Понять или хотя бы услышать друг друга - просто необходимо
По поводу статьи Бориса Левина "Раскаяние без сопутствующих
дел - пустой звук" с послесловием к ней Игоря Юдовича
Благодарю Бориса Левина и Игоря Юдовича за внимание, которое они уделили моему открытому
письму, адресованному Евгению Берковичу, по поводу его
книги "Банальность добра". Отмечая стремление моих оппонентов обсудить вопросы по существу, хочу так же по-деловому высказать некоторые замечания по сути их выступления. При этом сознательно не останавливаюсь подробно на некоторых не совсем корректных с моей точки зрения замечаниях, что заведомо не приведет наше обсуждение к плодотворным результатам.
Приведу в качестве примера только одно такое замечание Б. Левина. Оно касается некоторых, по его мнению, неточностей в моих рассуждениях в части иудейской религии и еврейской истории. При этом подчеркивается мое нееврейское происхождение и высказывается мысль о том, что ему, еврею, сподручнее правильно судить и вносить ясность по этим вопросам. Отнюдь не считая себя знатоком и никогда не занимаясь специально изучением еврейской религии и истории, я с интересом и благодарностью принимаю любые деловые замечания и пояснения по этим вопросам, но без ссылок на изначальную и врожденную некомпетентность, связанную именно с моим нееврейским происхождением. В этой связи мне невольно вспоминаются эпизоды из нашего недавнего прошлого, когда видных русских литературоведов, историков, театральных критиков, наконец, ввиду их еврейского происхождения прямо и публично укоряли в неспособности выразить с необходимой глубиной существо предмета, относящегося к русской культуре, а выдающихся русских актеров еврейского происхождения - в неспособности воплотить на сцене и на экране русский национальный характер. Понимая разницу в ситуации в части масштаба личностей и дарований указанных деятелей, а также, и это главное, в характере подобных "претензий", принимавших в те времена погромно-угрожающий характер, я все же не хотел бы вносить в наши обсуждения подобных нюансов, заведомо ставящих одну из сторон в двусмысленное положение. Вполне согласен, что еврей может и должен хорошо знать культуру своего народа (хотя существуют и противоположные примеры), но никогда не следует подчеркивать данное обстоятельство в ходе подобных дискуссий. Считаю, что вопросы русской, еврейской и любой другой истории, а также культуры и религии разных народов могут на равных обсуждать люди любого происхождения, не рискуя услышать при этом обсуждении в качестве аргумента ссылок на свою "неподходящую" национальность. В этом же ряду находится еще одно замечание моего оппонента. Почему-то в дискуссии на тему "антисемитизма христианства" Б. Левин считает, что я больше могу поверить не ему, не Е. Берковичу или И. Юдовичу, а католику Д. Кэрроллу, так как последний не является евреем, и уже поэтому может выступить как некий третейский судья. Меня удивляет сама логика рассуждения. Я всегда считал, что в принципиальных дискуссиях имеет значение не национальное или религиозное происхождение того или иного оппонента, а существо тех аргументов и положений, которые он выдвигает. Я всегда считал также, что вера в определенные истины никогда не заменит четких и веских доказательств существования этих истин. Верить можно в исторические и политические мифы, которые, однако, разваливаются как карточные домики под напором добросовестно выверенных и объективно рассмотренных аргументов и доказательств.
Не хотелось бы вести наш диалог в свете пессимистического замечания И. Юдовича о том, что христиане и евреи смотрят по-разному на одни и те же события, говорят на разных языках. Может быть, в какой-то степени все это справедливо, но живем-то мы в одном мире, вместе, поэтому общий язык вырабатывать необходимо и следует всемерно к этому стремиться. Универсальные общечеловеческие ценности, в существовании которых, надеюсь, не сомневаются мои оппоненты, вселяют какую-то долю уверенности, что проблема эта может быть в конце концов решена. Признаюсь, только из-за ощущения некой доли личной ответственности в ее разрешении решился на продолжение дискуссии, хотя не могу не согласиться с И. Юдовичем, что у меня в данной дискуссии шанс на успех ничтожно мал. Поэтому, не теряя все же надежды на успех, если не теперь, то в будущем, поставим вопрос в более узком плане и более конкретно, а именно: почему Абросимов не согласен с некоторыми положениями, высказанными в книге Е. Берковича, а также не совсем понимает некоторых утверждений из ответа ему Б. Левина и И. Юдовича.
