Gorobec1

(Глава из будущей книги Б.Горобца «Выдающиеся МИХМовцы в создании ядерного щита страны»)

Симон Залманович Рогинский родился 25 марта 1900 г. в местечке Паричи (ныне город) Бобруйского уезда Минской губернии в многодетной семье лесопромышленника и акушерки[1] После революции отец работал инженером, мать была домашней хозяйкой, воспитывала детей, имела звание матери-героини; оба жили и умерли в г. Горьком, отец в 1962, а мать в 1956 г. С трех лет мальчик жил в Минске, учился там в средней школе. В конце 1915 г. в связи с войной семья была эвакуирована на Украину, в Екатеринослав (Днепропетровск), где С.З. окончил 1-е реальное училище (1917) и физико-математический факультет Екатеринославского университета по специальности «физическая химия» (декабрь 1922). Начал научную работу, будучи еще студентом, выполнив дипломную работу под руководством академика Д.П. Коновалова. Был избран ассистентом по кафедре общей и неорганической химии Екатеринославского Горного института. Поступил в аспирантуру Института физической химии Академии наук УССР к академику Л.В. Писаржевскому. Аспирантуру проходил параллельно преподавательской работе в Горном институте. В те годы еще не было положения о диссертациях и ученых степенях (оно появилось только в 1932 г. благодаря усилиям Г.М. Кржижановского). Поэтому успешным завершением аспирантуры считалось выполнение и опубликование научной работы. С.З. успешно окончил аспирантуру 1926 г., выполнив работу «Катализ в твердой фазе». После этого он продолжал преподавание и по совместительству поступил на работу старшим научным сотрудником в Украинский институт физической химии.

В 1926 г. впервые приехал в Ленинград на каникулы и договорился о работе на это время в лаборатории электронной химии Н.Н. Семенова. Там они совместно с А.И. Шальниковым (выдающимся физиком-экспериментатором, ставшим впоследствии академиком) разработали способ получения коллоидных растворов (твердых и жидких) путем конденсации смеси паров щелочных металлов с растворителем. В дальнейшем этот способ стал применяться для полимеризации. С.З. договорился с Семеновым о переезде к нему на постоянную работу. В 1928 г. он переехал в Ленинград и начал работать в Государственной физико-технической лаборатории ВСНХ СССР, которая вскоре была преобразована в Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ), возглавляемый академиком А.Ф. Иоффе. Вскоре на него «как инициативного молодого ученого было возложено исполнение обязанностей заместителя директора по научной работе» [Дубовицкий,1992. С. 78]. В этом институте С.З. работал старшим научным сотрудником в секторе химической физики, которым руководил Н.Н. Семенов. В середине 1929 г. в составе этого сектора формируется небольшая (из пяти человек) лаборатория гетерогенных реакций под руководством С.З. Рогинского. В 1931 г. сектор Н.Н. Семенова выделился в отдельный Институт химической физики АН СССР [2] В ИХФ С.З. Рогинский стал заведующим лабораторией катализа (так она стала называться с 1932 г.). В общей же сложности, Рогинский проработал в ИХФ 15 лет [Там же. С. 76─81].

Тематику по ВВ, ставшей вскоре основной в ИХФ, предложил Ю.Б. Харитон, заведующий лабораторией горения и взрыва (впоследствии Главный конструктор ядерного оружия, трижды Герой Социалистического Труда). Харитон вывел критерий, который позже был назван его именем, суть которого состояла в определении минимального объема (массы) ВВ, в которой способна начаться разветвленная цепная реакция со взрывом (критическая масса в ядерной физике). С.З. сосредоточился на кинетике гетерогенных каталитических реакций и реакциях свободных атомов азота, кислорода и водорода. С 1935 г. он впервые применил радиоактивные изотопы в качестве меченых атомов для исследований кинетики и катализа. В лаборатории Рогинского начинали свою научную деятельность Я.Б. Зельдович (впоследствии начальник теоротдела первого ядерного центра страны в Арзамасе-16, трижды Герой Социалистического Труда, академик), О.И. Лейпунский (профессор, основоположник современного способа синтеза алмазов, классик дозиметрии радиоактивности при ядерных и термоядерных взрывах), Д.П. Добычин, О.М. Тодес и другие физхимики, ставшие крупнейшими специалистами в своих направлениях.

