Grajfer1.htm
"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы Отзывы Форумы Ссылки Начало
©"Заметки по еврейской истории"
Май  2006 года

Элла Грайфер


Наука и религия, или
Приключения нарратива



Часть II

(первая часть в № 4(65))


     В дискуссии вокруг "новой археологии" ("Заметки" № 4/65) Александр Этерман выступает в роли защитника науки от посягательств идеологии. Действительно, попытки навязать научному нарративу правила поведения нарратива идеологического ничего кроме Трофим Денисычей обычно не порождают, а попытки подпереть идеологию наукой не выдерживают проверки временем.


     ТАНАХ как доказательство


     Это не твой собственный Шир, - веско сказал Гилдор.
     - Жили здесь и до вас, будут жить и после вас.
     Дж. Р. Р. Толкиен


     При царе Горохе да историке Геродоте жили-были в Причерноморье скифы. Государство у них было, царь, как полагается, свой. Ну, побыли они, значит, сколько положено, а потом вышли все. Сменили их, кажется, сарматы. А потом еще много было народу всякого: печенеги там, половцы, вроде бы даже гунны проездом… Потом обосновалась в тех места Оттоманская империя, потом Российская ее сменила… И вот что интересно: ни кочевники, что прогоняли друг друга, ни оседлые имперские жители, что им на смену пришли, никаких письменных документов на право владения этой землей никому не озаботились предъявить.

     Или Испанию возьмем: сперва там, вроде бы, обитали кельтские какие-то племена, потом захватили ее германцы, потом арабы, потом христиане очухались и устроили реконкисту, а потом как-то Колумб нечаянным порядком Америку открыл, и поперли туда конкистадоры, плантаторы, что везли в обозе африканских рабов, потом протестанты английские приступили к успешному строительству капитализма… И представьте себе, по странному какому-то совпадению, и у этих не нашлось документов, подтверждающих право владения что Испанией, что Америкой.

     И если вы думаете, что безобразие это кончилось в наши дни, то глубоко ошибаетесь. Вот, прямо на глазах у нас, пришли албанцы, да у сербов Косово и оттяпали. И даже никем не отрицаемый факт, что состоялась когда-то в этих местах какая-то битва, очень для сербов историческая, ничего в этом деле не изменил.

     Практически все известные нам земли уже на нашей исторической памяти переходили по десять раз из рук в руки, и до того, наверное, сотни раз. Если потомки всех, кому принадлежал когда-то данный квадратный сантиметр, хором предъявят на него (вполне документированные!) права, то мудрено будет рассудить между ними. Тем более что, ни один на свете народ не овладевал никогда территорией, не вытесняя с нее другие народы, и трудно представить себе, что уйти убеждал он их оружием критики, а не критикой оружием.

     Короче говоря, даже если бы наши славные археологи в Иерусалиме по самой серединочке откопали бы стенку с надписью "Здесь был Додик" и соответствующей датой, на мировую общественность, и, тем более, на палестинцев особого впечатления это бы, скорее всего, не произвело. Аргументы типа "исторического права" используются обычно в качестве дымовой завесы для прикрытия истинных причин решения поддержать ту или иную из конфликтующих сторон, не более того. Так чего ради весь сыр-бор загорелся? Глупо, конечно, от археологов требовать подтверждения всего, что написано в ТАНАХе, но ведь еще глупее:

     1. От идеологического нарратива ожидать строгого соответствия фактам.
     2. На основании доказанного факта принадлежности определенной территории нашим предкам в прошлом претендовать на нее сегодня.
     3. Искать каких-то "прав" на получение территории, кроме заселения и захвата, будь то военным, дипломатическим, экономическим, демографическим или иным путем.

     Так чего же, собственно, добиваются этот самый Давид Хазони и Дов Конторер, переводчик его? Чтобы археолог результаты своих исследований с нарративом ТАНАХа стремился согласовать? Зачем? Чтоб ими, не дай Бог, Арафат не воспользовался? Но как же может он воспользоваться ими?

     Первого Храма то ли не было вовсе, то ли был, да не тот, а уж Объединенного царства Израиля и Иудеи точно никогда не существовало. Главным популяризатором этих теорий на международной арене стал Ясер Арафат, который даже в Кемп-Дэвиде подсовывал американцам статейки из "Гаарец": дескать, не было на Горе никакого Храма, не о чем спорить, пусть отдают евреи Иерусалим.1

     Стоп-стоп, не так порывисто! Прежде чем от нас доказательств существования Первого Храма требовать, предъявите-ка прежде, голубчики, ту кучу навозу, что мухаммедов жеребец под иерусалимской стенкой наклал по пути на небо. Ах, не можете? Ну, значит, и не бывало никогда вашего Мухаммеда в наших краях! И на Иерусалим права предъявлять не имеете права.

     Хоть и трудно более идиотскую затею выдумать, чем идеологический нарратив проверять наукой, но коли проверять - так уж всех! И если докажут археологи, что не было на самом деле никакого Объединенного царства, что не в девятом, а всего лишь седьмом веке до нашей эры народилась еврейская государственность, то у палестинцев-то она, без археологов видать, образовалась не раньше конца века двадцатого… нашей, разумеется, эры. И если культурной преемственности и литературных памятников недостаточно, чтобы счесть сегодняшних евреев потомками древнего Израиля, то уж палестинцы-то, с арабским их языком и исламской верой, и вовсе из другого инкубатора…

     Короче говоря, если считать доказательство принадлежности какой-то земли кому-то в прошлом достаточным основанием чтобы потомки этого кого-то претендовали на нее в будущем (что, повторяю, не очевидно!), то мы, по всей науке и при всяком минимализме, любому Арафату сто очков вперед всегда дадим, но… только при условии, что и его, Арафата, претензии тем же аршином будут мерить. И не в археологии тут проблема, а в том, что это условие как раз и не выполняется.



     Наука как идеологическое оружие


     Все животные равны, но некоторые - равнее других.

