SReznik1.htm

         Вероятно, самыми страшными для культуры (еврейской, русской и всех культур, "национальных по форме и социалистических по содержанию") были не "колодки, в которые власть загоняла литературное творчество" (Ю. Марк), а то, что писатели сами загоняли себя в эти колодки. ("Не носите, евреи, ливреи,/ Не ходить вам в камергерах, евреи", поколением позже подведет грустный итог Александр Галич).
     "Мне вспоминается очень тяжелый разговор в доме наших друзей, - читаем у Эстер Маркиш, - разговор очень откровенный и по тем временам [тот же конец 1930-х гг.] смертельно опасный. Все вещи назывались своими именами, говорили о Сталине и о терроре. Маркиш не выдержал, рванул ворот рубахи, закричал: "Хватит! Я не могу больше!" - и выбежал вон. На улице он сказал мне: «Если я перестану верить, я не смогу написать больше ни строчки!»" Маркиш, объясняет его жена, "был "подкован политически" в той мере, в какой требовалось, но продумать политическую ситуацию до конца и сделать выводы он не умел. А может быть, и не хотел, потому что, продумав и сделав выводы… надо было покончить с собой или, по малой мере, перестать писать, а перестать писать было бы для Маркиша тоже смертью".¹

     В большей или меньшей мере это замечание можно отнести к любому из лучших писателей эпохи (о худших не говорим).
     Со второй половины 1930-х годов партия взяла курс на ликвидацию культуры на идише. Еврейские школы были закрыты, издания стали сворачиваться, волна репрессий унесла некоторых еврейских писателей. Процесс был заторможен нападением Гитлера на Советский Союз. То есть многократно ускорен, но инициатива "окончательного решения" перешла в руки нацистов. А поскольку "враг моего врага мой друг", то Сталин сообразил, что евреи могут еще пригодиться.
     При Совинформбюро был создан Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). Одновременно были созданы антифашистские комитеты ученых, женщин, молодежи, но, похоже, что наиболее эффективным оказался именно ЕАК. Он готовил тысячи статей, очерков и различных материалов - о зверствах нацистов и о героической борьбе против них Советского Союза. Пройдя советскую цензуру, эти материалы направлялись в зарубежные издания - еврейские и общие, и производили нужное партии и правительству впечатление.
     Триумфальная поездка в Америку в 1943 году Соломона Михоэлса и приставленного к нему в качестве политкомиссара Ицика Фефера (пролетарского поэта и негласного агента НКВД) позволила собрать огромные средства и принести политические дивиденды.

     После победы Сталин снова взял дело "окончательного решения" в свои руки, а поскольку ЕАК стал помехой для осуществления его планов, его решили ликвидировать вместе с активом.
     В ноябре 1947 года в ГОСЕТе до глубокой ночи шли репетиции спектакля к 30-летию революции. В одну из таких ночей, уже в три часа утра, когда актеры стали расходиться, Михоэлс попросил своего ближайшего сподвижника Вениамина Зускина задержаться.
     "Он пригласил меня к себе в кабинет и показал мне театральным жестом Короля Лира место в своем кресле. "Скоро ты будешь сидеть вот на этом месте". Я ему сказал, что я меньше всего желаю занимать это место. Далее Михоэлс вынимает из кармана анонимное письмо и читает мне. Содержание этого письма: "Жидовская образина, ты больно высоко взлетел, как бы головка не слетела". Это было письмо, которое он мне показал и о существовании которого я никому не говорил, даже собственной жене. После этого Михоэлс разорвал это письмо и бросил. Это было при мне. Вот как было дело до 1948 года".²
     Через три месяца Зускин занял место убитого Михоэлса, но дни театра уже были сочтены.

     Вслед за арестом ведущих деятелей еврейской культуры было ликвидировано еврейское отделение Союза писателей, закрыты еврейские театры по всей стране, закрыты газеты, издательства. Даже сам шрифт был вывезен и исчез. Идиш стал таким же запретным языком, как и иврит. Вторую ветвь еврейской культуры постигла та же участь, что и первую - со сдвигом в полтора десятка лет. В 1952 году вышел 15-й том второго издания БСЭ; в статье "Евреи" сказано: "в прошлом на идиш[е] говорили е[вреи] России" (курсив мой. - С.Р.).³ В прошлом - не в настоящем!
     Правда, сталинские соколы несколько опережали события: по переписи населения 1959 года, 25 процентов евреев назвали своим родным языком идиш. (Впрочем, большинство из них - жители или выходцы из Прибалтики, Молдавии, западных областей Украины и Белоруссии, куда советская власть пришла - и процесс насильственной денационализации начался - на двадцать лет позже). Но если вспомнить, что по переписи 1926 года таких было более 70 процентов, то "прогресс" впечатляющий. В 1970-м говорящих на идише оставалось чуть больше десяти процентов, а к середине 1990-х годов - два процента (и один процент - на иврите).⁴ Так что тенденция в БСЭ была определена верно.

     Глубина и эффективность разгрома еврейской культуры на идише раскрылась мне задолго до знакомства с цифрами. В конце 1970-х годов мой школьный товарищ познакомил меня со своим родственником Борисом Гершманом, скромным и мало известным, но много помнившим человеком.
     В 30-е годы Борис Гершман окончил театральный техникум при ГОСЕТе и был принят в театр. На войне потерял ногу, после чего не мог выступать на сцене. Михоэлс взял его обратно в театр - на административную должность. В январе 1948 года, когда в театр позвонили из Минска, трубку поднял Борис Гершман. Он первым услышал страшную весть о гибели Михоэлса "в автомобильной катастрофе".
     После закрытия театра Гершман успел поработать корректором в издательстве "Дер Эмес". Он рассказал, как нагрянул отряд НКВД, выгнал сотрудников и опечатал помещение.

     О Гершмане вспомнили через десять лет, когда, в связи с приближением столетнего юбилея Шолом-Алейхема, которое отмечалось во всем мире по программе ЮНЕСКО, власти посчитали полезным издать на языке оригинала его однотомник. Гершмана просили помочь отыскать типографский еврейский шрифт. Бывший корректор припомнил обрывки давних разговоров - о том, что при закрытии издательства "Дер Эмес" шрифт вывезли, кажется, в типографию "Известий". Там, в подвале, он и был найден. Его разобрали, промыли бензином. Гершману пришлось набирать книгу, а затем вычитывать корректуру. Он рассказывал, как у него дрожали руки от волнения и страха: десять лет он не видел еврейского текста, подзабыл правописание и боялся наделать ошибок. Он показал мне этот небольшой томик. Я повертел его в руках, но прочитать не мог даже названия. Для моего поколения идиш был столь же далек, как египетские иероглифы.

