• Анатолий Хаеш. Литовское "дело Бейлиса" (1930-1931 годы) 

Подробности гибели в литовском местечке Жеймялис в феврале 1930 года ветеринара Казиса Авижениса, труп которого был обнаружен в неогороженном колодце рядом с местной бойней. Громкий процесс в Шяуляйском окружном суде по обвинению в убийстве Авижениса евреев-мясников Лейзера Мана, Матиса Лакунишка, Абрама Флейшмана и Абрама Шнайдера. Верховный трибунал Литвы, по апелляционной жалобе защиты обвиняемых, пересмотрел и значительно смягчил приговор Шяуляйского суда. Статья основана на воспоминаниях старожила местечка Файвла Загорского и материалах еврейских и литовских газет 1930 - 1931 годов.   

• Александра Орлова, Мария Шнеерсон. Потревоженные тени. Фотографии из бабушкиного альбома 

Это случилось, когда в начале прошлого века в Екатеринославе бушевал еврейский погром. В кварталах, где преимущественно селились евреи, творилось нечто ужасное. Взбешенный бездействием городских властей, Арнольд Захарович вскочил на первого попавшегося извозчика и через обезумевший, ревущий, стонущий город помчался к зданию губернского правления. Оттолкнув стражу, преградившую путь, и растерявшихся чиновников, доктор Черный распахнул дверь в кабинет губернатора.

• Нина Елина. Возвращение. Воспоминание о дедушке и бабушке

Дед оставил бороду и ермолку, старинный лапсердак заменил черным сюртуком, научился кое-как говорить и читать по-русски, хотя делал это неохотно. Постепенно расширился его общий кругозор: от собеседников он узнавал, что творится в Петербурге и в Париже, в Варшаве и Лондоне, в других местах, где живут евреи или как-то решается их судьба.

• Эдуард Бормашенко. Наше время

Иудаизм запрещает создавать изображения (не все и не всякие, но разговор об этом в данном контексте неуместен). Один из сокровенных смыслов запрета состоит в том, что изображение фиксирует время. Отец и мать, улыбающиеся со старого снимка, останутся такими навсегда. Фотография настаивает на неотменимости прошлого.

• Борис Горобец. Круг Ландау. Окончание

Жизнь Л.Д. Ландау - удивительнейший сплав взлетов до небес и падений в пропасти, воистину шекспировская трагедия нашего времени. Молодой человек, не нравившийся девушкам, - стал мужем первой красавицы в украинской столице. Гениальный ученый - узник тюрьмы НКВД, условно освобожденный под личное поручительство другого великого ученого, - стал одним из создателей советской водородной бомбы, несмотря на то, что ненавидел процесс и результат этой своей работы.

• Ион Деген. Наследники Асклепия. Продолжение

Кроме грязных, корыстных, низменных причин, существуют и другие, легитимные, оправданные препятствия на пути новых методов лечения. Разумный консерватизм в медицине вполне оправдан. Только научно обоснованное, статистически достоверное доказательство преимущества нового метода, его безвредность имеют право открыть ему дорогу. Но, конечно, обидно, когда дорогу новому преграждает не разумный консерватизм, а нечистые препятствия. Тогда их приходится обходить.

• Михаил Хейфец. Ханна Арендт: условия бытия человека. Продолжение

Политическое различие между христианством и социализмом состояло, пожалуй, в оценке природы человека. Греховность публичности может заставить нас считать государство злом, хотя бы злом необходимым, - и, значит, вы стали думать, как христианин. Но если появится у вас социалистическая надежда как-то вообще, в принципе избавиться от публично-политических грехов на земле - такой подход будет назван коммунистическим... 

• Эрнст Левин. И посох ваш в руке вашей. Документальный мемуар 2002 года. К тридцатилетию исхода из СССР. Продолжение

После съезда председателем правления стал Гриша Фейгин (так в Израиле звучало его полное имя: в Риге он был Гирш). У Гриши было много общего с Альшанским: оба бывшие активисты, отказники, и оба - кадровые офицеры-связисты, не сделавшие карьеры! И Наум быстро нашёл с ним общий язык.

• Семен Резник. Главы из книги «Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии Солженицына». Продолжение

Отняв у Солженицына твердые интернациональные убеждения, лагерь его нравственно сломил. Превратил в человека подполья - ощетиненного, отовсюду ждущего удара, способного приноровиться к любым обстоятельствам, умеющего мстить и льстить, привораживать тех, кто может быть полезен, и спокойно переступить через них, когда надобность в них отпадет.  

• Артур Штильман. "О еврействе в музыке"

Густав Малер всю жизнь был ревностным вагнерианцем, начиная со своего первого директорства в Будапештской Королевской Опере, где он поставил впервые в Венгрии все четыре оперы "Кольца Нибелунгов" на венгерском языке. Но сам он никогда не приглашался дирижировать в Байройте, на традиционных вагнеровских фестивалях. Возможно, что традиция ревностного исполнения опер Вагнера европейскими и американскими дирижёрами еврейского происхождения исходит из примера Малера.