Имя: Ориана Фаллачи. Год рождения: 1930. Место рождения: Флоренция, Италия. Политическая принадлежность: либерал. Религия: (прочерк). Профессия: писатель. Последняя графа в этой анкете в полной мере определяет не только профессиональную, но и человеческую сущность одного из талантливейших, бесстрашнейших и честнейших современников нашей эпохи, Орианы Фаллачи.
Ориана Фаллачи
"Я впервые прикоснулась к печатной машинке и полюбила
слова, которые появлялись по капле – одна за другой – и оседали на
белом листе бумаги... каждая капля становилась тем, что – будь оно произнесено
вслух – растворилось бы в воздухе, но словами положенное на бумагу, становилось
осязаемым – плохим ли, хорошим ли". А было это сразу по окончанию войны,
когда шестнадцатилетняя Ориана начала работать репортером в одной из флорентийских
газет. К тому времени Италия была освобождена от Муссолини и от предавших его
немецких "союзников". Фашизм и война для Фаллачи, как и для всей ее семьи, послужили
толчком к действию и сопротивлению, навсегда определяя не только политические
взгляды, но и нравственно-духовные ценности Орианы. Ее отец, Эдуардо Фаллачи,
возглавил итальянское антифашистское движение, а сама Ориана в возрасте 14 лет
принимала участие в операциях Армии Сопротивления. Антифашистское движение,
отец-герой, богатая национальная культура, красота Флоренции – вот то,
что, по словам Фаллачи, сыграло важную роль в ее формировании. И еще то, что
была "женщиной из бедной семьи", ведь женщине всегда "приходится сражаться
больше, значит, и думать больше, и творить", а "нищета – наилучший
стимул". Последнее явно перекликается со словами актера и режиссера Роберто
Беннини, создателя фильма "Жизнь прекрасна", произнесенные им во время церемонии
вручения Оскара: "Я хочу поблагодарить своих родителей за прекраснейший из
всех подарков – бедность"...
Пробы пера Орианы Фаллачи состоялись в 1939 году, когда
девятилетней девочкой она написала свои первые "наивные рассказики".
В шестнадцать начала работать репортером в газете "Il mattino dell'Italia"
(1946), затем в журнале "Epoca" (1951), а позже стала спецкором журнала "Europeo"
(с 1950-х). Ее статьи публиковались в "New Republic", "New York Times
Magazine", "Life", "La Nouvelle Observateur", "Washington Post", "Look", "Der
Stern" и "Corriere della Sera". Один из прекраснейших романов Фаллачи
"Человек" (вариант: "Мужчина"), посвящен Алекосу Панагулису, греческому борцу
против диктатуры, осужденному за попытку убийства диктатора Георгиоса Пападопулоса
и проведшему шесть лет в одиночной камере, специально построенной для него –
общей площадью "в три шага". Фаллачи познакомилась с Панагулисом в год всеобщей
амнистии, в 1973, навсегда полюбив его и став его верной спутницей. Но их счастье
продлилось не долго, так как всего три года спустя Панагулис погиб в автокатастрофе,
подстроенной его политическими врагами. "Это книга о герое, который сражается
в одиночку за свободу и правду, никогда не сдаваясь и погибая за это", пишет
Фаллачи о своем романе. После гибели единственного любимого человека, Фаллачи
полностью уходит в свое творчество, работая воистину по-спартански: "Я начинаю
работать утром (в восемь-полдевятого) и продолжаю до шести-семи вечера без перерыва.
То есть без обеда, без отдыха. Я курю больше обычного, что означает около пятидесяти
сигарет в день. Я плохо сплю по ночам. Я никого не вижу. Я не отвечаю на телефонные
звонки. Я никуда не хожу. Я игнорирую воскресенья, праздники, Рождества, новогодние
вечеринки. Я впадаю в истерику, другими словами, чувствую себя несчастной, недовольной
и виноватой, если пишу мало. Кстати, я пишу очень медленно. И редактирую с одержимостью.
