Несколько историй "Периода Ожидания"
Насер ждет Рабина,
Насер ждет Рабина,
Пусть подождет,
Он скоро придет.
(предвоенный
хит, май 1967 года)
[1]
(Слушать
в исполнении "Дудаим" можно здесь)
История первая: "Бегин - спаситель Переса"
Вечером 14 мая 1967 года глава военной разведки
ЦАХАЛ (АМАН) Аарон Ярив позвонил начальнику Генштаба Ицхаку Рабину и сообщил о
приведении египетской армии в состояние повышенной боеготовности. Рабин получил
это сообщение на вилле Гиты Шровер в Иерусалиме, где полным ходом шла
вечеринка, посвященная Дню Независимости. На следующий день Рабин должен был
присутствовать на военном параде в столице. Эшколь, за час до начала парада,
провел экстренное совещание с начальником Генштаба. Оба решили продолжать
празднества, несмотря на то, что поток тревожных сообщений с Синая усилился.
События 15 мая обозначили начало 21-дневного "Периода Ожидания" 6-ти
дневной войны. Этот период основательно потряс Государство Израиль вообще, и
политическую жизнь страны, в частности.
Бегин и Перес принимали в этом непосредственное и
активное участие. Первый являлся главой оппозиционной партии ГАХАЛ, а второй
был виднейшим деятелем созданной Бен-Гурионом партии РАФИ, тоже находившейся в
оппозиции.
Жизненный путь любого политика настолько богат
всякими событиями, что часто неосвещёнными остаются многие важные детали. Тем
более, если политику за восемьдесят, и его зовут Шимон Перес. Кто знает, стал бы Перес президентом в 2007
году, если бы за сорок лет до того Менахем Бегин дважды не спас бы Переса от
сползания на задворки израильской политики.
Перес критиковал правительство с такой яростью,
что Эшколь называл его "ученик Бегина", на что Бегин отвечал: "К
сожалению, он - ученик Бен-Гуриона". Кстати сказать, на заседаниях фракции
РАФИ присутствовал отставной генерал Хаим Герцог, хотя он и не являлся тогда ни
членом МАПАЙ, ни РАФИ, так что сегодня можно сказать - из этой последней авантюры Бен-Гуриона
получилось три президента - Ицхак Навон, Хаим Герцог и Шимон Перес.
В середине мая 67-го начались закулисные
переговоры о создании Правительства Национального Единства. Три человека были
инициаторами и активными проводниками этого процесса: Бегин, депутат от
входившей в правительство партии МАФДАЛЬ Ицхак Рафаэль и Шимон Перес.
Идею пригласить представителей оппозиции (естественно,
вменяемой её части) на заседания "узкого оборонного форума министров"[2] Эшколю подал глава канцелярии премьер-министра Яаков
Герцог. К заседанию "оборонного
форума министров" 23 мая уже созрели все условия для первого в Израиле
"переворота". МАПАЙ пришлось "немного подвинуться". Когда
на вертолетной площадке у Кнессета Бегин и Перес вместе ожидали вылета на
заседание пресловутого "форума", Бегин похлопал Переса по плечу и
спросил: "Готов ли господин Бен-Гурион в его возрасте[3] взять на себя руководство страной? Справится ли он с
этим в качестве главы Правительства Национального Единства?"
Перес был потрясен. Бегин, самый старый и
непримиримый враг Бен-Гуриона предлагает последнему власть? Бегин, которого
Бен-Гурион называл "гитлером", или, в лучшем случае, "депутатом,
сидящем справа от..."? Казалось,
что Бегин намеренно решил ошарашить всех и вся, чтобы общество осознало всю серьёзность
происходящего на Ближнем Востоке. Может быть. В любом случае - запуская такую
инициативу он наладил контакт с Бен-Гурионом и Эшколем, и, хотя конкретная идея сменить Эшколя на Бен-Гуриона
не получила дальнейшего развития, диалог сохранился - он и привел в итоге к воплощению
в жизнь более общей идеи - созданию Правительства Национального Единства.
Многолетние отношения Переса с Бегиным - история
сложная и запутанная, в ней были и конфликты и взаимное уважение. Например, до
сих пор нет полной ясности по двум эпизодам - извинение Переса за
"Альталену", выраженное Бегину в мае 1967 года, и попытки
предотвратить уничтожение иракского ядерного реактора в мае 1981 года из-за
которых Бегин был вынужден отложить операцию на месяц.
Шломо Накдимон
Бывший в 1978-80 гг советник Бегина по связям с
прессой, политический обозреватель "Едиот ахронот" Шломо Накдимон
рассказал в своей книге "Альталена" о визите Переса домой к Бегину в
конце мая 1967 года, в ходе которого Перес от лица Бен-Гуриона извинился за
события на тель-авивской набережной в июне 1948 года. Перес сообщил Бегину, что
Бен-Гуриона "кое-кто ввел в заблуждение". В самой книге[4], вышедшей в 1978 году,
Накдимон не упоминает никаких имен("к Бегину пришел один из нынешних
руководителей Маараха", пишет,- т.е. ясно, что не И.Рабин!), но вот в 2004
году, выступая на "азкаре" по погибшим на "Альталене",
Накдимон прямо назвал имена Шимона Переса и Исраэля Галили. Последний и был,
видимо, тем самым "кое-кто". Тем более, в 67-м Галили уже был не
соратником "Старика", а очень даже наоборот.
Лидеры Партии Труда не желали присоединения РАФИ к
коалиции. Они ненавидели бенгурионовскую партию до такой степени, что Переса и
Даяна звали "нео-фашистами"[5]. Менахем Бегин поставил
условие вступлению ГАХАЛ в коалицию - "только вместе с РАФИ".
Виднейшие функционеры Партии Труда - Исраэль Галили и Генсек Голда Меир умоляли
Бегина отказаться от союза с РАФИ, но Бегин отказался.
Бегин хотел, чтобы в будущем правительстве были
представлены все сионистские партии. "Мы
не войдем в коалицию без РАФИ. Национальное единство без них будет
неполным",- сказал Бегин Эшколю.
