Gol'z1
©"Заметки по еврейской истории"
Май  2005 года

 

Райнхард Гольц


Проблемы и шансы интеграции российско-еврейских иммигрантов


     Если люди на долгое время, преодолевая большие территориальные расстояния, изменяют свою жизненную суть и социальную сферу деятельности, то истинные причины этого нелегко дающегося решения кроются в основном за различными выталкивающими факторами (политическое преследование, бегство и т.д.) или притягивающими факторами (эмигранты, безработные стремятся к лучшим условиям жизни в других странах, регионах). В последнее время вместо модели выталкивания / притягивания стала более предпочтительной комплексная модель, объединившая в себе все факторы. Миграция считается глобальным, циркулирующим, автономным и динамичным явлением. С исторической и современной точки зрения среди различных видов миграции, в частности, мотивов миграции, особенно значительными являются религиозная, рабочая миграция и миграция по экономическо-социальным причинам, политическая миграция, беженство (например, миграция еврев-беженцев из бывшего СССР в Германию) и т.д. Различные экономические, политические, социальные, демографические и другие факторы играют, очевидно, доминирующую роль в миграционном движении из разных регионов (см. Венниг 1993, стр. 19; Файст 1995, стр. 32 и далее; Реттер 1998, стр. 1, 14; Зассен 1996). Названные причины и факторы не могут между тем объяснить, почему, например, переезжает только часть ущемленных в обществе людей, или почему уже один раз эмигрирующий человек (или семья), проявляют склонность к дальнейшим переездам (например, российские немцы в Америку, - Janssen 1997). Для понимания этого феномена можно обратиться к некоторому психоаналитическому анализу. Далее попытаться найти различие между „внешними" моделями объяснения (причины миграции выявляются вне личности) и „внутренними" (здесь – психоаналитическими) моделями, руководствуясь при этом двумя основными тенденциями человеческой психологии: филобатизмом и окнофилией. В то время как окнофил охотнее всего цепляется за что-то устойчивое, за те объекты, которые ему знакомы и близки, если его безопасность находится под угрозой, то филобат любит неизведанное и даль, свободное пространство и вызов, ему интересна „отдача своей безопасности и возвращении ее назад". Следуя вышесказанному, было бы неверно оценивать миграцию как исключительно негативный процесс (Кроплей/Лютке 1994, стр. 25; Балинт 1972, стр. 22 и далее). Миграция может рассматриваться как пересечение государственных границ, так и как движение внутри государства, и это касается не только иностранцев. Как пример, выступает усиленная внутренняя миграция на территории бывшего СССР, в большинстве случаев по направлению в Российскую Федерацию и ее больших городов.

***

     Современная Россия (Российская Федерация) не только самая большая страна в мире. Едва ли есть еще одна страна с такой этнической гетерогенностью. Что касается геополитической структуры, то в мире вряд ли еще найдется подобное многонациональное государство. На территории 17 075 400 кв.км живут примерно 150 млн. человек, в федерации состоящей из 20 республик (например, Республика Алтай, Дагестан, Чеченская и Чувашская республики) и других административных регионов и автономных областей. Россия была и есть страна с многослойными процессами иммиграции и эмиграции. С XVIII века и особенно в годы царствования Екатерины II немцы большим потоком переселялись в Россию (см. Брандес 1992; Ленгин 1992; Брук/Смирнова 1994). Конечно, небольшая часть из них мигрировала затем дальше, например, в Северную Америку (Янссен, 1997). Также в этой связи нужно упомянуть поздних переселенцев, мигрирующих позднее из России назад в Германию.
     В период с 1989 по 1993 г.г. миллионы людей въехали из других областей бывшего СССР в Россию. И в это же самое время около 2,8 миллионов эмигрировали из России. Существуют другие данные, согласно которым в период с 1993 по 1999 г.г. более 3-х миллионов людей переселились из республик бывшего СССР в Россию, 40% из которых – на юг страны (см. Гукаленко 2000, стр. 3). В ходе этого потока внутри бывшего Союза и в связи с растущими социально-экономическими проблемами, до тех пор подавляемые различия в культурных, религиозных традициях и традициях воспитания стали видны особенно четко. Это касается, например, татар на всей территории бывшего СССР (в настоящее время на территории Российской Федерации живут около 5,52 миллионов татар). Это касается также различных этнических групп, не имеющих собственного гражданства, но с многообразной диаспорой внутри РФ, например, курды, цыгане, эскимосы и др. (Матвеев 1999).