Одним из главных вопросов, поднятых Б. Левиным, явились проблемы антисемитизма в связи с христианским вероучением и влияния христианства на Холокост. В открытом
письме Е. Берковичу я достаточно ясно выразил личное мнение по этому вопросу. В частности, писал, что священные тексты, созданные тысячелетия назад, не могут восприниматься этически безупречно сегодня, и касается это как христианских, так и в равной степени мусульманских и иудейских текстов.
Кстати, упоминая Библию как священную книгу иудеев и христиан, я имел в виду, что по христианской традиции, как известно, так называют тексты, входящие в полный иудейский канон, включающий и первую его часть - Тору ("Закон" или "Пятикнижие Моисея"). Желая подчеркнуть преемственную связь христианской религии с иудаизмом, я позволил себе выразиться таким именно образом, вовсе не желая покоробить "христианской классификацией" приверженцев иудаизма. Точно также, по его словам, не хотел и Б. Левин оскорбить чувства христиан, объясняя, почему он пишет слово Бог, относя его к христианству, не с большой буквы, а с малой. Оказывается потому, что у христиан три (!) бога, а с большой буквы по правилам русской грамматики пишутся только имена собственные. Вот у иудеев Бог один, почему и пишется как имя собственное с большой буквы, а у христиан - три, поэтому - с малой. Учитывая, что материал опубликован под рубрикой "Иудео-христианский диалог", мне кажется необходимым, несмотря на мой сознательный атеизм и тот немаловажный факт, что я не был крещен, следовательно, никак, кроме происхождения, не принадлежу к христианству, дать по этому вопросу краткое пояснение. Бог у христиан, как и у иудеев, один. (Многобожие, то есть наличие богов в количестве более одного, характерно было, как известно, для язычников). Более того, идея единого Бога как носителя абсолютной благости, абсолютного знания и абсолютного могущества, имеющего свою причину в себе самом, воспринята христианством из иудаизма, что дает все основания считать Его Богом как иудеев, так и христиан. При этом, по христианскому вероучению Бог "един в трех лицах" - Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух (догмат триединства). Наряду с догматом боговоплощения, это то, что составляет главное отличие христианства от иудаизма. Такое понимание единого Бога каких-либо споров вызывать не может, это данность, которую надо просто принять.
Продолжив наши рассуждения по поводу антисемитизма священных текстов, добавлю к сказанному в открытом письме, что живем мы сегодня не в средневековой Европе, современное общество за прошедшие столетия достигло значительного уровня секуляризации во всех сферах жизни. Поэтому европейская цивилизация, имея христианские корни, носит вполне светский характер. Верующие христиане сегодня в своем подавляющем большинстве совершенно не похожи на ограниченных фанатиков прошлого, для которых буква Священного Писания являлась руководством в жизни. Верующий христианин - это тот же свободный европеец, он склонен сейчас реагировать не на букву, а на глубинное содержание религиозных идей. И поэтому проблемы с "антисемитизмом" религиозных текстов представляются мне во многом искусственно созданными, а любые утверждения об "антисемитизме европейской цивилизации", о чем писал в своей книге Е. Беркович, глубоко ошибочными. Что же касается нацизма, сотворившего Холокост, то человеконенавистнические и расистские плоды произрастают не только из европейских корней, а нацизм и христианство феномены совершенно и принципиально различной природы.
