Zinberg1
"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы Гостевая Форумы Киоск Ссылки Начало
©"Заметки по еврейской истории"
Декабрь  2007 года

Масааки Сираиси


Японский дипломат Сугихара Тиунэ, который спас 6000 евреев


Перевод с японского и предисловие Якова Зинберга

 

 

(продолжение. Начало в №18(90))


Комментарий переводчика

 

  На этот раз мы познакомимся с молодым Сугихара Тиунэ и расстанемся с ним на пороге Министерства Иностранных Дел Японии, в котором ему еще предстояло работать немало лет, которое, само того не ожидая, предоставило ему возможность решать судьбы тысяч евреев и которое заставило его много страдать в послевоенные годы.  Кроме того, именно МИД Японии в своем упорном нежелании признать тот факт, что его сотрудник, фактически спасший от верной смерти тысячи евреев, действовал с риском если не для собственной жизни, то хотя бы в плане своей карьеры, тем самым наглядно очертил чрезвычайную сложность оценивания деятельности дипломатического персонала по спасению евреев в годы Второй мировой войны. 

  К настоящему периоду времени правительство Японии дважды отказывалось «реабилитировать» Сугихара Тиунэ, отвергая сам факт наличия в прошлом какого бы то ни было наказания за нарушение им указаний руководства.  Первый такого рода отказ имел место в ходе заседания бюджетного комитета парламента Японии, состоявшегося 11 марта 1992 г., и явствует из ответов как министра иностранных дел Японии того периода времени Ватанабэ Митио, так и заведующего отделом Европы и Океании МИДа Японии Хёдо Нагао на вопросы со стороны депутата нижней палаты парламента Японии Кусакава Сёдзо.  Краткое содержание ряда вопросов и ответов в моем собственном переводе и изложении таково: 

--  Кусакава:  Хотелось бы выяснить мнение министра иностранных дел по поводу реабилитации чести бывшего сотрудника МИДа Сугихара Тиунэ, который самостоятельно принял решение о выдаче транзитных виз евреям, обратившимся к нему за помощью.  Похоже, он трижды обращался к правительству Японии с просьбой разрешить выдачу виз, но, кажется, ему в этом отказали.  При этом ссылались, похоже, на то, что Япония и Германия подписали антикоминтерновский пакт и являлись союзниками. 

  Мне очень стыдно за то, что я до недавних пор ничего не знал о такого рода гуманном поступке.  Вернувшись в Японию после задержания в Советском Союзе, Сугихара хотел возобновить работу в МИДе, но его вынудили покинуть МИД, сославшись на сокращение штата сотрудников.  Вполне можно сказать, что выдача виз по собственному усмотрению была воспринята как нарушение указаний правительства.  Лично господин Сугихара, а также и вся его семья именно так все и воспринимали, и в течение сорока четырех лет отказывались от любого рода контактов с МИДом. 

--  Ватанабэ:   Это все было давно, и ничего не остается делать другого, кроме как проверять архивные записи, но нигде нет никаких свидетельств о том, что господин Сугихара подвергся наказанию за нарушение указаний начальства.  Кроме того, визы были выданы в 1940-м году, но после этого он ведь продолжал работать в течение в целом семи лет:  в дипломатических представительствах Японии в Праге, Кенигсберге, в Румынии и т.д.  Таким образом, о каком наказании идет речь, если он семь лет трудился в МИДе, а в 1947 г. примерно, говорят, треть сотрудников МИДа подверглась сокращению?  Мы обсуждаем события, последовавшие сразу вслед за окончанием войны, и действительно он оказался одним из тех, кто вошел в эту самую треть сокращенных сотрудников, но я совершенно ничего не слышал об оскорблении достоинства господина Сугихара. 

--  Кусакава:  Думаю, что в то время МИД Японии отсылал инструкции в адрес местных консульских представительств с требованием не выдавать визы, и, вероятно, таков был ход истории, если учесть дружественные отношения между Японией и Германией, но позвольте спросить, что вы думаете о сути этих указаний с точки зрения сегодняшнего дня, сегодняшних условий существования послевоенной Японии? 