     Дж. Оруэлл

     Впервые на эту методу обратила я внимание в одном немецком ВУЗе, где отмечали какую-то круглую годовщину открытия Америки (500 лет, что ли?). Гуманные и свободолюбивые студенты не долго (все мероприятие заняло не более получаса), но старательно перечисляли все злодеяния нехороших конкистадоров и все ужасные таковых последствия. А потом все пошли обедать.

     В столовой ко мне подошел один из инициаторов юбилея и с гордым видом поинтересовался, не повлияли ли на мою, всегда прозападную, позицию приведенные им цифры и факты. Я честно созналась, что факты мне давно известны, а цифры запомнить не под силу все равно. Но вот, если фактов придерживаться, то, вроде бы, столь несправедливо обиженные конкистадорами инки и сами аккурат к тому моменту империю себе возвели. Это, значит, так надо понимать, что все их подданные в нее вливались по доброму согласию? Гипотеза, отлично подтверждаемая тем, что эти подданные в немалом числе тотчас же к конкистадорам примкнули и против инков дрались как черти. Да, кстати, инки, в отличие от безнравственных пришельцев, на недосягаемой моральной высоте пребывали всегда: регулярные человеческие жертвоприношения, то да се…

     "Так жертвоприношения - это же не от свирепости!", - гневно вмешалась стоявшая рядом дама. - "По их вере это было необходимо для поддержания мирового порядка!" По вере, естественно, по вере! Вот и конкистадоры тоже верили, что все человечество необходимо окрестить, иначе не спасется… "Как вы можете сравнивать?!", - облил меня презрением собеседник.

     А вот это - как говорят у нас в Израиле - очень хороший вопрос. Наука запрещает сравнения типа: "Что длиннее - десять литров или пять килограмм?", а там, где имеется у нескольких явлений хоть одно общее измерение, сравнивать можно каждый Божий дар с любой яичницей, констатировать, похоже или не похоже, а иногда очень даже интересно регистрировать сходства и различия. Запрет на сравнение - принадлежность нарратива совсем другого.

     Наука может правильно определить момент и объект соперничества, проследить, как развивалось оно во времени и пространстве, но никак не поможет нам решить, кто прав, кто виноват. С цифрами и фактами в руках можем мы безошибочно определить, как работали газовые камеры и для чего они предназначались, но сами по себе факты никак не приводят нас к выводу, что не следует в массовом порядке уничтожать невраждебных, беззащитных людей.

     Моральный "запрет на сравнение", который выдвинул мой собеседник, существует только в рамках нарратива идеологического, Не цифры и не факты подвигли моего собеседника принять сторону инков против конкистадоров, а всем известный нарратив европейской левой. И не тем это плохо, что не сработала наука там, где для нее и места нет, а тем, что авторитетом ее прикрываются с целью обмана. И не тем плох упомянутый нарратив, что на самом-то деле (как и любая другая идеология) к науке близко не лежал, а тем, что вместо самосохранения утверждает самоненависть и самоубийство.

     Как дошел Запад до жизни такой - тема отдельная и о-о-очень большая. Нам сейчас достаточно с грустью констатировать, что, поставив себе некогда целью стать частью этой самой западной культуры, западного мировоззрения, закономерно оказался Израиль заражен и нынешней его самоненавистью. Психологический механизм этого воздействия Дов Конторер показал прекрасно, но, право же, не вижу я оснований именно "новой археологии" приписывать какую-то особую роль.

     Не в том вопрос, было ли тут когда-нибудь у евреев Объединенное царство или в параллель два независимых, а может даже сперва одно, за ним - другое, а в том, что никогда не посмеет ни один археолог, историк или популяризатор упомянуть, что у палестинцев-то уж точно царства отроду не бывало, ни объединенного, ни разъединенного, ни тут, и ни в каком другом месте. Что они вообще без году неделя как вообще народом осознавать себя начали. С точки зрения науки это, естественно, не беда. Все на свете когда-то начиналось, и вообще - народы приходят и уходят, а история остается. Но, изучая эту самую историю, вполне научно доказать можно, что в многочисленных конфликтах победителя от побежденного отличала отнюдь не степень научной обоснованности его нарратива. Зато всегда играла значительную роль степень убежденности в своей правоте.

     Понятно, что каждая из сторон себя считает правой, а противников - виноватыми. Любой конфликт автоматически влечет за собой создание, как минимум, двух взаимоисключающих нарративов, ни один из которых научным быть не может. По науке-то, как видим, даже вполне доказанное присутствие чьих-то предков в каком-то месте - вовсе не аргумент. Зато наличие ссылок на это самое присутствие в традиционном нарративе сообщества - фактор весьма весомый. Итак, если удастся подорвать нарратив противника, то будет серьезно ослаблена его способность к согласованным действиям и воля к сопротивлению.

     Потому-то и получают ученые мужи от социально близких палестинцев срочный социальный заказ: изобрести сей же час самое, что ни на есть, наукообразное "доказательство", что и евреи тоже совсем не народ или, как минимум, не совсем народ, и никогда тут не жили, а если жили, то не так, и вообще не существовали, а если существовали, то не они.

     Тут мы, правду сказать, и сами не без греха. Долгая жизнь в рассеянии плюс ассимиляция, прогрессирующая в последние столетия, не раз и не два приводили к ожесточенным спорам, кто из нас "еще да", а кто "уже нет". Отсюда и бесконечная возня вокруг формулировки "Закона о возвращении", отсюда и надежда на возможность убедить нас в собственном нашем несуществовании. В конце концов, коль скоро Европу удалось убедить, что она и только она виновата в отсутствии воды в любом африканском кране (Помню - бельгийский премьер на полном серьезе руандийцам извинения приносил за то, что они резали друг друга. Притом, что вражда хуту и тутси - многовековая, а бельгийцы у них колонизаторами не продержались и сорока лет!), то почему бы евреев не заставить поверить, что они сами себя выдумали?