     Нерусское население составляет примерно 20%, и существует около 120 (!) этнических групп (например, армяне, белорусы, немцы, эскимосы, финны, греки, грузины, евреи, курды, поляки, татары, чуваши, турки, украинцы, цыгане). Некоторые статисты и этнологи насчитывают иногда даже в 2-3 раза больше этнических групп (Матвеев 1999).
     Без сомнения, особый интерес в нашем случае представляют живущие в России группы, гражданство или национальность которых не относится к Российской Федерации, например, немцы, греки, поляки, евреи и др., также как после распада СССР – украинцы, белорусы, молдаване, грузины или армяне. Возьмем, к примеру, немцев: в то время, как немцы живут во многих странах мира, например, в Америке (5 млн.), в Канаде (1,2 млн.) или Бразилии (0,8 млн.), во всей средней и восточной Европе их около 3,5 млн. Только в бывшем СССР в 1989 году немцев насчитывалось около 2 млн., распределившихся по всей Российской Федерации (например, в Омской области около 134000, на Алтае 127000) и по республикам бывшего СССР (например, в Казахстане 957000 или в Киргизии 101300).

     Живущих в настоящее время в России 0,54 миллиона евреев процесс трансформации коснулся особым образом. 75 800 из них живут в Москве, 106 500 – в Санкт-Петербурге, примерно 8000 в „Автономной Еврейской области", относящейся к России (см. Народы России 1994). Здесь речь не пойдет о проблемах определения их статуса как меньшинства (что является доминирующим: государственная принадлежность или принадлежность к еврейской религии?) (см. Кугельманн 1995). Как во всем мире, так и в России в прошлом и настоящем, евреи часто были в конфронтации с явлениями переходящего границы антисемитизма. В июне-июле 1999 года многие синагоги в России были взорваны и сожжены, еврейские верующие убиты. По наблюдению автора, а также других свидетелей, в основном на евреев возлагают в России ответственность за тяжелое экономическое положение в стране. Растущий в России антисемитизм привел к тому, что в первой половине 1999 года по сравнению с первой половиной предыдущего года число мигрантов из России и бывшего СССР в Израиль возросло на 130%" (см. http://www.nai-israel.com).

     В процессе общественной трансформации после распада Советского Союза выявилась неудовлетворительная готовность к культурно обусловленным конфликтам между народами, это также касается и социальных процессов и условий социализации. Уже упомянутый процесс поточной миграции явился предпосылкой всеобщей проблемы трансформации и повлиял на отношение российского населения к еврейским согражданам.
    Все большую роль в педагогической и образовательно-политической дискуссии играет мысль национального развития, национального возрождения и этнического самовоспитания (этнопедагогика). Российская педагогика должна формировать личность патриота, сына народа с высокоразвитым чувством национальной гордости и человеческого достоинства. Можно наблюдать прононсированную ориентацию на славянскую и отдельно русскую педагогическую мысль, как составляющую часть современного русского миропонимания (см., например: Волков 1999; Никандров 1997, 1999). Для ведущего российского педагога Н.Д. Никандрова, например, „цель социализации и воспитания, сейчас и в перспективе, – патриот России, который ориентируется на приоритеты национальных ценностей, учитывая при этом ценности других культур" (Никандров 2000, стр. 266).