В том же разговоре Бегин заявил: "Согласись с назначением Даяна
министром обороны - и получишь Правительство Национального Единства...".
Эшколь упирался, но возмущение рядовых членов родной партии заставило его
уступить и отказаться от поста министра обороны в пользу Даяна.
Присоединение РАФИ к правящей коалиции, которое
никогда бы не произошло без давления Бегина на верхушку МАПАЙ, не только
привело к примирению Бегина с Бен-Гурионом, но и создало необходимые условия
для получения Шимоном Пересом своего первого министерского портфеля в
правительстве Голды Меир, созданном после смерти Эшколя. Первым министерством
Переса стало министерство абсорбции.
"Я
и другие члены нашей фракции чувствуют глубокую внутреннюю необходимость
выразить Вам свою искреннюю признательность за всё, что Вы сделали в эти
наиважнейшие дни",- писал Перес "дорогому Менахему". Он
благодарил Бегина за "мудрое, дружеское, патриотическое и честное
поведение", поздравил того с назначением на министерский пост, что является важной вехой личной биографии Бегина
и биографии возглавляемого им движения.
Параллельно Перес действовал на другом фронте -
вернуть РАФИ в Партию Труда. Решение об этом было принято 13 декабря 1967 года
на съезде РАФИ, где с основной речью выступил Даян. Подводя конечные итоги
деятельности РАФИ, Даян между прочим заметил:"Я
иду в МАПАЙ бороться, чтобы Эшколь не был премьером...". Эшколь не на
шутку возмутился: "Как я буду
выглядеть перед Линдоном Джонсоном, если высокопоставленный министр так обо мне
говорит
"?
Предотвратить назревающий кризис должна была
специальная комиссия, состоящая из пяти министров. Ей было поручено
сформулировать заявление, нейтрализующее слова Даяна. Бегин был срочно отозван
из отпуска в Эйлате для участия в заседании комиссии. Даян отверг первый
черновой вариант заявления, т.к. в нем говорилось, что правительство
"выражает возмущение" словами Даяна. Тот счел это выражением
недоверия и пригрозил отставкой. Бегин предложил заменить "выражает возмущение"
на "сожалеет" и инцидент был исчерпан. Перес принимал активное
участие в выработке окончательного варианта правительственного заявления. Если
бы не миротворческие усилия Бегина, возможно Даян ушел бы в отставку ( к
удовольствию верхушки МАПАЙ), что не позволило бы РАФИ присоединиться к Партии
Труда и вернуло бы Переса надолго в оппозицию.
История
вторая: "Леви Эшколь против генералов"
Пятница 2 июня 1967 года должна была стать
судьбоносным днем. До сих пор премьер-министр Израиля Леви Эшколь, мудрый
политик, считавшийся, поэтому, в народе нерешительным, успешно выдерживал все
испытания "Периода Ожидания". Он крепко держал узды правления в своих
руках. Сначала, получив известия о переброске крупных египетских формирований
на Синай, Эшколь “указал на место” Рабину и не принял сразу рекомендации
Генштаба о начале всеобщей мобилизации. Премьер лишь распорядился о повышении
боеготовности. Он не стремился сразу
броситься в бой - несмотря на острую
критику в обществе Эшколь выжидал и изо всех сил стремился до конца использовать
дипломатию для предотвращения войны. Но в эту пятницу он знал - пришло время
принять решение.
Давление на Эшколя было отовсюду: с одной стороны
- Линдон Джонсон, который не мог ничего сказать однозначно - откроет ли США
Тиранские проливы или нет, надавят ли на Генсека ООН У-Тана, чтобы тот вернул
свои войска на Синай и заново демилитаризовал бы полуостров. В Вашингтом был
послан министр иностранных дел Аба Эвен, но ему не удалось добиться твёрдого
обещания поддержать, в случае чего, Израиль и способствовать снятию морской
блокады с еврейского государства.
Тогда Эшколь тайно направил к Джонсону главу
"Моссада" Меира Амита. Американский президент просил у Израиля
времени и сдержанности. Эшколь уже не имел ни того, ни другого.
Справа налево: Талик,
Рабин, Эшколь, Бар-Лев(1967)
Израильская экономика стала пробуксовывать.
Появилась нехватка некоторых продуктов. Всё больше мелких и крупных бизнесов
стали испытывать серьёзные трудности, некоторые закрывались - ведь уже третью
неделю десятки тысяч милуимников были мобилизованы, да и блокада проливов
начала сказываться. Некоторые министры,
во главе с министром труда Игалем Алоном, стали требовать решительных действий
и "врезать" по Гамаль абд-эль-Насеру.
Таким было положение в стране к пятнице 2 июня
1967-го года, т.е. за три дня до войны, когда Эшколь созвал совместное
заседание "узкого кабинета по обороне" и Генштаба ЦАХАЛ в здании
Министерства Обороны в Тель-Авиве. Два с половиной часа, с 9:00 и до 11:30
утра, шло "обсуждение наболевшего". Премьер дал министрам и
генералам, что называется, "излить душу" - спокойно выслушивал
нападки в свой адрес. Ниже приводится описание (с необходимыми сокращениями,
конечно) этого совещания, впервые опубликованное журналистом Рони Софером в
интернет-версии "Едиот ахронот" к 40-летию "Шестидневной войны".
Дадо и Рабин(1967)
Начальник Генштаба И.Рабин:"На лицо
усиление военной мощи и взаимодействия между арабскими армиями. Военные
приготовления носят явно угрожающий Израилю характер. Присутствующие здесь
офицеры Генштаба, вообще - большинство офицеров, и я в первую очередь, не хотим
ни с того ни с сего “повоевать”... но все могут оказаться, не хочу использовать
слишком резкие выражения, в ситуации, где само существование Государство
Израиль станет под вопросом. Война будет тяжелой, бескомпромиссной и с большими
потерями."(...)
