Nogaller1
"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы Отзывы Форумы Ссылки Начало
©"Заметки по еврейской истории"
Май  2006 года

 

Александр Ногаллер


К освобождению Украины от немецко-фашистских захватчиков

(Воспоминания участника событий)

 

            Прошло более 60 лет после окончания Великой Отечественной войны, но события тех лет навсегда останутся в памяти её участников. Победе над врагом способствовали не только боевые действия воинских частей, но и трудовые будни подразделений фронтового тыла, в частности медицинских работников. Ко Дню Победы хотелось бы поделиться личными воспоминаниями о работе хирургического полевого подвижного госпиталя /ХППГ/2-ой гвардейской танковой армии по освобождению Украины, отнюдь не претендуя на описание грандиозной картины боев в целом.

            Как известно, гигантская танковая битва летом 1943 года на Орловско-Курской дуге закончилась полным разгромом немецко-фашистских войск. Спустя 40 лет после окончания войны, в 1985 году, мне довелось побывать в этих краях, посетить мемориал-кладбище наших бойцов, отдавших жизнь за эту победу. Огромное количество могил с именами погибших не отражают всех жертв этого сражения. Не известны мне и захоронения немецких солдат. В Курске организован большой музей, посвященный этому танковому сражению, в котором большой раздел отведен 2-ой танковой армии. Битва под Курском явилось началом почти беспрерывного продвижения нашей армии на Запад, но до полного освобождения территории страны от захватчиков и до окончательной победы было еще далеко – почти два года ожесточенных боев. Нет возможности вспоминать все боевые операции, в которых участвовала наша танковая армия при освобождении Украины. Запомнилась Умань – родной город моего будущего шурина. Переночевать мне там пришлось, лежа на столе. Никаких достопримечательностей я тогда не видел. Наши части быстро продвигались на запад. Лишь 40 лет спустя удалось познакомиться с замечательным городским парком, озером, скульптурами, прогулками на лодках в темноте подземелья, совершить путешествие по достопримечательностям имения польского графа Потоцкого.

            Весной 1944 года войска 2-го Украинского фронта под командованием маршала И.С. Конева, разгромив окруженную Корсунь-шевченковскую группировку врага, успешно продвигались на запад, освобождая украинские города и села. Вслед за танковыми колоннами и артиллерийскими частями продвигались и тылы. Нашему госпиталю было дано задание развернуться в одном из сел. Из-за плохих дорог, размокших от грязи, санитарные машины застревали. Приходилось частенько их подталкивать, очистив хоть как-то предварительно дорогу от грязи. Последние 15 км шли пешком, неся на себе перевязочные материалы, шины, палатки. Это уже было нам не привыкать. С трудом добравшись до указанного населенного пункта, мы обнаружили, что из 600 домов в деревне сохранились лишь менее десятка. Остальные были сожжены отступавшими немцами. Опять госпиталю пришлось развернуться в палатках.

            Отличительной особенностью танковой армии была высокая маневренность, быстрое её перемещение с одного фронта на другой. Её бросали на направление главного удара при прорыве обороны противника или для подкрепления наших частей, когда надо было остановить контрнаступление врага. В составе нашей танковой армии были не только танковые корпуса и бригады, но и мотострелковая дивизия. В каждом из этих подразделений были свои медсанчасти, которые оказывали первую врачебную помощь:  обработку обожженной поверхности, противошоковую терапию, наложение шин на конечности и др. Медсанбатов, как в пехотных дивизиях, в танковой армии не было. Их функции выполняли полевые госпиталя, где проводились и сложные полостные операции. В нашем 180 ХППГ было два хирургических отделения, с операционными, приемное, сортировочное, госпитальное и эвакуационное отделения. В зависимости от боевой обстановки врачи и сестры сосредотачивались на том или ином участке в соответствии с потребностью. Кроме нашего госпиталя, во 2-й ТА было ещё два хирургических госпиталя, терапевтический госпиталь и ОРМУ (отдельная рота медицинского усиления), в которой работали врачи-специалисты в разных узких отраслей медицины. По мере необходимости их прикрепляли к тому или иному лечебному учреждению.