     Никандров убежден, что возвращение к неизменной национальной идее станет основным положением для духовного самосохранения России. Речь идет о православном вероисповедании, патриотизме и тесной связи с народом (там же, стр. 263).
     Наряду с таким сугубо национальным направлением следует также констатировать более релятивистские направления, которые представляют собой овладение ценностями собственной культуры и мировой культуры лишь в корреляции (Гольц 2001, стр. 100). За постановкой ударения на русско-национальное кроется вполне понятная, но проблематичная ориентация в современной кризисной ситуации русского гражданского общества, понятная с точки зрения мнимо потерянного или действительно исчезнувшего национального и общечеловеческого достоинства; проблематичная с точки зрения возможной опасности того, что из национального (патриотического) возможно также националистическое развитие, а из желаемой гармонизации межкультурных отношений внутри России может возникнуть нежелательная  доминантность главенствующей культуры (Гершунский 2002, стр.472). Эти тенденции имели и имеют свои негативные последствия также для интеграции еврейского народа в русское общество и усиленно сказываются на соответствующих эмиграционных решениях внутри этой группы населения. Еврейская миграция была и есть как внутренней миграцией и иммиграцией, так и эмиграцией. Едва ли есть другой такой народ, чьи члены в прошлом и настоящем сталкивались подобным образом с проблемами миграции, были вынуждены и вынуждены сейчас решать их. Из живущих во всем мире 13 миллионов евреев 6, например, живут в США, 4 в Израиле, 0,65 во Франции; в Германии в 1933 году проживало около 0,5 миллиона, в 1945 – после истребления народа – всего 25000.

***

     В настоящее время в Германии – по различным данным - живут около 150000 еврейских граждан, более трети из них приехало из СССР с начала с 90-х годов. Относительно „контингента еврейских беженцев" проблемы и задачи состоят, прежде всего, в их экономической, социальной и – в настоящее время – религиозной интеграции. Речь идет об установлении современной еврейской идентичности, об общественном образовании и о том, чтобы из "евреев в СНГ" стать „евреями в Германии". Другими словами, речь идет об интеграции еврейских граждан в общество Федеративной Республики Германии, в частности, в региональные общественные и культурные структуры соответствующих федеральных земель.

     Говоря о еврейском контингенте беженцев, мы ведем речь об иностранцах, „которые в рамках гуманитарной акции со стороны Германии приняты на основании разрешения на пребывание, выданного перед въездом в форме визы, или на основании условия, согласно § 33 абз.1 Закона об иностранцах" (Рунге 2001), или же о еврейских семьях, которые могут быть приняты на основании Соглашения премьер-министров Федеральных Земель с 15-го февраля 1991 года из государств бывшего СССР в ФРГ. Еврейские беженцы, таким образом, „уравниваются с немецкими гражданами, в особенности, в социальной помощи и помощи по безработице, а также помощи по воспитанию детей. Для вовлечения в школу, на работу или общество организовано обучение немецкому языку. Согласно Кенигштейнскому Соглашению евреи распределяются по федеральным землям в соответствии с общим числом населения. Пока прибывшие зависят от помощи государства, они сохраняют за собой право на предоставленную им жилплощадь" (там же). По действующему в настоящее время праву переселенцами признаются те, кто документально может доказать свою принадлежность к еврейской национальности, или, по крайней мере, принадлежность к ней одного из родителей. Однако, согласно еврейскому религиозному учению (Галаха), признаются евреями и принимаются в еврейские общины Германии те, у кого мать - еврейка, или же те, кто на основании свидетельства ортодоксального или либерального суда раввинов перешел в еврейство. Многие люди были определены государством в категорию переселенцев, но еврейской общиной эта принадлежность не была подтверждена. Другая проблема состоит в распределении новоприбывших по отдельным Федеральным Землям, в которых по-разному относятся к переселенцам. Они распределяются либо в города с еврейскими общинами и соответствующей инфраструктурой, либо в сельскую местность, где еврейской общины не было и нет – так что проблемы курирования решаются еврейскими общинами и социальными службами (см. там же).

