Ambrosimov1.htm
"Заметки" "Старина" Архивы Авторы Темы Отзывы Форумы Ссылки Начало
©"Заметки по еврейской истории"
Май  2006 года

 

Игорь Абросимов


Понимание и терпимость, раскаяние - но не осуждение

Открытое письмо Евгению Берковичу по поводу его книги "Банальность добра"



     Глубокоуважаемый г-н Беркович,

с некоторым опозданием прочел Вашу книгу "Банальность добра", изданную в 2003 году. Рассказы о жертвах и Праведниках Холокоста нельзя читать без настоящего душевного волнения. Даже то, что хорошо знакомо по кинофильмам, как например, история женского бунта на улице Роз в Берлине или испытания, выпавшие на долю пианиста Шпильмана, переживаешь вновь, читая Ваши документальные очерки и узнавая много знаменательных подробностей. Сильная сторона Вашего творчества - умение живо и нестандартно рассказать о человеческих судьбах в непростых и трагических жизненных обстоятельствах.

     Однако, историко-публицистическая (назовем это так) направление Вашей работы вызвало у меня ряд вопросов, и я хотел бы поделиться в этом письме некоторыми своими мыслями по поводу прочитанного.

     Начну с очерка "Восемьдесят один день страха: История несостоявшейся депортации". В нашей чисто русской семье эти дни были тоже днями страха, потому что "дело врачей" не было чисто еврейским делом, вернее, не было только еврейским делом - оно задевало каждого из нас. Я учился тогда уже в девятом классе, и почти каждый день находил в центральной газете "Правда" и в местной газете "Бакинский рабочий" фельетоны о ворах, взяточниках, расхитителях социалистической собственности, героями которых являлись исключительно евреи. Если по фамилии можно было как-то сомневаться, еврей герой этого фельетона или нет, то обязательно приводилось его полное имя и отчество, которое сомнений уже не вызывало. Вскоре после публикации сообщения ТАСС о врачах-отравителях к маме зашла ее хорошая знакомая, врач, которая в слезах рассказала о том, что на приеме в поликлинике одна из ее постоянных пациенток устроила скандал с публичными обвинениями в преступном лечении, а главврач в тот же день назначил проверочную комиссию, сказав при этом, что не может поступить иначе, учитывая ее национальность.

     Кто еврей, а кто нет в нашем классе бакинской мужской средней школы знали все. И не потому, что я или мои одноклассники придавали этому особое значение. Национальность даже очень хороших знакомых волновала лично меня так мало, что я вспоминал или задумывался о ней только по очень конкретным поводам, как например, в случае с маминой знакомой-врачом. Но в классном журнале, который иногда оставался на учительском столе во время перемены и который мы все с интересом рассматривали, на последней странице против каждой фамилии, наряду с другими данными, значилась национальность. И в разговорах за многие годы совместной учебы принадлежность к евреям также не могла не высказываться. Могу свидетельствовать, однако, твердо и определенно, никаких намеков на неприязненное отношение по признаку национальности среди нас не было, ни к евреям, ни к армянам, ни к азербайджанцам, ни к русским. А когда грянуло "дело врачей" мои одноклассники его как бы не заметили. Мы, помню, говорили и яростно спорили на любые темы, в том числе и весьма актуальные, обсуждали газетные новости, рассказывали друг другу о том, что кто видел или читал. А тут - полное молчание. Но зато после смерти Сталина и освобождения врачей все заговорили... Факты и предположения, то более-менее достоверные, то совершенно вздорные, излагались со всеми подробностями. Помню, как один из нас стал рассказывать о методах, которыми из подследственных вырывали признательные показания, причем, гораздо позже я убедился, что рассказ нашего товарища был очень близок к истине. И это в апреле 1953 года! И я понял, почему все молчали раньше. Солидаризироваться с властью не хотелось, дома намеками и умалчиваниями, а где и прямо, сыновьям разъясняли, что к чему, во всяком случае, подавляющему большинству разъясняли. Ну а высказывать крамольные мнения никто, конечно, не решался - держать язык за зубами советская власть научила и старого, и малого.

     Мои родители никогда не произносили дома при мне антисталинских и антисоветских речей, не обсуждали со мной "острых" тем. Мама с детства наставляла меня не говорить о "политике" при посторонних и объясняла, почему это смертельно опасно для всей семьи. Уже из этих "почему" становилось ясным отношение родителей к окружающей нас действительности. Тем более, папа часто не выдерживал и с досадой бросал какую-нибудь острую реплику, когда по радио особенно славословили в адрес "любимого вождя и учителя". Но в январе 1953 года, в день, когда страну проинформировали о "деле врачей", мама посчитала своим долгом убежденно сказать примерно следующее: "Такое уже мы переживали. До войны профессор Плетнев, врачи Казаков и Левин обвинялись в отравлении высокопоставленных пациентов и были уничтожены... Я не верю, что врачи могут так поступать, я уверена, что все это ложь". А вечером в тот же день к нам неожиданно зашла мамина коллега - учительница музыки и весьма возбужденно стала выражать свое негодование врачами-отравителями. Мама и папа молчали. Наконец наша гостья сказала следующее: "Ну хорошо, Коган, Вовси... Но Виноградов, русский человек, ему-то чего было нужно?". Папа встал и, молча, с мрачным видом вышел в другую комнату, закрыв за собою дверь. Мама молчала по-прежнему, что, вероятно, насторожило гостью - обычно с ней поддерживали разговор и подавали чай. И гостья в растерянности покинула наш дом. "С ней надо быть очень осторожной", - сказала мне мама.