     Решительно (и, в общем, вполне оправданно!) защищая науку от всех попыток злоупотребления со стороны еврейского нарратива, господин Этерман без колебаний жертвует ею в пользу нарратива антисемитского. Вот вам первый образчик на пробу:

     Французы - ни в коем случае не коллектив, объединенный памятью о "галлах и римлянах", они - бесспорная сумма своих истории и культуры, функциональная общность, отработавшая и отвоевавшая свое единство, в том числе, разумеется, и культурное. Итальянцы или греки, у которых вплоть до самого нового времени было немало проблем с самоопределением (что ментальным, что политическим), ныне существуют и функционируют вместе никак не за счет мифологизированных воспоминаний о далеком прошлом - скорее уж, вопреки им.<…>Евреи представляются этнической диковиной на фоне нынешнего Запада, прежде всего, потому, что они ухитрились сохранить по сей день чистейшей воды племенную идентификацию, позволяющую им быть "чужими среди своих, своими среди чужих", немало удивляя этим более продвинутых с социальной точки зрения соседей. Однако точно так же выглядели бы переселенные в Европу североамериканские индейцы, австралийские аборигены и многие другие этносы, ведущие полноценный племенной образ жизни - вневременными, внеисторическими загадочными соседями. Разумеется, при условии, что они выжили бы в Европе и сумели приспособиться к ней.<…> Очень многие из них (индейцев) (не все - но именно те, которые нас интересуют) - ничем не отличались друг от друга антропологически или цивилизационно. Они принадлежали к одной расе и одной антропологической группе, к одной цивилизации и даже к одной культуре. Они говорили на одном языке, максимум, на очень близких диалектах. Между ними трудно усмотреть какую-то объективную разницу, ибо и обычаи, и даже мифологии у них были сходными. Но племя - не объективно выстраиваемая категория! По сути, они отличались лишь нарративом, самообъяснением, чего, как ни странно, оказывалось более чем достаточно. Одно племя происходило от бобра, другое - от совы. Одни были связаны с озером, другие - с рекой. Объективных различий между ними не было, построенные ими самообъяснения оказывались хоть и различными, но вполне изоморфными. По существу, ни одно из них не создало бы собственный нарратив, если бы не рядом не было других племен с их нарративами, стало быть, их самообъяснения обслуживали, прежде всего, племенной изоляционизм, обособленность, исключительность. Каждое из этих племен породило собственную точку отсчета в одном и том же пространстве, собственный этос - в череде других и для того, чтобы объяснить свое несовпадение, свою несовместимость, свою отличность. Этого одного оказалось достаточно для того, чтобы породить индейский этногенез. Но только ли индейский? Быть может, племенной этногенез вообще, в том числе, разумеется, и еврейский?

     Если не ошибаюсь, значит это примерно следующее: важным различием между этносами, организованными по племенному и по государственному принципу, является способ самоидентификации их членов. "Государственники" определяют себя, исходя из вещей реальных, типа культуры, языка, экономической общности и т.п., в то время как примитивные "соплеменники" (евреи в том числе) ссылаются только на совершенно фантастический племенной нарратив, ибо ничем или почти ничем от соседей не отличаются: мы, мол, от бобра происходим, а они - от совы.
     Первое, что можно сказать по поводу этой теории: фантастики в ней на порядок больше, чем в племенном нарративе самых примитивных охотников за черепами. Между обществом племенным и государственным различий, разумеется, уйма, но вот такого-то именно различия между ними и нет.


     На чем держится этнос


     Песок двигался, он медленно перетекал с места на место, то
     вихрясь, то струясь широким потоком и постепенно образуя
     холмы и дюны разной высоты и протяженности, а главное,
     разных цветов. Голубой песок устремлялся к голубому
     холму, зеленый - к зеленому, фиолетовый - к фиолетовому.
     М. Энде

     Там у себя - учитель в школе,
     А здесь - швейцар в дверях не сдвинется.
     Здесь "черная", лишь силой воли
     Прошедшая сквозь строй гостиницы.
     К. Симонов


     Традиция западного индивидуализма предлагает всегда исходить из одного, отдельно взятого индивидуума как первичного носителя всех на свете признаков. Есть, мол, у Вани русская культура (религия, генофонд - нужное подчеркнуть!), и у Пети тоже есть - вот и потянутся они друг к другу, и сложатся в русский народ. А у Ахмета с Махмудом, соответственно, культура у каждого арабская… Так вот, с этнической принадлежностью этот номер не пройдет. Не только что бобрятники и совятники на том же языке говорят, по тем же законам живут, да по той же прерии тех же бизонов гоняют, но и на немецко-голландской или штатно-канадской границе родной диалект и обычаи местного населения по обе стороны - не отличить. Только запись в удостоверении личности (у индейца, соответственно, раскраска и татуировка) помогут нам определиться. Но записи и татуировки-то на основании общепризнанного факта делаются, а не наоборот. Откуда же берется сам факт?

     А давайте-ка попросту спросим, к примеру, какого-нибудь бобрятника, что для него конкретно означает эта самая этническая принадлежность, как сам он себя определяет и почему с другими не перепутает.

     - Знаешь ли ты, Зоркий Глаз, как живет соседний род Совы?
     - Как не знать - чай, соседи!
     - Сильно ли их образ жизни и их язык от ваших отличны?
     - Да нет… почти что то же самое.
     - Так мог бы ты из рода Бобра взять да и перейти в род Совы?
     - Но чего же ради буду я так усложнять себе жизнь?
     - Усложнять? Но чем же? Ведь сам ты сказал, что нет для тебя там ничего особенно незнакомого, тех же бизонов по той же прерии будешь гонять…
     - Это для тебя она "та же прерия", пришелец ты бледнолицый! А я наши охотничьи угодья с детства наизусть знаю, в засуху источник найду, в бурю укрытие, а уж к родному вигваму дорогу с любого места с закрытыми глазами отыщу. Да к тому же, в чужом роде не будет у меня никаких прав.
     - Как так не будет? Разве не похожи ваши законы?
     - Законы у нас одинаковые: статус человека зависит от его родственных связей. Тут я сын своего отца, брат своих братьев, мое место на иерархической лестнице всем понятно, имеются у меня соответствующие права и обязанности. А в роде Совы я ведь никому не родня. Может, конечно, какая-нибудь семья усыновить меня, если захочет, но куда проще им, в таком случае, держать меня на положении домашнего раба.