"Наше ожидание привело к
тому, что арабы определяют теперь свои политические цели - вернуться к 1948
году... Мы не имеем права дожидаться, пока ситуация усугубится ещё более, - не
хочу сейчас приводить подробности, но мы должны действовать немедленно.
Несомненно, что нашей главной целью должен быть мощный и победный удар по
Насеру. Этим мы изменим всю ситуацию на Ближнем Востоке в свою пользу. К тому
же, если сегодня мы сделаем это сами, то я думаю, что наша победа получит иной,
чем в 1956-м году, смысл... Меня не волнует, что кто-нибудь сделает это за нас,
- я просто в это не верю."
О том, чего стоило Ицхаку Рабину это выступление -
речь пойдет ниже.
Затем слово было предоставлено главе военной
разведки АМАН. После доклада о египетских приготовлениях на Синае, о сотнях
танков и 80-ти тысячах пехотинцев, сосредоточенных на полуострове, генерал Аарон
Ярив затронул политические аспекты кризиса, подчеркивающие изоляцию страны.
"Надо относиться к кризису
не только как к региональному противостоянию, но и как к части большой
глобальной игры между Западным и Восточным Блоками. В этой шахматной партии оба
игрока стараются достичь цели, избежав глобального столкновения. Мы с Египтом -
всего лишь пешки в этой игре."(…)
"Американское
руководство состоит из партий. Одна из них, все ещё жизнеспособная, считает,
что США должны опираться на Египет в своей ближневосточной политике. Они
говорят - подождите, сейчас из-за Израиля мы можем потерять и Фейсала, и
Хуссейна и нефть. Есть признаки того, что американское "нефтяное
лобби" действует в Египте и пытается прощупать возможность диалога. Я
думаю, что Андерсон[6] пытался изучить ситуацию, но я
сейчас не говорю, что он пытался заключить с Насером союз."
Большинство министров, присутствовавших на
заседании склонялись к продолжению дипломатических мер.
Во всяком случае, так казалось. Лагерь
"голубей" возглавляли министр просвещения и культуры Залман
Эран(МАПАЙ) и министр внутренних дел Хаим Моше Шапира (МАФДАЛ). Оба считали,
что, даже если авиаудар по Египту удастся, север Израиля окажется беззащитным
перед сирийцами, что нельзя начинать кампанию без твердой поддержки США.
"Я готов воевать",- сказал Шапира,"но не надо сходить с ума...
Как обстоит дело с обороной наших городов от бомбёжек?"
Новоиспеченный министр Менахем Бегин спросил
начальника Генштаба: "Если на юге мы на атакующих позициях, а на севере -
на оборонительных,- каков риск танкового прорыва на наш Север?"
Министр Зерах Верптиг спросил: "Входит ли в
наши планы возможность того, что на нас нападут? … Мне бы не хотелось, чтобы мы
начали первыми."
Моти Ход, командующий ВВС, которые через
три дня уничтожили 400 самолетов в считанные часы, пытался успокоить министров.
"Пока что лучшая наша оборона - сила наших ВВС. Я боюсь, что мощь ВВС
может сойти на нет, ведь невозможно оборонять Израиль в его воздушном
пространстве от авианалётов. Мы должны атаковать бомбардировщики, или дать им
понять, что в наших силах предотвратить их вторжение в израильское воздушное
пространство. ВВС готовы действовать немедленно. Мы сможем справиться с
поставленной целью. Нам не надо и суток для приготовлений."
Затем, молчавшие до этого генералы Генштаба
подняли большой шум. Они давно чувствовали дискомфорт от продолжительного
"Периода Ожидания" - подозревали, что правительство не доверяет
военным. Генерал Шайке Гавиш: "С момента закрытия проливов...
против нас было лишь 2 египетские дивизии. Если бы мы ударили в тот же день -
война стала бы простой прогулкой." Генерал Авраам Яфе: "Я
сижу в Негеве уже 14 дней с кадровыми и резервными частями. Общее чувство -
отсутствие инициативы с нашей стороны, по всему фронту. Пока единственная наша
инициатива - поездки главы МИД в США и другие места... От нашей
безынициативности сила Насера только прибавляется. Грозовые тучи все темнее и
ближе, а мы сидим себе и ничего не предпринимаем. Пора перехватить инициативу у
Насера !"
Генерал Мати Пелед требовал от
правительства: "Генштаб так и не получил никаких объяснений - чего мы
ждем. Я могу понять, что чего-то мы ждем, так давайте расскажите нам!...
Египетской армии необходимы ещё полтора года, чтобы подготовиться к войне.
По-моему, Насер поставил на нерешительность израильского правительства. Он
думает, что мы не посмеем, поэтому он послал на границу неготовую армию... У
Насера единственный козырь - наше правительство. Чем ЦАХАЛ заслуживает такого
пренебрежения ? ... Ваши вопросы здесь, да и раньше тоже, свидетельствуют о
вашем глубоком недоверии к нам. Что мы можем сделать больше, чем победа во всех
сражениях, чтобы вы нам стали доверять ?!",- уже не на шутку
разозлился Пелед.
Эшколь, май 1967
Слово предоставляется генералу Ариэлю Шарону:
"Армия готова, как никогда ранее, отразить египетскую агрессию. Наша
цель - полное уничтожение египетских сил, но из-за нерешительности мы потеряли
наше важное оружие - страх арабских государств ... С 48-го года мы не
сталкивались с этой проблемой... Выхода у нас другого нет, как ударить... Наши
надежды на некоторые великие державы - иллюзия. Мы должны добиться, чтобы в
течении одного или двух поколений у египтян не возникало желание воевать с
Израилем"
Далее Шарон продолжал: "Наша беготня[7] , я не хочу использовать
слово "лоббирование", в прихожих великих держав, просьбы о спасении -
все это далеко от защиты наших интересов. Если мы хотим остаться здесь надолго
- мы должны уметь отстаивать свои интересы. Нельзя ограничиваться подсчетом
соотношения количества танков и самолетов... Сегодня это уже не так важно -
только быстрое принятие смелого решения правительством. Остальное - предоставьте нам."