     Вы с оправданной горечью пишете, что защитников у евреев в нашей стране в те годы не нашлось. Поведение моих родителей нельзя, конечно, назвать действенным протестом, тем более, актом защиты. Но неужели непонятно, что протесты любой формы, даже такое вот демонстративное поведение, какое допустили мои папа и мама, если бы на них только донесли, неминуемо влекли за собой самые тяжкие последствия. В таких случаях человека стирали в лагерную пыль. И моих товарищей по классу, которые молчали, усвоив с помощью родителей нехитрую науку выживания, но не присоединялись к гонителям, и их родителей также нельзя упрекнуть в аморализме. Уважаемый мною Илья Эренбург, несколько позже много сделавший для духовного формирования нашего поколения, начиная с публикации повести "Оттепель" и кончая известными воспоминаниями "Люди, годы, жизнь", придерживался, по всей вероятности, точно такой же модели поведения. Он подписал (да, подписал!) неопубликованное открытое письмо в "Правду" по поводу "дела врачей" (на этом письме я остановлюсь ниже) и никак не протестовал против волны антисемитизма, захлестнувшей страну. Хотя возможности у него были большие, гораздо больше, чем у любого советского человека. Эренбург, известный писатель и публицист, член Всемирного совета мира, депутат Верховного совета СССР, ездил по всему свету, давал интервью, выступал с лекциями, публиковал статьи в западной прессе. В те самые дни и часы, когда в застенках МГБ палачи измывались над престарелыми врачами, а в магазинных очередях оскорбляли "лиц еврейской национальности", он заявил при получении международной Сталинской премии мира: "Каково бы ни было национальное происхождение того или иного советского человека, он, прежде всего патриот своей Родины и он подлинный интернационалист, противник расовой и национальной дискриминации, ревнитель братства, бесстрашный защитник мира". На календаре стояла дата - 27 января 1953 года (сообщение ТАСС появилось в газетах 13 января, самое время сделать вид и показать Западу, что с евреями в СССР все в полном порядке...)

     Судя по фотографии, опубликованной в Вашей книге, Эренбург не был посторонним человеком в Вашей семье. Поэтому Вам судить прав ли я, характеризуя таким образом его тогдашнее поведение. Но упрек Ваш в адрес простого народа, упрек в поголовном равнодушии к судьбам гонимых я принять не могу. Точно так же и по той же причине не могу согласиться с аналогичным упреком в адрес народов Европы. Вы утверждаете в очерке "Праведники мира в ландшафте Холокоста", что 250 тыс. (!) евреев, спасенных этими Праведниками, слишком мало на фоне 6 млн. погибших и несравнимы количество Праведников (от 100 до 250 тыс. по разным оценкам) с "миллионами европейцев, которые могли помочь евреям, но не сделали этого". Согласен, число спасенных значительно уступает количеству жертв, а количество Праведников численности взрослого населения Европы. Однако, нельзя не признать, что в сложившихся обстоятельствах и эти цифры выглядит более чем внушительно. Мне не совсем понятно, как это Вы сегодня берете на себя смелость решать, могли ли стать тогда спасителями или не могли те самые миллионы европейцев? Этические оценки в данном случае не могут быть столь категоричны хотя бы потому, что как следует из материалов вашей же книги, спасители шли на смертельный риск, обрекая на безусловную гибель не только себя, но и всю свою семью, своих родных и близких. Нельзя требовать такого единодушного коллективного самопожертвования со стороны миллионов рядовых обывателей.

     Коллективная вина, лежащая на поколении немцев за Холокост, добавлю - и не только за Холокост, но и за все нацистские преступления в целом, о которой говорил К. Ясперс (Вы приводите эти слова в подтверждении своего обвинения), действительно существует. Однако, вина эта и слова эти не следует использовать как обвинение. Признание коллективной вины надо рассматривать исключительно как акт раскаяния, который ни в коем случае нельзя инструментализировать! "То, что мы живы, и есть наша вина", - разве подобный крик души можно предъявлять в виде обвинительного вердикта всему народу?

