Беседа в полицейском подвале с комиссаром полиции
Дюссельдорфа Клаусом Дёнекке
(Klaus Dönecke)
Очищение правдой
Это очень необычная выставка. Акт публичного покаяния немцев. Сегодняшняя германская полиция показывает обществу архивные документы – и текстовые, и фото, – детально, со скрупулёзной немецкой тщательностью показывающие посетителю, как предшественники нынешних служащих полиции, то есть бывшие их коллеги, во времена правления Гитлера, с 1933-го по май 1945-го становились военными преступниками, убийцами, истреблявшими мирное население, участвовавшими в погромах, помогавшими нацистам уничтожать людей в концлагерях и… так далее.
На выставке
- Мы должны быть в согласии с собственной историей, – сказал, открывая выставку «Прозрачность и тень» (Дюссельдорфские полицейские между диктатурой и демократией) начальник полиции Дюссельдорфа (официально – Полицай-президент города) Герберт Шенкельберг.
«Выставка раскрывает самую чёрную главу в истории дюссельдорфской полиции, – отметил в своём выступлении на открытии экспозиции министр внутренних дел земли Северный Рейн-Вестфалия Инго Вольф. – Много служащих полиции насильно были впутаны в нацистские преступления. Они терроризировали и убивали». А, по словам одного из инициаторов создания выставки историка Томаса Кёлера, «наши полицейские были не просто причастны, а весьма активно участвовали в этой бойне, в расстрелах мирных людей, в частности в депортации и убийстве евреев. Так, например, мы документально установили, что 3 ноября 1943 года более 18 тысяч польских евреев были расстреляны, и среди их убийц были также и полицейские из Дюссельдорфа». И Кёлер заключает:
«Холокост начинался прямо здесь, за углом»...
Во время осмотра скандальной выставки в подвале Полицай-президиума Дюссельдорфа вашему корреспонденту удалось побеседовать с главным инициатором её проведения главным комиссаром полиции 51-летним Клаусом Дёнекке, который с самого начала разговора подчеркнул:
- Выставка в нашем подвале – это не музей, а экспозиция, развёрнутая, заметьте, в функционирующем учреждении. И она будет постоянно действующей. Со свободным доступом сюда любого интересующегося. Она только что открылась, но уже сейчас к нам приходят примерно по 30 посетителей в день…
Клаус Дёнекке
- Господин Дёнекке, а от кого исходила идея столь необычной выставки?
- Идея исходила от нас, то есть снизу, а не сверху, не от начальства. Это не было каким-то поручением нам или служебным заданием. Нет! И я сам давно уже шёл к этому. В конце 90-х наш тогдашний полицай-президент получил письмо, содержавшее документ, присланный ему в качестве подарка для дюссельдорфской полиции. Этот документ был датирован 1912 годом и написан очень красивым старым – готическим – шрифтом. И шеф спросил меня, не хотел бы я взять этот документ для нашего музея полиции, так как я ранее, до Дюссельдорфа, работал в подобном музее в другом городе. И я заинтересовался личностью полицейского сержанта, о котором шла речь в документе, поэтому спросил шефа, нет ли, может быть, каких-то более подробных данных, касающихся личности этого сержанта. Потом мой коллега из отдела кадров полицейского управления сказал мне, что имеется картотека, в которой, вероятно, есть сведения и об этом служащем, и я мог бы ознакомиться с картотекой на этот предмет. Вообще-то в нашей картотеке есть сведения о каждом из сотрудников, начиная с прихода его на службу в полицию и вплоть до конца его деятельности в ней. Мы с коллегой пошли на чердак этого здания, где находилось множество картонных коробок с документами, в том числе и личными делами сотрудников управления. И он сказал, что я могу покопаться в них и поискать то, что мне нужно. И я стал вскрывать эти коробки, но… ничего не нашёл. Он сказал, что имеется ещё одно помещение, где может быть нужный мне документ, там мы тоже можем посмотреть. Там было тоже очень много старых документов. Я пошёл к президенту полиции, пригласил его, чтобы мы вместе с ним посмотрели на всё это, и чтобы он разрешил мне ознакомиться с архивом. Но он сразу ответил мне, что я могу самостоятельно работать с этими документами так, как мне это нужно.