     А теперь давайте герра Мюллера спросим, не тянет ли его из Мюнхена перебраться, к примеру, в Вену. И выяснится, что в принципе не исключает он такой возможности… ну, например, если пообещают ему там работу гораздо прибыльней и надежней, чем тут, или тут ему станет почему-то опасно. А в общем, чтоб такое значительное усилие сделать, и причина нужна значительная. Тут ведь у него и родня, и квартира, и пенсионные накопления, и круг знакомств… не просто все это заводить и начинать заново.
     Вот оно, оказывается, как! Значит, все эти культурные, языковые и прочие общие характеристики - не более чем необходимые, но недостаточные условия для главного: структурированного сообщества, в котором у каждого участника имеется свой статус: гражданский, семейный, экономико-производственный и т.д., и т.п. И ясно каждому, где и в чем он кого главнее, а кто главнее его. Вернее сказать, речь идет о двух статусах одного человека:

     Во-первых, статус внутриэтнический: Вот, Зоркий Глаз, судя по ответам его - охотник. Имеет право на знание и использование всех соответствующих профессиональных секретов племени, а вот врачебным заклинаниям его не учили, для этого статус шамана требуется, которого у него нет. В чужом же племени нет ему места, лишается он всех прав и может быть только рабом - такова же была и в современных европейских государствах участь описанных Ханной Арендт "лиц без гражданства".

     И, во-вторых, статус внешний: Каждый встречный-поперечный совятник будет нашего знакомого воспринимать, прежде всего, как бобрятника, и рассматривать его соответственно отношениям, сложившимся на данный момент между племенами. То ли как потенциальный объект ритуального пожирания, то ли как завидного жениха на умыкание подросшей дочки. Также как немец или австриец во Франции в 1939 году был подозрительным типом, подлежащим интернированию, а в 1969 - желанным туристом.

     Государство - это уже, как минимум, союз племен, потом племена потихоньку рассасываются, хотя различия между группами, населяющими разные территории, сохраняются довольно долго. Но возникают сообщества другие, которые, с легкой руки Л. Гумилева, называют теперь "субэтносами": сословия или группы, чей образ жизни отличен от прочих (например, казаки среди русских). Теперь, когда все друг друга в лицо уже знать не могут, приобретают важность другие маркеры: одежда, диалект, какие-то бытовые привычки. Каждый субэтнос - структурирован, имеет свой "табель о рангах", иерархию, в которой каждому отведено свое место, а в рамках государства существует и иерархия субэтносов.

     Кроме того, бывают государства имперского типа, объединяющие целые этносы, но эти последние активно оберегают свою структуру и культуру, отвергая статусы, предлагаемые имперской властью, и признавая только свои. Достаточно вспомнить отношение к советам в странах Балтии.

     И наконец, бывают народы, живущие в диаспоре: не только евреи, но и цыгане, армяне, китайцы хуацяо, территорией в странах рассеяния не обладающие, но обладающие (во всяком случае, до недавних пор обладавшие) вполне структурированной общиной.

     Этническая принадлежность человека есть в первую голову ответ на вопрос, в каком этническом сообществе он имеет общепризнанный статус. Культура, язык, цвет кожи, религия и т.д. не причины, а всего лишь индикаторы этой принадлежности для членов данного сообщества и их соседей. Предки А.С.Пушкина по материнской линии отличались расой от русских, но признанный статус у них в русском обществе был, так что проблем не возникало. А вот в современной Америке те же расовые признаки указывают на принадлежность к определенному субэтносу - афроамериканцам, так что и статус каждого их носителя зависит от положения в обществе субэтноса в целом.

     И вот - вопрос: к чему все эти сложности? Почему бы всему населению империи на имперскую культуру не перейти? Ну, пусть не сразу, пару поколений придется, конечно, подождать, но… На практике-то, как правило, и десяти поколений бывает мало, зато при первом удобном случае центробежные национализмы разрывают империю к чертям. Не проще ли было бы диаспорам, сколько их ни на есть, самораспуститься, ассимилироваться и жить себе без лишней головной боли? И, наконец, какого черта в крупном этносе, который сам он и все соседи единогласно единым признают, все время вспузыриваются какие-то новые субэтносы? Чего им не хватает?

     Ответ прост как правда: Человек - животное общественное. Как все общественные животные, существовать он может только в рамках некоторого сообщества себе подобных. Оптимальный размер такого сообщества зависит от рода совместной деятельности, уровня развития техники, количества имеющихся (в т.ч. пространственных) ресурсов и еще от тысячи разных вещей, но бесконечно расти оно не может. Кроме "перерастания себя" есть и другие опасности, например, "перемешивание" двух или более очень разных сообществ, так что никто уже не понимает, какие в каком случае действуют правила игры, и т.д. и т.п.

     В тот момент, когда невозможно станет человеку определить свой статус в отношениях с другими, сообщество либо развалится, либо расколется, либо создаст внутри себя более мелкие подразделения (какой вариант будет выбран, опять-таки зависит от множества причин). В отношениях между различными сообществами первая забота - не допустить слома структуры, потери системы статусов, а посему, даже при самых дружественных отношениях, очень важно помнить, кто есть кто, и не приветствуется перебегание из одного в другое.

     Нового пришельца встречают, как правило, без всякого восторга, потому что, определяя свой статус, ему неизбежно придется кого-то потеснить, а на последнее место желающих, сами понимаете, найдется немного. И, наконец, человек, покинувший свое сообщество, вызывает вполне обоснованное недоверие. Почему он сделал это? Можно ли положиться на него? Нелюбовь к ренегатам - естественный защитный механизм любого коллектива.

     Множество сообществ разных видов, рангов, и названий существуют веками, переходя из поколения в поколение. Веками все члены сообщества делят одну судьбу, приобретают общий исторический опыт, создавая при этом, естественно, свой язык (как минимум - диалект), свою религию (как минимум - местный вариант одной из мировых религий), свою кулинарию, свой генофонд (за счет эндогамии), ну и, естественно, свою культуру.
     И все это хранит, объясняет, осмысливает общий нарратив, но не причины все это, а следствия продолжительного совместного жития.