     Не кажется ли Вам, г-н Беркович, что всем нам было бы гораздо полезнее и плодотворнее для души не обличать миллионы людей, живших в первой половине прошлого столетия, а каяться в своих собственных подобных же грехах? Мы то с Вами жили во времена вполне вегетарианские, но почему-то не протестовали открыто против произвола властей, не вступались за честь и достоинство униженных и оскорбленных. Были такие люди где-то рядом, но их насчитывалось так мало, как всегда и везде очень и очень мало! И, к сожалению, ни меня, ни Вас среди них не было. За подпись под протестным письмом, за собственноручно написанное протестное письмо, за выступление на собрании в своем "трудовом коллективе" нас в то время уже не стерли бы в лагерную пыль, не посадили бы в тюрьму, и даже не отправили бы в ссылку. Ну, понизили бы в должности и лишили премии, ну выгнали бы с работы в худшем случае, ну вычеркнули из очереди на получение квартиры, ну еще какую-нибудь гадость придумали... Вот и получается, что мы с вами уж точно были сознательными и почти добровольными соучастниками преступлений коммунистического режима, существовавшего в СССР, и никакими оговорками тут не поможешь. А вот представители поколения наших родителей вполне заслуживают снисхождения. Не все, конечно, но очень и очень многие, кто не доносил, не предавал, не отказывал в моральной и материальной помощи попавшим в беду друзьям, кто помнил, наконец, навсегда исчезнувших и со слезами на глазах хоть изредка в самом узком кругу вслух вспоминал о них добрым словом... Так что морализаторством заниматься публицисту следует, по моему мнению, очень и очень осторожно, надо стараться по мере сил настраивать своего читателя на чувство понимания ближнего своего.

     Как Вы, наверное, заметили, "дело врачей" и все, что с ним связано, ни тогда, ни сейчас не оставляет меня равнодушным. Поэтому то, что я прочел в Вашем очерке, меня несколько разочаровало. Вы повторяете мифы, которые я слышал еще в середине 1950 годов, когда рассказывали о письме ведущих общественных деятелей-евреев с просьбой к правительству переселить еврейский народ в Биробиджан и оградить его тем самым от справедливого гнева советских людей, когда рассказывали о барачных городах в тайге, где должны были жить евреи и о сотнях эшелонов, которые сосредотачивались вблизи крупных городов в ожидании погрузки депортируемых... Но с тех пор прошло столько лет! В начале девяностых были открыты архивы и специалисты-историки убедились, что, несмотря на периодические чистки архивных фондов, следы преступлений всегда и во всех случаях остаются. Если не прямые, то достоверные комплексы следов косвенных. И подробности Катынской трагедии, унесшей тысячи жизней, и гибель одного-единственного человека Р. Валленберга запечатлены в истории документально. Так неужели грандиозную работу по подготовке к депортации миллионов евреев, которая вот-вот должна была начаться, возможно было скрыть? В этом можно убедить только человека сверхнаивного, либо того, кто очень хочет в это поверить. Да, следы все равно остаются, в этом убедились сегодня и палачи, и жертвы. Ссылки на работы Ф. Лясса и З. Шейниса выглядят тут совершенно беспомощными, т. к. работы эти не могут рассматриваться как сколько-нибудь надежные исторические источники. При этом в современной российской исторической литературе имеется серьезное исследование Г. Костырченко "Тайная политика Сталина: Власть и антисемитизм", где всесторонне и добросовестно данный вопрос освещен. Конечно, историческая наука это не математическая физика и не популяционная генетика, каждый считает себя специалистом в области истории, поэтому невнятных и несерьезных публикаций здесь достаточно. Но мне кажется, любой серьезный публицист, пишущий на исторические темы, должен чувствовать научную достоверность и глубину той или иной концепции, того или иного вывода, на которые опирается в своих рассуждениях. Историческая наука только на первый взгляд выглядит такой простой и понятной, на самом деле настоящий добросовестный ученый-историк вкладывает в свой труд не меньше квалификации, общей культуры, опыта и научной интуиции, чем любой другой ученый любой отрасли науки. И подменять ученого-историка писателю-публицисту весьма рискованно. Меня озадачивает, почему, имея на руках книгу Костырченко (на нее есть ссылка по другому, совершенно второстепенному и необязательному поводу, искажающая, кстати, позицию этого ученого), Вы предпочли строить свое видение событий на изживших себя мифах полувековой давности, на антинаучных по своей сути основаниях?

     Еще большее удивление вызывает приводимый Вами неудачно кем-то сфальсифицированный фрагмент открытого письма представителей еврейской общественности в газету "Правда" и комментарий к этому письму в целом. Подлинный текст письма, даже два его варианта (первый, составленный секретарем ЦК Михайловым, и второй, преданный его автором гл. редактором "Правды" Шепиловым в ЦК тому же Михайлову 20.02.53) вместе с подписным листом, где стоят, в том числе и подписи И. Эренбурга и М. Рейзена, которые по народной молве, повторенной Вами сегодня, якобы подписывать отказались, давным-давно извлечены из архива и стали достоянием исторической науки. Вы же отвергаете, как я понял, эти данные. Почему? На основании анализа подлинного текста и его изменений от первого варианта ко второму, который за несколько дней до смертельной болезни был также Сталиным отвергнут, а идея письма похоронена окончательно, возможно сделать очень интересные выводы.