Поэтому, я становлюсь больной и некрасивой, худею и наживаю морщины". Фаллачи
– автор пятнадцати книг и многократный призер нескольких престижных международных
конкурсов писателей и журналистов. Она читала лекции в нескольких "больших"
американских университетах, среди которых – Колумбийский, Гарвардский и
Йельский.
Книги и статьи Фаллачи – о нашем времени, о так
называемых "горячих точках", в описании Фаллачи переступающих далеко за границы
шаблонных газетных заголовков и становящихся воистину живыми, кровоточащими
ранами планеты. Это книги о войне во Вьетнаме, о ливанской бойне, о греческом
сопротивлении реакционному режиму; это статьи об убийстве Пьера Паоло Пазолини,
о волне обозленных антиглобалистов, захлестнувшей улицы Флоренции, о вновь вспыхнувшем
антисемитизме в Европе. Читатели Фаллачи – от итальянского плотника до
шанхайского студента – часто благодарят ее за то, что она учит их "свободе
и смелости духа". Именно свобода мышления, внутренняя духовная независимость
поражает читателей Фаллачи, будто писатель живет не между Флоренцией и Нью-Йорком,
а на каких-то своих, недосягаемых высотах, неподдающихся зачастую губительному
влиянию извне – политических речей и новостей, искаженных средствами массовой
информации, атмосферы недоговоренности и себялюбия, популярности саморекламы
и карьеризма, распространенности страха и пресловутой "политикал корректнесс".
"С израильтянами я часто спорила, до грубости, и в прошлом немало защищала палестинцев.
Может быть, больше, чем они того заслуживали. Но я – с Израилем, я –
с евреями. Я та, кем я была в те времена, когда еще девочкой сражалась плечом
к плечу с ними... Мне внушает отвращение антисемитизм стольких итальянцев, стольких
европейцев, мне стыдно от того стыда, который обесчещивает мою страну и Европу.
В лучшем случае это – не сообщество государств, а сборище Понтиев Пилатов.
И даже если все жители этой планеты будут думать иначе, я буду думать так, как
думаю", – такими словами заканчивает Фаллачи статью "Об антисемитизме
в Европе", опубликованную в итальянском журнале "Панорама" в апреле 2002 года.
Как и кто только ни ругал ее – от коллег и критиков,
до политиков и феминисток, – называя "истеричкой", "агрессором", "аморальной
особой" и даже "капризным ребенком"... Но никто не осмелится упрекнуть Фаллачи
в холодности бездушного магнитофона, присущей многим из журналистской братии
– с их отвлеченной небрежностью и страхом спросить о запретном. Именно
смелость вопросов "в лоб", прямая заинтересованность в каждой личности и сюжете,
определенная одержимость своим делом и свой, выработанный с годами "почерк",
закрепили за Фаллачи репутацию одного из блестящих писателей, журналистов и
интервьюеров нашего времени. "В каждом профессиональном опыте я оставляю
куски своего сердца и души, участвуя во всем том, что вижу и слышу, так, будто
дело касается меня лично, обязывая меня занять определенную позицию (и я всегда
ее занимаю, опираясь на определенный моральный принцип)", – пишет Фаллачи.
Список знаменитостей, проинтервьюированных Фаллачи, долог и впечатляющ. Киссинджер,
Хомейни, Шарон, Арафат, Индира Ганди, Голда Мейер, Гаддафи – лишь несколько
имен из этого списка. Она не боится предложить Киссинджеру "поговорить о войне"
во Вьетнаме, при этом иронично уточняя: "Вы ведь не пацифист, не правда ли?";
не боится уличить "брызжущего слюной" Арафата в откровенной лжи или же обыкновенной
серости; не боится выудить из лидера Пакистана доселе неслыханную критику в
адрес Индиры Ганди, тем самым почти помешав подписанию мирного соглашения 1972
года между двумя странами. Не случайно, придя на встречу с Фаллачи, "по-шекспировски
трагичный" Ариель Шарон спросил: "Вы пришили, чтобы нанизать еще один
черепок на свое ожерелье, не так ли?" "Каждое интервью – отчасти мой автопортрет",
говорит Фаллачи, "Все они представляют собой странную смесь моих взглядов,
моего характера, моего терпения – всего того, что толкает меня на вопросы,
которые я задаю". И еще: "Я судья. Мне решать. Если я художник, рисующий
твой портрет, то имею ли я право рисовать тебя таким, каким вижу?" –
говорит Фаллачи корреспонденту журнала "Роллинг Стон".