--  Хёдо:  Что касается соответствующих указаний того периода времени, позвольте мне сказать, что проверив все заново, мы обнаружили, что они вовсе не имели отношения к евреям как особой группе лиц.  В то время шла война, и, как Вы знаете, появилось много беженцев, так вот указания состояли из рекомендаций общего характера по поводу выдачи документации в отношении беженцев.

  Рекомендации касались трех основных аспектов, а именно:  наличия разрешения на въезд в страну следования, денежных средств на период передвижения и денежных средств на период пребывания транзитом в Японии.   

--  Кусакава:  Исходя из содержания книги супруги г-на Сугихара, указания правительства вовсе не были такими, какими Вы их хотите представить.  Похоже, это были многократные приказы типа «так поступать нельзя», во всяком случае они вовсе не состояли из единственно указаний по поводу страны следования или же наличия денежных средств.

  Предположим, что когда г-н Сугихара вернулся в Японию в 1947 г., было еще трудно объективно оценить характер тех указаний, но я считаю, что впоследствии, в результате переоценки событий войны, следовало снять с него ответственность за нарушение указаний правительства.  Однако поскольку МИД вовсе отрицает наличие какого-либо наказания, возникает полное взаимоисключение... 

  Как явствует из вышеприведенного обмена мнениями, ощущается нехватка документированной, а значит и широко приемлемой основы для оценки деятельности Сугихара по выдаче транзитных виз, и, помимо того, нельзя не принять во внимание уровень ответственности заявлений, произнесенных с трибуны парламента Японии не кем иным, как министром иностранных дел.  При этом позиция МИДа Японии не может не подрывать авторитета собственно практики выдвижения «праведников народов мира» из среды дипломатического корпуса, если учесть, в частности, то, что Сугихара – единственный до сих пор «праведник», представляющий Японию, и тем более, что МИД Японии к тому же одобряет поступок Сугихара.  Отвечая на один из вопросов со стороны Кусакава во время вышеупомянутого заседания парламента, министр иностранных дел Ватанабэ, например, заявил буквально следующее о Сугихара:  «Обдумав толком эту ситуацию и заглянув в прошлое, я ощущаю стремление похвалить его за то, что он такой прекрасный поступок совершил:  из соображений гуманности так трудиться и дать людям возможность уехать..». 

  К огромному сожалению, Сугихара Тиунэ не оставил воспоминаний по поводу событий тех лет.  В этой связи большую ценность приобретает статья американского ученого Ричарда Гамбино (Richard Gambino), опубликованная 13 апреля 1986 года в нью-йоркской ежедневной газете Ньюздэй (Newsday).  Автор статьи ссылается на  интервью с Сугихара Тиунэ и его супругой, которое провел в 1985 году в Токио американец по имени Брайян Оксли (Brian Oxley), проживавший в Токио и говоривший по-японски.  Согласно автору статьи, Сугихара сообщил Оксли, что в ответ на его запрос, посланный в Токио, по поводу возможности выдачи транзитных виз евреям, обратившимся к нему за помощью, он получил ответ от министра иностранных дел, который, согласно тексту статьи, предписывал следующее:  «В настоящее время Япония состоит в особого рода отношениях с нацистами; исходя из этого, мы не будем пытаться оказывать помощь беженцам-евреям, стремящимся сбежать от них».  В статье сообщается, что после этого Сугихара дважды вновь обращался в МИД Японии с аналогичным запросом, на что сначала ответили, повторив содержание первоначального предписания, а затем и вовсе ничего не ответили.  Далее в статье сообщается со ссылкой на заявление лично Сугихара, что дипломат почувствовал, хотя и «весьма неопределенно»,что в Токио не было единого мнения по данному вопросу, и решил действовать самостоятельно, осознавая при этом, что «кто-то» его «в будущем за это накажет».

  Заслуживает внимания то, что советское представительство в Каунасе, располагавшееся неподалеку от консульства Японии, заверило Сугихара в том, что если он выдаст транзитные визы евреям, Советский Союз одобрит статус этих документов и предоставит евреям транзитные визы на передвижение по территории СССР и переезд в Японию.  Сугихара вспомнил, согласно тексту статьи, что он «снял шляпу и поблагодарил русских», покинув их учреждение, «широко улыбаясь».  Только после этого Сугихара приступил к выдаче транзитных виз, что было бы, вероятно, невозможно без поддержки со стороны советского представительства. 