     Не могу не остановится на некоторых проблемах, связанных с христианской религией и затронутых в Вашей книге. Сразу оговорюсь, что по своему мировоззрению являюсь атеистом, а в последние годы позволяю самонадеянно причислять себя к сознательным и последовательным атеистам, которые в отличие от первых не только лишены религиозной веры, но и обладают вполне определенным мировоззренческим багажом, позволяющим найти в своей душе необходимый ответ на любой, самый трагический вызов нашей жизни. Однако, я отношу религию к важнейшим факторам человеческого общественного устройства, значение и влияние которого на самые разные стороны повседневной действительности трудно переоценить. Именно поэтому, несмотря на личную отстраненность от какого-либо религиозного течения, с интересом и заинтересованно отношусь к религиозным и особенно религиозно-политическим проблемам. Из Вашего очерка "Праведники мира в ландшафте Холокоста" я узнал, что "расистский антисемитизм немецкого нацизма следует рассматривать в преемственности с христианским преследованием евреев". Такая методология неизбежно приводит к выводу (очерк "Грех антисемитизма"), будто "Священное Писание содержит опасный заряд антииудаизма". Более того, Ваша оговорка, что "было бы неверно считать христианство единственным источником ненависти к евреям, а Евангелие - прямой причиной Освенцима" лишь указывает на то, что они источником ненависти и причиной Освенцима, безусловно, являются, хотя и не единственными. Тем более, "многие антиеврейские инициативы Гитлера реализуют заветы Лютера" (?!).

     Христианские церкви, при этом, как Вы пишите, ничего не сделали для противодействия Холокосте, а публичные и демонстративные молитвы за еврейских братьев пастора Бернгарда Лихтенберга, поплатившегося за свою деятельность жизнью, "остались гласом вопиющего в пустыне". Однако, по Вашим же словам, "история знает примеры героического и самоотверженного поведения священников и простых христиан, спасавших евреев от фашистского уничтожения". Так значит, вовсе не "гласом вопиющего в пустыне" были молитвы Лихтенберга! Да, к сожалению, как и Праведников среди мирян, слишком мало героев оказалось в церковной среде, и "море фактов свидетельствует о равнодушии и бездействии церкви во время массовых убийств евреев". Что тут можно добавить? Я уже высказывался выше по вопросу о личной ответственности человека, а деятели церкви такие же люди, за бездействие в обстановке репрессивного насилия преступного режима. Добавлю только, что, по моему мнению, вопрос может стоять лишь о покаянии. Но обличать, осуждать деятеля церкви допустимо только в случае прямого участия в преступлениях, либо призывов к совершению таких преступлений. Тем более, недопустимо осуждать всех без разбора, клириков и мирян только за принадлежность к христианской религии.

     Таким вот способом христианская религия и христианская церковь объявляются впрямую виновными в преступлениях германского нацизма, чуть ли ни идейными вдохновителями Холокоста. Правда, однако, состоит в том, что нацисты не опирались на христианское вероучение, движущей основой их антисемитизма, и это общеизвестно, была расовая теория, которая изложена в известных "трудах" Гитлера и Розенберга. Более того, нацисты являлись идейными противниками религии и церкви и принципиально не нуждались и отвергали пасторское напутствие. Штурмовиков и эсесовцев воодушевляли и конкретно направляли на совершения преступлений фюрер и его подручные. Поэтому "антихристанский заряд" ваших очерков можно объяснить только личной предубежденностью.

     Приведу еще одну цитату, которая созвучна по смыслу с другими местами Вашей книги (замечу, кстати, что все свои вопросы я старался формулировать не на основе случайных и "проходных" фраз и замечаний, промелькнувших в тексте, а на основе узловых Ваших мыслей и тезисов, повторяемых многократно в той или иной интерпретации): "Большинство преступников Холокоста были крещеными христианами, которые венчались и крестили своих детей в христианской церкви... Современные христиане начинают признавать то, что давно говорилось в еврейской среде: во время Второй мировой войны евреев убивали люди христианской веры и происходило это в сердце христианской Европы". (с. 84). Для меня подобные высказывания являются принципиально неприемлемыми, точно так же, как утверждения, циркулирующие в среде российских антисемитов, будто кровавые преступления революции против русского народа совершали евреи-комиссары и евреи-чекисты. Более того, мне кажется, что оба эти утверждения - кальки с единого образца, продукт вполне определенного способа мышления. На подобные пассажи может быть только один достойный ответ - преступниками Холокоста являлись не христиане, а нацисты-безбожники, а преступления в годы революции против русских, украинцев, татар, евреев, грузин совершали не евреи-комиссары и евреи-чекисты, а преступники-коммунисты. По моему твердому убеждению все иные рассуждения способствуют лишь поддержке национально-религиозного отчуждения людей.

