Farber1
"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы Отзывы Форумы Ссылки Начало
©"Заметки по еврейской истории"
Май  2006 года

 

Яков Фарбер


Тамбов прифронтовой

 

I. Краткая история

Областной центр Тамбов, имея весьма почтенную трехсотлетнюю историю, в конце 30-х годов мирно развивался и, как говорится, «не ждал, не гадал и сном-духом не ведал», что ему осенью 1941 года предстоит стать аванпостом  на путях  рвущихся к Волге немецких полчищ, окружить себя противотанковыми рвами, ощетиниться стальными «ежами», готовиться достойно встретить лютого врага. Именно с этого времени началась довольно продолжительная жизнь прифронтового города. Этот период, полный тревог и волнений и одновременно мужества и трудового героизма тамбовчан достаточно подробно отражен в газетных и журнальных публикациях, однако нигде не упоминается или даже отвергается сам факт нахождения Тамбовской области в прифронтовой зоне. Отсутствуют также описания  воздушных налетов и бомбовых ударов по городу. Имеются весьма скудные данные по госпитальной базе на Тамбовщине. По этой причине, подготавливая материал для «военного» зала музея истории медицины, мы постоянно испытывали большие трудности. Для получения достоверной информации было решено обратиться в Центральный архив Минобороны РФ и вскоре нами был получен официальный документ за № 13/15731 от 4 ноября 1996 года, в котором «чёрным по белому» начертано, что город Тамбов с 8 октября 1941 года по 7 февраля 1943 года находился в пределах тыловых границ Брянского, Юго-Западного и Воронежского фронтов. Далее приводится дислокация тыловых границ фронтов, проходящие через областной центр и многие населенные пункты области. Таким образом, полученный нами из ЦАМО РФ документ ставит точку в этом споре и достоверно подтверждает существование Тамбовской прифронтовой зоны.

 

Рис.1. Справка из Центрального архива МО РФ

 

Перед Великой Отечественной войной наш Тамбов, как и многие города Черноземья, утопал в грязи и садах, и жил своей размеренной провинциальной жизнью. В нём насчитывалось по данным известного краеведа Н. Муравьёва 150 улиц,7 площадей и 6500 домов. Население города составляло около 120 тысяч человек.

Из промышленных предприятий наиболее значительными считались вагоноремонтный завод, электромашиностроительный завод «Ревтруд», завод «Трактородеталь», завод тонкой химической аппаратуры «Комсомолец». Вот практически и вся промышленность. Так что большой значимости для наступающих немецких войск наш город не имел, однако полностью отрицать его стратегическое значение было бы ошибкой. После неудавшегося окружения Москвы со стороны Тулы, немецкое командование летом 1942 года разрабатывало новый наступательный план, в котором Тамбов расценивался  как «придорожный камень» на развилке дорог ведущих на север, т.е. вновь на столицу и на юг, т.е. на Сталинград. Опять же, от Тамбова прямая дорога  к Саратову, форпосту на великой Российской водной магистрали---Волге.

Шли годы, десятилетия, уходили в историю века, менялись поколения. Сколько раз враги рвались к «златоглавой» столице  государства Российского, но наш благословенный Тамбов, счастливым образом, оставался в стороне от фронтового «пекла» и не подвергался вражескому нашествию. Даже татары, во время своих многочисленных набегов на  Рязанское и Московское княжества, почему-то обходили его стороной. Мистика!

Но вот наступил беспокойный ХХ век. Кровавую гражданскую, через какие-то 20 лет сменила ещё более жестокая Отечественная война и новые тяжкие испытания выпали на долю народа. Физическая и моральная неподготовленность армии в первые месяцы войны привели к тому, что вражеские полчища уже через 4 месяца стояли в непосредственной близости от границ Тамбовщины. Бои шли в самом городе Воронеже, который отстоит от Тамбова  на расстоянии всего 180 км.

Многочисленные документы архива новейшей истории свидетельствуют о тяжелейшей обстановке, сложившейся к этому времени в области, и одновременно о напряженной работе промышленных предприятий, сельскохозяйственных организации, а также всего аппарата управления областью.

В воспоминаниях  бывшего в те годы секретаря обкома ВКП(б) Н.А. Логинова описываются все сложности и невероятные трудности этого тяжелейшего периода в жизни области осенью 1941. «О том, как мы «готовились» к защите Отечества, говорит малоизвестный факт: в первые месяцы войны в действующей армии ощущался острый недостаток оружия. Государственный Комитет Обороны потребовал от партийного и советского руководства сборов всех запасов оружия в войсковых частях расположенных на территориях прифронтовых областей, включая органы милиции, и немедленной отправке его в Москву, которая готовилась в это время к контрнаступлению. Это задание было успешно выполнено».

 Уже в конце лета  41-го, в начале осени стало ясно, что немцы с их темпами наступления очень скоро пройдут в глубь советской территории, вплотную подойдут к центрально-чернозёмным областям и загубят то, что родила земля, а урожай в тот год был на Тамбовщине отменный. Учитывая тяжелейшую обстановку на фронте и малолюдье в тылу,  облисполком, председателем которого был опытный хозяйственник Н.Т. Козырьков, принял решение – разрешить уборку урожая, стимулируя труд крестьян раздачей десятой доли собранной продукции. Таким смелым, волевым решением задача уборки была успешно выполнена, однако, такой непривычный для колхозников  стимул, был осуждён Центром».