Полностью согласен с Б. Левиным, что стремление объявить иудаизм чуть ли ни человеконенавистнической религией на основании упоминания в Торе о божественном требовании истребить чужие народы, населяющие Святую Землю, является полным абсурдом. Лично у меня нет желания спорить и опровергать подобные антисемитские упражнения. Но с другой стороны, почему Б. Левин и другие авторы пытаются найти в Евангелие "антисемитский заряд", эффективно действующий и сегодня, а Е. Беркович пишет об "антисемитизме европейской цивилизации"? Только лишь потому, что в Торе этически неприемлемым сегодня представляется лишь один фрагмент, а в Евангелие таких мест больше? Аргумент явно слабый. Или потому, что тексты эти звучат иногда в христианских храмах? Но ведь никто, повторяю, не понимает их буквально, ни произносящий, ни слушающий, и, тем более, не относит к современной жизни. Б. Левин справедливо подчеркивает толерантный характер иудейской религии. Так почему же религиозные мыслители и публицисты, пишущие на данные темы, не пытаются задействовать этот потенциал толерантности для достижения некого консенсуса в затянувшемся споре?
Хочу привести в этой связи еще одно соображение. Не подлежит сомнению, что "победивший" в спорах по неким фундаментальным, жизненно важным вопросам ценою унижения несогласного с ним, как правило, сильно проигрывает затем в жизни. Предположим на минуту, что европейцы, либо европейская интеллектуальная элита, вопреки здравому смыслу, по каким-то соображениям единодушно и бесповоротно, признают ущербность своей религии и цивилизации (на самом деле "антисемитизм цивилизации" - больше, чем просто ущербность!). Как же жить после этого дальше? На каких ценностях воспитывать подрастающее поколение? Вопросов возникает множество, не буду всех их перечислять... Но унизивший таким образом "противника", как он то будет существовать рядом с униженным в дальнейшем!? Не будет ли ему еще хуже и неуютнее, чем униженному? Вот почему просто необходимо более взвешенно и ответственно подходить к обсуждению темы антисемитизма христианской религии и влияния ее на Холокост, не бросать необоснованных обвинений, способных подорвать взаимопонимание между людьми.
Особое место уделено Б. Левиным проблеме раскаяния. Очень точно и подробно описывает он элементы, которые составляют суть и содержание раскаяния истинного иудея. Однако, мне кажется, именно таким и должно быть, таковым и является на самом деле искреннее раскаяние и верующего христианина, и нравственного человека любого вероисповедования, и даже атеиста (да, и атеиста тоже!). Другое дело, что как среди представителей любой религии, так и среди атеистов часто встречаются люди неискренние, лживые, корыстные, себялюбивые либо просто слабовольные, которые "пробалтывают" слова раскаяния, а затем грешат вновь, повторяя прежние ошибки, не исправляя своим последующим поведением свершенного ранее. Грешат и каются, грешат и каются - и так всю свою жизнь. Однако, наивно считать, что такое поведение характерно лишь для христиан, а иудеи свободны от данного порока и среди них нет места подобному явлению. Но главное даже не в этом. В подтверждение тому, насколько характерно для христиан раскаяние без сопутствующих дел (данное положение "закреплено" даже в заголовке статьи), приводится поведение покойного понтифика, который покаялся перед евреями за преследования со стороны христиан, а затем делами своими якобы усугубил этот же грех, объявив в Ватиканской энциклике, что путь к Богу лежит только через Иисуса Христа. Признаюсь, я на самом деле не понял и до сих пор не понимаю, почему глава христианской католической церкви не может укрепить свою паству в уверенности, что выбранный ими путь истинный, и на какой другой путь к Богу он должен им указать. Тем более не понял, что тут обидного или оскорбительного содержится для верующего иудея... Оказывается, данные слова, по мнению моего оппонента, призывают людей иной веры, в том числе иудейской, отказаться от нее, перейти к вере христианской, содержат в себе якобы некий опасный для иудаизма миссионерский заряд и т. п. Но ведь понтифик обращался в своем послании к христианам, а не к евреям, не к мусульманам и не к буддистам, поэтому абсурдно обвинять его в неком заговоре, направленном против "иноверцев", чуть ли ни в принуждении их к крещению, в совращении их с пути, предписанного собственными религиозными убеждениями! При этом всей своей деятельностью, каждодневно покойный понтифик старался содействовать пониманию и примирению между людьми разной веры и различных национальностей, за что и снискал себе заслуженный авторитет во всем мире. К чему же такие обвинения?