Портреты Фаллачи – это обнаженная до кости правда, не завуалированная осторожностью во имя соблюдения правил политической игры.
Голос Фаллачи – голос нашего времени, не искаженный
полуправдами, не приглушенный страхом и начисто лишенный лживого миротворчества.
Это голос "гнева и гордости" – необходимых составных высокого человеческого
духа.
***
Пожалуй, ни одна другая книга Фаллачи не вызывала столько
прений, обсуждений и горячих споров, как "Гнев и гордость", вышедшая в миланском
издательстве "Риццоли" в декабре 2001 года. Эта книга написана по следам
событий 11 сентября, на которые Фаллачи откликнулась болью за Америку.
В "Гневе и гордости" Фаллачи подробно рассматривает причины зарождения и распространения исламского фундаментализма, ставшего угрозой западной цивилизации. Она объясняет, почему терроризм не прекратится с удалением талибов из Афганистана, говоря о глобальности и реальности пресловутой "священной войны". Итак, в этой книге "без персонажей" главные роли отведены "Западу" и "Востоку", поставленным лицом к лицу после сентябрьской трагедии, а также политическим, общественным и религиозным деятелям и идеологам, представляющим эти две силы.
И, всё-таки, главной "героиней" книги Фаллачи является
ее родина – Италия. Фаллачи подробно освещает политическую обстановку в Италии,
начиная с "чернорубашечников" начала века и заканчивая современным положением,
когда медленно, но уверенно европейская и, в частности, итальянская культура
вытесняются из Европы теми, кого радушно приютили европейские страны. Хочется
привести лишь два факта из не столь давней итальянской действительности (Фаллачи
же приводит множество подобных фактов в своей книге): попытка мусульманской
общины построить самую высокую мечеть в Риме – столице католицизма, мечеть,
превышающую Собор св. Петра в Ватикане; и снятие распятий со стен многих итальянских
школ по требованию иммигрантов-мусульман, якобы оскорбленных изображением "трупа"
(sic!)... Не нападение ли это на европейскую культуру и религию? Не нуждается
ли наш дом в защите? Или мы всё так же будем продолжать угождать и помалкивать?
Теперь давайте представим, что было бы, если бы мы пожелали воздвигнуть невысокую
и неприметную церковку (о синагоге и говорить не приходится) где-нибудь в Мекке?
Ах, да, тогда к нам бы приклеили "ярлыки" – полицейских, фашистов, сионистов,
коммунистов и чертей рогатых!
Как и во всех предыдущих книгах, на этих страницах присутствие автора более чем ощутимо: темперамент и одержимость Фаллачи передается и ее читателям. И не только потому, что она делится с нами своими сокровенными мыслями об Италии, Америке, Европе, Востоке, но и потому, что проводит четкую параллель между политическими и общественными событиями и частной жизнью, тем самым, говоря с нами о нас же. Поэтому, к какой политической партии ни принадлежал бы читатель, какую бы веру ни исповедовал, "Гнев и гордость" невозможно читать, сидя в удобном кресле и укутавшись в мягкий плед: книга заставляет отвечать, реагировать, чувствовать, злиться, гордиться, смеяться и плакать. И вместе с автором, не способным оставаться сторонним наблюдателем, мы ощущаем себя частью происходящего, как и частью зависящего от нас будущего.
Однако, реакция на новую книгу Фаллачи не ограничилась
спорами и обсуждениями. На Фаллачи посыпались письменные и телефонные угрозы,
обвинения в расизме, фашизме, сионизме и всех смертных грехах. Ее называют "полицаем"
и "поджигательницей распрей", "зачинщицей погромов" и "нацисткой". В печати
и в интернете нередко наталкиваешься на "рецензии", коверкающие смысл книги,
искажающие сказанное автором, а иногда и приписывающие ей то, чего она не говорила.