Работая в ИХФ С.З. Рогинский получает степень доктора химических наук (по-видимому, без защиты) и звание профессора, а в 1939 г. его выдвигают в члены-корреспонденты АН СССР. Н.Н. Семенов пишет подробное представление на это звание и и Ученый совет ИХФ единогласно его утверждает. В представлении были охарактеризованы основные достижения С.З. по четырем научным направлениям. Н.Н. Семенов писал:

«С.З. Рогинский является выдающимся представителем современной неорганической химии, применяющим к решению ее проблем новейшие методы и представления физической химии». К первому из направлений относится цикл работ С.З. по химическим реакциям в твердой фазе. «Отправляясь от представления о прерывистом росте кристаллов, Рогинский приходит к системе новых уравнений для скорости и ее температурной зависимости.<…> Эта теория вносит ясность в вопрос о взаимоотношениях кристаллизационных и химических стадий в кинетике топохимических реакций <…> В выведенные уравнения скорости для периода роста и спада скорости с большой точностью уложились десятки кинетических кривых термического распада».

«Вторая группа работ Рогинского посвящена теории взрывчатых веществ. Отправной идеей ее явилась попытка переноса закономерности полученных для твердых реакций на распад твердых и жидких взрывчатых веществ и предположение о существовании предвзрывного периода, поддающегося кинетической трактовке и содержащего путь к пониманию появления взрыва.<…> Работы Рогинского по кинетике распада ВВ сыграли немалую роль в развитии общей теории кинетики цепных реакций».

«Самой большой по числу работ и их значимости является третья группа работ С.З. Рогинского, посвященная одной из труднейших и центральных задач теоретической кинетики и химической технологии ― проблеме контактного катализа. .<…> Наиболее крупные результаты получены Рогинским по теории активной поверхности и методам ее регулирования на основе развитой им теории пересыщения. Эта теория связывает активность катализатора со свободной энергией системы, служащей для получения катализатора, и дает ряд практических указаний на условия получения максимально активных катализаторов. .<Доказана> невозможность вывода каталитического ускорения из свойствт идеальной решетки. Далее ― открытие газовых промоторов, специфически и в ничтожных количествах активирующих металл. .<…> Дозируя количество промотора, в водимого в металл, Рогинскому с сотрудниками удавалось в сотни раз изменять активность никелевого катализатора. .<…> надлежащей обработкой удается на несколько порядков изменять активность катализатора, доводя массивный металл до исключительной активности. .<…> Не меньший принципиальный интерес представляют работы Рогинского по взаимоотношениям адсорбции и механизма окислительного неорганического катализа и гидрогенизации. .<…> В целом работы Рогинского по катализу существенным образом меняют наши воззрения на ряд основных явлений катализа».

Н.Н. Семенов отмечает «актуальное техническое значение» научных результатов по катализу. «Упомянем только работы по повышению активности никелевых катализаторов , применяемых для гидрирования жиров.<…> Особого упоминания заслуживают оригинальные работы по каталитическому окислению малых концентраций окиси азота, открывающие новый путь к интенсификации этого процесса и к использованию отбросных газов». Отметим, что последнее было первотолчком к созданию катализаторов для автотранспорта, способствующих дожиганию закиси азота в выхлопных газах.

Работы С.З. Рогинского всегда были тесно связаны с военно-технической тематикой. В автобиографии он сам отмечает: «С начала войны с белофиннами в 1939 г. значительная часть моей работы приобрела связь с оборонной тематикой, на которую с начала Отечественной войны я перешел полностью со всей лабораторией» [Там же]. Имелись в виду каталитические обогреватели для бойцов, которые изготовлялись на заводе и отправлялись на фронт. В условиях неподготовленности советских войск к затянувшейся зимней войне эти обогреватели спасли множество бойцов от обморожения конечностей. Были начаты также разработки обогревателей для моторов [Дубовицкий,1992. С. 78]. Объектами этих работ были пока обычные химические ВВ и реакции в них. Но уже начался век ядерных реакций.

К четвертой группе работ С.З. Рогинского Н.Н. Семенов относит «применение искусственных радиоактивных изотопов в качестве индикаторов химических превращений». Эту серию работ Рогинский начал «уже через несколько месяцев после открытия Кюри и Жолио» [Соловьев, 2001. С. 218].