Трудности в решении насущных проблем были вызваны ещё и тем, что значительная часть руководящего состава добровольно ушли на фронт. В момент формирования Московского ополчения, тамбовчане решили, по-возможности, поддержать патриотов столицы и тоже приняли участие в создании стрелковой дивизии. На первом этапе в Тамбовское ополчение вступило более трёх тысяч горожан и жителей сел и деревень. На промышленных предприятиях и в учреждениях из числа рабочих служащих готовились стрелки, снайперы, автоматчики, пулеметчики, минометчики, истребители вражеских танков, медсёстры и сандружинницы. В числе снайперов, автоматчиков разведчиков и диверсантов было немало женщин-тамбовчанок. Двое из них, своим беспримерным героизмом обессмертили свои имена. Это легендарная Зоя Космодемьянская   и совершившая такой же подвиг разведчица -  Тамара Дерунец.  Память о них увековечена в памятниках, в названиях улиц и парков.

 

Рис.2  Памятник  Зое   Космодемьянской. Скульптор М.Г. Манизер

 

В начале октября обстановка на фронтах резко ухудшилась. Фашисты захватили Орёл, а затем и Елец и вплотную приблизились к границам Тамбовской области. Надо было принимать срочные меры по эвакуации хлеба, скота, ценного производственного оборудования, а главное обеспечить перевозку детей с матерями в области удаленные от линии фронта. Трудящиеся областного центра ускоренными темпами сооружали оборонительные рубежи на подступах к городу. Около 12 тысяч тамбовчан участвовали в сооружении линий защиты. На строительство рубежей направлялись мужчины от 18 до 55 лет, женщины от18 до 50 лет. Кроме оборонительных рубежей в Тамбове создавались внутренние узлы сопротивления, в которых предусматривались окопы для стрелков с ходами сообщения, гнезда для станковых пулеметов, противотанковых орудий и минометов. Создавались противотанковые защитные сооружения из стальных балок и рельс и противопехотные из колючей проволоки. Узлов сопротивления было 18. Противотанковые ежи готовились, практически, на всех заводах и даже мастерских. Всего было изготовлено за один месяц более тысячи «ежей» (один из них, в настоящее время установлен у входа в Тамбовский краеведческий музей).

  В огородах посёлка «Москва» (южные пригороды Тамбова) были вырыты отдельные стрелковые гнёзда и ружейно-пулеметные окопы. В Лагерной роще, на Астраханской улице и у железнодорожного моста на Саратов были установлены зенитные орудия и пулеметы. Вдоль железнодорожного полотна были вырыты противотанковые рвы. Одновременно шла подготовка к партизанской войне: формировались диверсантские группы, создавались материально – технические базы в Тамбовских лесах, на случай боевых действий в тылу противника.

В силу своей малозначительности многие промышленные предприятия города не подлежали эвакуации в тыл. ГКО предписывалось только подготовить к передислокации военные учебные заведения: артиллерийское, авиационное, кавалерийское и два пехотных училища. Было необходимо, в спешном порядке, реэвакуировать Киевский театр им. Ивана Франко и отправить в тыл группу московских писателей, в составе которой был наш земляк, широко известный писатель А.С. Новиков-Прибой.

Трудно себе представить, насколько сложной была обстановка в городах и районах области - тысячи сложнейших проблем, требующих неотложного решения. Надо отдать должное высоким организационным качествам аппарата госучреждений. Беспрекословное исполнение указаний Государственного Комитета Обороны во многом способствовало созданию нормальной деловой обстановки, предотвращению паники среди населения. Указания ГКО были обязательными для исполнения, однако не надо думать, что все приказы центра исполнялись бездумно. Н.А. Логинов в своих воспоминаниях приводит такой пример:

«Мы в обкоме считали действия Наркома боеприпасов, отдавшего приказ директору номерного завода ( надо полагать, что речь идёт о п/я № 204-Котовский пороховой завод) об эвакуации всего предприятия вглубь страны, в то время как продукция, изготавливаемая заводом, как воздух была нужна фронту, находящемуся у границ области. Несмотря на то, что эвакуация была начата и несколько эшелонов: с оборудованием уже были отправлены по назначению, а другие находились под погрузкой, комитету обороны области пришлось взять на себя серьёзную ответственность - приостановить эвакуацию государственного оборонного предприятия, отдать распоряжение о продолжении выпуска продукции. Это был смелый, но рискованный шаг и впоследствии он был одобрен ГКО СССР».

 

  

II. Авиационные налёты немецкой авиации

 

В конце августа  1941-го над городом совершенно безнаказанно пролетали два немецких самолета – разведчика «Фокке-Вульф», а с начала октября начались систематические налёты вражеской авиации на различные объекты в области. Особенное внимание немцев привлекал п/я № 204 в городе Котовске, подвергавшийся особенно интенсивным бомбардировкам и, к сожалению, небезуспешно. Сколько раз этот пороховой завод полыхал, и зарево пожарищ мы видели из Тамбова. А вот железнодорожному мосту, соединяющему центр России с городом Саратов, можно сказать, повезло: многократно он подвергался бомбардировкам, но ни разу немцам не удалось поразить цель. Частые налёты немецкой авиации совершались на крупнейшую в стране узловую железнодорожную станцию Кочетовка.