Заседание министров
правительства Израиля и Генштаба 2 июня 1967 года
Моше Даян за день до этого
заседания стал министром обороны. Особой любви между Даяном и Шароном не было
уже давно. Новоиспеченный министр язвительно заметил: "Ну что же, раз
армия рассуждает об идеологии, мне остается обсуждать технические
детали...". Леви Эшколь тоже не остался в долгу перед
Генштабом: "Я отвечу Арику Шарону. Он упомянул "лоббирование"
- мне оставалось лишь скривить нос. Ещё он говорил о "беготне". Что
вам сказать... Все известные и неизвестные возможности нашей армии стали нашими
- в результате вот этой самой "беготни". Давайте не будем об этом
забывать. Мы - не голиафы,- если наши кулаки не вооружены - мы бессильны"
Эшколя критика на смущала. Он был сначала возмущен
словами генералов, требующих немедленной войны с арабскими армиями, в несколько
раз численно превосходящими ЦАХАЛ.
"Утром я спросил себя... что
сделает СССР ? Может быть - ничего, а может и сделает что-то... Кстати и Европа
пока придерживается особой позиции. В стране с населением в два миллиона
человек надо утром задавать такие вопросы, скажу я вам. Предположим, я
заразился вашей верой в победу. Это не трудно, видя ваш гнев на нашу
нерешительность. И, предположим, мы победили врагов. Но, ведь назавтра нам
снова надо будет восстанавливать свои силы, потраченные в войне... Если мы будем воевать каждые
десять лет - нам надо будет подумать, есть
ли у нас союзник. Или, сегодня мы разговариваем с союзником, а завтра - плюём
на него... Надо сказать Джонсону, де Голлю и Вильсону о сложившейся ситуации...
Всё, что тут происходит, представляет для нас серьёзную опасность... Им надо
дать время... Мы заинтересованы в союзе с двумя-тремя державами, если, конечно,
такие найдутся. Можно, конечно, сказать, что Израиль справится сам... но
какое-то время им надо дать, а потом сказать : всё, пора начинать..."
Как говорится: "Ни убавить ни
прибавить". Генералы запутались окончательно.
Выступавший ранее Мати Пелед не выдержал и сказал:
"Так мы же просили объяснений - чего мы ждём?"
Эшколь ответил ему резко: "Если я не
объяснил это до сих пор, то повторять не буду. Мы хотим, чтобы Джонсон потом не
говорил, что мы его обманули. Он нам может пригодиться, дай Б-г, конечно, чтобы
он нам не понадобился во время кампании. Я позволю себе усомниться, что Вам
известно больше, чем правительству, о том, что делают министерства и ведомства,
о том, что творится в стране и сколько у неё осталось запасов. Естественно, во
всех отраслях ожидаются трудности. Но когда люди начнут погибать - тоже будут
трудности... Так что, днём раньше, днём позже - какая разница, не это определит
исход войны... Нам самое главное - добиться военной победы и сохранить хотя бы
несколько друзей в мире, с помощью которых мы сможем потом восстанавливать наши
силы. Военный успех ещё ничего не решит, ибо арабы останутся на своих
местах"
Эшколь так и не сдался. Невзирая на отсутствие
армейского опыта, он заставил генералов провести в напряженном ожидании ещё
один уикенд, после чего, 4-го июня в результате 7-часового заседания
правительства и высших офицеров было решено начать военные действия.
История третья: "Почему именно 5-го?"
Историкам до сих пор не дает покоя это странное
поведение Леви Эшколя накануне шестидневной войны.
Действительно ли вопрос "Что подумают
американцы ?" определил 5-е июня 1967 года как день начала кампании ?
Израильский историк Арье Ицхаки имеет на этот счет
особое мнение. Ицхаки, в прошлом
сотрудник исторического отдела при генштабе, руководил исследованиями военных
действий ЦАХАЛа на синайском фронте в 67-м. Он считает, что Рабин сам выбрал
5-е июня, т.к. в этот день израильские действия по дезинформации противника на Синае достигли максимального
эффекта.
Утром 2-го июня в Тель-Авивской "Кирие"
состоялось совместное совещание "силовых министров" и Генштаба. Как
мы уже видели (см. выше - История вторая: "Леви Эшколь против генералов"), эта встреча не принесла
никаких результатов. Эшколь отверг требование Рабина о проведении немедленного
заседания правительства и принятии хоть какого-то ясного решения.
Премьер-министр сказал, что следующее заседание правительства пройдет как
обычно - в первый день недели, 4-го июня.
Однако, Эшколь собрал "узкий кабинет"
уже сразу после встречи с военными,- днем в пятницу. Участвовали: Эшколь, Даян,
Эвен, Алон, глава канцелярии Эшколя Яаков Герцог и Ицхак Рабин. Даян, Алон и
Рабин высказались за немедленное начало военных действий против Египта. Эшколь
их поддержал, и даже осторожный Эвен не высказал опасений. Но, было решено, что
атака начнется "не раньше понедельника, 5 июня".
Арье Ицхаки
Ицхаки пишет, что во всех исторических
исследованиях, опубликованных по сей день, называются две формальные
причины, по которым атака была отложена. Первая: необходимо было дождаться
возвращения из Америки главы "Моссада" Меира Амита, запланированного
на моцаэй-шабат(вечер 3-го июня), и выслушать его доклад.
Вторая: ЦАХАЛ должен был завершить последние
приготовления. Здесь Арье Ицхаки сообщает удивительные подробности операции по
дезинформации, ранее не публиковавшиеся, и утверждает, что судьба синайского
фронта в 67-м году была решена ещё ДО 5
июня.[8]
Более того, отмечает Ицхаки, главная
египетская ударная группировка[9], имевшая целью атаковать израильтян в районе Сектора Газы,
вышла на исходные позиции вокруг Рафиаха. В свою очередь, атака
ударной группировки ЦАХАЛ[10] планировалась изначально на левом фланге этого направления . Но из-за
появления крупных бронетанковых сил египтян (4-я танковая дивизия) южнее
Эль-Ариша 24-го мая и решения Генштаба ЦАХАЛ атаковать на этом же участке
фронта, создалось положение, когда против главных сил израильтян (дивизия
Талика) должны были действовать главные силы египтян.