     В 1961 году в Москве был открыт журнал "Советиш геймланд" ("Советская родина"). Главным редактором стал Арон Вергелис, еврейский поэт советской формации, идиш знал потому, что учился в еврейской школе в Биробиджане. Его официальная карьера началась с того, что он сменил Переца Маркиша на посту директором радиопрограмм на идише, когда тот - незадолго до ареста - был смещен. В то время, когда ведущие деятели еврейской культуры проходили круги лубянского ада, и даже после их расстрела Вергелис, должным образом инструктированный, выезжая в Европу, заверял западных коллег, что слухи об исчезновении еврейских писателей вздорны. Они живы-здоровы, благоденствуют на курортах Крыма, где и творят свои новые произведения.⁵

     Но у лжи короткие ноги; после того, как таить правду стало невозможно, Вергелису на Западе не подавали руки, подвергали обструкции. При всем том Нора Левин считает, что в деятельности Вергелиса была и положительная сторона: он старался содействовать оживлению еврейской культуры и еврейского самосознания. Она указывает на то, что в журнале "Советиш геймланд", наряду с пропагандистской дребеденью, публиковались и вполне достойные произведения; редакция служила центром притяжения для людей, не утративших интереса к еврейской культуре.

     Должен сказать, что в 1980 или 81 году я пару раз бывал на вечерах в редакции "Советиш геймланд". Запомнилось выступление Михаила Членова - этнографа, серьезно интересовавшегося историей еврейской культуры. Но из разговоров с сотрудниками редакции (в их числе был мой друг Лев Фрухтман, ныне живущий в Израиле) я вынес убеждение, что Арон Вергелис вынужденно терпел эти сборища и боялся их как огня: как бы не прозвучало чего-то недозволенного.
     Году в 1976 мне довелось побывать в Биробиджане. Местная газета издавалась на двух языках: "Биробиджанская звезда" и "Биробиджанер Штерн". Я заглянул в редакцию и был сердечно встречен двумя самыми молодыми сотрудниками газеты на идише - Леонидом Школьником и Романом Шойхетом (одному тогда было под сорок, другому за сорок). Они мена поводили по городу и рассказали, что почти весь тираж газеты уходит заграницу: в самом Биробиджане читать ее некому. Все сотрудники редакции кроме них двоих давно перешагнули пенсионный возраст, пополнения не предвидится, газете предстоит умереть естественной смертью. Они показали мне местную синагогу - маленький покосившийся сарайчик с амбарным замком на двери. Вспомнили о том, как несколькими годами раньше, под Первомай, в Биробиджан приезжал американский журналист Генри Шапиро и как специально для него (и его фотоаппарата!) был срочно намалеван транспарант на идише. Те, кто его нес в колонне демонстрантов, не могли его прочитать.⁶

     Судьбе советской культуры на идише автор "Двухсот лет вместе" уделяет несколько больше места (точнее, несколько мест), чем ивритской. Но в толще пятисотстраничного тома эти крохотные вкрапления выглядят чем-то побочным: не затронуть нельзя, а углубляться - нет желания. Впрочем, автор охотно сообщает, что "«Книга о русском еврействе» дает отнюдь не мрачную оценку еврейской культурной ситуации в СССР в раннесоветские годы" (т. II, стр. 255); что Еврейский театр "процветал в Москве с 1921 года, на государственном содержании" (т. II, стр. 256) (словно другие театры содержало не государство); что в 30-е годы "еще не проявлялось официальное недоброжелательство к евреям" (т. II, стр. 310); что когда "катилось по всей стране закрытие православных храмов и уничтожение многих из них", еврейскую религию - "теснили" (т. II, стр. 314); что "советские притеснения традиционной еврейской культуры или сионистов легко исчезали под общим на тот день впечатлением, что советская власть евреев не угнетает, и даже, наоборот, сохраняет многих у рычагов власти" (т. II, стр. 280). (Курсив везде мой. - С.Р.)
     Ну, общим такое впечатление не было ни на тот, ни на какой-либо другой день.

     Коренилось оно лишь в узких псевдо-патриотических кругах эмиграции, которые (в отличие от сменовеховцев) ничего не забыли и ничему не научились. Ведомые своими вожаками типа Маркова Второго или Шульгина, они не хотели смириться с реальностью и понять, что их отверг русский народ, а коммунисты, захватившие власть в России, -- не мифические сионские мудрецы, а такие же враги культуры (в том числе и еврейской), как и они сами, но только более решительные и жестокие.

Антисионизм

     В мае 1917 года - впервые после отмены антиеврейских ограничений - в Петрограде состоялся Общероссийский съезд сионистов. На него съехалось 552 делегата от семисот местных организаций, объединявших 140 тысяч "шекеледателей" - то есть активных членов сионистских организаций, плативших членские взносы.⁷ Если вспомнить, что в большевиках в начале 1917 года насчитывалось около одной тысячи евреев, а в Бунде - около 30 тысяч, то станет понятно, каковы были настроения широких масс еврейского населения в канун прихода большевиков к власти.
     Еще более массовым движение сионистов стало после октябрьского переворота, когда - в ноябре 1917 года - была обнародована декларация лорда Бальфура. Правительство Великобритании официально объявляло о поддержке создания еврейского национального очага в Палестине. Мировая война вступила в заключительную фазу, и все более реальным становился распад Оттоманской империи (в чей состав входила Палестина), так что неожиданная поддержка Великобритании превращала туманную мечту сионистов в реальную возможность.