Так, например, Алексей Семенов в своем отклике на книгу Фаллачи, опубликованном
на официальном "сайте" Фонда Академика Сахарова, возмущается "ярлыком" "сыны
Аллаха" и открыто иронизирует: "Она призывает "противостоять им", пишет эмоционально
какие они ужасные (в частности, писают куда попало. Я, вообще-то такой национальной
особенности не замечал, но зато все, кто живет скученно, без "удобств", в лагерях
беженцев, а также бездомные – все этим страдают, поскольку не писать еще
ни один народ не научился)". Многие из нас тоже были когда-то беженцами
и в "лагерях беженцев" тоже проживали, и клопов да вшей кормили, и в
неотопленных помещениях зимовали, да вот "куда попало", всё-таки, не писали,
– воспитание не позволяло. Да не об этих экстремальных условиях речь у
Фаллачи, и г-ну Семенову это хорошо известно, а вот читателям его, наверно,
нет, иначе возмутился бы кто-нибудь (хотя: "Жизни противостоит не смерть,
а безразличие"). Не к мочедержанию призывает журналистка и не о "скученных
лагерях" говорит. Фаллачи рассказывает о многомесячном "протесте" (читай:
требовании итальянского гражданства) нелегальных иммигрантов "с Востока", разбивших
палатки у входа во Флорентийский Собор, на ступенях которого они столь же многомесячно
и ежедневно опорожнялись. И не только "писали, куда попало", поверьте.
Но, главное, ни полиция, ни городские власти, ни горожане – никто не ужаснулся,
не воспротивился, не защитил свою (sic!) честь. Сделала это Фаллачи, обивавшая
пороги учреждений, требовавшая прекращения унизительного зрелища, взывавшая
к гордости своих земляков. Дабы успокоить "бунтарку", палатки убрали, а их владельцам...
выдали паспорта граждан Италии. Несомненно, страна приобрела настоящих новых
"патриотов" в их лицах!.. А теперь, снова представьте, что было бы, если бы
кому-нибудь из "неверных" вздумалось – не опорожниться, упаси Аллах, –
а просто плюнуть на землю, метрах так в двадцати от какой-нибудь мечети? Даже
представить страшно, что бы с беднягой сделали "сыны Аллаха"...
"Права без обязательств – произвол" –
это не Фаллачи, это Леси Украинка, но говорят они об одном и том же. И когда
Фаллачи описывает свои столкновения с "сынами Аллаха" на улицах Флоренции
(между прочим, продающими наркотики и пристающими к женщинам, а не только мирно
торгующими сувенирами), она пишет именно об их требовании – "прав без
обязательств". "Я знаю свои права!", твердо повторяют они. Согласно последним
данным, только в Италию в 2003 году прибыло "на десять тысяч больше нелегальных
иммигрантов, чем в предыдущем". Общее число автору этих строк не известно,
но раз мы оперируем десятками тысяч, то создается впечатление о "мирном нашествии".
И полиция, и политические партии, и общественные организации, и национальные
правительства, и средства массовой информации их поддерживают. Их вылавливают,
чтобы, упаси Бог, не потонули у берегов Сицилии, предоставляют им убежища, пищу
и медицинскую помощь, а затем и паспорта. В то время как средств на помощь жертвам
наводнений и землетрясений у итальянского правительства нет, вот и ютятся итальянцы
в палатках и фургончиках – десятилетиями!
Но если бы Фаллачи атаковали лишь подобные семеновы...