На Тамбов было совершено 26  авиационных налётов, и только 14 из них сопровождались бомбардировками.

Первый налёт был зарегистрирован  17 октября 1941-го года. В этот раз объектами бомбардировки стали жилые дома в южной части города. От взрыва немецкой фугасной бомбы на улице Лермонтовской были разрушены дома №№ 42,44,46 и 48. Это случилось ближе к полудню, естественно все взрослые были на работе, поэтому пострадали, в основном дети и старики. Были убиты 3-е детей и один старик, пожилая женщина была тяжело ранена.

Второй налёт был совершён 24-го ноября в 11.00. На этот раз пострадала «пехотка» - бомбы попали в штаб пехотного училища, склады военной базы № 406 и блиндажи. Большие разрушения были на полустанке 371-ой версты: от бомбы весом 0,5 тонны три гружённых эшелоны были сметены с полотна, часть вагонов были разнесены в щепки. Данных о человеческих жертвах нет.

Третий налёт был совершён на следующий день- 25-го ноября, в то же самое время 11.00 (немцы пунктуальны!). В этот раз пострадал центр города. Вот так описывает этот кошмар, любимая всеми тамбовчанами, Татьяна Битрих (в последствии знаменитая «прима» Малого театра, народная артистка России - Татьяна Александровна Еремеева) в своей книге «В мире театра»: «…налёты на Тамбов совершались ровно в 11.00. Бомбы сбрасывались не всегда. Чаще это были самолёты-разведчики, но однажды, в хмурый ноябрьский день тяжелые фугаски упали около здания обкома, но они не взорвались. Две бомбы упали на драмтеатр. Мы были в это время на репетиции. Страшный вой оглушил нас. Всё здание вздрогнуло и закачалось от жуткого удара. Потух свет. Одна бомба попала в «курилку», вторая разрушила котельную и водопровод. На втором этаже, над «курилкой» располагалась проектная контора, в которой работали семь человек. Все они погибли. По площади Ленина, словно ураганом, разметало кровельное железо, обломки кирпича, лепные украшения, битое стекло».

16-го декабря на заседании исполкома городского Совета рассматривался вопрос по определению объёма разрушений здания театра. Было решено выделить на восстановительные работы 200 тысяч рублей.

А вот воспоминания горожанина Бирюкова Николая Никифоровича пострадавшего всё от того же налёта:

« Мой сын Бирюков Валентин был ранен 25 ноября 1941 года в 11 часов утра при очередном налёте немецкой авиации. Наш истребитель отогнал фашистский самолёт от Саратовского железнодорожного моста в сторону ТВРЗ. В срочном порядке, по тревоге перегонялся санитарный состав в сторону Ахлебиновой рощи. Немецкий самолет, заметив передвижение состава начал его преследовать. Бомбы сыпались одна за другой, но всё больше они попадали не по составу, а по местности прилегающей к железной дороге. Пострадали одноэтажные дома по улице Уральской, Садовой и Южной. Одна из бомб (50-ти килограммовая, осколочная) попала в наш дом, расположенный по адресу: посёлок «Москва», дом № 49 (ныне Южная д. 149). В доме находилась тёща, на руках у которой был мой сын Валентин в возрасте одного года, моя жена, сестра тёщи, соседские ребятишки. В результате бомбового удара и разрушений осколком была убита моя тёща, ранена в руку её сестра Мария, осколком отрубило повыше колена у 14-ти летней девочки, ещё двое детей были ранены осколками. А восьмимесячного сына Валентина достали из-под кровати заваленной обломками стены, у него была разбита рука ниже локтя и оторван большой палец левой руки, всё лицо было в крови от многочисленных осколочных ранений. Убитую тёщу и раненых отвезли в совбольницу на грузовой машине».

И, наконец, описание самой жестокой бомбёжки случившейся 28 июня 1942 года, которое мне предоставил бывший директор областного краеведческого музея Е.А. Морозов:

«Вечером над городом появилось несколько самолётов «Хенкель–111» и тотчас началось нечто невообразимое: немцы «развесили» осветительные ракеты и стало видно словно днём. Началась бомбёжка. Город содрогался от взрывов фугасных бомб. По фашистским самолётам, высвеченным прожекторами, стреляли зенитки и пулемёты. Фугасные и зажигательные бомбы были сброшены на железнодорожный вокзал, товарную станцию, заводы «Ревтруд», «Трактородеталь», кирпичный завод, Маратовскую площадь и жилые строения.

В центре документации новейшей истории Тамбовской области сравнительно недавно был открыт, ранее засекреченный фонд № 735, в котором мне удалось получить дополнительные сведения о той же страшной бомбардировке 28 июня 1942 года:

«На станции Тамбов-1 от зажигательных бомб полностью сгорело багажное отделение и пакгауз транспортно-экспедиционной конторы, в результате чего было убито 11 работников транспорта и 5 пассажиров сдававших багаж. Ранено 7 человек. В пакгаузе сгорели 3 вагона текстильных товаров и 2 вагона с поршнями для тракторов. В самом здании вокзала сгорела крыша, с северной стороны, чердачное покрытие и потолок.