     Вряд ли многие евреи в России рассуждали таким или подобным образом, но декларация Бальфура вызвала в их среде огромный энтузиазм. Число "шекеледателей" возросло до трехсот тысяч (более чем вдвое), а число сионистских организаций - до тысячи двухсот. Во многих местах прошли демонстрации в поддержку декларации Бальфура, сионистские лидеры приветствовали ее, как начало международного признания будущего еврейского государства в Палестине.
     Мы помним, с какими трудностями столкнулись большевики, когда пытались открыть первую газету на идише, но не могли найти грамотного редактора ни в своих собственных рядах, ни среди тех, кто хотел бы с ними сотрудничать. У сионистов таких проблем не было. В сентябре 1917 года в России издавалось 39 сионистских газет и журналов на идише, десять на иврите и три на русском языке. Культурно-просветительное общество Тарбут имело 250 школ и других учреждений на иврите.
     На Украине в конце 1917 - начале 1918 года прошли выборы делегатов Всероссийского еврейского конгресса. Сионисты набрали больше голосов, чем четыре противостоявшие им партии вместе. В июле 1918 года в Москве состоялась конференция еврейских общин центральной России. На нее съехалось 149 делегатов от 40 общин, и снова большинство составили сионисты.⁸

     Чтобы не осложнять отношений с новым режимом, сионистская конференция, созванная в мае 1918 года в Москве, приняла резолюцию о нейтралитете во внутрироссийских делах - в надежде на то, что советская власть ответит тем же. Конечно, это была иллюзия. Большевики, как известно, исходили из принципа: "Кто не с нами, тот против нас". И поскольку сионисты были не с большевиками, то невольно оказывались против. При создании Еврейских комиссариатов (Евкомов) и Еврейских секций ВКП (б) (Евсекций) перед ними была поставлена боевая задача: установить "диктатуру пролетариата на еврейской улице". Диманштейн и его команда тотчас стали действовать.
     Буквально через месяц после провозглашения сионистами одностороннего нейтралитета появилась брошюра некоего З. Гринберга на идише под названием "Убрать сионистов с еврейской улицы" ("Ди Сионистен ойф дер Идишер Гасс"). Автор клеймил сионизм как "цитадель реакции", концентрацию "мелкобуржуазных элементов" и "средостение между еврейскими массами и российской революцией".⁹

     Пока шла гражданская война, преследования сионистов происходили спорадически, в отдельных местах. Наиболее авторитетные исследователи (Нора Левин, И. Шехтман, Б. Пинкус, Цви Гителман) не усматривают в них системы. Конференция районных евсекций и евкомов в Москве в июне 1919 года приняла грозную резолюцию, объявлявшую сионистов "контрреволюционной, клерикальной и националистической" партией, "орудием в руках империализма Антанты в ее борьбе против пролетарской революции".¹⁰ Опасаясь тяжелых последствий, ЦК сионистской организации направил во ВЦИК просьбу об официальной легализации. Ответ был макиавельный: поскольку ни ВЦИК, ни Совнарком не запрещали сионистскую партию, не объявляли ее контрреволюционной, то и официальной легализации не требуется. Это означало, что запрета на сионистскую деятельность нет, но и разрешения нет; произвол на местах усиливался.
     В поисках защиты один из ведущих сионистов Петрограда Соломон Гепштейн обратился к Максиму Горькому.

     Горький к тому времени осознал, что советский режим, вопреки его прогнозам, не рухнет в ближайшие недели и месяцы, и пошел на мировую с большевиками. В ответ большевистские лидеры стали приваживать Буревестника революции, дабы он больше не вылезал со своими "несвоевременными мыслями". Помириться с режимом, не потеряв лица, Горькому было непросто, но скоро определилась его новая миссия: ходатая по делам культуры и отдельных ее деятелей. Имея прямой контакт с Лениным, Горький выторговывал поблажки некоторым интеллектуалам, имевшим несчастье привлечь к себе внимание ЧК или погибавших от голода и болезней. Благодаря этому некоторые ученые, писатели, художники, общественные деятели были спасены от тюрьмы, расстрела, стали получать лекарства и продовольственные пайки, кое-кто получал разрешение на выезд заграницу.

     Когда Ленин не хотел удовлетворить просьбу, то он избегал прямых отказов: просто выяснялось, что ходатайство "опоздало" (а порой и вправду опаздывало). Но стоило Буревестнику замолвить слово за сионистов, Ильич резко его оборвал и прочитал ему лекцию о "реакционной сущности" сионизма и еврейского национализма.¹¹

     Ильич был верен себе. Со времен ранних столкновений с Бундом он занял непримиримую позицию. В желании еврейских социал-демократов образовать унию с РСДРП, но не раствориться в ней без остатка, он усмотрел реакционный оппортунизм и буржуазный национализм. Он не признавал, что у трудящихся евреев - кроме классовых - могут быть национальные интересы.
     На унию с Бундом охотно соглашались меньшевики, но для "партии нового типа" это было неприемлемо. По Ленину, "сама идея еврейской "национальности" носит явно реакционный характер не только у последовательных сторонников ее (сионистов), но и у тех, кто пытается совместить ее с идеями социал-демократии (бундовцы)".¹² Он считал, что враждебность к евреям может быть устранена только их "полным слиянием с общей массой населения… и вот, этому единственно возможному решению противодействует Бунд [и тем более сионисты], не устраняя, а усиливая и узаконивая еврейскую обособленность".¹³

     Таким образом, единственным способом уничтожения антисемитизма Ленин считал уничтожение евреев как этнической общности. Средство действительно радикальное: хочешь ликвидировать болезнь - убей больного! Если это не геноцид, то этноцид. Вполне, впрочем, укладывавшийся в марксистское учение о нации - исторической категории, которая возникает на определенном этапе развития общества, при капитализме, а при коммунизме - исчезает. Потому тот, кто противится возникновению нации при капитализме или ее исчезновению при социализме - махровый реакционер; "пролетариат" должен вести с ним беспощадную борьбу. Это он очевидно и втолковывал Максиму Горькому в своей импровизированной "лекции".
     За словом последовало дело. Вскоре чекисты нагрянули на штаб-квартиру сионисткой организации в Петрограде, конфисковали бумаги, деньги, арестовали руководителей, в их числе и Гептштейна. Ему были предъявлены нешуточные обвинения, хотя и походившие на дурную шутку: "Нам известно, что вы ежедневно из своего погреба передаете военную информацию в Лондон". (Гепштейн не имел доступа к военной информации, не знал ни слова по-английски и в его доме не было погреба).¹⁴

     Аресты были произведены в Москве, затем в Витебске, Саратове и других городах. Это уже не походило на местную самодеятельность - то была спланированная централизованная операция. Правда, через некоторое время арестованных выпустили, вернули деньги и часть изъятых документов. Деятельность сионистских организаций в России могла возобновиться.