     Что же касается "антииудаизма" Священного Писания и связанных с этим проблем, то и тут, по-моему, все обстоит не совсем так, как изложено в Вашей книге. Любому непредвзятому человеку понятно, что тексты, написанные почти два тысячелетия назад, не могут восприниматься этически безупречно сегодня. Это касается не только христианских текстов, но и священных текстов иудеев и мусульман. Вам не кажется, что и в Библии, священной книге иудеев и христиан, можно найти немало странных с современных позиций фрагментов? Что же произойдет, если представители разных религий начнут требовать внесения изменений в священные тексты?! Хорошо представляя себе все это, Вы делаете неправильный с моей точки зрения вывод, что "положение с теологическим антисемитизмом (уже не антииудаизмом, а с антисемитизмом - мое прим.) представляется безвыходным".

     Почему же так пессимистично? Христианские церкви, и Вы пишете об этом, осуждают сегодня антисемитизм, деятели церкви наставляют свою паству в духе уважения к иным религиям. И общество должно всячески поддерживать эти положительные тенденции, которые, не сомневаюсь, набирают и будут набирать силу. Не надо забывать при этом, что живем мы сегодня не в средневековой Европе, современное общество за прошедшие столетия достигло значительного уровня секуляризации во всех сферах жизни. Поэтому европейская цивилизация, имея христианские корни, носит вполне светский характер. Верующие христиане сегодня в своем подавляющем большинстве совершенно не похожи на ограниченных фанатиков прошлого, для которых буква Священного Писания являлась руководством в жизни. Верующий христианин - это тот же свободный европеец, он склонен сейчас реагировать не на букву, а на глубинное содержание религиозных идей. И поэтому проблемы с "антисемитизмом" религиозных текстов представляются мне во многом искусственно созданными. Что же касается нацизма, сотворившего Холокост, то человеконенавистнические и расистские плоды произрастают не только из европейских корней, а нацизм и христианство, как я уже писал выше, феномены совершенно и принципиально различной природы.

     Не надо только подогревать страсти, если вдруг в высказываниях каких-то иерархов кому-то покажется что-то не так сформулированным. Вот Вы, например, возмущаетесь как публицист и приверженец иудаизма, что в Ватиканской энциклике 2000 года "отвергается любая идея иного пути к Богу, чем через Иисуса Христа". С позицией Ватикана не могут, конечно, согласиться иудеи и мусульмане, но понимание этой позиции необходимо. Что еще может говорить глава христианской католической церкви, на какие иные пути к Богу указать своей пастве как на истинные? И чем такое заявление может оскорбить иудеев, к примеру? Терпимость и понимание - необходимые условия нормальной общественной и религиозной жизни в наши дни, когда рядом живут представители разных религий и национальностей.

     Пусть себе в священных книгах остаются нетронутыми традиционные тексты, современный человек при помощи церковных наставников и светских лидеров должен понять и понимает, почему появились там неприемлемые ныне положения и что означают они сегодня исторически. Главное, проявить понимание и терпимость и не основывать диалог религий на стремлении доказать христианам, к примеру, ущербность и неприемлемость Евангелия. Для искренне верующего человека это оскорбительно. Не надо трепать также имя великого Лютера, основателя одной из самых многочисленных мировых церквей. В его высказываниях пятисотлетней давности, наряду с неприемлемыми сегодня мыслями и положениями, содержится нечто, до сих пор воодушевляющее миллионы людей. Не надо оскорблять их глубокие религиозные чувства! Тем более, лютеранская евангелическая церковь, как никакая другая, вносит неоценимый вклад в дело всеобщего взаимопонимания. И это не случайно, а заложено в самих основах лютеранского протестантизма.