Совершенно не понимаю я также претензий к верующим христианам, пожелавших установить в Освенциме поминальный крест, о чем написал И. Юдович. Их желание рассматривается как прямое оскорбление памяти жертв Холокоста, как очередной жест неуважения со стороны христиан в адрес иудеев, дезавуирующий всякое раскаяние. Но ведь Освенцим, Бабий Яр и другие места массовых убийств евреев, являются также местом казней тысяч и тысяч людей разных национальностей, в том числе и христиан. В годы советской власти я, как и другие мои соотечественники разных национальностей, с возмущением наблюдал за тем, что Бабий Яр, к примеру, был объявлен местом массового уничтожения "мирных советских граждан и военнопленных" без всякого упоминания о геноциде евреев и ужасах Холокоста. Низкий поклон памяти Виктора Некрасова, спасибо его единомышленникам, которые каждый год в день памяти жертв массового уничтожения евреев приходили в Бабий Яр и, несмотря на противодействие властей, напоминали всем нам об этих страшных событиях. По моему мнению, однако, сегодня нельзя забывать и того, что Освенцим, Бабий Яр и многие другие места массового уничтожения - общая могила людей разных национальностей и являются местами общего совместного траурного поминания жертв нацистского зверства. Там уместны различные религиозные и светские символы, а также траурные церемонии любого характера. Вот строить торговые сувенирные и продовольственные палатки в таких местах, как это кем-то планировалось, кощунственно и непристойно, это бесспорно. Но водрузить в Освенциме крест - что же тут оскорбительного? Разве Холокост проходил не под знаком свастики, а под знаком креста? Разве безбожников-нацистов воодушевляли не эсесовские фюреры, а христианские проповедники? Сам И. Юдович отвечает на эти риторические вопросы отрицательно. Так почему же, наряду с символикой, соответствующей традициям иудейской религии, недопустим, по его мнению, в Освенциме христианский крест? Может быть сам факт того, что в общих могилах нашел место последнего земного пристанища прах наших с вами (да, наших с вами!) зверски убиенных родных и близких, все же способен примирить живущих ныне хотя бы на время совместных поминальных церемоний?
Совершенно неожиданно для себя узнал из статьи Б. Левина, что по своим высказываниям в открытом письме я могу быть охарактеризован как космополит. Ничего обидного в этом я не нахожу, но космополитом, то есть человеком мира, никогда не был и не являюсь. По рождению и национальной ориентации я русский человек, продукт воспитания в традициях русской интеллигенции, чему обязан своему родственному окружению, русской классической литературе и русской литературе и культуре вообще. При этом, как мне кажется, я далек от позиции зашоренного националиста, которые разделяют людей на русских и всех остальных, поэтому не чувствую в себе никакой предвзятости к иным народам и религиям. Сегодня, к примеру, я с беспокойством наблюдаю не только продолжающуюся недостойную возню антисемитов, но и открыто неприязненное отношение вполне приличных по внешним параметрам людей к представителям мусульманских народов, что находит все большее распространение из-за трагических событий, связанных с исламистским терроризмом. Добавлю также, что я с горечью вижу недостатки и пороки русских людей и российского общества в целом, которые существовали всегда, но, к сожалению, делаются с течением времени все более трагичными и представляются мне порой непреодолимыми. Несмотря на то, что живу я сегодня в Германии, являясь ее гражданином, русский народ и Россия, гражданство которой давно утерял, никогда не "отпустят" меня в сообщество космополитов, против которых я ничего не имею и среди которых можно найти много выдающихся и просто приличных людей. Таким образом, как мне кажется, положение между Сциллой и Харибдой, то есть между космополитизмом и национализмом, как об этом образно пишет Б. Левин, можно занять и без помощи иудейской религии, но на основах вполне европейских, христианских в своих основах традиций. Если выразиться конкретнее, то положение это соответствует месту, где одинаково высоко стоят как национальные, так и общечеловеческие ценности. Не отрицаю, что и иудейская традиция вполне соответствует данной задаче. Во всяком случае, мои более чем многочисленные и тесные дружеские, родственные и деловые связи с евреями, которые несмотря на все исторические обиды настроены в большинстве своем к русским людям открыто и доброжелательно, подтверждали это постоянно и многократно.
