Gohberg1
"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы Отзывы Форумы Ссылки Начало
©"Заметки по еврейской истории"
Май  2006 года

 

Яков Гохберг


Русская культура. Нужна ли нам она?

 

Нелепый вопрос: нужна, безусловно. Нам и всем. Нам потому же, что и всем. Всем, потому, что нет такой культуры, которая не нужна всем. Но какой смысл мы вкладываем в словосочетание "русская культура"? И насколько она - русская, та культура, что, по мнению многих и многих, мы привезли с собой, которой гордимся и пытаемся сохранить на новой родине?

Хочу сказать - то, что пишу, не научная статья. Ни за какие коврижки не взялся бы я за нечто подобное: не моя это специальность. Я не культуролог, а технарь. До мозга костей. Однако, если вы слышали о знаменитом споре между "физиками" и "лириками" то  должны помнить, что в споре этом "физики" "лириков" одолели, ибо помимо своей физики и "не своей"   лирики не чуждались. Думаю, не совершу греха, если выскажу некоторые соображения по вынесенному в заголовок вопросу. Волнует он всех нас: и "физиков" и "лириков".

Мне представляется, что многие из нас, пожалуй, даже не многие, а почти все мы, непроизвольно смещаем понятия. Всего-то чуть. И возникает ощущение потери. Чего-то привычного, дорогого и любимого. Того, в чем каждый из нас вырос.

Можно ли не любить собственные детство и юность? Собственную жизнь? Даже если было в ней много тяжелого и злого? Даже, если она и вовсе не задалась? Вот и вспоминаются  нам "Осинник зябкий, да речушка узкая, да синий бор, да желтые поля..." И возникает ощущение потери. Как мы полагаем, потери своей культуры. 

Когда пишу "мы", то имею в виду людей, проживших в бывшем Советском Союзе значительную часть своей жизни. Но не только тех, кто уже достиг пенсионного возраста или приблизился к нему. Мы - это те, кто успел воспринять, как истину в последней инстанции словосочетания "великий и могучий русский язык", "великая русская культура" и другие, им подобные.

Все так. Русский язык действительно велик и могуч. Как и любой другой. Только убеждаемся мы в этом лишь тогда, когда овладеваем этим другим языком (впрочем, и русским тоже) пусть не в совершенстве, но так, чтобы чувствовать его душу и ощущать его аромат.

И русская культура заслуживает эпитета "великая". Бесспорно. Как любая другая. Только поймем мы, что и другая культура имеет право на тот же эпитет, лишь узнав ее, эту другую культуру, не хуже, чем русскую. Точнее, чем ту культуру, что мы называем русской.

Пренебрежение к чужим, тем более, к "чуждым" культурам внедрялось в наше сознание директивно. Прошло, пожалуй, полвека, но до сих пор не могу забыть один пассаж из какой-то статьи  Ильи Григорьевича Эренбурга. Подразумевая американскую культуру, писал он, что миллионы пар грубой, но прочной  обуви не заменят одного Льва Толстого.  Понимаю - написать такое был он вынужден, и говорю об этом не в укор писателю, а чтобы напомнить, какими методами убеждали нас в величии и исключительности русской культуры. И убедили.

А она в этом не нуждалась, потому, что действительно была великой. Та культура, которую по нашему глубокому убеждению должны сохранить наши дети и внуки. Уверен  - так и будет. Зря, что ли они - наши дети и наши внуки? 

Они сохранят нашу любовь к чтению, потребность бывать в театрах и в концертах, посещать музеи, обсуждать прочитанное, увиденное и услышанное и, что самое важное, сохранят язык. Просто грех не воспользоваться представившейся им возможностью без особого труда овладеть еще одним иностранным языком. 

Но неужели перечисленные выше признаки привычного нам образа жизни присущи только советской, как ее называли раньше, или русской, как называют теперь, культуре? Бесспорно, нет. Это признаки образа жизни культурного человека вообще. Космополитические, если хотите, признаки.

Сказанное в равной мере относится не только к потреблению, но и к созданию культурных ценностей. Хотя есть люди, утверждающие -  есть у культуры национальные границы. И не нужно пытаться не замечать их. В смысле: каждый сверчок - знай свой шесток.

С одним таким человеком свела меня судьба в купе  поезда, идущего по бывшим землям  Войска Донского. Хотя почему бывшим? Очень может быть, возвращено им сегодня это название. За окном проплывали донские станицы, отсутствием зелени и обилием пыли напоминающие арабские деревни. Мне повезло с попутчиком: он оказался человеком книжным.