     Причем, если в соседних (например, недавно разделившихся) этносах все это совпадает и индикатором не может служить, то индикаторы выдумывают искусственно. У индейцев - раскраски да татуировки, у американцев и канадцев - удостоверения личности. Есть внутренняя структура, обеспечивающая статус каждого, а остальное не проблема - со временем все приложится. Этнос, что держится на собственном нарративе, - все равно, что барон Мюнхгаузен, вытаскивающий из болота сам себя за косичку. Таких этносов в природе не существует, ни у индейцев, ни у евреев - вообще ни у кого.
     У этносов диаспоры (и у нас, в том числе), есть, правда, дополнительная проблема, связанная с влиянием окружения и возможностью ассимиляции, но про это я уже писала в "Заметках" много раз.2



     О Франции и не только


     Король. Говорите родословную, но короче.
     Ученый. Слушаю, ваше величество. Когда Адам...
     Король. Какой ужас! Принцесса еврейка?
     Ученый. Что вы, ваше величество!
     Король. Но ведь Адам был еврей?
     Ученый. Это спорный вопрос, ваше величество.
     У меня есть сведения, что он был караим.
     Е. Шварц



     Далее из текста господина Этермана мы узнаем множество интересных вещей про Геродота и Платона, линейную и круговую концепцию времени и ее связь с племенной и государственной организацией общества, о консерватизме и утопизме, об этимологии слова "история" и о том, как автор понимает историзм. Целью всех этих высокоученых рассуждений является подведение теоретической базы под утверждение весьма нетривиальное: есть на свете народы правильные, нормальные, которым свое государство строить сам Бог велел (например - Франция), а есть другие, которым, по определению, не положены такие излишества (ну, вы уже догадались, кого имеем в виду). Но, странное дело - как до дела доходит, так вся высокая наука враз куда-то испаряется.

    ...В самом деле, никому и в голову не придет, что французы существовали от сотворения мира или до всемирного потопа, что они были вылеплены из глины, что они являются избранным народом, что их существование имеет метафизический смысл - такого рода мифологемы счастливо нерелевантны для прошлого французов.

     Как минимум, тысячу лет верили французы в вылепленного из глины библейского Адама - мифического предка ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, и их самих в том числе. На существование от сотворения мира или до всемирного потопа французы действительно не претендовали никогда. Евреи, впрочем, тоже. Их мифический праотец (Авраам) гораздо позже появился на свет. Интересно, это у Платона или у Геродота позаимствовал наш автор очаровательную привычку, критиковать тексты (хоть бы и мифы), не удосужившись с ними прежде хотя бы ознакомиться?

     Тем более, насчет собственной избранности - неправда ваша! Считали себя французы избранными, и как еще считали, причем, не так давно. Вот что заявлял в этой связи небезызвестный Максимилиан Робеспьер:

     Французский народ как будто опередил на две тысячи лет остальной род человеческий; есть искушение считать, что это совсем другой род. Европа стоит на коленях перед тенями тиранов, которых мы караем. <…>Да, эта чудесная земля, на которой мы живем и которую природа ласкает больше других, создана для того, чтобы быть владением свободы и счастья. Этот чувствительный и гордый народ действительно рожден для славы и доблести. О, родина моя! если бы я судьбой рожден был в чужой и далекой стране, я бы обращал к небу бесконечные мольбы о твоем благоденствии; я проливал бы слезы умиления, слушая рассказ о твоих битвах и о твоих доблестях; моя душа с вниманием, беспокойством и пылкостью следила бы за всеми движениями твоей славной революции; я бы завидовал судьбе твоих граждан; я завидовал бы судьбе твоих представителей! Я француз, я один из твоих представителей!.. О, величественный народ! прими в жертву все мое существо; счастлив тот, кто родился в твоей среде! Еще более счастлив тот, кто может умереть за твое счастье!3

     Кто думает, что все кончилось с Робеспьером - пусть Наполеона припомнит, а кто сомневается, что и сейчас эта мания величия у них не прошла - пусть призадумается, отчего такую жгучую ненависть питают французы к Америке и так любят комиксы про Астерикса, что сто очков вперед даст любому Цезарю… Повышенное самомнение, может, и недостаток, но уж, во всяком случае, не специфически еврейский.

     Не только неоспоримо, но и не оспариваемо, что французы - историческое явление, продукт нетривиальной социальной эволюции, и что сюжет переноса парижского коммунара в царствование Людовика XI годится только для эксцентричной комедии. Никому - даже изрядному чудаку - не придет в голову спросить, что делали французы при Тутанхамоне.

     Ой ли, да так ли? Например, авторы знаменитой "Песни о Роланде" сражения Карла Великого описывали не так, как дрались при Карле, а так, как вели войны их современники. Да, кстати, о Карле Великом. При нем ведь французов-то, как таковых, еще не было. Ни единого народа, ни единого языка (Карл и его паладины говорили на германском диалекте), да и территория империи Карла теперешней Франции никоим образом не соответствовала. И, тем не менее, ни один француз не задумывается, утверждая, что именно тогда храбрый Роланд погиб за родную Францию. Не Тутанхамон, конечно, но все-таки…

     Совсем иначе обстоит дело с еврейскими исследованиями. <…>Дело не только в том, что еврейские мифы до сих пор всерьез считаются частью истории и, что хуже <…>, являются предметом серьезного научного рассмотрения. Существеннее другое - по сей день исследователи, ревностно приверженные как мифу о еврейской вечности, так и суровому эргодическому принципу, продолжают обнаруживать евреев то в XV веке до н.э., то в джунглях Лаоса.

     Оно конечно - в еврейском интернете (во всяком случае, на русском языке) псевдоисторической макулатуры развелось нынче немало. 4
     Возможно, и в бумаге издается (чем наши хуже Фоменко?). Но с каких, скажите, пор все это свободное творчество "исследованиями" именовать надлежит? Иное дело, что мифы (и не только еврейские) серьезного научного рассмотрения вполне заслуживают, а уж частью истории являются всегда. Не всегда, правда, в смысле полного соответствия историческим фактам, но иной раз даже и такое случается (вот, знаете, поверил однажды Шлиман Гомеру…).