Спорной, а с моей точки зрения неверной, показалась мне трактовка Б. Левиным соотношения претензий, которые могут быть выставлены обществу в целом и каждому индивидууму в отдельности за преступления репрессивных диктаторских режимов. Почему-то мой оппонент считает, что к обществу в целом претензии предъявить можно, а вот каждого отдельного человека надо оставить в покое, тут дело совести каждого. Однако, бездеятельность общества в деле защиты евреев во время нацизма и сталинской диктатуры объясняется именно жестоким подавлением этими режимами любого и каждого отдельного человека. О каких "лидерах (не обязательно формальных), которые смогли или захотели бы поднять знамя поддержки евреев и увлекли за собой массы", о чем пишет Б. Левин, можно тут говорить! При шаге в сторону конвой стрелял без предупреждений! У любого бывшего советского человека, который пребывал в те годы в сознательном возрасте, как и у любого немца, испытавших на себе железную и беспощадную хватку тех рухнувших режимов, сохранилось достаточно воспоминаний, чтобы опровергнуть такие фантастические рассуждения. Кстати, известный протест женщин на улице Роз в Берлине вовсе не опровергает данного положения. Поэтому претензии к обществу так же беспочвенны в этих условиях, как и претензии к каждому отдельному его члену. Именно эта мысль и отражена в моем открытом письме к Е. Берковичу. Что же касается И. Эренбурга, то я его не бичевал за бездеятельность и пассивность, относясь к нему с полным пониманием, а к его памяти - с большим уважением. Но одновременно я напоминал, что даже Эренбург, с его авторитетом внутри страны и связями в международных кругах, в тех условиях не посчитал возможным выступить хоть с какой-то формой протеста. Эренбург был выбран в качестве примера типичного поведения, так как в книге Е. Берковича сказано, будто он демонстративно не подписал известное коллективное письмо советских евреев, составленное в аппарате ЦК КПСС и клеймившее "убийц в белых халатах", а также потому, что, судя по этой же книге, он был близок к их семье и пользовался там вполне заслуженным уважением. Напомню также, в открытом письме я подчеркивал, что к чести народов Европы среди людей нашлось от 100 до 250 тыс. (!) праведников, которые со смертельным риском для себя и своих близких спасли до 250 тыс. (!) евреев, а также указывал, что в СССР далеко не все люди превратились в гонителей, участвуя в компании безобразной антисемитской истерии, спровоцированной и организованной властью. Поэтому нельзя говорить о полном безразличии людей к страданиям евреев, солидарность присутствовала, несмотря на репрессии и террор, направленный против несогласных. Мне кажется, Б. Левин просто не разобрался в написанном мною по этой теме.
