составе шахидов-добровольцев
приведет в действие спрятанное в трюме атомное взрывное устройство и от великого
города останутся лишь радиоактивные руины, кто сможет доказать происхождение
бомбы? Подобная кошмарная перспектива и явилась главной причиной решения
администрации Буша свергнуть режим Саддама Хусейна.
Наличие
ядерного оружия у целого ряда мусульманских стран не только повысит опасность
ядерного терроризма, но и заметно осложнит задачу его предотвращения.
Сдерживание эффективно только в том случае, если известен обратный адрес
ядерного заряда.
Реальный шанс
избежать удара возмездия еще больше повысит искушение у пылающих ненавистью к
Западу диктаторов, или хуже того – у фанатичных лидеров всемогущих исламистских
образований, например, оплота воинствующего исламизма в Пакистане - военной
разведки, которая фактически является государством в государстве и пользуется
практически неограниченной свободой действий.
Перед лицом
такой неутешительной перспективы Питер Розен советует, не теряя времени,
приступить к развертыванию специализированной сети раннего оповещения и
предупреждения для наблюдения за Ближним Востоком. Не зная, кто запустил ракету
против Америки, Соединенные Штаты не смогут держать в страхе потенциальных
агрессоров. В такой ситуации система противоракетной обороны, пусть даже
несовершенная, абсолютно необходима.
Два
десятилетия назад президент Рейган предложил создать систему ПРО. Его
идея была встречена в штыки оппозиционной Демократической партией. Демократы
утверждали, что подобная система, которую они презрительно называли
“звездными войнами” (по названию известной фантастической киноэпопеи, дабы
подчеркнуть нереальность замысла), не сможет
обеспечить надежную защиту американской территории от многотысячной армады
советских баллистических ракет. Возражение, действительно, серьезное, хотя и не
учитывающее огромного психологического эффекта самого факта существования
системы ПРО.
Но против
малой ядерной державы, располагающей скромным арсеналом, или против
исламофашистов, которым удастся раздобыть ядерную ракету, даже примитивная
система противоракетной обороны может оказаться весьма действенной контрмерой,
не говоря уже о том, что само ее наличие неизбежно смешает карты потенциальным
агрессорам.
Питер Розен
считает, что взрывоопасная обстановка на Ближнем Востоке неизбежно потребует
возвращения Америки в 50-е годы прошлого столетия, ко временам ядерных тревог и
бомбоубежищ, когда школьников учили прятаться от атомного взрыва под парты. Если
против гигантского советского ракетно-ядерного арсенала подобные меры казались
бессмыслицей, то в противостоянии с противником, располагающим максимум
несколькими ядерными зарядами, необходимость в учебных тревогах и убежищах
представляется вполне оправданной и насущной. Повышенная готовность к ядерной
атаке позволит спасти десятки и сотни тысяч жизней.
А как насчет
возмездия за ядерное нападение? Возможно ли оно? Существует ли какая-либо иная
альтернатива, кроме капитуляции перед угрозой ядерного террора или
массированного ядерного возмездия против стран, которые, возможно, даже не были
причастны к теракту? По мнению автора статьи, есть только один способ избежать
этой убийственной дилеммы: это война с применением
обычного оружия, вторжение и оккупация страны-агрессора в порядке упреждения – и
уж тем более по следам нападения.
Из этого
логически следует, что Соединенным Штатам придется полностью пересмотреть свою
военную политику и возродить обязательную воинскую повинность в целях создания
громадной армии, способной оккупировать и преобразовать на демократический лад,
если понадобится, все страны Ближнего Востока.
Может быть,
сегодня такое предложение покажется абсурдным, но после того, как ядерный теракт
сотрет с лица земли крупный американский город и повлечет за собой сотни тысяч,
если не миллионы жертв, настроения американцев, по мнению Питера Розена, в корне
изменятся, и они потребуют от своего правительства кардинальных мер.
Многополюсный
ядерный Ближний Восток неизбежно заставит Соединенные Штаты перестроиться в
соответствии с новой обстановкой. Американская экономика будет переориентирована
на первоочередное удовлетворение нужд вооруженных сил,
по всей стране начнут строиться ядерные бомбоубежища, проводиться учебные
тревоги и приниматься другие меры подготовки для отражения ядерного нападения.