Свидетельством мирового признания С.З. Рогинского было то, что в 1930-е гг. Нобелевский комитет (Швеция) ежегодно посылал ему приглашения выдвинуть (номинировать) своего кандидата на Нобелевскую премию по химии. В монографии, посвященной истории Нобелевских премий, там, где речь идет о нобелевском лауреате Ф. Лондоне, есть такие слова: «Тем похвальнее проницательность его первого номинатора С.З. Рогинского, сумевшего еще в 1937 году разглядеть в молодом тогда человеке серьезного претендента на престижную награду» [Блох, 2005. С. 154].

27 ноября 1939 г. в Харькове состоялась конференция по атомному ядру, на которой С.З. Рогинский сделал один из основных докладов: «Некоторые новые применения искусственной радиоактивности». Когда на сессии Отделения физико-математических наук состоялось обсуждение результатов этой конференции, то докладчик, член Комиссии по атомному ядру И.М. Франк специально отметил результаты этого доклада Рогинского о совершенно необычном явлении [Атомный проект. I. Кн.1., 1998. С. 82, 86].

«Нейтронный пучок циклотрона РИАНа был использован для проведения ряда работ по выяснению химической природы продуктов деления урана и для получения ряда искусственных радиоэлементов <тогда так называли изотопы> ─ радиоброма, радиойода, радиосеребра, радиоиридия, радиоплатины и радиородия, которые затем дальше применялись в качестве индикаторов для решения ряда химических вопросов (Гринберг, Рогинский и Полесицкий). Посредством радиоактивного иода в качестве индикатолра А.Полесицкому удалось показать равноценность т.н. «главной» и «побочной» валентности в комплексных соединениях с ионной структурой. Одновременно показана большая подвижность ионов йода, находящихся во внутренней сфере комплекса, и их легкий обмен со свободными ионами в растворе. Далее установлен легкий обмен ионов галогена в растворе с ионами галогена в осадке галогенида серебра, имеющем большую поверхность» [Там же. С. 90].

В целом указанные научные работы и достижения составили тот базис физической химии новой terra incognita, порождающей множество искусственных радионуклидов, которые начали открывать и описывать один за другим с конца 1930-х гг.

Новая область науки стала постепенно оформляться на общегосударственном уровне 22 октября 1940 г. Президиум АН СССР создал Комиссию по изотопам из 14 ученых под председательством академика В.И. Вернадского. С.З. Рогинский вошел в состав этой Комиссии.

Одновременно с научной работой в академических институтах С.З. Рогинский преподает в вузах. В 1932─1940 гг. он ─ профессор Ленинградского индустриального института. В военные и послевоенные годы С.З. Рогинский приходит в МИХМ (1943─1952). В книге «От МИХМа к МГУИЭ. Страницы истории» сообщается: «В 1942/43 учебном году кафедры общей химии, физической химии и химического сопротивления материалов объединили в одну ─ кафедру общей и физической химии <начало войны привело к резкому сокращению числа студентов и преподавателей, жесткой экономии всех средств>; заведующим кафедрой назначили профессора С.З. Рогинского. В начале 1943/44 учебного года объединенную кафедру разъединили на три кафедры <положение стабилизировалось, вуз развернул работы для фронта>: общей химии (заведующий ─ профессор Б.Н. Рутовский), физической химии (заведующий ─ член-корреспондент АН СССР, профессор С.З. Рогинский) и химического сопротивления материалов (заведующий ─ доцент И.Я. Клинов) [Генералов, 2000. С. 151]. Эти годы преподавания в МИХМе совпали с параллельной работой С.З. Рогинского в Атомном проекте СССР, с тем периодом, когда была создана атомная наука и промышленность страны, изготовлена наша первая атомная бомба, испытанная в 1949 году.

С осени 1945 г., когда в СССР начался форсированный период работ по атомной бомбе, научные исследования С.З. Рогинского переключаются почти исключительно на физическую химию ядерных материалов. Они касаются, во-первых, самой ядерной взрывчатки, урана и плутония, во-вторых, продуктов радиоактивного распада, возникающих в самых различных веществах и материалах, используемых в химико-технологических цепочках на всех стадиях ядерного производства.