     А теперь позволю себе замечание, призванное разрядить напряженную полемичность этого письма. Мы с вами воспитаны на русских культурных традициях. Традиции эти были заложены еще в XVIII веке, получили бурное развитие в веке XIX и начале ХХ, а при советской власти, несмотря на известные всем невосполнимые трагические потери и утраты, стали доступны для самых широких слоев населения. Исторически сложилось таким образом, что ближайшие предки многих нынешних наших современников - евреев, жившие еще в дореволюционной России, также выросли и получили образование именно в русских культурных традициях. Недаром самых талантливых из них справедливо называют крупным или выдающимся, иногда великим русским ученым, художником, музыкантом, я уже не говорю - писателем или поэтом, если писал он на русском языке. Не мне судить, хорошо ли, что так сложилось, да и не в этом в данном случае дело. Дело в том, что для всех этих людей одним из решающих факторов нравственного формирования стала русская классическая литература. Не буду Вам пояснять, какое значение всегда имела именно в России литература в частной и общественной жизни. "Пушкин! Тайную свободу пели мы вослед тебе! Дай нам руку в непогоду, помоги в немой борьбе! Не твоих ли звуков сладость вдохновляла в те года? Не твоя ли, Пушкин, радость окрыляла нас тогда?", - писал в 1921 году умирающий А.Блок. Так вот, и у Пушкина, и у Гоголя, и у Достоевского, и даже у Чехова, у кого больше, у кого меньше, находятся образы, мысли и высказывания, которые сегодня можно назвать антисемитскими. Так что же, исключить русскую классическую литературу из сферы интересов русскоязычного еврея, а заодно и из сферы интересов чисто русского человека, дабы не заражать его ядом ксенофобии? Если так, то следует вообще отказаться от русского культурного наследия, потому что без русской классической литературы наследие это обесценивается. Но ближайшие предки наших нынешних современников - евреев вопрос так не ставили, не ставили его подобным образом и передовые русские люди. Надеюсь, и сегодня такая постановка вопроса невозможна. Невозможна потому, что читатель Пушкина и Достоевского, будь он русским, евреем, калмыком или тунгусом должен понимать и, надеюсь, понимает, в какие времена появилось у этих писателей все это, неприемлемое сегодня. Он не должен "опрокидывать" и, надеюсь, не "опрокидывает" взгляды их и суждения по "еврейскому вопросу" на наше время, а воспринимает в творчестве Пушкина и Достоевского те безусловные и бесценные духовные ценности, которые и определяют их значение для нашей культуры в целом и духовного формирования каждой отдельной личности.

     Мне кажется, с русской классической литературой в этом плане все обстоит точно так, или примерно так, как и с проблемами текстов Священного Писания. Нет тут особых проблем на самом деле!

     Проблемы, сложные и неоднозначные, не в текстах, но в жизни! Содействовать их решению, воспитывая себя сами, призваны, в том числе и мы с Вами. Мы должны учиться сами и своим примером учить других пониманию и терпимости, готовности не к осуждению, но к раскаянию. Нацизм, расизм, оголтелый национализм, религиозный фанатизм - вот то, что действительно достойно безусловного осуждения в нашей непростой жизни! Если же гвоздить и крушить обвинительным словом все и вся, то кроме вреда и озлобления ни к чему не придешь, но загонишь себя же в тупик.

     Последнее замечание, которое по логике должно было прозвучать первым. Название одного из Ваших очерков "Банальность добра", вынесенное к тому же на обложку книги, мягко говоря, коробит еще до начала чтения. Добро не может быть банальным. В соответствии со "Словарем русского языка", составленным С.И.Ожеговым, слово банальный означает - избитый, пошлый (других значений у этого слова нет). Добро не может быть избитым и пошлым, и такое словосочетание, даже как условно-образное, представляется мне некорректным.

     В заключение хочу поделиться одной мыслью, не очень может быть и оригинальной, по поводу Праведников. Тем более, тема эта является одной из главных и удачно освещенных в Вашей книге. Мне кажется, по справедливости в число этих людей нужно включить, хотя бы в нашем благодарном сознании, без увековечивания их имен в Яд-Вашеме, двадцать или тридцать миллионов советских людей (точной цифры не установить, наверное, никогда), в том числе многие и многие тысячи советских евреев, которые с оружием в руках в рядах Красной Армии, партизанских отрядов и подпольных групп сражались и героически пали в боях с нацистскими варварами, подлинными и единственными виновниками Холокоста, тех, кто ковал оружие победы и умер в тылу от голода и непосильного труда, тех, кто скончался от ран и болезней в госпиталях. Вечная им память! Без этих страшных народных жертв, без этого решающего вклада в победу союзники не смогли бы раздавить нацистскую гадину и "окончательное решение еврейского вопроса", означавшее тотальное и полное уничтожение всего европейского еврейства, в том числе большей части евреев, спасенных Праведниками, стало бы трагической реальностью.

     Прошу не сомневаться, что только лишь интерес, проявленный к Вашей работе, заставил меня потратить время для столь подробного изложения своих взглядов и оформления этого письма. Мною двигала весьма слабая, но все же надежда, что рассуждения по заинтересовавшим меня вопросам не пропадут даром, но в чем-то помогут живущему в одном со мной городе и увлеченно пишущему на русском языке человеку в его деле. Помогут хотя бы тем, что он еще раз убедится в своей востребованности. Форма же открытого письма, предложенная мною и Вами поддержанная, будет способствовать, надеюсь, более широкому и эффективному обмену мнениями, что также поможет в Вашей дальнейшей деятельности.

     Примите мои наилучшие пожелания успехов в Вашем творчестве.