Разговор, вероятно, потому, что проезжали мы недалеко от его родных мест, начался с обсуждения новых рассказов Маканина. Потом перешли мы к заоконным пейзажам, к пейзажам вообще, и к пейзажам в живописи. За месяц перед этим я побывал в Плёсе и, упомянув об этом, сказал, что больше всех русских пейзажистов люблю Левитана.

Собеседник спокойно меня поправил: "Левитан не русский художник!"

 "А какой?", - спросил я по инерции и услышал в ответ: "Российский". Разговор на этом прервался. У меня пропало желание беседовать, а спутник по-видимому сказал все, что хотел. Вскоре он вышел.

Что ж, все правильно, Левитан действительно не был русским художником. В ответе моего спутника нет ничего обидного: не надо набиваться в близкие родственники. Левитан был художником, жившим в России. Евреем, полюбившим русскую природу и проникновенно писавшим ее и только ее. 

Живи он во Франции, а еще лучше в тогдашней Палестине, точно так же полюбил бы и писал он природу того края, где жил. И точно так же восхищались бы мы удивительным колоритом и настроением его работ.  Другим колоритом и другим настроением, но восхищались бы непременно.

И наверняка написал бы о нем другой поэт строчки подобные тем, что написала Маргарита Алигер: "Милые полотна Левитана - доброе свечение берез...". Может быть, шла бы там речь не о березах, а о кедрах, но полотна были бы такими же милыми, а настроение - добрым.

Вот и мы ведь читали не только Ершова с Крыловым, Пушкина с Лермонтовым и Тургенева с Толстым. Читывали и Перро с Лафонтеном, Камоэнса, Бернса и Киплинга, Диккенса и Бальзака. И слушали Чайковского и Россини, Римского-Корсакова и Верди, Шостаковича, Прокофьева, Моцарта и Дебюсси. Тосковали по долго закрытой Третьяковке и стояли в очередях, чтобы увидеть на передвижных выставках великие творения западных и восточных мастеров живописи.  Согласитесь, именно эту культуру мы привезли с собой. Как ее называть, чья она? Ничья, кроме, как наша. И называть ее нужно так - наша культура. И потерять ее нельзя. Она с нами, она - в нас.

О чем же мы тоскуем? О нашей молодости, что прошла. Прошла там. И здесь происходит еще одна подмена понятий. Мы тоскуем по тому, что было и прошло. А воспринимаем это чувство, как тоску по тому, где было и где прошло. Мы полны предубеждений и привычек к категорическим оценкам. Непривычное воспринимаем, как плохое. Хотите пример?

Несколько дней назад мы с женой и одной знакомой, она в стране чуть более четырёх месяцев, ехали вечером в автобусе.  Сзади сидело десятка полтора мальчишек и девчонок, учеников первого или второго класса. По обыкновению они громко разговаривали, звонко хохотали и даже пытались петь. И тут я обратил внимание на то, как по-разному мы воспринимаем происходящее. Нас с женой этот "детский крик на лужайке" не только не раздражал, но радовал: дети радовались жизни, им было хорошо сейчас и они были уверены в том, что так будет всегда.  Во всяком случае, так им казалось.  А знакомая  было раздражена: ее шокировало чересчур свободное, по ее мнению, поведение детишек.  Точно так же, как шокировало нас, когда мы были в ее "репатриантском возрасте". Просто мы уже прошли то, что ей еще предстоит - мы вошли в новую жизнь. Она стала нашей.

Точно так же, как намного раньше и легче она стала своей для наших (я имею в виду всех наших) детей и внуков. И это хорошо. Главное - не будем им мешать. Вовсе не нужно, чтобы они тоже тосковали по нашей молодости. Поможем им, кому сохранить, а кому освоить русский язык. Пусть читают в подлиннике Чехова, Зощенко и Давлатова. Да и Маканина тоже.

И еще, если среди нас люди, читавшие в подлиннике Мопассана, Теккерея или Фолкнера, были скорее исключением, то для них это будет правилом..

Побывают они и в Эрмитаже, и в Русском музее, и в Третьяковке. Но в отличие от нас, музеи Европы и Америки, Востока и Запада они увидят не в репродукциях, а в реальности. И знаменитые оркестры услышат они не в записях, а в концертных залах Тель-Авива и Иерусалима, Парижа и Вены. Да мало ли где еще. А русская культура? Кому может прийти в голову мысль, что она не нужна? Нужна, безусловно, и еще как! Ибо нет, как уже было сказано, культуры, что не нужна. Нужна нам русская культура. Нам, как всем. Ныне, присно и всегда.        

Кфар-Саба.

 


   


    
         
___Реклама___