Не понял он, как мне кажется, изложенных мною довольно ясных соображений и по другому существенному вопросу. В открытом письме я утверждал, что преступления Холокоста совершались не христианами, а безбожниками-нацистами. Поэтому, писал я там же, для меня совершенно неприемлемыми являются утверждения, будто преступления Холокоста совершали христиане. Точно так же неприемлемы, как и утверждения российских антисемитов, будто преступления во время революции совершали евреи-комиссары и евреи-чекисты, потому что преступления эти на совести преступников-коммунистов. Если и можно увидеть здесь какие-то "параллели", а об этом пишет Б. Левин, то только параллель между безбожниками-нацистами и преступниками-коммунистами, а также между несправедливыми обвинениями христиан в Холокосте и такими же несправедливыми обвинениями евреев в революционных эксцессах. Но в тексте открытого письма таких "параллелей" не проводилось, это сейчас я рассуждаю над тем, какие возможно параллели себе вообразить. В открытом письме мне важно было показать, и я это сделал, что "конструирование" несправедливых обвинений есть продукт вполне определенного способа мышления. Поэтому меня удивило, что на основании вырванных из контекста слов Б. Левин охарактеризовал мои рассуждения как "любимый прием антисемитов разных рангов и мастей". Мне, правда, осталось непонятным, причислил ли он меня лично к антисемитам или же посчитал всего лишь человеком, не понимающим того, о чем он говорит, и ввиду этого попавшим в неприятную историю. Но я, всегда с уважением относясь к своим оппонентам, так как никогда не вступаю в полемику с людьми, мне заведомо чуждыми, остановлюсь на мысли, которую высказал ранее, считая, что мои слова, в данном случае по случайным причинам, были неправильно поняты.
Не совсем ясно, каким образом в послесловии И. Юдовича проблема, связанная с критикой со стороны "высоколобых интеллектуалов" политики Израиля, выходящая за пределы нашего обсуждения и никак не затронутая в моем открытом письме, связывается им с моими взглядами на вопросы антисемитизма. Более того, И. Юдович объявил даже о смыкании моей позиции с этой критикой. Чтобы не быть неправильно понятым, могу высказаться и по этому вопросу. Всегда был убежден, что Израиль, равноправный член мирового сообщества, вправе принимать любые самые жесткие меры в борьбе с разгулом терроризма, угрожающим жизни его граждан и самому существованию страны. Более того, я считаю, что в условиях, когда соседи Израиля выступают с угрозами стереть это государство с политической карты мира, его руководство было вправе и ранее, тем более, вполне вправе сегодня, применять широкомасштабные превентивные акции, включающие военное присутствие на палестинских территориях, удары по базам террористов и, при необходимости, проводить решительные наступательные боевые действия. При этом, продолжая опираться на на поддержку США, следует, по-моему, больше рассчитывать на собственные силы, так как в угоду политической конъюнктуре положение с поддержкой со стороны США может со временем коренным образом измениться не в пользу Израиля. Изменения могут произойти даже не потому, что за океаном придут к власти некие юдофобы, а вследствие изменения приоритетов в области американских национальных интересов. В этом случае Израиль вправе эффективно задействовать и ядерное оружие (если оно у него все же имеется) в качестве решающего сдерживающего фактора, что гарантирует безопасность этого государства. Точно так же, как использовались и используются в качестве такого сдерживающего военно-политического фактора ядерные силы США, СССР (сегодня России), Китая, Великобритании, Франции, Индии и Пакистана.
Прошу не сомневаться, что я хорошо понимаю, а следовательно, никак не порицаю в душе некоторую необъективную направленность в суждениях моих оппонентов по вопросам антисемитизма. Будучи людьми уже немолодыми, и как евреи многократно испытав на себе и своих близких настороженное отношение и даже прямые унижения со стороны антисемитов, они зачастую не могут преодолеть в себе чувство предвзятости по некоторым обсуждаемым нами вопросам. Однако, учитывая значение данных проблем для полноценной жизни будущих поколений, да и нашей жизни сегодня, понять или хотя бы услышать друг друга просто необходимо.