  При этом одна из причин того, что евреи обратились в консульство Японии за помощью, заключалась, вероятно, как раз в том, что после захвата Нидерландов Германией в мае 1940 г. советское представительство отказывалось признавать транзитную документацию, выданную в консульстве Нидерландов в Каунасе.  Дело в том, что местный консул Нидерландов пытался помочь евреям и рекомендовал им переправляться в голландские владения, располагавшиеся в западном полушарии:  Кюрасао и Суринам, для въезда в которые, по некоторым данным, не требовалось предъявление визы.  По сообщению газеты Нью-Йорк Таймз от 7 октября 2002 г., голландский консул выдал евреям, по выражению газеты, 1400 «виз на въезд в Кюрасао» к моменту закрытия консульства Нидерландов по требованию Советского Союза в связи с аннексией территории Литвы. 

  Раввин из Польши Зорах Вархафтиг (Zorach Warhaftig), который умер  в сентябре 2002 г. в возрасте 96 лет, бывший министр государства Израиль по вопросам религии с 1962 по 1974 гг., был инициатором договоренности с голландским консулом о переправке евреев на остров Кюрасао.  Согласно вышеупомянутому интервью с супругами Сугихара, проведенному в Токио в 1985 г., когда супруги Сугихара впервые заметили скопление евреев у входа в консульство Японии, они не могли понять, что именно происходило, и попросили толпившихся людей выбрать из своей среды представителя, которым, по словам супруги Сугихара Тиунэ, оказался Зорах Вархафтиг.

  Во второй раз правительство Японии повторно изложило свою позицию совсем недавно:  в марте прошлого 2006 года, но на этот раз в письменном виде в форме ответа на запрос депутата нижней палаты парламента Судзуки Мунэо.  Такого рода запросы по различным поводам со стороны депутатов парламента Японии весьма популярны:  например, в 2005 году их было в целом 266.  Правительство должно предоставлять письменные ответы на запросы депутатов на основе решений, принятых исключительно на заседаниях кабинета министров страны, в течение по возможности семи дней после получения того или иного запроса. 

  В ответ на запрос депутата Судзуки правительство приняло постановление, согласно которому «имеющаяся документация не позволяет сделать вывод о том, что Сугихара Тиунэ был наказан» за нарушение правительственных указаний по поводу выдачи транзитных виз еврейским беженцам.  Поскольку под «наказанием», как правило, понимается увольнение Сугихара, в постановлении оговаривается, что Сугихара ушел в отставку «по собственному желанию» 7 июня 1947 года. 

  Выдав транзитные визы евреям, Сугихара Тиунэ невольно перешел из свидетелей еврейской истории в ряды ее участников.  У евреев есть своя история в Японии.  Евреи по крайней мере дважды сыграли ключевую роль в истории Японии после завершения в конце 19-го века длительного периода изоляции страны от внешнего мира:  американский еврей Яков Шифф, предоставивший финансовые средства Японии, в огромной степени определил ход событий русско-японской войны, а дважды герой Советского Союза, командующий авиацией в боевых действиях советских войск против Японии в районе реки Халхин-Гол в 1939 г. Яков Владимирович Смушкевич в свою очередь определил чрезвычайное сложное развитие событий, которые завершились успехом советских войск, и тем самым, может быть, даже переменил ход мировой истории. 

  К тому же евреи и японцы, два столь непохожих народа, однажды оказались совсем рядом, лицом к лицу, в поту и спешке:  это случилось в ночь на 6 августа 1945 года, в Хиросиме, не рано утром, когда все наконец произошло, а именно, пожалуй, ночью, когда тяжелые бомбардировщики военной авиации США приблизились к городу и, казалось, были готовы к атаке, которую давно в городе ожидали, но вдруг развернулись и исчезли, обманув ожидания и на этот раз.  А рано утром времени на то, чтобы разглядеть друг друга, уже не оставалось:  это был понедельник, после 8 часов утра в центре города всегда было много людей, спешивших на работу, - и когда в небе сверкнул одинокий самолет:  такой же красивый, медлительный, и даже как будто добродушный, как и множество других американских самолетов, которые в последнее время бесцельно и по одиночке кружили в небе над Японией, когда военные, устав за ночь, решили даже не объявлять воздушную тревогу, многие увидели, как что-то стало падать вниз...а потом взорвалась атомная бомба.  Их хотели затащить, втиснуть и наконец убить, заразить, ослепить, убить как можно больше, кого попало, а потом еще и не забыть пересчитать, обязательно пересчитать.  Как и нас.