Уже месяц спустя после образования Спецкомитета[3] в Протоколе № 5 (28 сентября 1945) в многостраничном решении о привлечении различных институтов к спецработам, есть следующая запись:

«IV. Коллоидно-электрохимический институт Академии наук СССР (директор акад. А.Н. Фрумкин): <…> 2. Изучить химические свойства плутония и разработать промышленный метод выделения плутония и радиоактивных веществ из котлов (руководитель чл.-кор. АН СССР Рогинский)» [Атомный проект... Т. II. Кн.1., 1999. С. 31].

На основании этого решения Спецкомитета С.З. Рогинский разрабатывает программу работ и докладывает ее на Техсовете Спецкомитета 3 декабря 1945 г (протокол № 10 сс/оп). Присутствуют члены Техсовета: Ванников Б.Л. (председатель), Алиханов А.И.. Завенягин А.П., Капица П.Л., Кикоин И.К., Курчатов, И.В., Махнёв В.А., Харитон Ю.Б., а также несколько приглашенных (при рассмотрении соответствующих вопросов). В указанном протоколе докладу С.З. Рогинского и А.Н. Фрумкина посвящен следующий специальный раздел:

II. О программе работ Института физической химии Академии наук СССР по выделению плутония

(докладчики член-корреспондент Академии наук СССР Рогинский С.З. и академик Фрумкин А.Н.)

1. Принять намеченную Институтом физической химии Академии наук СССР программу работ по выделению плутония и радиоактивных веществ (согласно Приложению № 2).

Поручить тт. Рогинскому и Алиханову указать сроки исполнения отдельных работ.

2. Поручить т. Ванникову Б.Л. переговорить с президентом Академии наук СССРт. Вавиловым о необходимости сокращения общей тематики Института физической химии по менее важным вопросам для обеспечения выполнения специальной программы института.

а) прикрепить к лаборатории Института физической химии, работающей по плутонию, научного сотрудника Лаборатории № 2 для постоянной консультации по вопросам техники измерений радиоактивности;

б) информировать т. Фрумкина А.Н. и т. Рогинского С.З. об известных данных по вопросам выделения плутония;

в) решить совместно с т. Рогинским вопрос о необходимости обеспечения специальной лаборатории Института физической химии постоянным нейтронным источником.

4. Принять к сведению сообщение т. Курчатова И.В., что Лабораторией № 2 будут представлены к 1 февраля 1946 г. специальной лаборатории Института физической химии образцы урана, облученного на циклотроне, для исследовательских работ по выделению плутония. <…> [Атомный проект… Т. II. Кн. 4. 2003. С.48].

Обратим внимание на следующие детали, связанные с особой секретностью содержания документа.

Слова, выделенные курсивом, вписаны в протокол от руки генералом Махнёвым, членом Спецкомитета, начальником его секретариата (это была обычная процедура). Им же в сопроводительном письме Ванникову сказано: «Товарищ Л.П. Берия с протоколом ознакомился. Прошу Вас ознакомить с решениями Технического совета следующих тт.: По разделу I: тт. Кикоина И.К. и Алиханова А.И. По разделу II: тт. Алиханова А.И., Курчатова И.В., Фрумкина А.Н., Рогинского С.З. <…>».

В подпункте б) имеется в виду допуск Фрумкина и Рогинского к разведматериалам, находящимся в Комитете информации (Бюро № 2) Спецкомитета, подчиняющемся непосредственно Берия. Для ознакомления с ними требовалось каждый раз личное разрешение последнего.

В примечании к протоколу, которое сделано в 2003 г. при компоновке всего тома рассекреченных материалов, указано, что Приложение 2, упомянутое в п.1, не публикуется; из чего можно сделать вывод о нежелательности такой публикации даже сейчас.

На основании разработанной программы и принятых в Спецкомитете документов 17 января 1946 г. ПГУ направляет подробный доклад И.В. Сталину «О состоянии работ по получению и использованию атомной энергии» (сс/оп). В докладе есть раздел «Другие исследовательские учреждения», где говорится об институтах, помимо Лаборатории № 2, из которых привлекаются ученые. В этом разделе, в частности, есть два таких абзаца:

«Из числа наиболее видных ученых к работам привлечены: академик Иоффе, академик Хлопин, акад. Алиханов, академик Фрумкин, академик Лебедев, члены-корреспонденты Академии наук Александров, Виноградов, Никитин, Гринберг, Акимов, Рогинский и около 100 профессоров и научных работников».