     г. Ганновер (Германия)
     10 марта 2006 года

 

Послесловие редактора

Уважаемый господин Абросимов, благодарю Вас за подробное письмо и интерес к моей книжке. Я не буду подробно комментировать Ваш разбор последней, пятой ее части (отдельное спасибо за добрые слова о первых четырех ее частях). Многое, о чем Вы говорите, сказано у меня другими словами, и я согласен с Вами в оценке термина "коллективная вина". Это отмечали многие читатели. Например, в предисловии к книге Юрий Табак пишет:

 В самом деле, всегда найдутся, просто не могут не найтись разные люди – даже среди нацистов, даже не просто среди обычных солдат, а в элите нацистской верхушки. И вообще в немецком народе. В очень важной статье "Немецкий антисемитизм – правда и вымыслы" Беркович вполне аргументировано опровергает устоявшийся миф о каком-то особом антисемитизме немцев. И в этом он глубоко прав.
    История способна легко вертеть и каждым человеком, и целыми народами. Специфические социальные условия, совокупность культурных факторов, вовремя появившийся мощный харизматический лидер – и "народный дух" изменяется с калейдоскопической быстротой. Никто никогда ни от чего не застрахован. И история с трансформацией немцев – лишь эпизод, хотя и чудовищно кровавый, в цепи других подобных исторических эпизодов.

Более того, я считаю, что и категория "народ-праведник", официально принятая в Яд-Вашеме, не точная: см. мою статью "Норвежский триптих. Известны ли истории народы-праведники":

Норвежский триптих. Известны ли истории народы-праведники? Часть первая. Сопротивление

Норвежский триптих. Известны ли истории народы-праведники? Часть вторая. Катастрофа

Норвежский триптих. Известны ли истории народы-праведники? Часть третья. Солидарность

Заметка "Восемьдесят один день страха" о возможной депортации евреев после "дела врачей" написана за несколько лет до книги Г.В.Костырченко (в балтиморском журнале "Вестник", например, она была опубликована еще в 1999 году). С тех пор эта тема постоянно обсуждается на страницах нашего журнала, и сказать, что она окончательно закрыта, все еще нельзя. Вот только несколько ссылок на опубликованные статьи (другие Вы легко найдете по тематическому каталогу):

http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer1/Ljass1.htm

http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer2/Ljass1.htm

http://www.berkovich-zametki.com/Nomer23/Etinger2.htm

 http://www.berkovich-zametki.com/Nomer24/Lyass1.htm

http://berkovich-zametki.com/Nomer23/Kostyrchenko1.htm

http://berkovich-zametki.com/Nomer23/Sarnov1.htm

http://berkovich-zametki.com/Nomer12/Raz1.htm

http://berkovich-zametki.com/Ljass.htm

и др.

Основной же пафос Вашего письма вызван тремя моими заметками о роли христианства в Катастрофе европейского еврейства. Вместо ответа я просто сошлюсь на опубликованную у нас книгу Джеймса Керролла "Меч Константина" в прекрасном переводе Игоря Юдовича (за что ему еще раз низкий поклон). В этой книге эти проблемы рассмотрены куда обстоятельней, чем в моих заметках. Показательно, что выводы наши во многом сходны. Настоятельно рекомендую всем, кого занимают обсуждаемые вопросы, ознакомиться с этой книгой, впервые появившейся на русском языке на страницах "Заметок по еврейской истории".

Приведу в заключение отзыв одного из наших читателей о книге Керролла:

Работа Кэрролла «Меч Константина…» произведение замечательное. И если он встречен прохладненько (или даже просто не встречен - не замечен), то вина, безусловно, не в переводе.
Не хочу так же обвинять читающую массу в ленности или автора в сложности построения книги, в многократности повторов и т.д. и т.п. Выискивать недостатки в ком-то или в чем-то – дело абсолютно пустое.
Важнее отметить как факт несостоявшуюся встречу действительно удивительной книги с потенциальным читателем. И постараться как-то исправить это положение. Может быть, в самом деле, сама структура книги, обилие боковых линий, кажущихся необязательными, наконец, просто немалый ее объем отпугивают от нее в наш век скоростей и большой занятости. Может быть, в данном случае нужна какая-то разъяснительная работа.
В какой-то степени попробую внести свою небольшую лепту здесь.