     Но - набирали обороты гонения на Украине, совсем недавно занятой красными войсками. В то самое время, когда, согласно деникинской и петлюровской пропаганде, на Украине свирепствовали "жиды-комиссары", комиссары-большевики производили массовые аресты сионистов и требовали от них письменного отказа от сионистской деятельности. В противном случае им грозил суд революционного трибунала.

     Репрессивные акции проводились в Киеве, Одессе, Харькове и повсюду на Украине, где на штыках красных конников был водворен большевистский режим. Недавний глава левого крыла Бунда, переметнувшийся к коммунистам, М. Рафес "с чувством законной гордости" заявлял, что репрессии против сионистов - это проявление "еврейской гражданской войны и осуществление диктатуры пролетариата на еврейской улице". Только когда войска Деникина выбили коммунистов из Украины, преследования сионистов прекратились. Их программа вполне устраивала идеологов Белого движения, как и жевто-блакитного: чем больше евреев уберется из России-Украины, тем лучше. В начале 1920 года советская власть вновь утвердилась на Украине, и тотчас возобновилась "еврейская гражданская война". Газета "Дер Штерн" ("Звезда") требовала "решительных действий, а не бумажных резолюций" против сионистов.¹⁵

     В апреле 1920 года в Москве собрался третий всероссийский сионистский съезд, но на третий день его работы 75 из 109 участников были арестованы. В тюрьму они двинулись строем, под пение сионистского гимна "Хатиква". Один из главарей ЧК Мартин Лацис предъявил им обвинения в наличии компрометирующих документов, в симпатиях к Англии, в сотрудничестве с американскими сионистами, даже в помощи Колчаку и в общей поддержке всех антисоветских элементов.
     Впрочем, участники съезда вскоре были освобождены. Председатель ЦК сионисткой партии, крупный экономист Ю.Д. Бруцкус через два года окажется в числе двухсот интеллектуалов, высланных по приказу Ленина из Советской России.

     Однако, все это не мешало наркому иностранных дел Г. Чичерину убеждать британского министра и видного сиониста (в Англии одно другому не мешало) Дэвида Эдера, что в Советской России сионизм не подвергается преследованиям; отдельные сионисты сидят в тюрьмах как буржуазные, контрреволюционные элементы, совершившие преступления против советской власти.

     И. Шехтман интерпретирует заверения наркома как свидетельство терпимого отношения советской власти к сионистам: с ними-де воевали только евсеки, их извечные соперники. Но Нора Левин замечает: "Евсекция хорошо служила правительству, представляя дело так, что все нападки на сионизм носят стихийный характер и выражают недовольство «прогрессивного общественного мнения самих евреев»". Играть в игру доброго-злого полицейского властям было нужно для воздействия на западное общественное мнение, в особенности на американских евреев, от которых шло финансирование программы землеустройства, чему советская власть придавала тогда большое значение.¹⁶
     Игра продолжалась до середины, а в какой-то части до конца 1920-х годов. За каждым пряником следовал удар кнута. Так, в 1923 году, когда в Москве была открыта Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, в качестве иностранных участников были приглашены земледельческие хозяйства Палестины. Палестинский павильон стал одной из сенсаций выставки. Летом 1924 года, когда в Москву приехали представители палестинских профсоюзов Давид Ремез и Давид Бен Гурион (будущий первый премьер-министр Израиля), их принимали с должным почетом. Переговоры с ними вел председатель Профинтерна Соломон Лозовский - будущий директор Совинформбюро и заместитель министра иностранных дел (а затем "враг народа", главный обвиняемый на процессе Еврейского Антифашистского Комитета - расстрелян 12 августа 1952 года). На вопрос гостей, как советские власти оценивают позицию компартии Палестины, выступающей против иммиграции евреев, Лозовский ответил: "Это антикоммунистическая позиция". Гости уехали окрыленные, полагая, что уладили большое недоразумение и что надо срочно готовиться к приему в Палестине потока иммигрантов из СССР. А через месяц после их отъезда, в одну ночь, по всей стране были проведены массовые аресты сионистов. Несколько тысяч их были отправлены в ГУЛАГ или в ссылку: на Соловки, в Сибирь, в Среднюю Азию.

     Вскоре после этого сионистам удалось организовать массовые демонстрации детей. Дети маршировали вокруг синагог, пели сионистский гимн Хатиква, скандировали сионистские лозунги. Так как большинство пожилых и взрослых сионистов были уже арестованы или скрывались, то во главе ячеек (давно уже нелегальных) встали подростки 14-15 лет. Эта юная поросль не только противостояла натиску властей, но порой предпринимала очень чувствительные ответные акции. В 1924 году на Украине сионистам удалось нелегально отпечатать и распространить сто тысяч экземпляров брошюры, в которой выдвигались широкие демократические требования: свободные выборы в еврейские советы, обеспечение подлинной власти трудящихся, создание свободных и добровольных сельскохозяйственных кооперативов, поддержание связей с Палестиной, свобода эмиграции. Бедственное положение в местечках объяснялось неспособностью советского режима решить экономические проблемы еврейского населения.

     Об организованности и мощи сионистского сопротивления произволу большевиков сообщает высокопоставленный большевистский агитатор Юрий Ларин: "Три года назад [то есть в 1926-м] в один и тот же день в 27 городах нашей страны, главным образом на Украине, были распространены нелегальные (тайно напечатанные) на русском языке прокламации (воззвания). В Одессе их разбрасывали с галерки театра, в других городах их расклеивали на улицах и т.п., - это было по вопросу о перевыборах советов. Сионисты агитировали среди еврейских рабочих - не верьте в советы, несите высоко знамя сионизма и т.д.".¹⁷

     Развернулась война между сионистским молодежным подпольем и комсомолом, причем, по утверждению Норы Левин, явный перевес был на стороне сионистов: им удавалось внедряться в комсомольские организации и осведомлять товарищей о готовящихся против них акциях. Газета "Дер Эмес" писала: "Большая нужда, в которой находится еврейское население местечек, создает плодотворную почву для развития сионизма, чье влияние на мелкобуржуазную [!?] еврейскую молодежь очень велико".¹⁸

     В октябре 1924 года на Всеукраинской конференции Евсекций признавалось, что "еврейская местечковая молодежь не в наших руках", да и в больших городах "сионисты проникли в наши школы".