Далее перечисляются институты и под названием Института физической химии АН СССР есть строка, посвященная Рогинскому: «Члену-корреспонденту Рогинскому поручены исследования химии плутония» [Атомный проект… Т. П. I. Ч. 2. 2002. С. 416, 417].

Меньше чем через неделю, 22 января 1946 г. Постоянная комиссия по плутонию в составе: В.Г. Хлопин (председатель), А.Н. Фрумкин, И.И. Черняев, Б.А. Никитин и Б.В. Курчатов в присутствии С.З. Рогинского формулирует ему задачу более конкретно (протокол № 2):

«Считать необходимым поставить перед Рогинским С.З. задачу исследования по адсорбции нептуния и плутония (основная задача) и параллельно поручить ему исследовать адсорбцию циркония и ниобия» [Там же. Т. II. Кн. 4, 2003. С. 420].

Уже через месяц, 26 февраля 1946 г. на следующем заседании Комиссии по плутонию С.З. Рогинский информирует ее о первых результатах. В Протоколе № 3 записано:

«С.З. Рогинский проводил некоторые ориентировочные опыты и подбирал адсорбенты. В первую очередь думает направить работу на отделение осколков от урана адсорбционным методом. Начнет с облученным ураном работы с 1 марта. Затем перейдет к работам по адсорбции плутония и нептуния» [Там же. Т. II. Кн. 4, 2003. С. 421].

С.З. Рогинский был одним из ведущих ученых, проектировавших первый радиохимический завод (завод «Б») для выделения плутония на комбинате № 817 (будущий «Маяк»). В книге, посвященной 50-летию атомной промышленности, о его работе говорится следующее.

«Комиссия № 1, созданная при химико-металлургической секции НТС ПГУ (секция № 4, председатель В.С. Емельянов) в составе Б.А. Никитина, А.Н. Фрумкина, И.И. Черняева, Б.В. Курчатова с участием А.А. Гринберга и С.З. Рогинского на своем заседании 1 ноября 1946 г. рассмотрела предложение РИАН. Для лучшей координации работ, конкретизации ответственности коллективов институтов за создание технологии завода «Б» Комиссия решила возложить руководство разработками по технологии завода «Б» на следующих специалистов:

Б.А. Никитина ─ определение выходов конечного продукта по всем стадиям технологического процесса (РИАН);

А.А. Гринберга ─ изучение окислительно-восстановительных процессов при отделении конечного продукта (РИАН);

С.З. Рогинского ─ изучение действия радиоактивных излучений на операции технологического процесса, выделение конечного продукта и поведение продуктов деления (ИФХ АН);

Б.В. Курчатова ─ изучение сорбции конечных продуктов и продуктов деления при получении плутония (ЛИПАН)» [Создание…, 1995. С. 98].

Из-за предельной секретности мы лишены возможности отобразить непрерывный ход работы ученых, их неизбежные трудности на пути к конечным результатам. Наше повествование неизбежно фрагментарное. Приводим следующие сведения, найденные в недавнем литературном источнике, он немного проливает свет на один из ключевых технологических показателей радиационной безопасности при производстве плутония в те первые годы становления атомной промышленности.

«Заслушав и обсудив в течение двух дней (25─26 июля 1947 г.) на секции № 4 НТС доклады головных институтов (от ИФХ АН ─ С.З. Рогинского; от РИАН ─ И.Е. Старика) и убедившись, что разработки институтов не позволяют в сбросных растворах уменьшить радиоактивность ниже

, секция признала неизбежным сброс таких растворов в открытую гидросеть. В обращении секции в Минздрав к руководителю Государственной службы радиационной безопасности страны А.И. Бурназяну была высказана просьба сообщить главному проектировщику завода “Б” ГСПИ допустимые (толерантные) дозы в связи со сбросом “частично” радиоактивных растворов в водоемы в районе строительства Комбината» [Там же. С. 101].

По существу это ─ очень печальное сообщение: много лет спустя народ узнал о необратимом загрязнении реки Теча, озера Карагач, об отселении тысяч людей из десятков деревень. Но что было делать тогда, в 1947 году? Это была плата всего народа за быстрое создание ядерного щита, гарантировавшего ему мирную жизнь.