 

Гора Фудзи. Фото автора

 

  Но всего этого не мог знать Сугихара в то лето.  Давайте же заглянем в его молодое лицо и познакомимся поближе. 

 

Сугихара Тиунэ:  от детства до поступления на работу в министерство иностранных дел Японии

 

  Сугихара Тиунэ родился 1 января 1900 года.  Родившись, он никак не мог знать, что именно 1900-й год был чрезвычайно важным годом как с точки зрения мировой истории, так и с точки зрения истории Японии.

Уже за пять лет до его рождения Япония одержала победу над Китаем, и все те государства, которые до тех пор величали Китай «спящим львом», который хотя и кажется тихим, но на самом деле, если разозлится, обладает большой силой, обратили внимание на то, что Китай был слаб сверх их ожиданий, и принялись угрожать, начав, в частности, повсюду арендовать его территориальные владения.  В ответ на это в Китае повсеместно стали возникать ячейки тайного религиозного общества Ихэцюань («кулак во имя справедливости и согласия»), которое призывало к изгнанию из Китая иноземцев, а в июне 1900 года, уже после рождения Сугихара,  «ихэтуани», как впоследствии стали называть членов организации (иностранцы прозвали их «боксёрами», что и породило термин «боксерское восстание»), и часть воинских подразделений армии Китая того времени даже окружили посольский район столицы страны Пекина.  В свою очередь Япония, став центральным звеном, выражаясь современным языком, «многонациональной военной коалиции», включавшей в себя представителей восьми стран:  США, Великобритании, России, Франции, Германии, Италии, Австро-Венгрии и Японии, направила в Китай свои войска, сыграв таким образом значительную роль в снятии осады с посольского района.  В результате Япония приобрела статус «мировой державы».

 Впоследствии произошли русско-японская война (1904-05 гг.), Первая мировая война (1914-18 гг.), интервенция Японии в Сибири и на Дальнем Востоке (1918-22 гг.), «Маньчжурский инцидент» (1931-33 гг.), японо-китайская война (1941-45 гг.), война на Тихом океане (1941-45 гг.), так что первая половина жизни Сугихара была наполнена войнами, сменявшими одна другую, которые подлинно «сотрясали» Японию, а вскоре и сам Сугихара оказался втянут в водоворот всех этих «потрясений».

  Сугихара Тиунэ родился в небольшом городке Яоцу в префектуре Гифу, в окруженной горами местности, располагающейся почти что в самом центре острова Хонсю.  Его отца звали Ёсими, он был служащим налогового управления, а мать звали Яцу.  Тиунэ был их вторым сыном.  Поскольку в школьные годы Тиунэ очень хорошо учился, отец хотел, чтобы он стал врачом.  В то время, как и в наши дни, чтобы стать врачом, надо было учиться только «на отлично», и то, что Ёсими Сугихара хотел, чтобы сын стал врачом, вполне свидетельствует о том, сколь многого ожидали от Тиунэ.  Однако сам Тиунэ мечтал совсем о другом.  Он интересовался английским языком и хотел работать там, где бы можно было проявить свои познания в английском языке.  Видимо, его стремление работать, пользуясь иностранным языком, было не случайным выбором:  впоследствии его «коньком» стал русский язык, он овладел также французским, немецким и многими другими языками.  Несколько отвлекаясь, все же добавлю:  рассказывают, что когда Сугихара был уже в преклонном возрасте, в семейном кругу шутили, будто бы самым трудным языком для него был японский.