     25 мая 1925 года крупному большевистскому функционеру Петру Смидовичу, временно занимавшему пост председателя ВЦИК, был послан меморандум с требованием: прекратить преследования сионистов и разрешить свободный выезд в Палестину всем желающим. Играя всю ту же игру в доброго-злого полицейского, власти собрали внеочередное заседание ВЦИК; петиция была рассмотрена благожелательно. Сионистам предложили войти с конкретным проектом создания легального эмиграционного общества. Проект тотчас был представлен. Но параллельно от имени Евсекции был направлен меморандум, требующий отвергнуть предложение сионистов. Смидович развел руками: ваши же люди чинят препятствия.

    Однако приближался очередной Всемирный сионистский конгресс, который мог бы привлечь внимание Запада к преследованиям их единомышленников в "передовой стране социализма". Обеспокоенные власти уведомили лидеров сионистского движения, еще остававшихся на свободе, что им могут позволить направить делегацию на Конгресс, но при условии, что она заявит: советская власть обеспечивает евреям все права. Кроме того, от делегации требовалось призвать евреев Запада к поддержке еврейских сельскохозяйственных поселений в Крыму. В обмен на это власти обещали легализовать эмиграцию, вновь разрешить Тарбут и школы с преподаванием на иврите.

     Лидеры сионистов готовы были пойти на "сделку с дьяволом", но выставили еще одно условие - освобождение из ссылок и лагерей их сотоварищей. Переговоры, напоминавшие игру кошки с мышкой, длились шесть месяцев, пока власти не поняли, что с этими упрямцами кашу не сваришь. 16 марта 1926 года в Москве было арестовано более ста сионистов. Каждого из них без лишнего шума приговорили к трем годам ссылки в Казахстан (удивительно мягкие приговоры, но сроки, как правило, продлевались), а нескольких выслали в Палестину. Сионистский Конгресс "не заметил" отсутствия делегации из СССР, американская организация "Джойнт" поддерживать переселение евреев "на землю", ассигнуя на эти цели миллионы долларов.

     После этого только одна сионистская организация, Гехалуц, могла еще действовать открыто, хотя и очень недолго. Это была молодежная организация, одухотворенная идеями сионистского социализма. Ее члены готовились к физическому (в основном крестьянскому) труду в будущем еврейском государстве, которое они хотели строить на принципах свободы и социальной справедливости.
    Общество было создано Иосифом Трумпельдором, легендарной личностью, героем русско-японской войны, в которой он потерял руку, но вернулся в строй и продолжал сражаться. Он был награжден солдатским Георгием, произведен в офицеры (редчайшее исключение из правил!), принят и обласкан государем. На солдата-еврея, проявившего такой героизм и патриотизм в самой непопулярной за всю историю России войне, смотрели как на диковинную птицу. Человек действия, Трумпельдор в погромную волну 1905 года стал организатором еврейских отрядов самообороны. В Гражданскую войну он тоже создавал такие отряды, и там, где они действовали, погромов не было или погромщики встречали отпор. В сионистском движении Трумпельдор занимал особое место: всегда окруженный молодежью, он не теоретизировал, а действовал.

     Эмигрировав в Палестину в 1920 году, Трумпельдор перенес туда то, что начал в России. Тип пионера-поселенца, идущего за плугом, с винтовкой в руках, возник не в последнюю очередь благодаря Трумпельдору. В Израиле он стал легендарным национальным героем. Рискну предположить, что внутренней мотивацией всех его действий, - может быть, неосознанной - было стремление противостоять шаблонам антисемитских представлений, которые полвека спустя, вычеканил в стихах Борис Слуцкий: "Евреи хлеба не сеют./Евреи в лавках торгуют./Евреи рано лысеют./ Евреи больше воруют./ Евреи люди лихие, они солдаты плохие:/ Иван воюет в окопе,/ Абрам торгует в райкопе…".

     Трумпельдор посвятил жизнь тому, чтобы доказать, что евреи могут быть и солдатами, и пахарями; тем же была одержима окружавшая его молодежь. После его эмиграции общество Гехалуц продолжало набирать силу. К концу 1923 года в нем было 75 групп, 3000 человек. Созданные им хозяйства имелись в Белоруссии, на Украине, в Крыму. Евсекция не раз пыталась добиться запрета Гехалуца, однако более высокие власти имели иные виды. Обществу был предложен легальный статус в расчете использовать его опыт и энтузиазм в проектах по землеустройству евреев. Но когда проекты начали осуществляться, Гехалуц стал не нужен, и был ликвидирован. В 1926 году была закрыта газета "Гехалуц", просуществовавшая два года, многие члены общества были арестованы, а 1 марта 1928 года был издан официальный указ о его роспуске.¹⁹

     В книге "Двести лет вместе" Солженицын едва упоминает Гехалуц, а всей деятельности сионистов в раннесоветский период отводит две страницы текста, наполненные преимущественно выдержками из тех же селективно подобранных "еврейских" источников. Д. Пасманик, оказывается, сетовал в 1924 году: "Сионисты, ортодоксы и национальные евреи должны были бы быть в первых рядах борющихся с советской властью и большевистским миросозерцанием" (т. II, стр. 259). Думаю, я показал, насколько неуместно это сослагательное наклонение: ведь в первых рядах они и были. Однако Солженицын итожит: "Не состоялось ни такого союза, ни такого первого ряда" (т. II, стр. 259). Но такого мнения он держался не всегда. "Живой и боевой партией в 20-е годы были сионисты-социалисты с их энергичной юношеской организацией "Гашемер" и легальной организацией "Гехалуц", создававшей земледельческие еврейские коммуны в Крыму. В 1926-м посадили все их ЦК, а в 1927-м мальчишек и девчонок до 15-16 лет взяли из Крыма в ссылку. Давали им Турткуль и другие строгие места. Это была действительно партия - спаянная, настойчивая, уверенная в правоте. Но добивались они не общей цели, а своей частной: жить как нация, жить своею Палестиной. Разумеется, коммунистическая партия, добровольно отвергшая отечество, не могла и в других потерпеть узкого национализма". Так написано в "Архипелаге ГУЛАГ".²⁰ Тот ли это Солженицын писал?!