Дорожное начальство в разгар бомбёжки находилось на путях, разгоняя поезда со станции Тамбов в сторону Кирсанова, Камышина и Пушкарей, т.к. надо было срочно освободить станцию от составов с легковоспламеняющимися грузами. Кроме того, на путях стоял состав с военной техникой, и его надо было пропустить в первую очередь. С огромным  риском, машинисту маневрового паровоза, удалось отвести состав с цистернами заполненными бензином от здания горевшего пакгауза.

На завод «Ревтруд" было сброшено 4 фугасных бомбы: одна упала возле котельной и основательно разрушила все магистральные трубопроводы, другая повредила помещение здравпункта, третья возле склада готовой продукции,  четвертая упала на литейный цех, пробила крышу, но, к счастью, не взорвалась.40 зажигательных бомб обезвредили сами рабочие. О человеческих жертвах в архивных документах данных нет.

4 фугасные бомбы были сброшены на завод «Трактородеталь», но ни одна из них не взорвалась.

На следующий день, городской властью были подведены печальные итоги прошедшей ночью бомбежки (28-го июня 1941 года) Всего на город было сброшено 104 фугасных и зажигательных бомб, 22 фугасные бомбы не взорвались. Такое сравнительно большое количество не сработавших бомб вызывало множество разноречивых толков. Некоторые «знатоки» уверяли, что немцы испытывают новый вид бомб, сделанных из бетона т.к. у них уже не хватает металла. Другие говорили, что это дело рук военнопленных, наших братьев работавших на немецких предприятиях и решившихся на диверсию, наконец, третьи видели в этом проявление божьей милости и вносили поправку в  этимологическое толкование названия города Тамбова, утверждая, что оно происходит от  слов - Там Бог. Кроме 16 человек погибших в багажном отделении вокзала, в других районах города по не уточненным данным погибло ещё 7 человек, 8 были тяжело ранены и 47 легко ранены.

После этого вражеские налёты стали регулярными. Их авиация с немецкой педантичностью, каждый день, ровно в 11 часов прилетала, вывешивала осветительные ракеты  и начинала бомбометания.

Всего же по официальным данным, в результате всех налётов  погибло 37  и ранено более100 .человек. По сведениям очевидцев жертв было значительно больше.

 

Рис. 3 Очаги бомбовых ударов по городу Тамбову

 

В «военном» зале музея истории медицины демонстрируются карты бомбовых ударов по Тамбову. Они составлены сотрудниками краеведческого музея и наглядно демонстрируют сложнейшую обстановку сложившуюся в нашем областном центре в период его пребывания в прифронтовой зоне. Поразительным, на первый взгляд, кажется факт концентрации бомбовых ударов на центральную часть города, на строения не являющиеся  стратегическими объектами. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что немецкое командование было отлично осведомлено о том, что в Тамбове, в силу сложившихся обстоятельств, сконцентрировалось большое количество эвакогоспиталей, которые, скорей всего, и были объектами бомбардировок

 

III. Тамбовская госпитальная база

 

В многотомном издании «Опыт медицины в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.» разделу, посвященному госпитальным базам отведено несколько страниц, а о Тамбовских госпиталях буквально несколько строк. Такое немногословие объясняется только тем, что течение длительного времени данные по госпиталям, их дислокации и исходам лечения были засекречены и, естественно не подлежали оглашению. А вместе с тем, госпитальная база на тамбовщине была одной из крупных в СССР, сыгравшая немаловажную роль в пополнении рядов Советской Армии за счёт вылеченных в госпиталях раненых и больных воинов.

Один из организаторов лечебной базы для РККА, бывший заведующий Тамбовским областным отделом здравоохранения Абгар Саркисович Гаспарян писал:

«…..тамбовская госпитальная практика, в эти годы, по своим масштабам была беспрецедентной и потребовала огромного напряжения сил и нервов не только от медработников, но и от всей общественности».

Всего на Тамбовщине за все годы Великой Отечественной войны было сформировано и дислоцировано 145 госпиталей различного предназначения и подчинения. Для развёртывания такого огромного количества госпиталей использовались все здания школ, клубов и другие мало-мальски пригодные помещения. Все они были малогабаритные и неприспособленные.

Развертывание сети шло поэтапно в соответствии с заданиями НКО и Наркомздрава. Так по заданию Наркомздрава от 07.07.41 г. была развернута сеть госпиталей первой очереди. Скорость развертывания была поразительной. Приказ НКЗ на развертывание  базы был получен лишь только 7.07.41 г., а уже 4.07 41 г. стали поступать первые раненые с полей сражений. Ещё не было организовано плановое снабжение инвентарем и оборудованием, ещё только начиналось комплектование кадров, а уже в первых числах июля производились сложнейшие операции тамбовскими хирургами. Автор этих строк был свидетелем совершенно необыкновенного события – сбора мягкого инвентаря от населения. Мне вспоминается, как во дворах собирали горожан и работники облздравотдела и сам заведующий А.С. Гаспарян призывали граждан сдавать излишки белья для укомплектования формирующихся госпиталей. Этот призыв нашёл отклик у жителей города, и сбор мягкого инвентаря превзошёл все ожидания. Тамбовчане были готовы отдать последние простынь или наволочку, лишь бы раненые могли побыстрее получить медицинскую помощь.