В этой ситуации появилась
острая необходимость заморочить египтянам голову и оттянуть их главные силы на
юг. Операция была сложной, она включала в себя, в частности, создание и
развертывание в районе Кунтиллы целой "фальшивой дивизии"[11]. В массовом порядке
создавались пустые палаточные городки и развертывались многочисленные звенья,
состоящие из картонных танков.
Наряду с этими мерами, дивизия Шарона в дневное
время суток перебрасывала часть бронетехники на южный фланг, а ночью, с
потушенными фарами, возвращала всё обратно. В Египет шел постоянный поток
дезинформации, который направляли туда израильские спецслужбы через
разоблаченных египетских агентов. Это сработало. Ицхаки отмечает, что египтяне
решили поменять дислокацию своих войск на Синае. Три отборные пехотные дивизии
и весь танковый резерв ушли на юг. Более того, 28 мая началась переброска
дополнительных войск в район Кунтиллы и вдоль дорог к северу и югу от неё. В
частности, там была развернута 6-я пехотная дивизия, "маджмуа Яакот"(
две пехотные бригады,45 танков и 72 пушки) и вышеупомянутая "маджмуа
Шазли", переброшенная из-под Рафиаха.
За 5 дней, с 1-го по 4-е июня, египтяне продолжали
посылать дополнительные танковые части в южном направлении. Так, например,
упомянутая 4-я танковая дивизия двинулась к Кунтилле в ночь со 2-го на 3-е
июня. Было ясно, что эта дивизия не сможет достичь цели и выйти на исходные
позиции до 6-го июня. Таким образом, положение египетской армии на Синае существенно
ухудшилось ещё до начала боевых действий. На главном направлении южного фронта
против 380-ти танков изрaильтян теперь оказалось
всего 82 египетских. А на южном участке южного фронта против 450-ти египетских
танков(которые, как мы помним, ещё не заняли исходных позиций) оказался
61(настоящий) танк 8-й танковой бригады ЦАХАЛ.
Основные египетские силы были просто обречены на
окружение.
Начальник Генштаба Ицхак
Рабин(в центре), июнь 1967 года
Ицхаки считает, что ему первому
удалось докопаться, таким образом, до истинной причины, почему именно 5-е июня
стал днем начала войны: "Согласно информации, поступавшей к нам, на
Синае начался настоящий хаос, вызванный массовым передвижением войск.
Египетское командование потеряло контроль над происходящим. Пиком неразберихи
должен был стать день 5-е июня 1967-го года. Рабин решил, что этот день
подойдет для атаки и потребовал, чтобы до этого времени никто ничего не предпринимал. Его предложение было принято."[12]
С мнением Арье Ицхаки не согласны многие. Ранее в
этой статье мы имели возможность ознакомиться со словами начальника Генштаба на
совещании 2-го июня. Там Рабин высказался против проволочек. Историки д-р Ами
Глуска и Том Сегев[13] убеждены, что 5-го июня был выбран по политическим
соображениям. Эшколь просто дожидался Меира Амита, чтобы лучше изучить позицию
США. После прибытия Амита 3-го июня, на заседании правительства 4-го было
подавляющим большинством голосов было принято решение:
"Правительство
решило предпринять военные действия, с целью освобождения Израиля из душащей
его военной блокады."
16 министров проголосовало "за", двое министров от МАПАМ воздержались.
История четвёртая. "Фокус"
В конце 1977 года, сразу после назначения на пост
министра обороны в правительстве Бегина, Эзер Вейцман собрал совещание с целью
ознакомиться с положением в израильских службах разведки вообще и с тем как
обстоит дело с "разведывательными войнами" в частности.
"Разведывательными войнами" спецслужбы называли дезинформацию
противника. Вмешательство высшего политического руководства в вопросы тактики и
внутренней организации вызвало нескрываемое удивление участников встречи, но
Вейцман им сказал: "дезинформация играет важнейшую роль в достижении
благоприятных результатов войны и, поэтому, необходимо усилить соответствующие отделы Генштаба".
1966 - Эзер Вейцман, командующий
ВВС Израиля.
Вейцман сделал ещё одно примечательное заявление:
по его словам, молниеносная победа ЦАХАЛ в "шестидневной войне" стала
во многом возможной благодаря введению египетской разведки в заблуждение.
Вейцман принимал участие в этой операции будучи командующим ВВС[14] - придумывал касающуюся
его специализации дезинформацию, которую потом "сливали" в Каир.
Операцией, получившей кодовое название "Ятед"("клинок"),
участвовали как ШАБАК, так и "Моссад". Завеса секретности над теми
событиями была слегка приоткрыта лишь несколько лет назад, когда некоторые
имена и подробности были упомянуты в книге Эйтана Хабера[15] и Йоси Мельмана
"Шпионы"[16], в главе "История двойного агента".
Как свидетельствует Рафи Бухник[17]: "Использование
двойного агента - это сложнейший аспект деятельности разведки и контрразведки.
Он в корне отличается от классического сбора информации от нормальных агентов,
работающих только "на наших". Внутренний мир двойного агента полон
противоречий... Поэтому, запуск операции "Ятед" потребовал
титанических усилий специалистов в разных областях - чтобы максимально
сохранить доверие к агенту у его первоначальных хозяев"[18]
Историю этого агента нам поведал вышеупомянутый
Йоси Мельман, журналист "Ха-Арец"(номер от 28 мая 2004 года,
интернет-версия газеты).