Америка фактически перейдет на военное положение.
Соответствующий сдвиг произойдет и в политических воззрениях американцев. Страна
резко поправеет. Питер Розен считает, что появление у Ирана ядерного оружия
прозвучит похоронным набатом по леволиберальному крылу Демократической партии.
Вступление Ирана в ядерный клуб вызовет всемирный кризис, мир погрузится в
пучину новой «холодной войны», куда более опасной, чем предыдущая. В такой
обстановке у Демократической партии будет только две возможные линии поведения:
либо провести генеральную чистку своих рядов и решительно избавиться от
левопацифистских элементов, либо отправиться на свалку истории.
По иронии
судьбы «голубей» может спасти только внушающий им такой ужас превентивный удар
по Тегерану. Если Иран, а вслед за ним и весь Ближний Восток обзаведется ядерным
оружием, либерально-пафицистскому движению придет конец. Для него неприемлемо
даже мирное решение иранской проблемы путем заключения надежного соглашения,
потому что такое соглашение может быть навязано Тегерану только под угрозой
неминуемого применения силы, а подобная угроза неосуществима до тех пор, пока
«голуби» либо сойдут со сцены, либо отрастят ястребиные когти.
Вот как
представляется недалекое будущее автору статьи в журнале Foreign Affairs. Но
отнюдь не исключен и другой, еще менее удобоваримый
сценарий развития событий. После трагических событий 11 сентября 2001 года нас
со всех сторон уверяли, что Америка изменилась до неузнаваемости, что теракты в
Нью-Йорке и Вашингтоне причинили тяжелую травму американской психике, оставив в
ней неизгладимый след и в корне изменив наше представление о мире.
Но так ли
это? Действительно, поначалу в стране царило завидное единодушие, но длилось оно
недолго. В считанные недели началась война против афганских талибов, укрывавших
“Аль-Каиду”, и уже спустя несколько дней “Нью-Йорк таймс” с ликованием писала,
что Соединенные Штаты завязли в афганской “трясине”, и выражала горячую надежду
на то, что Афганистан станет “Вьетнамом” республиканской администрации.
Джорджа Буша
упрекают в том, что он не мобилизовал нацию на войну против террористов, не
призвал американский народ к жертвам, вместо этого посоветовав соотечественникам
не менять привычного образа жизни. Однако заслуживает ли президент подобного
упрека?
Представим
себе, что он бросает клич “Все на войну с террором!”. Народ в праведном гневе
поднимается, сплачивается вокруг своего президента и… что дальше? Мобилизация
имеет смысл только в том случае, если страна всецело настраивается на войну и
переводится в режим военного времени со всеми его прелестями – законами о
чрезвычайном положении, конфискационными налогами, оборонными займами,
дефицитной экономикой, тотальной цензурой и т. п.
Но это
возможно только перед лицом традиционного, ощутимого, конкретного врага. А тут
предстоит бой с тенью, затяжная глухая война в подполье, лишь изредка
выплескивающаяся на поверхность в виде терактов в разных уголках мира. На таком
фоне исчезает ощущение чрезвычайной ситуации, кажется, будто ничто существенно
не изменилось, что жизнь по-прежнему идет своим чередом. И возвышенные призывы,
как пиво в открытой бутылке, быстро выдохнутся.
Пройдет
несколько дней, все устанут от всплеска эмоций, душевный подъем сменится
брюзгливым раздражением, и на президента со всех сторон посыплются упреки:
нечего тут было панику разводить! Газеты начнут все более настойчиво намекать,
что Белый Дом, мол, раздувает военную истерию в попытке отвлечь внимание от
провалов своей внешней и внутренней политики. Очень скоро от первоначального
патриотического порыва останутся только воспоминания. Нет, президент, как
представляется, поступил единственно возможным образом.
Во всяком
случае, у нас есть все основания считать, что психологический эффект от терактов
11 сентября давно выветрился, и американцы вернулись в свое привычное естество.
Война с исламофашизмом отошла на задний план, внимание
общественности перенесено на куда более судьбоносные
вопросы, например, смена чтеца новостей на телеканале
CBS или амурные похождения кинозвезд.