Назначенные начальники госпиталей до войны совершенно не имели опыта хозяйственной работы, однако очень скоро они стали его приобретать и становились первоклассными организаторами. Тоже можно сказать и о заместителях начальников по медицинской части. В связи с большой потребностью врачей хирургического профиля приходилось переучивать врачей на месте, без отрыва от производства.

Среди руководителей и военных врачей, сыгравших ведущую роль в создании госпитальной базы, нельзя не отметить: С.Т. Минченко, З.С. Бочарникову, Л.Ф. Бурнштейна, М.В. Быстрова, Е.Ю. Геринга, А.А. Лозовского, М.М. Финкельштейн, М.Е. Емельяненко, А.Д. Эскина, Л.В. Гиндина, С.Т. Граната, И.А. Пильмейстера,. Н.П. Казанского, 

Д.И. Рожкова, В.А. Полякова Т.И. Бурихина, А.А. Стахнова, Ф.Я. Ицкевича, Г.И. Цмиля, В.Ф. Лидванскую, Л.М. Краснянского и других.

Также неутомимо, с подлинным чувством патриотизма, трудились начальники медицинской части госпиталей: Н.Н. Николаев, И.В. Щуркин А.С. Садовничий, М.Ш. Гутман, В.М. Киреева  и ведущие хирурги: С.А. Котовщиков, П.А. Шевалеевский, В.А. Горелова,  А.А. Белухина, Р.М. Тихонова, Д.Т. Полионов и другие.

Неоценимую, безотказную  помощь военным врачам, работавшим в госпиталях, оказывали ведущие специалисты гражданских больниц. Среди них: И.М. Берлин, М.В. Лианский, Т.М. Гроздов,  И. А. Юровицкая, И.М. Виш, М.М. Перлис А.М. Футорянский, П.Н. Донской, А.В. Лебедев, Л.П. Колосова, Б.К. Быстров, Е.П. Зароастрова, Ф.Г. Бернгоф, А.М. Грацианский и другие

.Нелегким испытанием для всей Тамбовской медико-санитарной службы и, в том числе для госпиталей, стало время обороны Москвы осенью 1941 года и особенно наступательной операции. Поток раненых возрос многократно. Только с 20 декабря 41-го по февраль 42-го ежедневно принималось до трёх санитарных поездов, в каждом из которых находилось от 400 до 600 раненых. На разгрузку одного эшелона отводилось не более четырех часов. Всю работу выполняли младший и средний медперсонал госпиталей в невероятно тяжелых условиях. Суровая зима того года создавала дополнительные трудности, раненых нужно было согреть, накормить, напоить и обеспечить щадящие условия при транспортировке. Кроме работы по приему прибывавших санитарных поездов, было необходимо реэвакуировать раненых в глубокий тыл. Ежедневно грузилось по два эшелона, вмещавших до 900 раненых и больных.

В феврале 1942 года, согласно приказу НКО, в самых больших зданиях – учебных корпусах  Пединститута, был открыт первый в СССР, госпиталь для партизан и в этом же году, своих соратников проведал командир партизанских соединений, легендарный С.А. Ковпак.

 

Рис. 4. С.А. Ковпак с командирами партизанских отрядов у стен партизанского госпиталя

 

По официальным данным, приводимым кандидатом исторических наук В. Дьячковым: только с июля 1941 года по январь 1942 года через тамбовские госпитали прошло 45337 человек. Возврат в строй был довольно высоким. Он был равен-93,3%. Смертность за этот же период составила 0,76% к общему числу раненых и больных. Столь высокие показатели излеченности и возврата в строй, при достаточно низком проценте смертности, объясняются, прежде всего, тем, что в этот период, в связи с приближением линии фронта в госпитали поступали, в основном, легкораненые. С более тяжелыми ранениями транзитом направлялись вглубь территории страны, в госпитали глубокого тыла. Подобная практика эвакуационных и лечебных мероприятий вполне себя оправдала, т.к. она обеспечивала высокую оборачиваемость госпитальной койки и быстрый возврат в строй. Однако, эта стройная система нередко давала сбои. Характер и режим работы, довольно часто, резко менялся в зависимости от обстановки на фронте. Большие трудности появились уже летом 1942 года, когда немецкие войска, успешно завершив Харьковскую операцию, быстрым темпом стали продвигаться к Воронежу и Сталинграду.

В середине 60-х годов, работая заведующим Тамбовским городским отделом здравоохранения, я довольно часто беседовал с ветеранами ВОВ, бывшими начальниками госпиталей, начальниками медицинской части, ведущими специалистами: Н.И. Буковским,

З.С. Бочарниковой, П.П. Казанским, В.С. Травиным и другими и все они говорили о невероятных трудностях в работе зимой 1942-1943 г. Не хватало помещений,  оборудования, перевязочных средств, медикаментов. Недоставало транспортных средств для доставки раненых с полей сражений. Железнодорожный транспорт невероятно перегружен, имеющийся в воинских частях автотранспорт также уже не справлялся с нагрузкой. Самый быстрый способ доставки раненых - авиатранспорт был ненадежён, т.к. зависел от погоды.