Так я начал изучать архив дюссельдорфской полиции. Так я начал изучать архив дюссельдорфской полиции. В 2003 году я привлек к работе с архивом двух молодых учёных-историков из университета Мюнстера – 37-летнего Карстена Дамса и 31-летнего Томаса Кёлера, и мы наткнулись на более 4000 считавшихся пропавшими личных дел сотрудников дюссельдорфской полиции, работавших в ней с 1919-го по 1949 год. И уже с 2004 года мы официально основали общественное Объединение «История на Юргенсплатц» (Verein «Geschichte an Jürgensplatz»), в том числе и для того, чтобы иметь право собирать небольшие деньги в виде добровольных пожертвований: мы же, само собой, не могли рассчитывать на финансирование из бюджета управления, да оно и не имело на это права. А созданное Объединение такое право имело. И конечной целью нашего Объединения как раз и было создание выставки. Мы привлекли к этой работе студентов – архитекторов и дизайнеров из дюссельдорфских институтов, объявив среди них конкурс на лучший проект выставочного дизайна и оформления экспонатов. В конкурсе приняли участие 30 студентов, на конечном этапе осталось к рассмотрению 6 проектов, один из которых, на наш взгляд, наиболее эстетически выразительный, мы и выбрали. Этот вариант оформления выставки вы и видите сегодня в нашем подвале.
- Да, могу подтвердить, с эстетической точки зрения, вариант отличный, эффектный, но… К сожалению, пояснительные надписи, текст на матовом стекле, подсвеченный сзади, трудновато читать… Пока я здесь ходил, ко мне несколько раз обращались недоумённые посетители, в основном, правда, пожилые люди, жалуясь на трудное для их глаз чтение текстов на стекле.
На выставке
- Да, мы это, конечно, знаем, но… При определённом усилии всё же, согласитесь, прочесть можно. Идея дизайна была такой: эти стенды предназначены для посетителей, которые как раз и должны будут сделать усилие, чтобы тоже, как и мы, отыскать следы истории полиции Дюссельдорфа. А не читать эти экспонаты как обычный плакат, газету или книгу. Нужно вглядываться в них, посмотреть сбоку, заглянуть сзади и так далее, чтобы попытаться найти следы. Поэтому, если правильно смотреть, прочесть всё это, мы считаем, можно.
- Что лично для вас, господин Дёнекке, для кадрового полицейского, означает эта выставка, вскрывающая, как сказал ваш министр, весьма неприглядные, самые чёрные стороны истории дюссельдорфской полиции?
- Мы хотим знать правду, а именно – что сделали наши предшественники в дюссельдорфской полиции. Наши коллеги. При этом – ни в коем случае не исказить прошлое. Что, скажем, было в полиции в кайзеровское время? Что было после Первой мировой войны? Наконец, что было во времена нацистского правления? И лично меня особенно интересовала именно последняя тема: дюссельдорфская полиция при Гитлере.
На выставке
Мы, например, узнали из архива, что 1200 дюссельдорфских полицейских были задействованы во время Второй мировой войны в так называемых «зарубежных действиях», то есть в войне гитлеровской армии в Восточной Европе и Советском Союзе… Это означает, что были специальные полицейские батальоны либо полицейские в составе «полицейских дивизионов СС», которые шли за армейскими частями и «наводили порядок» на оккупированных территориях среди захваченного мирного населения… Это означает и то, что в 1939-м, после нападения на Польшу, началось участие в том числе и полицейских в расстрелах польских евреев. И далее, в 1941 году, после нападения на Советский Союз, немецкие полицейские участвовали в расстрелах русских, захваченных на оккупированных территориях. И в это же время – эти факты мы тоже установили из архива – особой жестокостью отличались немецкие (в том числе и дюссельдорфские) полицейские в акциях по уничтожению еврейского населения в занимаемых фашистами советских городах и прочих населенных пунктах, а также по массовой депортации евреев в концлагеря для последующей их ликвидации. И в этом участвовали не только специальные подразделения СС и другие группы нацистов, но и в большом количестве также служащие «Полиции порядка» («Ordnungspolizei»), переодетые в эту униформу бывшие сотрудники гражданской «Защитной полиции» («Schutzpolizei»), в том числе и из Дюссельдорфа. Кстати, 700 из тех самых 1200 дюссельдорфских полицейских были зачислены непосредственно в подразделения СС…
В нашем распоряжении имеются доказательства того, что дюссельдорфские полицейские участвовали в преступных акциях нацистов по всей территории занятой тогда немцами Европе – от Греции до Финляндии и от Франции до России… Мы имеем упоминания об участии полицейских из Дюссельдорфа и в блокаде Ленинграда, и в оккупации Украины, и в частности, что тоже совершенно чётко, документально, нами установлено, об участии их в самом ужасном событии войны – убийстве более 35 тысяч евреев в Бабьем Яре.
В рамках «окончательного решения еврейского вопроса»
Некоторые историки говорят: «Ты должен быть надо всем этим». Однако меня это и лично затрагивает, лично! Так как я тоже – немецкий полицейский! Ведь множество военных преступников, которые в те времена уничтожали людей только из-за того, что те были евреями, – это же были мои коллеги по профессии! И поэтому я имею ко всему этому совсем другое отношение, чем обычные историки. Личное! Оно намного эмоциональнее.