     Значение страшного слова "эргодический" мне, признаться, определить так и не удалось, но еще более загадочным представляется "миф о еврейской вечности". Что бы это значило? Что евреи были всегда? Но в ТАНАХе говорится иначе. Что они всегда будут? Так это не миф, а скорее благое пожелание, да все равно ведь в исторических трудах исследуют обыкновенно не будущее, а прошлое.

     Мало того, новообретенные таким изящным образом евреи страшно узнаваемы, напоминают жителей восточно-европейских местечек или марокканских городков, <…> антиисторичны. Небесталанные научные разработки доказывают, что евреи занимались одними и теми же еврейскими делами при Тутанхамоне, Рамзесе II, Санхериве, Августе, Карле Великом и Чингиз-хане. <…> Евреи - носители вечных метафизических качеств, несводимых к обыденным реалиям? Ради Бога - только не в рамках рационального исторического дискурса, так же не способного трактовать чудеса, как и носить воду в решете.

     Требование не вводить подобные излишества в рамки "рационального исторического дискурса", т.е. научного нарратива - вполне справедливо, но кто ж их, когда туда вводил? От веку место их было в нарративе идеологическом, и тут евреи тоже не оригинальны.

     Картинки, изображающие Авраама в лапсердаке и Моисея с пейсами, ничем не лучше европейских полотен с еврейскими апостолами и римскими мучениками в кюлотах и камзолах и святой Инессой прямо-таки в кринолине. В Санкт-Петербурге стоит памятник Александру Васильевичу Суворову в каких-то древнегреческих латах, взятых, видимо, напрокат у Александра Македонского. Неужели же скульптор, даже не будучи историком, не догадывался, что при матушке Екатерине другие были моды? Неужели же авторы и исполнители известной рок-оперы, наряжающие Иисуса в драные джинсы, никогда не слыхали, что в те времена штанов еще не изобрели?

     А может, речь идет просто о художественном приеме, используемом для утверждения, что Суворов - великий полководец, а Иисус близок и дорог молодежи современной Америки? Если братья Стругацкие нацистский концлагерь обнаружили в созвездии Кассиопеи, кто мне запретить может в XV в. до н.э. в джунглях Лаоса Тевье молочника обнаружить? Но зачем же все это выдавать за научную историю еврейского народа и его государственности? А затем, чтобы убедить широкую общественность:

     Еврейская история в навязываемой нам классической версии является вымыслом или даже подделкой. Подчеркну: это ее саму по себе, если забыть о рациональном историзме, нисколько не дискредитирует. Однако что нам с ней, вымышленной, делать?

     Действительно, что остается делать в такой ужасной ситуации, когда глупые профессиональные историки никак не соглашаются научный нарратив с идеологическим, евреев с ирокезами, а французов с Адамом перепутать? Ничего господину Этерману не остается, кроме как взять да и переписать всю историю заново, подняв на щит ничем (при всех его стараниях) не доказанное, но для дальнейших рассуждений совершенно необходимое положение:

     Давайте исходить из простого и, видимо, верного тезиса: евреи - этнос нестандартный.

 

     Единственные и неповторимые

     Жил-был Максим, он был неглуп,
     Прекрасен так, что заглядеться.
     Всегда он надевал тулуп,
     Когда в тулуп хотел одеться.
     Максим за пятерых едал,
     И более всего окрошку,
     И рот уж верно раскрывал,
     Когда в него совал он л ожку.
     Восьмое чудо был Максим
     В оригинале и портрете.
     Никто б не мог сравниться с ним,
     Когда б он был один на свете…
     Из альбома моей бабушки

     Соорудив надувное чучелко "единственной в своем роде", от всех прочих отличной и совершенно ненаучной еврейской истории, а затем, без труда проткнув этот воздушный шарик, приходит господин Этерман к потрясающему выводу:

     1. Такая история критериям научности не соответствует, а потому доверия не заслуживает. (Действительно, как хорошо, что существует она только в голове господина Этермана).
     2. Истории, не имеющей правильного научного описания, на самом деле не было. (С каких это пор правильность описания есть предпосылка существования самого явления? Если теплорода на самом деле нет, так уже и температуры быть не может?).
     3. Народ, история которого в определенный период указанным критериям научности не соответствует, в этот период не существовал. (А как же с ирокезами быть, если они своей истории вообще не писали?)

     Давайте пробежимся по временной оси в поисках еврейской культуры. По идее, мы с ней неизбежно столкнемся, неизвестно только, в какой точке: в XVIII, XIII, X, VIII, V или III веке до н.э. - годится любая. Но с чем именно мы столкнемся? Удастся ли нам сразу же опознать знакомый набор еврейских символов - обязательных элементов нынешнего этоса? Увы, нет - во всяком случае, не на раннем этапе, не при первой же встрече. Напротив, с самого начала вместо неизменности мы засвидетельствуем изменчивость - культурную эволюцию, не менее впечатляющую, нежели биологическая, с которой на каждом шагу сталкиваются палеонтологи. Дальнейшее движение вдоль временной оси продемонстрирует нам развитие еврейской культуры вплоть до приобретения ею нынешних черт.

     Здравая идея?
     Ни в коем случае - несмотря на диалектические экивоки. Напротив, довольно типичное, хотя и не экстремистское воплощение прилипчивости косного мифа. Ибо, прежде всего, в точном соответствии со сделанным выше предупреждением, я безмолвно и ошибочно предположил узнаваемость, неизменность сущности - а заодно и неизменность имени. А что, если заинтересовавшую нас культуру по здравом размышлении нельзя будет назвать еврейской, характеризовать как еврейскую? В таких случаях для очистки совести нередко добавляют префикс прото- - но назвать культуру протоеврейской значит не сказать ровно ничего. Еврейская культура, как и любая другая, опознается только в готовом виде, пусть в иной, нежели сегодня, форме.

     А давайте-ка пробежимся по той же самой оси в поисках, к примеру, культуры русской. Вот интересно, сможем ли мы обнаружить эту самую "неизменную сущность" в период, скажем, "призвания князей"? И куда ж мы пойдем ее искать-то? К варягам, полянам, древлянам, вятичам или кривичам, а может, вовсе ко всякой мери и чуди, которая ведь позже тоже в состав великорусского этноса вошла? А главное, кто бы подсказал, чего же именно искать: как она, эта "сущность", выглядит? Вроде "русского духа" у Высоцкого: "Может быть, зеленый змий, а может - крокодил"? И по каким-таким научным критериям "готовую" культуру от "неготовой" отличать прикажете?