***

     Главным вопросом дискуссий об отношении к мигрантам из других культур является вопрос о типе интеграции этих людей в общество Германии. Коснемся вначале того, чем интеграция не является или чем она не должна быть – ассимиляцией. Даже если само понятие ассимиляции избегается противниками поликультурного общества, оно, ни в коем случае не имеет только исторического значения. Концепции иностранной педагогики („Особая педагогика для иностранцев"), до 80-х годов доминирующей и отчасти до сегодняшнего дня не полностью преодоленной, могли и могут быть поняты как национально государственно-ориентированная ассимилятивная педагогика – универсально- тенденциозная педагогика приспосабливания культурных меньшинств к преобладающей культуре принявшей их страны. В противоположность этому выступают современные межкультурно-педагогические концепции, как с культурной универсальной тенденцией, так и культурно-релятивистскими. Все концепции межкультурного образования и воспитания пересекаются специфическим образом с понятием интеграция; причем, оценка такой концепции усложняется, если как защитник, так и противник поликультурного общества говорят об интеграции, особенно, если последние говорят об интеграции, но подразумевают ассимиляцию. Мы знаем, что ассимиляция в лучшем случае осуществляется в течение очень долгого исторического периода (как, например, ассимиляция гугенотов в Германии); и что она – как краткосрочное ожидание ассимиляции принимающей страны – исключительно в редких случаях, если когда-либо вообще в истории, была доведена до успеха. Это относится даже к классическим иммиграционным странам. Конечно, нужно добавить, что могут присутствовать также ассимиляционные ожидания, исходящие от самих мигрантов, как это можно наблюдать, например, у российских немцев, по крайней мере, до определенного времени в процессе их переселения. Это личное ассимиляционное ожидание переходит очень часто в ассимиляционное разочарование, невозможность преодолеть языковой барьер, сложности в профессиональном признании – как раз во время высокого уровня безработицы, – и часто люди идут ни по ассимилятивному, ни по интеграционному пути, а попадают прямо в сегрегацию. Интеграция мигрантов в общество принимающей страны функционирует, очевидно, успешно тогда, когда собственные ценности и равноправие отдельно взятых культур параллельно признаны, когда интеграция является не „искоренением и безликой ассимиляцией", а также несвязанным сосуществованием различных культур, а постоянно обновляющейся связью всех людей на основе общих ценностей (Рау 2000). Однако здесь должна быть точнее определена граница между требуемым признанием переселенцами законов принимающей страны и их возможностью сохранять и поддерживать собственную культуру. Законы принимающей стороны имеют вполне универсальный характер: они должны быть основой консенсуса, хотя здесь также считается, что нет ничего хорошего, что нельзя было бы сделать еще лучше (см. дискуссии вокруг „Закона о переселенцах"). Кроме того, культурные традиции и образ жизни, если они не наносят существенного ущерба преобладающей культуре, должны рассматриваться относительно. Что же должен означать основной консенсус различных культурных традиций? Разве это, в конце концов, не доминирующая культура принимающей страны, Германии? Для универсалистских воззрений это, в конечном итоге, то, что связывает нас в обществе: идентичность, основной консенсус, – и потому полагают, что только в условиях этой идентичности и этого консенсуса люди долго могут жить в одном обществе. Но при этом, с относительной точки зрения, возникает другой критический вопрос, является ли община, основывающаяся на идентичности, действительно общиной? Может ли община долго состоять из вариаций универсального, идентичного большинства? Консенсус между людьми должен всегда достигаться по-новому. Культурная идентичность может существовать лишь как вечно отсутствующая задача (Масшеляйн 1995, стр.122; Деморгон 1999, стр.25). Собственные и чужие идентичности должны приниматься как в их происхождении, так и в их изменяемости.