- Совершенно ясно, что в Дюссельдорфе, как и в других немецких городах, было всё предварительно подготовлено для преследования евреев, для их депортации и проч. Как в этом конкретно участвовала местная «защитная полиция»?
- Да, безусловно, и в нашем городе были точные списки евреев, которые потом использовались нацистскими властями для преступных акций в отношении еврейского населения. Требовали, чтоб они в обязательном порядке регистрировались. В рамках так называемого «окончательного решения еврейского вопроса»… В Дюссельдорфе, с железнодорожной товарной станции «Дерендорф», где был создан сборный пункт, евреев регулярно депортировали. Одна из таких депортаций подтверждена в нашем архиве документально. А именно: 11 декабря 1941 года по приказу отделения дюссельдорфского гестапо состав с евреями был отправлен в распоряжение гестапо Риги. В нашем распоряжении (в материалах архива) оказался страшный документ – отчёт высшего начальника, капитана Пауля Залиттера, руководившего этой депортацией, в списке которого было 1007 еврейских фамилий и против каждой стоял перечёркнутый штрих, что означало депортацию данного человека. О вопиющей циничности и бесчеловечности говорит, в частности, такой факт: полицейский капитан Залиттер, отправлявший этих несчастных людей на верную смерть, позже жаловался начальству лишь на то, что полицейские во время проведения этой акции страдали от… холода.
Клаус Дёнекке
Между прочим, этот документ, снабжённый фотоматериалами и подробными комментариями наших историков, мы отправили в Израиль, в известный в мире Музей памяти жертв Холокоста – Яд Вашем – с предложением о совместной работе. В ответ мы получили не просто согласие, а встречное предложение о кооперации. Будем впредь с израильскими партнёрами обмениваться имеющимися у каждого из нас фактами и материалами о жертвах Холокоста и преступниках. Это важно для раскрытия полной правды о том, что было в те годы. Это важно и для учителей, и для школьников наших стран, да и всего мира. Во всяком случае, мы со своей стороны уже договорились с несколькими школами города о посещениях нашей выставки ребят с их учителями, где я в качестве экскурсовода буду рассказывать им об истории полиции Дюссельдорфа. Сейчас мы думаем над конкретной программой: чего мы хотим от этих экскурсий. Ведь наши школьники очень мало знают не только об истории полиции, но и вообще о войне, о преступлениях нацистов, о Холокосте.
Например, о том, что в Риге наряду с еврейским гетто был и концлагерь, где планомерно уничтожали евреев. Частично евреев из рижского гетто отправляли затем в Освенцим. Я пару раз в последние годы с моими коллегами посещал Освенцим. Если вы помните, там есть огромная карта Европы с большим красным кружком «Освенцим». Так вот в эту красную точку идут стрелки из тех мест, откуда сюда поступали узники и будущие жертвы: там есть и стрелка из Риги. Множество людей прибывало в эшелонах в Освенцим, большинство из которых вскоре уничтожалось нацистами. Сопровождали эти эшелоны всегда полицейские. Не эсэсовцы, а совершенно «нормальные» полицейские. И в их числе – и дюссельдорфские…
- В печально знаменитой «хрустальной ночи» 9 ноября 1938 года также, вероятно, принимали участие дюссельдорфские полицейские?
- Конечно. В этот период уже начался процесс травли евреев. Больше того: именно в этом же 1938 году была первая депортация из Дюссельдорфа польских евреев.
- Видимо, наивный вопрос задам сейчас: были ли среди дюссельдорфского штата полицейских евреи? Или к моменту прихода к власти нацистов евреев уже всех вычистили из полиции?
- Нет, конечно, к этому времени евреев среди сотрудников полиции уже не было. До прихода к власти нацистов их было много, определённо. Но при нацистах – ни одного. Ими был даже издан специальный закон, не допускавших евреев на работу в полицию, под лицемерным названием Закон о «восстановлении бюрократии»… Известен лишь один случай, когда полицейским был человек – Теодор Винкенс, жена которого была еврейкой. Но друзья вовремя предостерегли его от последствий его нахождения в должности (в нарушение упомянутого гитлеровского закона), и он ушёл из полиции. Однако вернулся в неё 16 апреля 1945-го, когда в среде полиции образовалась антинацистская группа сопротивления во главе с Францем Юргенсом, про которого Винкенс слышал, что Юргенс не нацист.
Никто не забыт, но и… не наказан
- Как говорил на открытии выставки ваш коллега историк Карстен Дамс, «большинство преступников в полицейской форме не были привлечены к ответственности за их преступления – вопреки всем более поздним усилиям прокуратуры». Это так – неужели никто так и не был наказан?