 

Мемориальный парк "Человечность" на родине Сугихара в Яоцу на Холме Человечности

 

  Поскольку Сугихара так интересовался иностранными языками, ему совершенно не хотелось идти по пути, предложенному отцом, который вел к медицине.  И вот когда наступил 1917 год и было необходимо сделать выбор будущего, семнадцатилетнему Тиунэ пришлось по воле отца, который тогда, покинув работу в финансовом отделе одного из японских правительственных учреждений в Сеуле (в те времена Корея находилась под административным управлением Японии), заведовал местной гостиницей, сдавать приемные экзамены в Сеульское профессиональное медицинское училище, но юноша решил воспользоваться чрезвычайной мерой и по своему собственному усмотрению передал в приемную комиссию незаполненный ответный лист, таким образом отказавшись от карьеры медика.  Конечно же, отец Тиунэ был страшно зол на него,  и юноша один направился в столицу Японии Токио, что по сути означало уйти из дома.

Согласно воспоминаниям самого Сугихара, в следующем году, в 1918 г. – в тот год поражением Германии закончилась Первая мировая война, и, кроме того, Япония, вмешиваясь в последствия октябрьской революции в России, начала разворачивать интервенцию в Сибири и на Дальнем Востоке – он поступил в Университет Васэда на отделение английской филологии Факультета подготовки преподавателей средней школы (в настоящее время Факультет педагогики), куда в то время можно было поступить «без сдачи экзаменов».  Он с упорством учился, но наряду с этим, поскольку родители не оказывали никакой помощи, ему приходилось трудиться временно там и сям, чтобы оплачивать расходы на учебу и поддержание быта, так что Тиунэ довелось немало помучиться.  И вот как-то раз в конце мая 1919 года, когда Тиунэ был на втором курсе, он заметил в одной газете, которую иногда просматривал, объявление о том, что министерство иностранных дел проводило набор студентов для обучения иностранным языкам за рубежом, причем гарантировалось и обеспечение всем необходимым, и Тиунэ решил попытаться сдать приемные экзамены.    

Экзамены начинались с 3-его июля, оставался только один месяц на подготовку, и решив «взять быка за рога и понадеяться на судьбу», Тиунэ принялся со звериным упорством готовиться к экзаменам, которые к тому же не ограничивались только лишь языками, но включали в себя еще и юриспруденцию, экономику, историю и прочие дисциплины.  Строго планируя расписание занятий на каждый день недели, Тиунэ, сжав зубы, старался изо всех сил.

Наступило 3-е июля, и начались экзамены.  В тот год абитуриентов было в целом 39 человек, и всем удалось пройти общий осмотр, состоявшийся 3-го числа.  Первый отборочный тур проходил 5-го июля:  было необходимо написать сочинение на японском и иностранном языках, а также справиться с чтением по-немецки и по-английски, и переводом.  7-го июля состоялся экзамен по письменному и разговорному аспектам английского и немецкого, а на следующий день – 8-го числа – во второй половине дня был составлен список тех, кто успешно прошел испытания.  На этом этапе провалившихся было немного, и Сугихара, конечно же, прошел на второй тур испытаний.  В ходе второго тура, 9-го июля, предстоял экзамен по основам юриспруденции и международного законодательства, а 10-го числа проводились испытания по основам экономики и мировой истории.  И наконец экзамены, длившиеся примерно одну неделю, завершились.    

 

Медный бюст Сугихара в Мемориальном парке "Человечность"
 

 

Поступившим обещали сообщить об этом в течение десяти дней после окончания экзаменов, и Сугихара с трепетом ожидал ответа.  Вскоре пришла почтовая открытка, отправленная МИДом Японии, в которой сообщалось, что в МИДе его ожидали в 2 часа дня 17 июля.  Волнуясь, Сугихара приехал в министерство, где ему сказали, что хотя предполагалось принять 18 человек, сочли возможным принять только 14, в число которых вошел и Сугихара Тиунэ.

Однако среди поступивших было мало тех, кто хотел изучать русский или китайский, а желавших изучать испанский было, напротив, много, хотя требовался всего лишь один студент, и возникла необходимость распределения возможностей.  МИД не мог просто объявить о приеме на курс и был вынужден заняться также и проблемой выбора специализации студентов.  На самом деле Сугихара тоже первоначально выразил желание заниматься испанским, но, как он сам рассказывал, «был вынужден» переключиться на занятия русским языком.  Вот какие обстоятельства окружали появление на свет впоследствии большого знатока русского языка, который, по оценкам многих, «говорил по-русски совсем как русский».