Автору этих строк, ещё в юном возрасте довелось работать на аэродроме по расчистке взлётно-посадочных полос от снега. Я помню, как сейчас, ту ужасающую картину неразберихи, которая была в то время на аэродроме. Погода была явно нелётная, т.к. шёл снег, однако самолёты садились и взлетали беспрерывно. Нам было приказано расчищать полосы между взлётом и посадкой самолётов. И мы, словно зайцы, бегали с полосы на соседнюю, свободную. При взлёте два самолёта сошли с асфальтовой дорожки, один из них лёг на крыло. На наших глазах винтом самолёта изрубило на куски авиамеханика, не успевшего сойти с крыла после техосмотра. Из самолётов беспрерывно выгружались раненые, доставлявшиеся с трёх фронтов.

Но была ещё одна, пожалуй, самая главная проблема – это хроническая нехватка кадров. Для того чтобы предоставить полноценное медицинское обслуживание огромной массы раненых и больных требовалось значительное количество персонала. Укомплектование эвакогоспиталей шло, главным образом за счёт гражданских лечебно-профилактических учреждений области, однако кадров на протяжении всей Великой Отечественной войны постоянно не хватало.

Обеспеченность врачебными кадрами составляла 55-65%. Зная о сложившемся положении с кадрами, Наркомздрав старался оказать посильную помощь в выделении кадров опытных врачей, особенно ведущих хирургов и консультантов госпиталей.

Средним медицинским персоналом эвакогоспитали были укомплектованы на 65-70%.

Несмотря на большую загруженность, практической работой врачи госпиталей не прекращали заниматься научной деятельностью. Организовывались и успешно проводились госпитальные и межгоспитальные научно-практические конференции врачей. Военные врачи активно участвовали в работе гражданской медслужбы: взаимные консультации, консилиумы, участие в областных производственных совещаниях и научно – практических конференциях.

Отмечено значительное оживление в научно-практической деятельности военных и гражданских врачей с назначением профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого (Архиепископ Лука) в феврале 1944 года, на должность консультанта - хирурга всех эвакогоспиталей и успешно совмещавшего эту нелегкую работу с архипасторским служением в должности архиепископа Тамбовского и Мичуринского. Разнообразные по тематике выступления профессора на окружных и областных конференциях и съездах военных и гражданских врачей, были целым событием. Имея за плечами немалый опыт преподавательской работы и необыкновенный дар художника, он мог излагать материал с необыкновенным искусством и привлекать большое количество слушателей. Помимо хирургической и консультативной работы в госпиталях он часто участвовал в консилиумах и оперировал в больницах города. Когда становилось известно, что будет оперировать В.Ф. Войно-Ясенецкий, в операционную собирались многие хирурги из городских больниц.

 

Рис 5. Памятник архиепископу Луке (проф. В.Ф. Войно-Ясенецкому). Скульптор Г. Юсупов

 

Насколько была важна Тамбовская госпитальная база, можно судить, хотя бы по тому факту, что именно в нашем городе, на базе эвакогоспиталя 1189 (школа № 19) в ноябре 1942 года была созвана I-ая конференция фронтовых хирургов. Вёл конференцию главный хирург Красной Армии генерал- лейтенант Н.Н. Бурденко, прибывший на конференцию со всеми своими заместителями: профессорами В.С. Левитом, С.С. Гирголавом, М.Н. Ахутиным, главным травматологом проф. В.В. Гориневской.

 

Рис. 6. 1-ая конференция фронтовых хирургов. (1-ый ряд, в центре акад. Н.Н. Бурденко)

 

Неоднократно в тамбовские госпитали приезжали народный комиссар здравоохранения Г.А. Митерев и его заместители А.И. Жичин, Г.Н. Белецкий и другие.

В своих воспоминаниях генерал – полковник Е.И. Смирнов, бывший начальник лечебно-санитарного управления Красной Армии, ставший после войны Министром здравоохранения СССР - очень высоко оценивал значение Тамбовской госпитальной базы. «Раскрыть несоразмерную возможностям стационарную сеть и обеспечить продуктивную деятельность 145 эвакогоспиталей в непосредственной близости к фронту - это огромная стратегическая задача, которая была успешно решена в кратчайшие сроки».

В 1987 году мне удалось встретиться с Ефимом Ивановичем. Эта встреча произошла в Барвихе, реабилитационном центре Кремлёвской больницы, куда я приезжал, чтобы навестить своего друга Ушакова Бориса Сергеевича, бывшего заместителя Министра  химического машиностроения СССР. Этот  человек всегда поддерживал все мои начинания по строительству больничного комплекса  и, в этот раз, я привёз для показа альбом фотографий. Он был очень растроган, увидев снимок памятника посвящённого медикам – участникам Великой Отечественной войны и тотчас повёл меня  к самому Ефиму Ивановичу Смирнову, проходивший курс лечения в этом же санатории. Мы показали ему альбом с фотографиями, и он пришёл в неописуемый восторг, увидев наш великолепный памятник «Подвигу медиков в Великой Отечественной войне». Он долго рассматривал снимок.  Потом, позвал жену и, обращаясь к нам, сказал: «вот полюбуйтесь, мы, в Москве не можем установить  такой памятник, хотя ветераны-медики, буквально забросали Правительство письмами о том, что пора увековечить память медицинских работников, не вернувшихся с полей сражений и их поистине героический труд в годы войны, а в маленьком Тамбове нашли средства и возможность установить первый в СССР, памятник». Затем  он поднялся и, обняв меня, сердечно поблагодарил. Получение  такой высокой  оценки от человека, возглавлявшего  всю медицину в годы войны, я посчитал  для себя высокой честью.