     Речь идет, прежде всего, о сообщении и освоении межкультурной компетенции при столкновении с другой культурой. В итоге, например, в культурно обусловленных конфликтах необходимо принимать решения. Невозможно не действовать; но и бездействие, невнимание также является действием, например, если люди другой культуры подвергаются дискриминации или даже физическим угрозам. Открытость, способность учиться, обмен, контакт и интеракция могут, между тем, быть связаны с необходимым единением на универсальном, узаконенном, умеренном и просвещенном минимальном консенсусе (см. Нике 1995). Как уже было отмечено выше, речь здесь идет не о нарушениях мигрантами закона, а о культурно обусловленных конфликтах повседневности. Для преодоления таких конфликтов, а также для лучшего сосуществования культур в повседневной жизни нужны общие знания о культуре, жизненном мире мигрантов, а также знание собственной культуры. „Только тот, кто в определенной мере уверен в себе, тот в состоянии быть толерантным. Только тот, кто уверенно ориентируется, может толерантно относиться к знанию другого" (П. Аттесландер, цит. по Нике 1995, стр. 216). С другой стороны, разногласие, принятие других жизненных ценностей и другой системы ценностей в другом жизненном мире и культуре невозможны без некоторого отступления от собственной позиции. Нужно всегда быть способным самокритично рассматривать собственное восприятие мира. Ссылаясь на В. Нике (1995), можно выделить следующие цели межкультурного воспитания в смысле „Педагогики столкновений и педагогики конфликтов": в когнитивной плоскости речь идет об осознании собственного этноцентризма, о тематизации расизма, поднятии культурных „мы" - границ в глобальной ответственности и о осознании признаков межкультурной коммуникации. В аффективной плоскости речь идет об основополагающей толерантности и взаимном уважении людей из разных культур как о принятии поликультурности, так и о признаке плюралистического общества. В плоскости, ориентированной на деятельность, мы имеем дело с выделением и реализацией общего, с организацией познания и опыта взаимного культурного обогащения, с привыканием к межкультурной солидарности, рациональным отношением к чужому и преодолением межкультурных конфликтов (см. Нике 1995, стр.198 и далее).

     Межкультурная коммуникация, межкультурное образование и воспитание становятся в растущем поликультурном обществе образовательно-политическими, педагогическими и социально-работающими задачами нашего времени и будущих поколений. Им нужно сформировать не только внутреннюю (ментальную) сторону немецкого единения, но также преодолеть сложные процессы европеизации и глобализации и постоянно новые вызовы в контексте миграционных процессов. Поликультурное образование не должно определяться только в смысле интеграции мигрантов в общество принимающей страны. Все больше речь ведется о том, чтобы способствовать большей толерантности и меньшим предрассудкам со стороны членов доминирующей культуры принимающей страны, преодолению враждебности, дискриминации и расизма.

     Поликультурное образование должно больше учитывать теоретические концепции и практический опыт классических иммиграционных стран, не копируя их и перенимая не без критики. Это могло бы помочь лучше понять людей в их культурной и национальной идентичности, в их поликультурности или также в их культурном идентичном кризисе.

***

     В Германии миграция и ее последствия для возможного поликультурного общества расцениваются по-разному. Здесь должны быть названы некоторые из этих многослойных спорных дискуссий, которые также относятся к проблемам интеграции и шансам еврейских беженцев: являются ли миграция и поликультурность (а) не только культурным, но также социальным и, в конце концов, экономическим обогащением, желательным явлением в общественной жизни в контексте европеизации и глобализации, – или (б) социо-экономическим и духовно-культурным обременением или даже угрозой западноевропейским обществам, ужасным призраком, опасностью, которые нужно предупредить? Должна ли Германия (а) регулировать поток переселенцев – при соблюдении разумного баланса между экономически и демографически желаемыми переселенцами и такими переселенцами, которым нужно помочь на гуманитарных и правовых основаниях; или (б) „чаша переполнилась", приток эмигрантов нужно не только существенно сократить, но, в конечном счете, остановить, – в общих интересах „угнетенного местного большинства"? Должны ли эмигранты, (а) несмотря на их культурное, религиозное и прочее происхождение, быть уважаемыми в принимающем их плюралистическом обществе и поддерживаться при интеграции в это общество, чтобы они, в зачастую трудном социальном положении, не соскользнули в беззаконность, – или (б) должны ли они рассматриваться как потенциальные криминально-опасные? Является ли возросшая враждебность среди восточногерманской молодежи (а) целостным явлением, которое, прежде всего, является откликом специфических обстоятельств очень быстрого процесса трансформации после политических перемен и связанной с этим быстрой общественной индивидуализации, социальной дезинтеграции, деятельностной и ориентационной неуверенности. Или же (б) речь идет здесь, в первую очередь, о последствиях коллективистского образования и воспитания в детских учреждениях и школах ГДР? Является ли умеренный и просвещенный культурный релятивизм, который проявляется в опасностях абсолютизации в социальном, духовно-культурном, образовательно-политическом отношении к мигрантам, знаком времени – или следует рассматривать универсальность культуры, то есть универсальные ценности, в одинаковой мере действенные для многих культур, как единственно правильный ориентир? Идет ли речь в общественной жизни, в первую очередь, (а) об интеграции или (б) ассимиляции уже давно живущих здесь людей и все прибывающих переселенцев? Нужно ли стремиться, перед лицом межкультурных и межрелигиозных конфликтов, к конструктивному диалогу между умеренным или просвещенным (отдавая себе отчет в действительных опасностях абсолютизма, в частности, радикализма) универсализмом и релятивизмом и стратегией решений для сохранения и развития национальных и интернациональных традиций и ценностей культуры и образования, – или нужно следовать исламскому ученому и самозваному „изобретателю" спорной концепции ведущей культуры, для которого ценности западных цивилизаций можно без проблем перенести на людей с другим культурным началом? (см. Тиби 2001).