     Хотя на современных русских походили эти товарищи, в общем, не слишком, но были они на самом деле в ряду исторических предшественников государства Российского, так что к русской истории относятся бесспорно и вполне. И не волнует никого, что самоназвание "русские" первоначально, вроде бы, относилось вовсе к варягам, потом к жителям киевской Руси, а потом как-то эдак нечувствительно перескочило на Русь московскую… Зато у евреев такая путаница с именами - дело очень и очень подозрительное:

     Множественность еврейских именований сущностна, небезобидна и остается релевантной по сей день. В самом деле, даже в нынешнем Израиле имеет место примечательная тройственность: у евреев-израильтян гражданство израильское, национальность и религия иудейские, а язык еврейский. Эта чересполосица, разумеется, нравится не всем. Довольно многие пытались сократить число официальных именований, прося зарегистрировать их национальность как еврейскую или израильскую - но ничего не добились. Вне всякого сомнения, множественность именований является филологическим свидетельством проблематичности нынешней формы существования еврейского национального коллектива.

 
    А как насчет туманного Альбиона? У них, вероятно, тоже разница между "Англией", "Британией" и "Соединенным Королевством" делает национальное существование глубоко проблематичным?

     В современном Израиле, само собой, хватает проблем, хотя филологическими изысканиями они, к сожалению, не решаются, но об этом поговорим чуть позже. Сейчас нам предстоит самое великое открытие:

     Милая нам нестандартность, та, по которой мы сами себя опознаем, восходит к эпохе утраты политической независимости и создания новой социо-политической общности, разительно отличавшейся от государственной. <…> Наши культурные родственники, обладатели пусть зачаточного, но все же еврейского в нашем понимании этоса, обнаруживаются лишь в зависимой, персидской Иудее<…>…во многих действиях и текстах персидского периода мы с легкостью узнаем самих себя. <…> "персидский корпус" создан людьми, не знающими государственности и не слишком жалеющими о ней, выдумавшими взамен политического единения теорию чистоты крови, создавшими новую, закрытую коллективную общность, заменившими понятие "народ" понятием "община", отторгнувшими подавляющее большинство единоверцев, наконец, изобретшими для самих себя новое именование.<…>Израильский - ныне иудейский этос энергично приспосабливается к жизни под чужой властью, создает, наконец, собственную теорию новой народной жизни, жизни без государственности. Иудеи до такой степени привыкают к этой теории, что поздняя попытка Хасмонеев возродить утраченную государственность воспринимается как святотатство, не пускает идеологических корней и, в результате, остается за рамками иудейского этоса. Сами Хасмонеи осуждены Талмудом как узурпаторы <…>Ничего не поделаешь - иудейскому народу, в отличие от израильского, не суждено было суверенное существование; под внегосударственный образ жизни были подогнаны религия, культура и политическая идеология.

     Вот оно, оказывается, как: те наши предки, что государство свое имели, евреями еще не были. Стали ими только и исключительно те, кто покорителей возлюбил всем сердцем своим, и всею душою своею, и всем разумением своим. Кто государство свое иметь хочет, тот, стало быть, неправильный еврей, нетипичный и оторвавшийся от традиции. И чтоб вы знали, господа, ни из каких научных исследований это великое открытие не вытекает. Это… как бы эдак помягче… ну, скажем, свободный полет фантазии

     Даже если вполне доказанным счесть утверждение "новых археологов", что Иудея, в силу определенного стечения обстоятельств, наследницей культуры и веры Израиля стала лишь в персидские времена, из этого никак еще не следует, что ее правители не стремились к независимости. Наоборот, приписывание давидовой династии основания никогда не существовавшего "Объединенного царства" как раз и означает недвусмысленную претензию на его "восстановление". Хасмонеев Талмуд, конечно, осуждал, но за осуждением этим стоит, скорее всего, неприятие их эллинизаторской политики, воспринимаемой, естественно, как святотатство.

     Навряд ли состоялись бы в начале нашей эры все эти восстания против римлян, навряд ли пытались бы мудрецы Талмуда уговорить Юлиана Отступника дать разрешение восстановить Храм, если бы святотатством считалась их борьба за национальную независимость. Но все эти исторические события, равно как и последующие многократные попытки возвращения на Сион (вспомнить хоть Донну Грацию) единственно верной наукой не воспринимаются, поскольку не вписываются в концепцию добровольного отказа уникальных евреев от того, от чего не отказывался никто и никогда:

     Этот переворот породил народ, отказавшийся от государственности, нормальной по тем временам религиозной жизни и даже от территориального единства. Мы и есть этот народ; именно по этим параметрам мы опознаем себя в истории, именно при их посредстве мы по сей день себя объясняем. Потребность в самообъяснении, породившая, в частности, это эссе, небезобидна. Другим народам обычно вовсе не приходится себя объяснять; кроме того, они стараются жить в мире с территорией, историей и государственностью и оттого не претендуют на выхолощенную, лишенную плоти вечность. Наше положение иное.

     Действительно, совершенно иное. Приличные люди, когда их лишают территории, истории и государственности, просто исчезают с горизонта и никому не морочат голову своим совершенно излишним существованием.

     Теперь понятно, для чего столь необходима господину Этерману наша так и не доказанная, но решительно постулируемая единственность и неповторимость. Другие-то народы историю свою с того момента начинают, от какого отталкивается их (пусть и мифологическая) историческая память, а евреям есть пойти только с потери государства дозволено, иначе не подгоним под требуемый ответ. У других-то народов государство само собой разумеется, а евреям - низя-а-а!

     Во все века рассеяния существовали и боролись в еврейском народе отчаяние и стремление к ассимиляции с надеждой на возрождение своей государственности. Борьба эта ясно прослеживается и в развитии галахи, и в определенных исторических событиях. Разные лица и социальные группы бывали носителями как тех, так и других идей, вероятно, было бы интересно исследовать историю этого противостояния.