            Наступление наших войск успешно продолжалось, танковые колонны ушли вперед на 200-300 км. Чтобы бесперебойно обеспечивать медицинскую помощь, пришлось немногочисленному коллективу нашего госпиталя, состоявшего из 5 врачей и 16 медсестер, разбиться на группы и следовать за передовыми частями. Каждая группа организовывала свой медицинский пункт, оказывала неотложную и оперативную помощь. С тяжелыми нетранспортабельными ранеными оставался один врач с группой медсестер, остальные продвигались дальше на запад, где организовывали новые медицинские пункты. Так, растянувшись на сотни километров, госпиталь оказывал максимально приближенную к боевым действиям медицинскую помощь. Последним группам приходилось заботиться об эвакуации раненых, чтобы вновь оказаться на передовых позициях. Располагаясь вдали от больших дорог, не имея собственного транспорта, задача эвакуации раненых была не из легких, тем более что в ближайших селах не было ни машин, ни лошадей или скота. Вспоминается, как мне пришлось обратиться за помощью к местным жителям. Неся на себе носилки с ранеными, женщины и подростки доставляли их к проходившей в 5 км узкоколейке, которую специально по этому поводу восстановили. Доставка раненых до железнодорожного пути продолжалась несколько суток, затем дряхлый паровозик с разбитыми вагончиками доставил наших раненых до ближайшего госпиталя, за 30 км. Это заняло четверо суток, т.к. паровозик непрерывно ломался и больше стоял, чем двигался. Местные жители помогали нам и в питании и в уходе за ранеными. Телефонной связи у нас не было и неожиданное прибытие эшелона, тем более из другой армии, было встречено госпиталем без энтузиазма. Точнее, вначале вообще отказались принимать раненых, заявив, чтобы мы везли их дальше. Хорошо, что замполит госпиталя по фамилии Гроза, очень деловая и боевая женщина, сумела убедить и пригрозить начальству госпиталя и наших раненых все же приняли.

            После эвакуации раненых, надо было догонять свою часть. На попутных машинах, на лошадях, небольшими группами, кто как смог, мы продвигались в западном направлении. Вскоре нас догнала большая танковая колонна. Это было подкрепление в нашу армию. Большая часть танков была построена за счет колхозников Узбекистана, которые послали письмо в часть с призывом сильнее бить врага. В то время материальная помощь из тыла часто сопровождалась и идеологическим воздействием. Ехать на танках, знаменитых Т-34, сзади башни было очень удобно – не чувствовалось тряски, от мотора исходило приятное тепло, не надо было тащить на себе медикаменты, инструментарий и личные вещи. Но враг заметил движение танков. Началась бомбардировка, пришлось прятаться в ближайших укрытиях – в придорожных канавах. Хорошо, что вскоре наши истребители напали на фашистские бомбардировщики, завязался воздушный бой. Один вражеский самолет был подбит и упал, объятый пламенем. Правда, от бомбардировки пострадал один наш танк, а командир взвода был тяжело ранен. Пострадавшему мы перевязали раны, но состояние его оставалось тяжелым, сказывалась значительная потеря крови. Раненый нуждался в переливании крови. Но у нас не было с собой ампул с кровью, а имелись лишь шприцы, противостолбнячная сыворотка, ампулы с морфием и немного перевязочного материала. Я вспомнил, что у меня первая группа крови, которую можно всем переливать. Тогда д-р Медовая (по случайному совпадению моя жена) произвела прямое переливание крови, т.е. 20 мл - метровым шприцем брала у меня кровь из вены и тут же вводила ее в вену раненому. Эта процедура повторялась несколько раз. Введение даже относительно небольшого количества крови (около 100 мл) способствовало остановке кровотечения и улучшению состояния пострадавшего. Вот тогда командир колонны подполковник Савельев не пожалел, что взял "медицину" с собой. Один из танков в роли медицинской машины отправился с ранеными в тыл, искать ближайший госпиталь.

 

 1943 г. Госпитальное отделение ХПГГ 180. В центре -  нач-к отделения капитан м/с А.М. Ногаллер

 