 

IV. Еврейская община в годы войны

 

К началу войны еврейское национальное меньшинство в Тамбовской области составляло не многим более 2 тысяч человек, но уже к ноябрю 1941 года эта численность удвоилась за счёт непрерывного потока беженцев из западных районов страны. Фактически это массовое перемещение народных масс, назвать плановой эвакуацией никак нельзя. Люди бежали без оглядки, прослышав из неофициальных источников информации о бесчинствах немцев  в зонах оккупации, не зная заранее конечного пункта  своего мучительного вынужденного бегства. К великому сожалению, официального предупреждения властей о беспримерных жестокостях немцев по отношению к евреям не было, поэтому многие семьи принимали решение бежать, буквально, в последние  минуты, не успев взять с собой самое необходимое. Да, и когда было предупреждать, ведь ещё  каких-то месяца полтора-два тому назад очень громко воспевалась советско-германская дружба. Тогда в различных СМИ говорилось о древней культуре Германии, страны великих мыслителей Канта и Маркса, бессмертных поэтов и писателей Гёте, Шиллера и Гейне, всемирно известных композиторов Бетховена и Моцарта. Поэтому немало евреев не услышав официального предупреждения об опасности от  государственных мужей, не доверяя слухам, принимали решение не трогаться с места. Они оставались, полагаясь на эту самую древнюю германскую культуру и, как известно, обрекли себя на погибель.

Совершенно очевидно,  что своевременная, официальная, правдивая информация  о надвигающейся опасности спасла бы сотни тысяч евреев от уничтожения. Ведь правительство СССР и лично товарищ Сталин были прекрасно осведомлены о трагедии «хрустальной ночи», жутких погромах и бесчинствах фашистов в оккупированных странах и, что бы им стоило, ради спасения своих сограждан, организовать плановую эвакуацию или, хотя бы заранее  известить о грозящей им смертельной опасности. Для этого, надо было проникнуться чувством сострадания к этому нацменьшинству, но такого качества у «великого кормчего», отродясь не отмечалось.

Правда, надо отдать должное руководству местных органов самоуправления, которые оперативно организовали приём эвакуированных граждан. Были созданы эвакокомиссии, в задачу которых входило приём и размещение по квартирам прибывавшие массы людей. Но некоторые беженцы сами искали контактов с общиной, потому как, были уверены, что евреи, где бы они не жили, они не оставят своих соплеменников в беде. И не ошибались. Еврейская община Тамбова приняла самое живое участие в судьбе беженцев, в подыскании жилья и работы, а также и сама помогала, оказывая, по мере сил и возможностей, материальную помощь. По рекомендации главы общины, тамбовские евреи брали к себе на постой семьи беженцев. Так, исполнялась главная заповедь Талмуда, которая гласит: "Все евреи в ответе друг за друга".

Наш дом, в первые годы войны никогда не пустовал, он служил прибежищем для многих беженских семей. Мне 12 летнему подростку припоминаются многие эпизоды, происходившие в те тяжёлые времена. Однажды, под вечер, осенью 1941 года к нам пришла женщина с ребёнком. Она назвалась беженкой, по фамилии, если не ошибаюсь, Сидлер, а по имени Рая. Одета она была в лёгонький пиджачок, а на ногах летние туфельки. Девочка, ей было в то время 6 лет, тоже была одета не по сезону. У неё был врождённый дефект - отсутствовала левая кисть. Сейчас, я уж не припомню в деталях горестный рассказ Раи, о том, как они бежали с мужем и ребёнком из Житомира, когда немцы уже входили в город, не успев взять с собой, самое необходимое из одежды. Со слезами на глазах она рассказывала о том, как  беспрерывно пролетали на бреющем полёте немецкие самолёты и стреляли из пулемётов по бредущим в изнеможении детям и старикам и, как в дороге, в толпе, невероятной толчее, она разминулась с мужем и была вынуждена, без копейки денег добираться до Тамбова. Уже на вокзале она стала искать людей, которые ей бы могли подсказать адрес кого-либо из еврейской общины, но такие не попадались и только на следующий день, она вышла на человека, который дал ей наш адрес. Видя страдания этой молодой женщины, я решил, во что бы, то ни стало, помочь ей отыскать  мужа. Я каждый день, после школы, забирал с собой девочку, и мы шли на вокзал. Я брал её за здоровую ручку, просил обнажить "культяпку" и держать её у груди. Таким манером, мы проходили вдоль всех вагонов останавливающихся на вокзале поездов. Мне казалось, отец девочки, должен проезжать мимо Тамбова и, стоя у окна, он, непременно должен был увидеть свою дочь…, но, увы, чудес на свете не бывает.