     Интересно… но только не господину Этерману. У него своя метода есть. Простая, как все гениальное:
    1. Самоназвание "Израиль" извечно было связано с любовью к территории, государственности, традиционным формам религиозности, в то время как "Иудея" (по-русски слова, производные от этого корня, по стечению обстоятельств заменены на слова с корнем "еврей", но значение предполагается то же самое) - знаменует собою любовь к чужеземному игу, отказ от территории и злостную теоретическую теологию.
    2. А потому, коль скоро в современном Израиле имеет место спор между теми, кто "израилитянами" назваться решил, и теми, кто хочет именоваться по прежнему "евреями" (от корня "йегуди"), то, первая, стало быть, группа нормальным народом с территорией и государством желает быть, а вторая мешает ей, навязывая "еврейскую" концепцию народа, что с государством несовместима.

     А что - чем не теория? Смотрится очень даже неплохо… Ну, то есть, пока не столкнется с этой отвратительной, нелогичной реальностью.

     Прежде всего, выясняется, что столь горячо любимые господином Этерманом "нормальные" народы, вроде французов или англичан, государство свое строили именно как НАЦИОНАЛЬНОЕ, т.е. государство своего НАРОДА. И ежели евреям, как предлагает господин Этерман, в видах создания и укрепления государства, народом быть надобно ПЕРЕСТАТЬ (или, как минимум, перестать быть ЭТИМ народом, а стать каким-то совсем-совсем другим!), то… вот уж поистине путь абсолютно уникальный!

     Но еще интереснее становится, если ознакомиться с целями вышеупомянутых противоборствующих партий.

     Итак, "израилитяне", должны, по мнению нашего теоретика, быть носителями "политического сионизма", исторической концепции, откровенно предпочитающей суверенитет вселенскому - вне времени и границ - выживанию и четко определенный национальный культурный характер гибкой тысячелетней теории, над вневременным племенным существованием. Т.е. сторонниками государства, в котором их культура будет господствующей, обладающей суверенитетом на определенной территории. Так должно было бы быть, если бы практика согласилась подладиться по нашу теорию, но на самом-то деле все совсем наоборот.

     На самом деле те, кто желает быть "израилитянами", кто требует "государства всех граждан" и "возвращения беженцев" прекрасно понимают, что в полученном таким образом государстве господствующей культурой будет арабская. И даже если государство это (как уверяют они) действительно будет демократическим, уважающим права меньшинств (это арабы-то!), то даже и при этом несбыточном условии речь все равно идет не о чем ином как о ВОЗВРАЩЕНИИ В ДИАСПОРУ. В тот самый статус "вневременного племенного существования", что так не по душе господину Этерману… мне он, впрочем, тоже не по душе.

     Противники же их заявляют: "Нет, мы желаем быть йегудим, желаем суверенное государство НАШЕЙ традиции и культуры. У арабов государств хватает, а в нашем пусть живут, если согласятся, в статусе меньшинства. А не согласятся - так силой тут их никто не держит.
     Так кто же тут, по-вашему, хасмонейскую гнет линию, а кто наоборот? А вот это - как посмотреть.

     Ежели, скажем, хасмонеев по "старой" истории определять будем - как борцов за политическую независимость еврейского народа, тогда, конечно, "йегудим", а ежели определять их будем по прогрессивной теории господина Этермана, то выйдет, что они - вроде как продолжатели линии доперсидских царей, а цари эти вкупе с подданными своими, по самой прогрессивной науке, НЕ БЫЛИ ЕЩЕ ЕВРЕЯМИ. Так значит, и сражались хасмонеи за то, чтобы народ еврейский как общность культурная существовать перестал. Также и сионисты - они ведь за государство боролись, за то, чтобы их соплеменники не только коммерсантами и философами, но и крестьянами, и солдатами научились быть. Но ни солдаты, ни крестьяне, по самой прогрессивной теории, евреями быть не могут, потому что не могут быть никогда. Евреи - это ведь те, что от своего государства завсегда добровольно отказываются, а которые не отказываются, те, по определению, уже не евреи, а тайные носители ушедшей в подполье положительной доеврейской тенденции. Теперь понятно?

     Вот и выходит, что теперешние "израилитяне" - хасмонеям самые законные наследники. И уповая твердо на их победу, прорицает господин Этерман:

     Судя по всему, более чем двухтысячелетнее существование странной внетерриториальной, внекультурной, питаемой исключительно этосом еврейской общности приходит к концу. В какой-то степени ее заменит обычная израильская коллективная общность, которая наверняка перестанет быть еврейской; однако правильнее было бы сказать, что старая общность умрет не столько замененная, сколько вытесненная новой.

     Вообще-то в этом есть своя логика: если на самом деле предположить, что евреи на одном только нарративе и держатся, то коли-ежели нарратив этот хорошенечко переврать... Взять хоть бы тех же французов: правильная нация, не даром господин Этерман всю дорогу ставит их нам в пример. Они уже всякого погромщика почитают за высшее существо, которому все дозволено, если только он в правильной расе ухитрился родиться (называется "борьба с расизмом").5 Вот каких блестящих результатов при правильном воспитании добиться можно. Французы - и те... а уж евреи - и подавно.

     Примечания


1. http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer3/Kontorer1.htm назад к тексту >>>

 2. http://berkovich-zametki.com/2005/Zametki/Nomer1/Grajfer3.htm,
http://www..berkovich-zametki.com/Nomer24/Grajfer1.htm
http://berkovich-zametki.com/Nomer25/Grajfer2.htm
http://berkovich-zametki.com/Nomer37/Grajfer1.htm
http://berkovich-zametki.com/Nomer14/Graifer1.htm
назад к тексту >>>
 3. http://liberte.newmail.ru/Robespierre/Robes5.html назад к тексту >>>
 4. Вот, кстати, образчик с любимого форума:
 http://www.berkovich-zametki.com/Forum/viewtopic.php?t=790 назад к тексту >>>
5. Кто не верит - пусть проверит: http://maof.rjews.net/article.php3?id=11445&type=s&sid=13 назад к тексту >>>


   


    
         
___Реклама___