     Кто занимается миграционными процессами и развивающейся через эти процессы поликультурностью страны, будет склоняться либо к одной или другой импликации в этой постановке вопроса или занимать примирительные позиции. Мне хотелось бы здесь пояснить, что я считаю современными импликациями, приведенными под (а).
     Соответствующие постановки вопросов могли быть также прочтены, с моей точки зрения, как постановки цели для разумного отношения к поликультурности, в общем, и к культуре еврейских переселенцев из русскоговорящих областей, в частности.

***

     Еврейские переселенцы имеют теоретически все возможности, которыми располагают немецкие граждане. Как правило, они могут получить в социальной службе переводчика, бюро по трудоустройству предлагает востребованным на рынке труда беженцам языковые курсы. В то время как языковой барьер рассматривается как вызов мероприятиям по интеграции, для еврейских переселенцев более старшего возраста он представляет действительно самое большое препятствие. Многие из них (профессора, поэты, художники и др.) жили в языке и работали с языком. В большинстве случаев они не могут принимать участие в общественной жизни немецкой доминирующей культуры на родном им языке (без переводчика). Они должны изъясняться новыми понятиями, и зачастую унижающими их значениями: иностранное ведомство, социальная помощь, справка, приют, распределение жилья, бюро занятости". Кто на основании возраста не идет на работу, не получает возможности пройти языковые курсы. Специфика русскоговорящего еврейского населения – в отличие от других миграционных групп – состоит в том, что среди них в возрастной группе выше 55 лет есть много „опытных ученых всех дисциплин, литераторов, учителей, врачей, инженеров, адвокатов, музыкантов, экономистов обоих полов" (Рунге 2004). Это требовательные люди с высшим образованием, с мощным интеллектуальным потенциалом. Это одна из социально-психологических проблем для этих людей, которую нельзя недооценивать. Чувство, что их способности и опыт, очевидно, больше не стоят внимания и пользы в немецком обществе, представляет для них большой психологический груз. С одной стороны и на первый взгляд, это кажется „лишь" проблемой этих людей, если они не могут достаточно войти в немецкое общество. С другой стороны – самое время предложить этим людям эффективную помощь и тем самым оказать помощь себе, чтобы они могли реализовать то, что они сами больше всего хотят: их специфические способности и умения сделать полезными для этого общества и для социальной сферы, в которой они живут.