По мере приближения линии фронта к Тамбову, стали собираться в дорогу и местные жители и те, которые прибыли сюда недавно, надеясь здесь обрести покой и спасение. К лету 1942 года из города выехали почти все еврейские семьи. Оставшихся можно было посчитать по пальцам одной руки. Среди этих "смельчаков" была и наша семья. Впоследствии моя мама говорила, что она взяла на себя непомерную ответственность - остаться в прифронтовом городе с тремя детьми - это был огромный риск. Ведь немцы были на расстоянии двухдневного танкового перехода

К концу войны многие евреи возвратились из эвакуации, и, казалось бы, должен был наступить конец мучениям, но, увы, они только начинались. Прежде всего, надо было обустроить новое место жительства, ведь многие из отъезжавших своё жильё потеряли. Всё это было сопряжено со значительными трудностями, ибо казённое жильё не строилось, а дома стоили очень дорого, поэтому покупалась малая часть частных строении. Устроиться на работу, практически, было невозможно, ибо почти все предприятия, работавшие на оборону, сворачивали производство. Многие из вернувшихся продолжали заниматься кустарным производством, чтобы заработать деньги на содержание семьи и на учёбу детей.

Мы не располагаем достоверными данными о количестве членов еврейской общины Тамбова ушедших в армию и не вернувшихся с полей сражений, однако в городе, практически, не было семьи, которая не провожала бы в действующую армию своих  близких и родных. И многие, в последствии, не досчитались их в своих рядах…

 

 V. Подвигу медиков - достойная память!

 

В музее истории медицины Тамбовского края участие медицинских работников в Великой Отечественной войне отражено в отдельном зале (№ 4), в котором разместились 6 стендов расположенных по разделам:

работа медиков в формированиях Действующей Армии;

в тылу у врага;

работа медиков на местной госпитальной базе

Буквально в первые дни войны, исполняя свой гражданский долг, 40% медицинских работников ушли в Действующую Армию с тем, чтобы непосредственно на полях сражении, в медсанбатах, эвакогоспиталях оказывать максимальную помощь раненым воинам. На стендах представлены фотографии врачей, медсестёр, санинструкторов прослуживших с первых до последних на фронте или в непосредственной близости от него, их документы, правительственные награды, личные вещи и хирургические инструменты, которыми была спасена не одна сотня жизней раненых.

Один стенд посвящен участию тамбовских медиков в партизанской войне против фашистов.

Три стенда отражают деятельность местной госпитальной базы.

На стендах представлены уникальные экспозиции: на двух фотографиях запечатлены все ведущие хирурги, участвовавшие в работе I-ой конференции фронтовых хирургов проводившейся  в эвакогоспитале № 1189/5354 (здание школы № 19), в которой принимали участие главный хирург Красной Армии Н.Н. Бурденко и все его заместители. Заведующий кафедрой II МГМИ профессор М.М. Левит заверил нас в том, что эти фотографии уникальны, т.к. в дальнейшем собрать столь видных представителей военной медицины больше не удавалось.

 

Рис. 7.  В зале Великой Отечественной войны музея истории медицины

Неизменный интерес у посетителей музея вызывают экспозиции отражающие жизнедеятельность в Тамбове крупного учёного, замечательного хирурга, консультанта госпиталей профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого, а также показ здания эвакогоспиталя

№ 1108 (здание Пединститута), где в августе 1942 года был развернут первый в СССР госпиталь для партизан. Тут же фотографии руководителя партизанского движения на Украине, легендарного С.А. Ковпака и известного писателя А.С. Новикова–Прибоя среди раненых партизан и сотрудников госпиталя. 

Согласно решению облисполкома № 77/17 от 21 мая 1979 года все здания, где размещались в годы ВОВ эвакогоспитали, должны быть обозначены памятными досками с указанием номера. Сотрудники музея, преодолевая финансовые трудности, решили эту задачу, а руководство завода “Тамбоваппарат“ совершенно бескорыстно изготовили эти памятные доски.

 

Рис. 8.  В зале Великой Отечественной войны музея истории медицины

 

Не все медицинские работники, ушедшие в действующую армию, вернулись с полей сражений. На протяжении 25 лет сотрудники музея, с помощью энтузиастов-общественников, занимаются поисковой работой. К сегодняшнему дню было установлено более 300 фамилий врачей, фельдшеров, медицинских сестёр, санинструкторов, санитаров погибших в годы Великой Отечественной войны.

К 40-летию Победы, в 1985 году у здания музея был установлен первый в России памятник, посвящённый подвигу медиков в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.

Автор – талантливый скульптор, заслуженный художник РСФСР К.Я. Малофеев в содружестве с архитекторами А.С. Куликовым и О.П. Быстрозоровой создали великолепный памятник, реалистично отражающий один из эпизодов войны: в развалинах дома медсестра оказывает помощь раненому воину. Памятник стал местом встречи ветеранов войны, ибо он восславляет не только тех, кто погиб в огне сражений, но и тех, кто трудился, не зная отдыха, в госпиталях, в вагонах санитарных поездов, на кухнях и прачечных.

Рис.9 Памятник «Подвигу медиков в Великой Отечественной войне. Скульптор К. Малофеев

 

В день Победы и в день медработника стало традицией возлагать на постамент цветы.

В августе 1993 года городской больнице, которой я руководил 32 года, по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия  II,  было присвоено имя Архиепископа Луки, в октябре 1994 года перед новым хирургическим корпусом ему установлен памятник.

 


   


         
___Реклама___