Я безусловно вижу и заявляю, что «Меч Константина…» - вещь эпохальная. Подобных ей я пока еще не встречал.
И дело не в том, что автор-католик высоко оценивает иудейскую религию. В последнее время уже не редкостью стали заметные телодвижения даже высших иерархов христианства в сторону иудаизма – их признания, а иногда даже и покаяния.
Но «Меч Константина…» - не просто очередное признание или восхваление евреев и иудаизма. Впервые в этой работе я увидел действительно глубокий анализ причин многовекового расхождения христиан и иудеев и прослеживание динамики этого расхождения через века и страны.
Книга писана католиком ирландского происхождения, глубоко укорененным в своей религии, любящим ее и безусловно верящим в ее основы. И вместе с тем она пропитана глубокой болью за трагический религиозный разлад со своими иудейскими корнями. Разлад, заложенный еще в самом начале и до жути размеренно и поступательно раскручивавшийся по всей истории.
Автор с удивительной смелостью и великолепной логикой вскрывает все этапы этого расхождения, их причины, поводы и движущие силы. При этом он не ищет виноватых в противоположной стороне, обвиняет во всем не евреев, а исключительно свою сторону – католическую (а изначально – общехристианскую). И еще раз повторю – обвиняет не в поисках сенсации, не в желании как-то выделиться, а с действительной, глубокой болью, искренне переживая все случившееся.
И вместе с этим книга производит не только (а может, и не столько) эмоциональное воздействие на читателя. Но и в не меньшей степени – интеллектуальное. Понятно, что в вопросах веры нельзя говорить о каких-то безусловных доказательствах. И потому я воздержусь от утверждения, что автор что-то ДОКАЗАЛ. Тем не менее, подчеркну, что логичность его построений весьма убедительна и, похоже, неопровержима. Автор вскрывает такие исторические пласты, находит такие глубокие связи, что обосновать какие-то сомнения в правильности его построений, как мне кажется, просто невозможно.

Главные идеи, которые автор утверждает, по-моему, две:
1. Бессмысленно, безнадежно и никому не нужно стремление к искоренению иудаизма, к полной христианизации евреев. И очень плохо, что веками христиане этого не понимали.
2. Христианство может и должно жить и развиваться впараллель с иудаизмом – в ногу с ним, в поисках идеала к которому стремились как древнеизраильские пророки, так и Иисус.

И обе они мною – человеком как раз другой веры – безусловно полностью разделяются. То есть для меня лично в самих этих идеях не было откровения. Но зато в их историческом обосновании я почерпнул из книги Д.Кэрролла чрезвычайно много нового.

Вот только некоторые из этой книги исторические открытия - для меня, но думаю и не только для меня.
1. Иисус выступающий против Храма (точнее – против храмовых порядков) - это не противопоставление себя иудаизму, как принято было считать в христианстве, а только внутриеврейская борьба периферийного менталитета против столичной (Иерусалимской) элитарности
2. Антииудаизм и антифарисейство евангелий – не корневые качества первохристианства, а победа римской колониальной политики «разделяй и властвуй».
3. Апостол Павел – последовательный борец за внутриеврейский мир ("shalom"), понимаемый им не как победу одной точки зрения над другими, а как нахождение гармонии между ними всеми. И далее цитатой из книги: «…он никогда вообще не связывал смерть Иисуса с евреями - неординарный факт в свете описаний суда и казни в канонических Евангелиях»
4. Символика креста в христианстве появилась только после трех веков его существования - с императором Константином. Им же в виде царского указа введено представление о божественности Христа, а до того споры об том шли долгие и мучительные. (Вот так – теология из-под власти!)
5. Двойственность защиты евреев римскими папами в эпоху крестовых походов, т.е. противоречивость этой защиты по самой ее сути. В соответствии с Кэрроллом сформулировать ее можно примерно так (обращение какого-нибудь папы к рядовым христианам): «будьте к ним – евреям – милосердны, не убивайте их, хотя они, конечно, и убили нашего бога».
6. Практически то же самое повторялось и в эпоху кровавых наветов: папы очень старались научить простой народ отличать «НОРМАЛЬНЫй АНТИИУДАИЗМ» (евреи убили Христа) от «НЕ НОРМАЛЬНОГО АНТИСЕМИТИЗМА» (евреи используют кровь младенцев). Не получилось это тогда - научить различать! Но и до сих пор - уже в наш просвещенный век - это никак не получается. Почему бы так?
7. Перерастание духовного антисемитизма (антииудаизма) в расовый антисемитизм (т.е. изначальная вина крови, и не духа), оказывается, идет от инквизиции. То есть, опять же от церкви. Вот когда и кем был заложен фундамент Освенцима.
 

Вы пишете, уважаемый господин Абросимов: "Терпимость и понимание - необходимые условия нормальной общественной и религиозной жизни в наши дни, когда рядом живут представители разных религий и национальностей". С этим перекликается высказывание   богослова Ганса Кюнга:

"Нет мира между народами
Без мира между религиями.
Нет мира между религиями
Без диалога между религиями.
Нет диалога между религиями
Без изучения основ религий",

взятое эпиграфом к моей статье об иудео-христианском диалоге. Думаю, это хорошее подтверждение близости наших подходов к острым и неоднозначным проблемам, о которых Вы пишете.

Еще раз благодарю Вас, уважаемый господин Абросимов, и желаю Вам здоровья и благополучия.

Ваш Евгений Беркович

 


   


    
         
___Реклама___