- Конечно, некоторые преступники получили свои наказания. В основном это были те крупные начальники, которых судили в Нюрнберге. Однако множество процессов было прекращено ввиду недоказанности прямой вины того или иного конкретного полицейского в нацистские времена. По германским законам, каждый должен по суду отвечать лишь за собственные индивидуальные преступления. А доказать это часто не удаётся.
- И, значит, многие из участников тех событий (и в их числе, может быть, даже такие «неуличённые» преступники), вероятно, работали ещё потом, после войны, в полиции?
Да! И таких сотрудников было тогда от 10 до 15 процентов. Прямых улик на них не было, а специалисты они были опытные, профессиональные. Поэтому от их услуг в полиции не отказывались. Здесь ведь была английская зона, и англичане рассуждали прагматически: «Мы нуждаемся в опытных, высокообразованных полицейских. Ты не совершил ничего ужасного, что было бы доказано, значит – можешь работать дальше»… Так что в юстиции в этом смысле было и ещё осталось много проблем.
- Подобная выставка устроена вами впервые в Германии?
- Нет-нет. Впервые в СРВ – из федеральных земель, это да. Но Дюссельдорф был не первым из СРВ. До нас коллеги из Кёльна что-то подобное сделали, коллеги из Дортмунда также устраивали выставку, вскрывающую теневые стороны нашей полицейской истории. Мы ещё в 1983-м начинали изучать нашу собственную историю, а за год до этого, в 1982-м, вышла книга журналиста Хайнера Лихтенштайна, который тогда работал на радио WDR. В ней он описал все послевоенные судебные процессы, которые проходили в нашей земле по делу о преступлениях нацистов. То есть уже имеется определённая традиция освещения этой темы в земле СРВ. И, повторюсь, мы были федеральной землёй, которая первой занялась исследованием теневых сторон нашего прошлого, нацистского прошлого, в частности ролью «защитной полиции» в те времена. Раньше ведь говорили, что преступления творили лишь гестапо и СС, а об участии «защитной полиции» в преступлениях наряду с этими организациями стали всерьёз и открыто говорить лишь примерно 20-25 лет назад.
Знать правду!
- Вы как-то сказали мне, что я как журналист тоже мог бы помочь вам в вашем начинании. Что вы имели в виду?
- Я подумал: может быть, у вас есть какие-то контакты с коллегами-журналистами из западной Польши, из Украины, где во время войны фашисты уничтожали или депортировали еврейское население, и они могли бы сообщить мне новые факты участия дюссельдорфских, полицейских в акциях массовых убийств мирного населения, в том числе и еврейского? Уже на следующий день после открытия нашей выставки один человек позвонил мне, попросил мой адрес, а затем прислал по почте пачку фотографий из Бабьего Яра: там был немцами уничтожен его отец. Это страшное зрелище… И сделать всё для того, чтобы избежать подобного в будущем, чтоб такое больше никогда не повторилось, – для этого нужно знать правду: как всё это было на самом деле и кто принимал в этих преступлениях участие. Чтобы, в частности, полиция не могла быть изнасилована режимом в будущем так, как это произошло при нацизме. То есть: против правоэкстремистов, против нацизма – за демократию. В этом и состоит мой личный интерес в выставке, которую мы организовали на основе изучения архивов.
На выставке
- Да, наличие документов из этих мест было бы хорошим подспорьем в Ваших раскопках. Вы, вероятно, намерены и дальше изучать документы…
- Конечно. И не только изучать, а и, по мере возможности, распространять эту информацию как можно шире. Нельзя допустить, чтоб люди забыли о своём прошлом – светлое оно или тёмное. Иначе всё это, не дай бог, может когда-нибудь повториться. Этого мы не должны допустить. Никогда. В том числе надо рассказывать людям и о том, что не все полицейские в те жуткие времена нацизма слепо и покорно подчинялись режиму. В частности, я обязательно буду рассказывать о мужественной группе дюссельдорфских полицейских офицеров во главе с Францем Юргенсом. 16 апреля 1945 года тогдашний командир дюссельдорфской Защитной полиции Франц Юргенс нарушил приказ нацистов, решив сдать американцам город без боя. И его группе это удалось. Однако он сам и 4 его соратника оплатили это своей жизнью: верными режиму полицейскими они были расстреляны той же ночью. Одним из членов группы Юргенса – к счастью, уцелевший – был архитектор Алоис Оденталь (я был с ним хорошо знаком, много беседовал вплоть до его смерти в 2003 году в возрасте 93 лет). Видите, на моём рабочем столе всегда стоит его бюст. И на выставке он есть.