Египетский еженедельник "Cairo Times" опубликовал недавно интервью с 63-х летней
Вальтруд Шпельт-Битон, вдовой Рифата аль-Гамаля, агента египетских спецслужб,
работавшего несколько лет в Израиле. Вдова рассказала об оставленных Рифатом
воспоминаниях. В качестве сенсации было преподнесено заявление Шпельт-Битон о
том, что именно её муж "сдал" сирийцам израильского агента в Дамаске
Эли Коэна.
Аль-Гамаль родился в 1927-м году в
Дамиетте(Египет). В юном возрасте выучил английский и французский. Его мечтой
была стать киноактером, но до поры до времени ему пришлось поработать стюардом
на грузовых судах. В одном из европейских портов он провернул какую-то
уголовную аферу и, возвратившись в 1952 году в Египет, он был задержан
египетскими органами безопасности, предложившими ему сделку - сотрудничество
или тюрьма. Наш Рифат "выбрал свободу". Его первым заданием было -
проникнуть в еврейскую общину Александрии и информировать контрразведку обо
всем, что увидит и услышит.
Эли Коэн (הי"ד)
Аль-Гамалю, выдавая себя за еврея, удалось проникнуть в еврейскую общину и даже
познакомиться с членами разведывательно-диверсионной сети, которую курировали в АМАН[19].
Шпельт-Битон
сообщила, что её покойный муж рассказывал о своей дружбе с Марсель Ниньо, позже приговоренной к 4 годам
тюрьмы за участие в подполье, и с Эли Коэном. Коэн и Аль-Гамаль были арестованы
вместе в 1954 году, но, через некоторое время, оба были освобождены. Аль-Гамаль
- после того, как выяснилось, что он - "свой", а Эли Коэну удалось
убедить следователей в своей непричастности к деятельности сети.
Затем их пути разошлись. В 1957-м году Коэн уехал
в Израиль, откуда по заданию Моссада он был отправлен в Аргентину, где
превратился в Амина Камаля Табета, бизнесмена сирийского происхождения. Проведя
некоторое время в Аргентине, он переехал жить в Сирию, где действовал с
грандиозным успехом в течение 4-х лет, пока не был разоблачен.
Аль-Гамаль, под именем Жак Битон уехал во Францию
и оттуда по подложным документам репатриировался в Израиль.
По заданию египетской разведки он открыл
турагенство на ул. Бренер в Тель-Авиве, что помогло ему завязать "полезные
знакомства" среди израильского политического руководства. В 1963-м году,
находясь в поездке по ФРГ, познакомился с 22-х летней Вальтруд Шпельт. Она была
разведенной с ребенком, но Битон женился на ней и привез в Израиль. У них
родился сын - Даниэль, брит-мила которого праздновалась у Котеля сразу же после
шестидневной войны. В 70-е гг супруги переехали жить в Германию. В 1982-м
Аль-Гамаль, он же Битон, скончался.
Шпельт-Битон рассказала, что Аль-Гамаль так и не
признался ей, что он мусульманин, а не
еврей. По её словам, лишь через
несколько лет после смерти мужа, когда в 1988-м году в Египте показали снятый о
нем, герое Египта, телевизионный сериал, ей стало известно о тайной
деятельности Аль-Гамаля. Вдова заявила, что т.к. сериал не полностью описал
жизнь и судьбу её мужа, она решила обнародовать некоторые детали его
"тайных воспоминаний", хранящихся, по её словам, в сейфе адвоката
семьи.
Одной из таких деталей стала странная история,
случившаяся с Аль-Гамалем во Франкфурте. В газетном киоске на вокзале он
случайно увидел на передовой полосе одной из арабских газет фото Амина Камаля
Табета в группе сирийских офицеров, инспектировавших укрепления на Голанских высотах. Аль-Гамаль
срочно связался с Каиром и сообщил, что Камаль Табет является ни кем иным, как
Эли Коэном, евреем из Александрии, с которым они вместе были арестованы по
подозрению к причастности к "еврейскому подполью". Египетская
разведка передала информацию в Дамаск и Эли Коэн был арестован.
Конечно, личные воспоминания такого рода трудно
подтвердить или опровергнуть. Тем более, что как недавно выяснилось, ШАБАК
разоблачил Гамаля-Битона практически сразу по прибытии того в Израиль. [20]
Перед Аль-Гамалем опять встала дилемма - сидеть
или не сидеть. Решил не оригинальничать и опять выбрал - не сидеть. Так родился
агент "Ятед".
Успешно подтвердив свою преданность новым
хозяевам, "Ятед" с помощью ШАБАК начал строить себе "крышу"
- турагентство на улице Бренер в Тель-Авиве. Турагентство, кстати, было
изначальной задумкой египетских спецслужб для Аль-Гамаля. Они же оказывали
ему(и ШАБАКу) немалую материальную поддержку.
Двойной агент должен был продолжать жизнь как ни в
чем ни бывало. Для непосвященных, конечно. "Ятеду" предоставляли
тщательно подобранную информацию для того, чтобы усыпить бдительность
египетской разведки. Ему даже были организованы полезные знакомства в высших
военных и политических сферах. В Каире были просто загипнотизированы
перспективами, которые могли дать эти контакты "Ятеда".
Группа специалистов в различных областях разработала
для "Ятеда" стратегию, по которой в течение определенного времени
египтянам поставлялась информация, используя которую египетское руководство и
генштаб получат неверное представление о намерениях Государства Израиль, а
также о возможностях ЦАХАЛ. За годы, непосредственно предшествующие
"шестидневной войне", Аль-Гамаль передал в Каир большое количество
материалов, связанных, в основном, с тактикой и стратегией израильских ВВС.
Центральной идеей этих материалов было создание мнения у египтян о слабости
ВВС, - израильская авиация, якобы, опасается действовать в тылу противника и
атаковать базы египетских ВВС, т.к. они окружены мощными системами ПВО, включая
ракеты "земля-воздух". Поэтому, в предстоящем конфликте задачей
израильских ВВС будет лишь помощь наземным частям ЦАХАЛ.