Годом позже Совет Министров СССР выдает Распоряжение, подписанное И.В. Сталиным о проектировании цеха «Д» по переработке сточных вод. Это Распоряжение целиком касается работ, проводимых под руководством С.З. Рогинского в лаборатории № 6 ИФХ АН СССР, поэтому необходимо привести его целиком [Атомный проект… Т. II. 2003. Кн. 4. С.178].

Распоряжение № 13954-рс о разработке проекта цеха “Д” в составе комбината № 817 ПГУ при СМ СССР

1. Обязать директора Института физической химии Академии наук СССР т. Фрумкина и начальника лаборатории № 6 указанного института Академии наук СССР т. Рогинского провести по условиям Первого главного управления при Совете Министров СССР (тт. Ванникова, Первухина) исследовательские работы по технологии концентрации из сточных вод потребных элементов, очистки этих вод, регенерации содержащихся в них продуктов, а также по выделению других элементов для практического использования в народном хозяйстве и выдать ГСПИ-11 к 1 ноября 1948 г. задания на проектирование опытных аппаратов.

2. Обязать Первое главное управление (тт. Ванникова, Завенягина) и ГСПИ-11 (т. Гутова) составить к 15 декабря 1948 г. на основе материалов исследований и опытных работ лаборатории № 6 Института физической химии Академии наук СССР технические и рабочие проекты опытных аппаратов для цеха “Д”.

3. Обязать Первое главное управление при Совете Министров СССР (тт. Ванникова и Музрукова) к 1 февраля 1949 г. изготовить опытные аппараты для цеха “Д” и смонтировать их на месте.

4. Возложить на лабораторию № 6 Института физической химии Академии наук СССР (т. Рогинского) проведение опытных работ по проверке технологии и аппаратов и выдать к 1 апреля 1949 г. ГСПИ-11 материалы для составления проектного задания по цеху “Д”.

5. Обязать Первое главное управление (тт. Ванникова, Завенягина) и ГСПИ-11 (т. Гутова) на основе материалов лаборатории № 6 Института физической химии Академии наук СССР выполнить к 1 июня 1949 г. проектное задание цеха “Д”.

6. Обязать Ленинградский химико-технологический институт имени Ленсовета (т. Лопатина) обеспечить изготовление в 1948 г. опытных партий сорбентов в количестве и по техническим требованиям Института физической химии АН СССР, а также разработать технологию промышленного изготовления указанных сорбентов.

7. Обязать Министерство электростанций (т. Жимерина) увеличить мощность трансформаторной подстанции № 1153 Института физической химии АН СССР на 75 кВА.

8. Обязать Первое главное управление при Совете Министров СССР выделить Институту физической химии АН СССР средства для приобретения оборудования, для ведения исследовательских работ, предусмотренных настоящим распоряжением.

9. Обязать директора Института физической химии т. Фрумкина перевести необходимое количество сотрудников института для работы в лаборатории № 6, сократив соответственно объем работ по общему плану по согласованию с президентом Академии наук СССР т. Вавиловым.

Председатель Совета Министров Союза ССР И.Сталин

Наконец, приводим отрывок из последнего по времени документа, найденного нами в опубликованных материалах касательно работ С.З. Рогинского в Атомном проекте.

Это «Письмо В.С. Емельянова В.А. Махнёву от 25 апреля 1949 г., т.е. за четыре месяца до первого испытания атомной бомбы. Производство плутония уже налажено и идет полным ходом. Письмо на двух страницах начинается словами:

«Направляю Вам краткую справку о работах, проводимых институтами Физической химии и Общей и неорганической химии АН СССР по заданию Первого главного управления».

«В отделе С.З. Рогинского проводились работы по очистке сбросных растворов объекта “Б” [4] от радиоактивных осколков, а такжен работы по улавливанию образующегося радиоиода.

Разработана специальная колонка для улавливания радиоиода, установленная на объекте“Б”.

Проводится разработка метода очистки сточных вод объекта “Б” от радиоактивных осколков. Эта работа еще не закончена» [Атомный проект... Т. II. 2003. Кн. 4. С.650].