     Ликвидация в 1930 году Евсекции нисколько не улучшила положение сионистского движения, уже едва дышавшего. Давление на него и расправы приняли тотальный характер. Году к тридцать пятому - тридцать седьмому сионистская деятельность была задавлена практически полностью.²¹ Правда, после заключения пакта Риббентроп-Молотов Москва присоединила к себе три прибалтийские страны, часть Польши и Бессарабию. То были территории с большим еврейским населением и - активным сионистским движением. Но импульс оно получило очень ненадолго. Активистов перехватали и отправили в ГУЛАГ. В число узников попали М. Бегин (будущий премьер-министр Израиля), Ю. Марголин, крупный писатель, автор одной из самых ярких книг о ГУЛАГе (написанной почти за двадцать лет до Солженицына).²² В лагерях Дальнего Севера Юлий Марголин встречал сионистов, которые провели в заключении уже по 16-17 и более лет. Там они только и сохранялись - как мамонты, вцементированные в вечную мерзлоту. В более теплой зоне сталинской (и послесталинской) России они существовать не могли, а само слово "сионизм" почти исчезло из советского лексикона.

     Когда было создано государство Израиль, и на него двинулись армии пяти арабских стран, Советский Союз оказал ему решительную поддержку. В "Правде" публиковались статьи, требовавшие прекратить агрессию, в противном случае арабам грозили "опасными последствиями".²³
     Американский политолог Роберт Фридман, исследовавший динамику советско-израильских отношений, указывает на важные стратегические причины, побудившие Сталина занять такую позицию. Арабские страны в послевоенные годы оказались в сфере влияния Великобритании, она имела на арабском востоке сеть военных баз, которые могли быть использованы против Советского Союза. Желая угодить арабским друзьям, Британия всячески ограничивала приток евреев в Палестину и - вопреки декларации Бальфура - противилась созданию еврейского государства.

     Уничтожение шести миллионов евреев в Европе стало важным аргументом Москвы в пользу того, что евреи заслужили право на свое государство-убежище. В ООН эту позицию озвучивал А.А. Громыко, о том же активно писала советская пресса.²⁴ Под влиянием всего этого в Советском Союзе возникла широкая симпатия к молодому еврейскому государству - не только среди евреев. От недавних солдат и офицеров Советской армии стали поступать тысячи заявлений с просьбой направить добровольцами в Палестину. Приезд в Москву первого посла Израиля Голды Меир вызвал взрыв энтузиазма. В этой манифестации симпатий к Израилю не было и следа нелояльности к Советскому Союзу; советские евреи понятия не имели, что бросают вызов режиму. Они не сомневались, что выполняют интернациональный и патриотический долг советских граждан - именно в том смысле, как трактовались эти понятия.

     Но Сталин, "желая помочь государству Израиль, не желал никакого проявления национальных чувств евреев внутри советских границ".²⁵ Многих из них "интернациональная солидарность" привела в ГУЛАГ. Им шили разные преступления, но, как правило, не сионизм.
     Даже в деле Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) это слово почти не фигурировало: подсудимые обвинялись в "еврейском национализме", в "антисоветской националистической деятельности", в произнесении "антисоветских националистических речей" и во многом подобном. Согласно приговору, "ЕОК превратился в шпионский и националистический центр". Слово "национализм" и производные от него в приговоре повторяются несчетное число раз, тогда как "сионизм" в стенограмме процесса едва упоминается - в основном применительно к одному из обвиняемых, Давиду Гофштейну, который в 1920-е годы действительно примыкал к сионистам и около двух лет жил в Палестине (1925-27). В вину, однако, и ему ставился не "сионизм", а то, что он "выступал… в реакционной еврейской печати с националистическими произведениями".²⁶

     Теперь, когда материалы дела ЕАК стали доступными, можно не сомневаться, что сталинские соколы готовили открытый показательный процесс - по примеру бухаринского и зиновьевского, но несговорчивость подсудимых сорвала эти планы. Пришлось процесс сделать тайным и покрыть его тяжелой могильной плитой, расстреляв всех обвиняемых (кроме академика Лины Штерн, получившей пять лет ссылки по неожиданной милости Сталина). Однако от идеи грандиозного открытого процесса, который должен был перещеголять и дело Бейлиса, и дело Дрейфуса, и средневековые судилища над евреями и, возможно, стать детонатором "окончательного решения", Сталин не отказался.

     В сообщении ТАСС об "убийцах в белых халатах" от 13 января 1953 года, говорится: "Большинство участников террористической группы (Вовси М.С., Коган Б.Б., Фельдман А.И., Гринштейн А.М., Этингер Я.Г. и другие) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией "Джойнт", созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах. На самом же деле эта организация проводит под руководством американской разведки широкую шпионскую, террористическую и иную подрывную деятельность в ряде стран, в том числе и в Советском Союзе. Арестованный Вовси заявил следствию, что он получил директиву "об истреблении руководящих кадров СССР" из США от организации "Джойнт" через врача в Москве Шимелиовича [расстрелянного по делу ЕАК] и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса".²⁷

     Слово "сионизм" и здесь не фигурирует. Появляется оно только в сопроводительной редакционной статье "Правды": "Они были завербованы филиалом американской разведки - международной еврейской буржуазно-националистической организацией "Джойнт". Грязное лицо этой шпионской сионистской [!] организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено. Опираясь на группу растленных еврейских буржуазных националистов, профессиональные шпионы и террористы "Джойнт", по заданию и под руководством американской разведки, развернули свою подрывную деятельность и на территории Советского Союза". И дальше: "Разоблачение шайки врачей-отравителей является ударом по международной еврейской сионистской организации. Теперь все могут видеть, какие «благотворители» и «друзья мира» скрываются под вывеской «Джойнт»".²⁸

     Тут "Джойнт" хоть и называется сионистской организацией, но как бы сквозь зубы. А 4 апреля ТАСС сообщил об освобождении врачей и аресте тех, кто сфабриковал это дело. Тем автоматически реабилитировалась и "сионистская" организация "Джойнт".
     В последующие годы советская пропаганда вспоминала о сионизме лишь в связи с обострениями арабо-израильского конфликта. То была сфера внешней политики. О "сионизме" внутри СССР и вообще о какой-либо нелояльности евреев советскому режиму после провала "дела врачей" говорить не решались, по крайней мере, публично. Антисемитизм процветал на административном уровне, но не на идеологическом.