Безусловная вера в Аль-Гамаля, во многом стала
причиной низкой боеготовности египетских ВВС на Синае и в самом Египте. Они
были уверенны, что израильский превентивный удар если и будет нанесен, то не
посредством авиации.
Эзер Вейцман, командующий ВВС до 1966 года, был
душой операции "Ятед" - снабжения египтян дезинформацией через
одноименного двойного агента. Успех этой операции стал залогом грандиозного
успеха операции "Мокед"(“Фокус”) - 5-ти часовой атаки на египетские
аэродромы утром 5 июня 1967-го года, которая, в свою очередь стала залогом
успеха всей кампании. Вот что писал об этом Шломо Газит[21]:
"Эзер Вейцман несколько лет
готовил ВВС к операции. Для её успеха нужно было выполнить четыре условия.
Первое - добиться получения
точной развединформации о египетской авиации, чтобы в любой момент штаб мог получить точные и полные данные.
Эзер на нас давил, и мы в разведке старались изо всех сил, помогая ему.
Второе - разработка оперативного
плана, готового к исполнению в любой момент. Каждый командир эскадрильи, звена
и отдельного самолета должны были знать - какой именно египетский аэродром он
должен атаковать. Естественно, план операции необходимо было преобразовать в
план часто повторяемых учений...
Третье - составить программу
обеспечения секретности приготовлений плюс снабдить египтян
"качественной" дезинформацией... В итоге, в Каире проглотили наживку.
И, наконец, четвертое условие,
самое трудное - Эзер должен был убедить Генштаб ЦАХАЛ в надежности ВВС и
разработанного плана"
Эзер Вейцман в своей книге[22] пишет:
"Я всем говорил, что
следующая война, по моему мнению, будет очень короткой, т.к. быстро вмешается
ООН. Я предполагал, что нашим противником будет Египет, но участие Сирии и
Иордании стало для меня сюрпризом. Я пытался доказать собеседникам, что если
война будет короткой, ЦАХАЛ должен будет занять максимум территории, а для
того, чтобы это сделать, армия должна использовать максимум огневой мощи. Чтобы
добиться максимума огневой мощи необходимы ВВС".
Вейцман и Эшколь, 1967 год
Для того, чтобы ВВС смогли добиться господства в
воздухе и, тем самым, помочь сухопутным частям, был разработан план атаки на
аэродромы.
Вейцман продолжает: "Танк может стрелять
на стоянке. Судно может стрелять, будучи в порту. Но самолет - другое дело.
Самолет - зверь в воздухе и полный импотент на земле. Понятно было, что лучшим
способом уничтожения авиации противника будет неожиданная атака на аэродромы.
Идея была претворена в жизнь во время "шестидневной войны". Первый день войны решил исход
кампании. Кстати, мы опасались, что египтяне могут сделать нам то же самое, что
мы планировали сделать им, и, поэтому, уже в 1964-м году построили первые
подземные ангары для боевых самолетов."
Эзер Вейцман столкнулся с непониманием в генштабе.
В выражениях он никогда не стеснялся - вот как Вейцман описывает столкновение с
Рабиным: "План был таков - наша
авиация одним махом сначала уничтожает египетскую авиацию, потом танки
прорываются на Синай и сопротивление врага сломлено. Начальник Генштаба ЦАХАЛ
должен в это верить. Ицхак Рабин в это не верил, у него постоянно возникали сомнения.
Так, где-то за год до описываемых событий, на совещании с участием Эшколя и
Голды, Рабин требовал кардинального пересмотра стратегии и тактики ВВС. Он не
верил ни в возможность атаки аэродромов, ни в пользу от этого. Рабин опасался,
что авиация застрянет надолго, уничтожая аэродромы, и не сможет помочь
сухопутным частям ... на это накладывалась его старая боязнь прорвать линию
обороны египтян, обороняемую в соответствии с советской оборонной доктриной.
Между таким недоверием, страхами подобного масштаба, и появлением перед
правительством с предложением инициировать военные действия, чтобы избавить
страну от блокады и уничтожить египетскую армию, - находится пропасть, которую
так просто не преодолеешь"
Да, преодолеть эту пропасть было весьма и весьма
непросто. Здесь необходимо рассказать о том, что происходило с Ицхаком Рабиным
в период с 22 мая и до 2 июня.
Ситуация, сложившаяся к 20-м числам мая 1967-го
года, становилась все более и более напряженной. Начальник Генштаба ЦАХАЛ
генерал-лейтенант И.Рабин решил в неофициальном порядке встретиться с Давидом
Бен-Гурионом. Рабин хотел посоветоваться с бывшим премьером, с которым его
связывали различные эпизоды войны 1948-го года (бригада "Харэль",
"Альталена"). Бен-Гурион со своим неудачливым детищем
"РАФИ" находился уже 4 года в оппозиции, и на него
мало кто обращал внимание. Избиратель отвернулся от него, с Эшколем отношения
были более чем натянутые. Бен-Гурион чувствовал, что политическая карьера его
завершилась, причем на минорной ноте - он ушел проигравшим. Свое раздражение он
выместил на пришедшего за поддержкой и советом Рабина.
"Старик принял меня тепло,
но, вместо поддержки, на меня посыпались упреки", вспоминал Рабин.
"Бен-Гурион заявил, что, по его мнению, Насер не собирался воевать, но
сейчас ситуация катастрофическая и Израиль находится в изоляции."
Рабин вернулся от "Старика" с депрессией
намного более глубокой и сильной, чем до неё. Пройдет много дней, прежде, чем
слова Бен-Гуриона перестанут эхом отзываться в голове Рабина: "Вы
довели страну до ручки, вы все несете за это ответственность". Если
учесть пристрастие Рабина к чрезмерному потреблению никотина, причем, как
говорит народная молва, в сочетании с алкоголем, то результаты не заставили
себя долго ждать. Вспоминает д-р Цви Динштейн, бывший в 67-м году заместителем
министра обороны Л.Эшколя: "Во время поездки министров в Негев все
обратили внимание на странное душевное состояние Рабина. Он отвечал невпопад, спрашивал у
сопровождающих, почему такой шум, хотя было абсолютно тихо. Мы поняли, что Рабин
"сломался". Для Эшколя это был шок. Он сказал мне - "Ну, что мне
делать? Сказать народу, что ЦАХАЛ остался без командира?"." 23 мая начальник Генштаба Рабин временно
прекратил исполнять свои обязанности.[23] Следующий раз, когда его
увидел народ, он уже улыбался - это было 1 июня, когда министром обороны стал
Моше Даян, согласившийся "взять на себя". Ответственности на
начальнике Генштаба стало меньше. На следующий день, в пятницу 2-го июня, Рабин
уже рвался в бой [24].