Парадоксальным образом бдительность стала жертвой успехов кампании против
терроризма. За минувшие пять лет в стране не произошло ни одной террористической
вылазки, в результате чего угроза поблекла и ощущение опасности утратило свою
остроту. Проблема отступила на задний план, жизнь вернулась в привычное русло.
Насколько
высока вероятность того, что новый теракт, пусть даже грандиозный, с сотнями
тысяч, а то и миллионами жертв, даст такую встряску, что в подлинном смысле
пробудит американцев от спячки? Увы, опыт
прошлого не дает оснований для оптимизма. Как только сотрется
первоначальный шок от потрясения, средства массовой информации поведут
организованную пацифистскую кампанию с целью успокоить соотечественников,
призывая их не горячиться и вместо этого попытаться найти ответ на вопрос: “За
что они так нас ненавидят?”.
Нет дыма без
огня, будут увещевать народ властители дум. Разве мы сами без греха? Разве не
должно быть нам стыдно, что мы жируем, в то время, как
миллионы людей в странах Третьего мира недоедают? Мы сами во многом повинны в
том, что произошло. Террору, конечно, нет оправдания, но мы должны в первую
очередь понять, что движет “повстанцами” (ни в коем случае
нельзя называть их “террористами” и уж тем более “исламофашистами” – зачем
давать им лишний повод для озлобления?). Вместо
того, чтобы уступать низменному инстинкту мстительности,
нам следует погасить в себе агрессивный импульс и
думать о покаянии, будут дружно трубить СМИ.
Наскоро отдав
дань памяти погибших и погрозив кулаком невидимым врагам (“Это им даром не
пройдет, карающая рука правосудия настигнет их, где бы они ни пытались
скрываться!”), политики и журналисты заведут привычную песню, превознося
достоинства “религии мира”, тревожась по поводу возможных проявлений
недоброжелательности по отношению к мусульманам и предупреждая, что – при всей
чудовищности теракта – будет еще хуже, если Америка не одумается и не начнет
искать пути примирения с миром ислама, который она настраивает против себя своей
агрессивной империалистической политикой и в особенности поддержкой Израиля.
Смогут ли
сопротивляться такому пропагандистскому напору американцы, отвыкшие от
обременительной привычки самостоятельно думать, зато в высшей степени склонные
подозревать свое правительство в злокозненности? Треть из них - треть! -
убеждена, что теракты 11 сентября были подстроены Джорджем Бушем, искавшим
предлога вторгнуться в Ирак и захватить иракские месторождения нефти, чтобы
потрафить своим закадычным дружкам - техасским нефтяным магнатам.
Где гарантия
того, что американский народ, которого многие десятилетия дрессируют в духе
политкорректности, который оболванен пропагандой до такой степени, что не знает
и знать не хочет, что происходит в мире, у которого от легкой жизни мозги
заплыли жиром, так что по-настоящему его волнует лишь, кто победит в
телевизионном конкурсе “Американский кумир” и как долго продлится брак
голливудских светил Анджелины Жоли и Брэда Питта, – можно ли себе представить,
что этот народ вдруг прозреет, запылает неукротимым гневом, препояшет (весьма
объемистые) чресла и выйдет на бой с неумолимым врагом?
В 30-е годы
прошлого века Англия была всецело во власти пацифистских настроений. Уинстон
Черчилль, единственный, кто ясно видел нацистскую угрозу, был объектом всеобщего
презрения и насмешек. Премьер-министр Чемберлен, отдавший Гитлеру на съедение
Чехословакию в надежде этой искупительной жертвой уберечь свою страну от войны,
пользовался неслыханной популярностью.
Но когда
Германия напала на Польшу, наступило всеобщее отрезвление, англичане поняли, что
войны не избежать. Оказалось, что железо еще не до конца вытравлено из характера
Джона Булля. Вся страна как один человек поднялась на борьбу со смертельным
врагом, вдохновленная знаменитой речью Черчилля, в которой новый глава
правительства обещал своим соотечественникам не коврижки, а исключительно
“кровь, пот и слезы”.
Как-то не
верится, что подобные призывы из уст президента США найдут живой отклик в
сердцах американцев, закосневших в своем ленивом, сонном благополучии. Очень бы
хотелось ошибаться, но боюсь, что болезнь зашла слишком далеко и инстинкт
самосохранения американской нации необратимо подорван. Что, если так оно и есть?
Что тогда?