     Одиозная попытка нарушить это табу была сделана в 1963 году, когда в Киеве, в издательстве Украинской академии наук, была опубликована книга Трофима Кичко "Иудаизм без прикрас". Иудаизм в ней объявлялся духовной основой сионизма, а сионизм политической реализацией иудаизма. Иудаизм, в интерпретации Кичко, проповедует не смирение, как другие религии, а превосходство евреев над всеми народами. Он поощряет захватывать их имущество, эксплуатировать их, порабощать, а для этого "проникать" в их общественные и государственные структуры и всеми правдами и неправдами захватывать руководящее положение, что и осуществляют сионисты.
     Что такое сионизм?
     Правоверный марксист и непримиримый враг сионизма Ю. Ларин в свое время разъяснял: "Теперь, говорят сионисты, надо подумать о том, чтобы восстановить свое царство. Надо для этого евреям съехаться в Палестину, поселиться вокруг этой горы Сион и восстановить свое самостоятельное национальное бытие".²⁹
     Не то говорит Кичко. Создание и укрепление государства Израиль - это лишь ближайшая цель сионизма, конечная же цель - порабощение других государств, в первую очередь стран социализма, с использованием евреев этих стран в качестве пятой колонны. Автор, в сущности, перепевал "Протоколы сионских мудрецов", "разоблачая" мифический сионизм, созданный его воспаленным воображением.

     Понятно, что книга не могла появиться самостийно, без одобрения в верхах. По всей вероятности, это была только затравка большой кампании. Но ее зачинатели перестарались. Книга была изданы с иллюстрациями, и они мало отличились от антисемитских карикатур нацистских изданий; опознать ее суть можно было не читая. Посыпались запросы из-за границы, причем не только из "буржуазных" кругов, которые советские власти привыкли игнорировать, но и от коммунистов. Остро критическая статья появилась в парижской "Юманите", а в журнале "Франс новелл" было опубликовано резкое письмо генерального секретаря компартии Мориса Тореза. Аналогичной была реакция итальянских, британских и других коммунистов.³⁰
     Москва сочла за лучшее отмежеваться от книги Кичко, признав ее неудачной. Она стала сигнальным выстрелом, за которым не последовало ожидаемой атаки. Ядовитое семя дало всходы только через шесть лет. В 1968 году, когда советские танки раздавили Пражскую весну, с еврокоммунистами уже можно было не считаться: с ними произошел полный разрыв. Между тем, Кремль должен был объяснить собственному народу, почему так опасен эксперимент чехословацких товарищей, возмечтавших о "социализме с человеческим лицом". Тут то и пришло на подмогу спасительное слово - сионизм.

     Советскую прессу наводнили статьи, преподносившие чехословацкие события как "сионистский переворот". В 1969 году уже была издана (и через год переиздана; общий тираж 350 тысяч экземпляров) книга партаппартчика из ЦК КПСС Юрия Иванова "Осторожно, сионизм!"
     В небольшой книжице нашлось место всему: и "контрреволюции" основателей сионизма; и "израильскому варианту апартеида"; и "реальной власти верхушки ВСО" [Всемирной сионистской организации], которая "гарантируется не числом американских сионистов, а чековыми книжками американских и связанных с ними западноевропейских, южноафриканских и прочих мультимиллионеров"; и "специфической деятельности сионистской разведки"; и "исключительности еврейства"; и "маневру чисто расистского толка, заключающемуся в искусном, зачастую осуществляемом чужими руками насаждении идеи о "незаурядных", "выдающихся", "граничащих с гениальностью особенностях" всех евреев по сравнению с другими народами"; и ""беженцам" из ЧССР, направленным венским сионистским разведцентром в Израиль для обучения и дальнейшего использования в качестве сионистских агентов и шпионов в странах Западной Европы и ЧССР", которые якобы и совершили переворот в этой стране. Есть в книге место и советским евреям, поставляющим то ли шпионскую, то ли клеветническую информации сотрудникам израильского посольства.
     Суммируя свои "изыскания", автор делал выводы:

     "Итак, не возникновение и существование государства Израиль - первооснова сионистской проповеди: "еврейство превыше всего", а более чем семидесятилетняя по возрасту цель подчинения мирового еврейства любыми средствами воле проимпериалистического сионистского центра".
     "Капитальной целью международного сионистского концерна было и остается обогащение всеми средствами, гарантирующее в рамках империализма власть и паразитарное благоденствие; установление идейного и политического контроля над населением еврейского происхождения, которому в необозримом будущем обещана роль пастырей человечества, было и остается в сионистских прожектах реализации этой цели, одним из главных средств… главным объектом устремлений и подрывной деятельности международного сионистского концерна… были и остаются Советский Союз, все социалистические страны, международное коммунистическое, рабочее и национально-освободительное движение.
     Поход против социалистического содружества, и в особенности против Советского Союза, проводится под потрепанным знаменем "защиты евреев"…".³¹

     Книга Юрия Иванова стала тем детонатором, каким раньше не стала книга Кичко. Следом возникло целое направление в публицистике, пропаганде, появилась даже новая "наука" - сионология, не исследующая сионизм, а творящая его из древних антисемитских и недавних нацистских мифов, облекаемых в наукообразный камуфляж. Перекрашивание красной идеологии в коричневую оказалось хлебной профессией. В нее ринулись полчища маляров, получавших ученые степени, должности в научных учреждениях и на университетских кафедрах, членство в творческих союзах. "Разоблачение международного сионизма" стало предметом сотен диссертаций, книг, коллективных сборников, десятков тысяч статей в периодике, пьес и киносценариев, поэм и романов, предметом бесчисленного числа лекций, семинаров, учебных курсов, оно стало ведущей составной частью военно-патриотического воспитания молодежи, политической подготовки солдат и офицеров. При всеобщей воинской повинности через школу ненависти в обязательном порядке было проведено почти все мужское население страны.³²

     Можно услышать суждение, что антисионистская вакханалия была развязана для того, чтобы противостоять эмиграции евреев из СССР. Я убежден, что, если тут есть связь, то обратная: число стремящихся уехать росло с нарастанием этой травли, ибо все большему числу евреев (и неевреев) становилось ясно, что "выхода нет, а есть исход". Как ни опасно было обнаружить свое "сионистское нутро", подавая документы на выезд, оставаться в стране было еще опаснее. Не случайно по Москве ходила популярная шутка: "смелые евреи уезжают, а самые смелые остаются". Все это было известно властям, но травля "сионистов" только нарастала.