Вейцман настаивал, что израильским ВВС под силу
уничтожить египетскую авиацию за несколько часов и "к полудню"
переключиться на помощь сухопутным силам, которые, обходя очаги
сопротивления(Эль-Ариш, Джабель-Либни, Абу-Агила) должны за 48 часов достичь
Канала. Вера Вейцмана в силу ЦАХАЛ, несмотря на глубокий пессимизм в народе,
правительстве и некоторой части генштаба, стала решающим фактором в принятии
решения неожиданно атаковать аэродромы.
Будучи начальником оперативного отдела Генштаба во время "Периода
ожидания", Эзер Вейцман оказался, причем совершенно того не ожидая,
фактическим командующим армией, когда в наиважнейший период подготовки кампании (22 мая и какой-то период после
этого) Ицхак Рабин "потерял работоспособность". Немаловажным
фактором, оказавшим помощь Вейцману и поднявшим, до некоторой степени,
настроение в армии стало и назначение Даяна на пост министра обороны.
Операция "Мокед"("Фокус"),
разработанная Вейцманом и руководимая им вместе с Моти Ходом, началась в 8:00
утра 5 июня и застала египтян врасплох. Новейшие советские истребители,
бомбардировщики, транспортные самолеты, вертолёты, стаявшие на базах как на
Синае, так и в самом Египте, были уничтожены на земле. Все самолеты спокойно
стояли себе около взлетно-посадочных полос. Их не прятали ни под землей, ни под
маскировочными тентами. Это стало важнейшим доказательством успеха операции
"Ятед", которая стала одним из самых блестящих успехов израильских
спецслужб, примером идеального сотрудничества ШАБАК, АМАН и ВВС.
И ещё один, последний штрих.
Даже после окончания "шестидневной
войны" египетская разведка продолжала полностью доверять
Аль-Гамалю-Битону. Они очень гордились собой и, даже, санкционировали выход в
свет книги писателя Салаха Мурси, посвященной Аль-Гамалю и его
"подвигу". В одной из египетских газет в 1988-м году сообщалось, что
"Аль-Гамаль - наш национальный герой, работавший 20 лет в тылу
израильского врага, так и не был разоблачен. Он передавал множество
разведданных о происходящем в Израиле - до и после 1967-го года. Личность,
достойная быть примером." Более того, был снят целый многосерийный сериал
о "смелом разведчике Рифате Аль-Гамале, проникнувшем в сердце
Израиля".
Примечания:
[1] לחן: עממי ,מילים: חיים חפר ,נאצר מחכה לרבין
[2] ועדת השרים לביטחון; изложение событий в этой истории
- согласно статье Ш.Накдимона в YNET(июль 2007) "כך
מנע בגין את גלישת פרס אל המדבר הפוליטי"
[3] ему было 80 лет;
[4] Ш. Накдимон, "Альталена"(1978)
[5] этим титулом ранее
обладали лишь Бегин и "Херут";
[6] посланник Джонсона в
Каире перед войной.
[7] имеются в виду поездки
Абы Эвена, Меира Амита и усилия МИДа организовать операцию "Регата",
т.е. международную акцию по прорыву блокады
Эйлата.
[8] Между
прочим, широкую известность в народе Ицхаки получил в 2005 году, когда,
забаррикадировавшись на крыше своего дома в Кфар-Ям, долгое
время успешно отражал атаки пришедших его
выселять "размежеванцев".
[9] "Маджмуа", под командованием Шазли
[10] "Кардом"("томагавк")
[11] дивизия 49 под командованием генерала Шломо Имбера.
[12] цитата приводится Рони Софером в статье об Ицхаки в
интернет-версии "Едиот ахронот", 5 июня 2007 года.
[13] ד"ר עמי גלוסקא, "אשכול, תן פקודה!". תום שגב, "1967 והארץ שינתה את פניה"
[14] Эзер Вейцман руководил ВВС в 1958-1966 гг
[15] секретарь Рабина, тот самый Эйтан Хабер, который в
"Ихилов" сообщил журналистам о смерти премьера - "мемшелет
Исраэль модиа
бе- тадхема..."
[16] הוצאת "ידיעות אחרונות" - "המרגלים"
[17] генерал в отставке, бывший сотрудник АМАН.
[18] Рафи Бухник, статья о войне разведок в “шестидневную
войну” ("Omedia", 5.6.2007)
[19] см.: материалы о т.н. "Позорной афере" (עסק
מביש)
[20] более подробно об Аль-Гамале - см. статью израильского журналиста Петра Люкимсона(http://mnenia.zahav.ru/ArticlePage.aspx?articleID=1288),
напечатанную в "Новостях
недели".
[21] глава военной разведки АМАН(1974-79), во время
шестидневной войны возглавлял исследовательский отдел при АМАН;
цитируется статья "אביר הניצחון" (http://www.peace-security.org.il/ArticlesInner.asp?Acat=2&ArticleID=258)
[22] מעריב,1975
"לך שמיים ולך ארץ"
[23] весь эпизод
описан у Ури Мильштейна в книге "Рабин: рождения
мифа"("Сридут", Иерусалим, 1997 ); более подробно и красочно -
на иврите, в книге
10 מיתוס ושִברו"ֹ(2005), פרק -תיק רבין"
[24] см. выше: "История вторая: Леви Эшколь против генералов"