            Уже на территории освобожденной Молдавии произошел трагический случай из тех, что не принято освещать в печати. Однако, в своей заметке я решил писать правду и только правду без прикрас, лакировки или сгущения красок. Недалеко от г. Флорешты к начальнику колонны (я как раз находился рядом и был свидетелем разговора) обратился заведующий вновь открывшейся столовой военторга. В столовую надо было завести водку, но не было грузовиков, и заведующий стал просить танк. Для чего другого, а для этого "святого дела" не жалко было ни танка, ни горючего. Начальник командировал один из танков за ящиками с водкой. Дорога была узкая, извилистая, с крутыми обрывами. Туда танк прошел благополучно, а оттуда, нагрузив танк ящиками с водкой, а возможно, и отведав ее для пробы, водитель не справился с управлением, танк сорвался на повороте и упал вниз. Погибли водитель, зам. зав. столовой, а комвзвода, находившийся наверху, успел спрыгнуть и не пострадал. Сам танк был основательно разбит и оставлен на месте происшествия. Когда вся колонна продвигалась вперед по этому узкому месту вперед, были выставлены регулировщики, и больше пострадавших не было. Спустя несколько месяцев, уже находясь в госпитале, ко мне заехал бывший командир колонны подполковник Савельев, просил сульфидин, тогда он только появился, и был в большом дефиците. Я спросил его, не пострадал ли он из-за истории с погибшим танком. Он сказал, что все обошлось, списали за счет войны, а родственникам погибших отослали похоронки, в которых было написано, что погибли при исполнении воинских обязанностей.

            Летом 1944 года нашу 2 ТА вывели из Румынии, где она уже тогда находилась, и перебросили на 1-ый Украинский фронт. Соответственно и госпиталя стали погружать в товарные вагоны поездов и эшелонами отправлять в направлении к Киеву, который был еще оккупирован вражескими войсками. По дороге наш поезд подвергался налету фашистских бомбардировщиков, поезд остановился, все выбежали и стали разбегаться в разные стороны, прячась в ямы и канавы. Вскоре советские истребители отогнали вражеские бомбардировщики, подбив один из них, который, пылая, упал где-то в степи, а наш поезд продолжил благополучно путь на юго-восток без каких-либо существенных жертв. А вот предыдущему эшелону, в котором переезжал терапевтический госпиталь Ноткиной, повезло меньше. Там прямым попаданием разбомбило много вагонов и пострадало немало людей. Наши госпиталя нередко располагались по соседству. Мы немного знали друг друга, а как-то даже в период затишья устроили совместный вечер самодеятельности. Поэтому на меня особенно тягостное впечатление произвела гибель врача – молодой, красивой, темноволосой женщины, Вали Гагановой, которая очень задушевно исполняла на вечере песню про одесского Костю-моряка, тогда впервые мною услышанную. Еще более тяжелое впечатление осталось в памяти от Даницы, вблизи Киева. Наступавшие наши войска, эшелоны с орудиями и танками подверглись незадолго до нашего прибытия ожесточенной бомбардировке. Возникли пожары, взрывы, уничтожавшие все вокруг. Когда мы подъехали, еще ощущался запах дыма и жареного мяса, валялись разбитые вагоны, искореженные рельсы, орудия и разбросанные части человеческих тел. Мне не раз приходилось видеть убитых солдат и командиров, замерзшие трупы, но такую картину уничтожения увидел в первый и, к счастью, в последний раз.

            Вслед за танковыми корпусами, продвигавшимися на запад, перемещался на грузовиках и наш госпиталь, то быстро разворачиваясь, то также быстро свертываясь. Всё уже было отработано и в течение двух часов наше госпитальное отделение и операционная были готовы к приему новых раненых. После освобождения Киева наши войска довольно быстро продвинулись в западном направлении, вплоть до польской границы.

 

    

Коллектив госпиталя в 1944 г.

 

            Госпиталь часто располагался в лесу, значительно реже – в сохранившихся деревнях или в имениях польских панов. Здесь, пожалуй, уместно вспомнить судьбу одного из раненых в этот период. 27-летний Валерий М. поступил под мое наблюдение в московской клинике в 1952 году. Во время войны он был летчиком-истребителем. Во время одной из боевых операций на территории Украины его самолет был сбит, из горящей машины он смог выпрыгнуть с парашютом. Его подобрали местные жители без сознания и обожженного. Несколько месяцев лечился в госпитале. Затем снова был на фронте, имел несколько ранений, в том числе проникающее в живот с повреждением кишечника. После окончания войны и демобилизации появились резчайшие боли в животе. Диагностировали язвенную болезнь желудка. Сделана была операция – резекция желудка, однако боли продолжались, обнаружены были камни в желчном пузыре, который тоже удалили. Таковы были последствия перенесенной физической и психической травмы.

  

 Встреча медицинских работников- ветеранов 2-й гв. танковой армии в 1985 г. в Москве. В центре - начсарм полковник м/с Чеботарев.

 

 

Трудно оценить все жертвы и человеческие потери Красной Армии и советского народа при освобождении Украины от нацистского порабощения. 


   


    
         
___Реклама___