(продолжение следует)

     Примечания

     1. Там же, стр. 89. ^{назад к тексту >>>}
     2. Показания В. Зускина цит. по: Неправедный суд. Последний сталинский расстрел. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета. Ответственный редактор профессор В.П. Наумов. М., "Наука", 1994, стр. 308. ^{назад к тексту >>>}
     3. БСЭ, 2-е издание, 1952, т. 15, стр. 377. ^{назад к тексту >>>}
     4. См.: Розалия Рывкина. Евреи в постсоветской России - кто они? Социологический анализ проблем российского еврейства. М., изд-во УРСС, 1996, стр. 56-57. ^{назад
к тексту >>>}
     5. Nora Lrvin, Ук. соч., т. II, стр. 632-633. Такую же лапшу на уши западным коллегам вешали другие советские посланцы, в их числе Борис Полевой, рассказывавший такие же сказки Говорду Фасту. ^{назад к тексту >>>}
     6. Леонид Школьник позднее эмигрировал в Израиль, а сейчас живет в Нью-Йорке; до недавнего времени редактировал русское издание газеты "Форвадс". От него знаю, что Романа Шойхета давно нет в живых. ^{назад к тексту >>>}
     7. J.B. Schechtman. The U.S.S.R., Zionism and Israel. В кн.: The Jews in Soviet Russia since 1917. Third edition, Oxford University Press, 1979, p. 108. ^{назад к тексту
>>>}
     8. Там же. ^{назад к тексту >>>}
     9. Цит. по: И. Б. Шехтман. "Советская Россия, сионизм, Израиль". КРЕ-2, стр. 317. ^{назад
к тексту >>>}
     10. И. Б. Шехтман. Ук. соч., стр. 318. ^{назад к тексту >>>}
     11. Nora Levin. Ук. соч., т. 2, стр. 832. ^{назад к тексту >>>}
     12. В. И. Ленин. ПСС, 5-е изд., т. 8, стр. 74. ^{назад к тексту >>>}
     13. Там же, стр. 75. ^{назад к тексту >>>}
     14. Nora Levin. Ук. соч., т. 2, стр. 832. ^{назад к тексту >>>}
     15. Там же, стр. 321. ^{назад к тексту >>>}
     16. Nora Levin, Ук. соч., т. 1, стр. 89-91. ^{назад к тексту >>>}
     17. Ю. Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР. М.-Л., Госиздат, 1929, стр. 16. ^{назад к
тексту >>>}
     18. Цит. по: Nora Levin. Ук. соч., стр. 94. ^{назад к тексту >>>}
     19. Benjamin Pinkus. Benjamin Pinkus. The Jews of the Soviet Union. The History of a National Minority. Cambridge University Press, 1988, p. 132 ^{назад
к тексту >>>}
     20. А. И. Солженицын. Собрание сочинений. Том седьмой. Архипелаг ГУЛАГ 1918-1956. Опыт художественного исследования. V-VI-VII, Вермонт-Париж, 1980, стр. 346. ^{назад к тексту >>>}
     21. Профессор Бенджамин Пинкус из университета им. Бен-Гуриона (Израиль) считает, что организованная сионистская деятельности в СССР продолжалась до 1934 года, хотя в другом месте указывает, что она была полностью подавлено во второй половине 1930-х годов. (См.: Benjamin Pinkus, Ук. соч., стр. 132, 310). ^{назад
к тексту >>>}
     22. Ю.Б. Марголин. Путешествие в страну зэ-ка. Изд-во им. Чехова, Нью-Йорк, 1952. ^{назад к тексту >>>}
     23. "Правда", 30.5. 1948. ^{назад к тексту >>>}
     24. Robert O. Freedman. Soviet Jewiry as a Factor in the Soviet-Israeli Relations. В. кн.: Soviet Jewery in the 1980s. Edited by Robert. O. Freedman. "Duke University Press@, Durham and London, 1989, p. 63-64. ^{назад к тексту >>>}
     25. Там же, стр. 64. ^{назад к тексту >>>}
     26. Неправедный суд. Последний сталинский расстрел, М., "Наука", 1994, стр. 376 и по всему тому.^{назад к тексту >>>}
     27. "Правда", 1953, 13 января. ^{назад к тексту >>>}
     28. Там же. ^{назад к тексту >>>}
     29. Ю. Ларин. Ук. соч., стр. 15. ^{назад к тексту >>>}
     30. См.: Nora Levin, Ук. соч., т II, стр. 617; Zvi Gitelman, Ук. соч., стр. 254. ^{назад к тексту
>>>}
     31. Юрий Иванов. Осторожно, сионизм! Второе издание, М., "Политиздат", 1970, стр. 125, 126, 144, 145, 147, 148, 153, 169. ^{назад к тексту >>>}
     32. Вот наиболее заметные из них: Е. Евсеев. Фашизм под голубой звездой, М. "Молодая гвардия", 1971; В. Большаков. Сионизм на службе антикоммунизма, М. "Политиздат", 1972; В. Бегун. Ползучая контрреволюция, Минск, 1973; В. Бегун. "Вторжение без оружия", М., "Молодая гвардия", 1978, второе издание 1979; Идеология и практика международного сионизма, М., Политиздат, 1978; Идеология и практика международного сионизма, Киев, "Наукова думка", 1981; Л. Корнеев. Классовая сущность сионизма, Киев, "Политиздат Украины", 1982; Л. Маджорян. Международный сионизм на службе империалистической реакции. М., "Международные отношения", 1984; В. Семенюк. Сионизм: ставка на террор. М., АПН, 1984; А. Романенко. О классовой сущности сионизма, Л. "Лениздат", 1986; Л. Корнеев. Враги мира и прогресса. Библиотека "Огонек", № 7, стр. 1987; и др. Некоторые из них детально рассмотрены в двух моих книгах: Семен Резник. Красное и коричневое, Вашингтон, "Вызов", 1992; Semyon Reznik, The Nazification of Russia, Washington, Challenge Publications, 1996. ^{назад к тексту >>>}