В ту пору, когда Сугихара упорно готовился к сдаче экзаменов, а точнее 28 июня 1918 г. был подписан Версальский мирный договор, и казалось, что вновь воцарился мир, но при этом на Дальнем Востоке Япония уже второй год подряд продолжала военные действия в отношении советской России, и поэтому было совершенно невозможно направиться в Россию с целью изучения русского языка.  Вот почему Сугихара отправили в город Харбин, ныне располагающийся в северо-восточной провинции Китая Хэйлунцзян, который в те годы японцы воспринимали как город в «Маньчжурии».  Этот город построила Россия как опорный пункт вдоль Восточно-китайской железной дороги, строительство которой Китай и Россия завершили в 1898 г., и после октябрьской революции в нем поселилось множество русских.  Таким образом, для изучения русского языка за пределами России это место было вполне подходящим. 

  В этой связи уместно вспомнить Джорджа Кенана, знаменитого американского дипломата и специалиста по России.  В свою очередь и он был не в состоянии обучаться русскому языку в России и в конечном итоге занимался русским языком в Латвии и Эстонии.  Можно сказать, что судьбы Сугихара и Кенана свидетельствуют о том, что в те времена для дипломатов из разных стран, стремившихся обучаться русскому языку, собственно изучение языка как такового было крайне непростым делом.

  В 1920 г., через год после того, как Сугихара стал студентом под опекой МИДа, он прошел медицинский осмотр и был призван на службу в армию, в результате чего был вынужден на время оставить учебу.  В то время прохождение воинской службы мужчинами по призыву было в Японии само собой разумеющимся делом.  К несчастью, как раз когда Сугихара был на службе в армии, его мать Яцу умерла.  Рассказывают, что впоследствии Сугихара в семье нередко говорил, что в его жизни «не было ничего печальнее».  Видимо, наряду со смертью его третьего сына Харуо после войны в возрасте всего лишь семи лет смерть матери была одним из наиболее горестных событий в жизни Сугихара.

  В 1921 г., отслужив полный срок воинской повинности, Сугихара вновь стал студентом и возобновил изучение русского языка, поселившись в доме, которым владела русская семья.  Узнав об открытии школы при Японо-российском обществе, которая впоследствии стала называться «Харбинское училище», Сугихара стал принимать участие в занятиях как слушатель.  Школа при Японо-российском обществе ставила своей целью подготовку специалистов со знанием русского языка, и Сугихара был отличным студентом.  Конечно же, поскольку Сугихара был отослан на учебу МИДом Японии, его оценки регулярно пересылались в МИД, и часть документов такого рода хранится в Архиве истории дипломатии Японии.  Давайте, к примеру, взглянем на оценки Сугихара по заучиванию русскоязычных текстов:  отношение к занятиям – «исключительно хорошее», ударение – «прекрасно»,  произношение – «отличное».  Словом, налицо крайне высокая оценка его знаний, при этом очень высоко оценивалась и степень освоения  языка в целом.  Сугихара по праву определяли в школе как «подающего большие надежды на будущее».  Он отличался настолько выдающимися способностями к языку, что не только обучался в Харбинском училище, но и был в состоянии преподавать там.

В 1923 г, в тот год, когда в зоне расположения Токио произошло Великое Кантонское землетрясение, Сугихара переселился в район Маньчжурии, находившийся неподалеку от советской границы, и продолжал с необычайным рвением изучать русский язык.  Год спустя, 8 февраля 1924 г. он был принят в состав МИДа Японии первоначально в качестве чиновника при иностранном посольстве, и в декабре того же года был направлен на службу в консульство Японии в Харбине.  Через месяц, в январе 1925 г. была заключена «японо-советская основная конвенция», и двусторонние отношения восстановились (после октябрьской революции в России отношения между Японией и Россией были прерваны).  Казалось, что наступило время бурной деятельности для дипломата Сугихара Тиунэ, являвшегося знатоком русского языка.

 

(продолжение следует)

 


   


    
         
___Реклама___