"Книга итальянской журналистки Орианы Фаллачи "Гнев и гордость" может быть
изъята из продажи во Франции после 10 июля, когда в парижском суде состоится
слушание по делу автора, обвиненной в исламофобии. Легенда журналистики, 70-летняя
Ориана Фаллачи, в своем политическом памфлете убедительно доказывает, что христианская
и мусульманская цивилизации вступили в смертельную схватку, и обвиняет европейцев
в легкомысленном заигрывании с исламскими радикалами, предрекая Европе мучительную
гибель в волнах "зеленой ненависти". Французские исламисты и представители так
называемых антирасистских организаций настаивают на запрете книги, что, скорее
всего, и будет сделано", сообщает Ольга Аст в "Полезной газете", добавляя, что
"в отличие от царской России и гитлеровской Германии та же Франция (читай Европа)
пляшет под диктаторскую дудку, еще не потеряв своей невинности, то бишь "демократических"
ценностей. Все книжные развалы европейских городов наводнены антисемитскими
изданиями от "Майн Кампфа" до "Протоколов Сионских Мудрецов". Но правосудие
молчит. Оно как бы наблюдает за собственными похоронами со стороны. Если книгу
Орианы Фаллачи изымут с прилавков, это станет прецедентом, который грозит подорвать
все устои общества. Францию после этого можно смело вычеркнуть из клуба демократических
государств, поскольку она нарушает основополагающий принцип демократии –
свободу слова. А у исламистов появится грозное оружие – теперь можно заткнуть
рот любому, кто посмеет сказать что-то против них. В общем, в костер Мопассанов,
Флоберов, Золя, Ролланов и Сартров. Да здравствуют мемуары Ладена и Арафата!".
К этому остается лишь добавить, что в последнее время на ежегодных книжных ярмарках
в Риме днем с огнем не сыскать ни одного классика, зато широко представляются
опусы с такими броскими названиями как "Величие Арафата", "Слово Гаддафи" и
"Правда о Саддаме Хуссейне". К счастью, книга Фаллачи не была запрещена, и одно
из американских издательств выпустило ее на английском языке осенью 2002 года.
В течение целого года "Гнев и гордость" являлась национальным "бест селлером"
в Италии, а в 2004-ом Фаллачи публикует еще несколько книг на ту же тему: "Сила
разума", "Ориона Фаллами интервьюирует самое себя" и "Апокалипсис".
Нападки на Фаллачи продолжаются. Их совершают не только
исламские фундаменталисты и однобокие антирасистские организации, но и антиглобалисты,
якобы защищающие "свою" культуру от американского засилья. Но о какой культуре
может идти речь, если во время демонстрации антиглобалистов во Флоренции группа
монахов-францисканцев несла портрет Бен-Ладена? О какой культуре можно говорить,
когда пять тысяч европейцев участвовало в сожжении американского флага –
ни у Макдональдса, ни у посольства США, – а на военном кладбище, на могилах
американских солдат, защищавших Европу от нацизма? За какую культуру борются
антиглобалисты, когда во Флоренции, на родине бесстрашной журналистки Фаллачи,
дюжина мерзавцев шагала с плакатами, на которых площадные ругательства в ее
адрес сопровождались кощунственными карикатурами по поводу болезни журналистки,
уже много лет страдающей от рака? Должно стыдиться причастности к такой "культуре"!
Бесстрашная Ориана Фаллачи не нуждается в защите, но
долг порядочного человека заявить антиглобалистам, исламистам и прочим так называемым
"критикам": вы не имеете права называть "фашистом" человека, чей отец возглавил
антифашистское движение в Италии во время Второй мировой войны и подвергся пыткам
в фашистских застенках; вы не имеете права называть "фашистом" женщину, в возрасте
четырнадцати лет участвовавшую в Сопротивлении и отмеченную за геройство; вы
не имеете права отказывать в объективности писателю, в свое время симпатизировавшему
палестинцам и сейчас страстно защищающему иракских курдов; вы не имеете права
лгать о какой-то "завуалированности" Фаллачи – одного из честнейших,
прямейших, бесстрашнейших и открытейших журналистов нашей эпохи, никогда не
боявшейся плыть против течения и говорить правду, пусть даже почти в одиночку.
Вы не имеете права.
Книга Орианы Фаллами "Гнев и гордость" не о ненависти.
Это книга о самоуважении. Но не каждый способен читать – видеть! Некоторые
норовят придраться, исказить, подогнать под свой лад. Суть книги в том, что
без взаимного уважения между культурами и религиями, никакого мира и согласия
быть не может. Путь к взаимопониманию, взаимоприятию и сосуществованию не может
быть дорогой с односторонним движением. Об этом-то и книги Орианы Фаллачи, у
которых множество благодарных читателей во всем мире – читателей, учащихся
у писателя "свободе и смелости духа".
Люксембург