В заключение заметим, что за полстолетия до того, как МИХМ стал университетом инженерной экологии (МГУИЭ), когда еще не было слова экология в русском лексиконе, один из крупнейших ученых в истории нашего вуза уже работал по этому направлению. С.З. Рогинский был первым в СССР, кто создавал основы, как сказали бы сейчас, инженерной радиоэкологии ─ он разрабатывал технологические схемы для обезвреживания отходов производства ядерного топлива физико-химическими методами.

Ниже приведено начало Постановления Совмина СССР о награждении большого списка лиц после первого испытания атомной бомбы (около 840 человек), а также целиком пункт, касающийся С.З. Рогинского.

Постановление Совета Министров СССР № 5070-1944 сс/оп «О награждении и премировании за выдающиеся научные открытия и технические достижения по использованию атомной энергии»,

«Совет Министров Союза ССР отмечает, что в результате совместных усилий большого коллектива ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников, строителей и рабочих советской промышленности успешно выполнено задание Правительства о практическом решении в СССР проблемы использования атомной энергии.

Учитывая исключительные заслуги перед Советской родиной в деле решения проблем использования¹атомной энергии и в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1946 г. № 627-258, Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

РОГИНСКОГО Симона Залмановича, члена-корреспондента АН СССР, руководителя работ по нейтрализации и адсорбированию радиоактивных осколков,

─ представить к награждению орденом Трудового Красного Знамени;

Присвоить Шальникову А.И., Акимову Г.В., Фрумкину А.Н., Мельникову Н.П., Рогинскому С.З. и Скворцову С.А. звание лауреата Сталинской премии второй степени и предоставить им:

─ право на обучение своих детей в любых учебных заведениях СССР за счёт государства;

─ право (пожизненно для них, их жен и до совершеннолетия для их детей) на бесплатный проезд железнодорожным, водным и воздушном транспортом в пределах СССР.

Председатель Совета Министров Союза ССР И.Сталин

Атомный проект СССР. Документы и материалы: В 3 т. /Под общ. ред. Л.Д. Рябева. Т. I, 1938—1945: В 2 ч. Часть 1/ М-во РФ по атом. энергии; отв. сост. Л.И. Кудинова. – М.: Наука. Физматлит, —1998. —432 с.;Часть 2. – М.: Изд-во МФТИ. —2002. —800 с.;

Т. II. Атомная бомба. 1945—1954. /Отв.сост. Г.А. Гончаров. — Саров: РФЯЦ-ВНИИЭФ: Книга 1, 1999. —719 с.; Книга 4, М: ФИЗМАТЛИТ, 2003 — 816 с.

Блох А.М. Советский Союз в интерьере Нобелевских премий. – С-Пб: Гуманистика, 2005, 608 с. 2-е изд. 2005. 880 с.

Генералов М.Б. От МИХМа к МГУИЭ. Страницы истории. Учебное пособие. — М.: МГУИЭ, 2000. — 292 с.

Дубовицкий Ф.И. Институт химической физики. М.: Наука, 1992.

Создание первой советской ядерной бомбы. /Под ред. В.Н. Михайлова и др. – М.: Энергоатомиздат, 1995, ― 448 с.

Соловьев Ю.И. Химики о себе. М.: «ВладМо», УМИЦ. «ГРАФ-Пресс», 2001.

[1] Сведения из автобиографии в кн. [Соловьев, 2001. С. 352]. Далее часто С.З. Рогинский будет называться сокращенно С.З.

[2] Ныне ИХФ РАН носит имя Н.Н. Семенова, общепризнанно, что он сыграл наибольшую роль в осуществлении советского Атомного проекта среди всех научных институтов страны.

[3] Специальный комитет при Совете министров СССР был создан 20 августа 1945 г., сразу после американских атомных бомбардировок Японии, с целью форсирования у нас работ по созданию атомного оружия. Спецкомитет был наделен чрезвычайными полномочиями. Председателем Спецкомитета был назначен Л.П. Берия. Из ученых в него вошли И.В. Курчатов как начальник Лаборатории № 2 (будущих ЛИПАН и Института Атомной энергии) и П.Л. Капица (последний вскоре отказался работать в Спецкомитете из-за конфликта с Берия и Курчатовым и вышел из него через 4 месяца).

[4] Это завод по химическому извлечению плутония из облученных урановых блочков на комбинате № 817.

[5] Этот пропуск относится к еще пятерым лицам, которые указаны в данном пункте Постановления.