***

     Обнадеживающий пример успешной интеграции – совместная работа Научного объединения Синагогальной общины Магдебурга с кафедрой исторической и сравнительной педагогики Магдебургского университета им. Отто фон Герике. Главная цель основанного 31 октября 1999 Научного объединения состоит в связях членов этого объединения в духовной, воспитательной, научно-социальной, научно–технической, культурно-художественной и других жизненных сферах в пределах Магдебурга и Саксонии-Ангальт и, кроме этого, в рамках проектов заинтересованных учреждений по всей Германии. Члены этого объединения – ушедшие на пенсию профессора, доктора и кандидаты наук, изобретатели, дипломированные специалисты в различных областях науки, техники, экономики, искусства и культуры. Принимающее их немецкое общество может использовать этот интеллектуальный капитал также и для себя. Наука, техника, искусство, литература, социальная работа и т.д. – это области, в которых еврейские мигранты различными способами – например, в почетных и совещательных функциях – могли бы внести свой личный вклад не только для реабилитации чувства собственного достоинства, но также для немецкого общества, в котором они хотят долго жить.

     Литература:

     Balint (Балинт), M.: Angstlust und Regression. Beitrag zur psychologischen Typenlehre. Reinbek 1972
     Brandes (Брандес), D.: Die Deutschen in Russland und der Sowjetunion. In: Bade, K.J. (Hrsg.): Deutsche im Ausland – Fremde in Deutschland. Mьnchen 1992, S. 85-134
     Cropley (Кроплей), A.J./Lьthke (Лютке), F.: Psychologische Aspekte der Adaptation von Zuwanderern. In: Probleme der Zuwanderung. Bd. 1. Gцttingen/Stuttgart 1994, S. 19-32
     Demorgon (Деморгон), J. (1999): Erziehung und Globalisierung. Fьr eine Kultur der Kulturen. In: Globalisierung (...). Jahrb. fьr Bildungs- und Erziehungsphilosophie 2. Baltmannsweiler 1999, S. 9-25
     Faist (Файст), T.: Sociological theories of international sought to north migration... Zentrum fьr Sozialpolitik, Universitдt Bremen, Arbeitspapier Nr. 17/1995 Golz (Гольц), R. (1999): Aspekte der Interkulturellen Pдdagogik (...). In: In: Golz, R./Keck, R.W./Mayrhofer, W. (Hrsg.): Humanisierung der Bildung. Jahrbuch 1999. Frankfurt a.M. (u.a.), S. 222-240
     Golz (Гольц), R.: Terminologische Erkundungen zum Verhдltnis von Ethnizitдt und Pдdagogik im gegenwдrtigen Russland. In: Humanisierung der Bildung. Jahrbuch 2001. Frankfurt a.M. (u.a.) 2001, S. 86-105 http://www.nai-israel.com/israel/artikel/default.asp?CatID=3&ArticleID=140
     Janssen (Янссен), S.: Vom Zarenreich in den amerikanischen Westen: Deutsche in Russland und Russlanddeutsche in den USA 1871-1928. Mьnster 1997
     Kugelmann (Кугельманн), C.: Die jьdische Minderheit. In: Schmalz-Jabobsen, C./Hansen, G. (Hrsg.): Ethnische Minderheiten in der Bundesrepublik Deutschland. Mьnchen 1995, S. 256-268
     Lдngin (Ленгин), B.G. (1992): Die Russlanddeutschen (...). Augsburg 1992
     Masschelein (Масшелейн), J.: Wo wohnen Weltenwanderer? (...) In: Koch, L./Marotzki, W./Peukert, H. (Hrsg): Erziehung und Demokratie. Weinheim 1995, S.117-122
     Nieke (Нике), W.: Interkulturelle Bildung und Erziehung. Wertorientierungen im Alltag. Opladen 1995
     Nikandrov (Никандров), N.D. (1997): Die Werteproblematik im Gesellschafts- und Bildungswesen der Russischen Fцderation. In: Kodron, C. (u.a.): Vergleichende Erziehungswissenschaft. Herausforderung – Vermittlung – Praxis. Frankfurt a.M. Band 2, 1997, S. 512-523
     Nikandrov (Никандров), N.D.: Die Werteerziehung und die kulturelle Identitдt in Russland. In: Humanisierung der Bildung. Jahrbuch 2000. Frankfurt a.M. (u.a.) 2000, S. 32-43
     Nikandrov, N.D.: Russland: Sozialisation und Erziehung (...). Moskau 2000 (russ.)
     Rau (Рау), J.: "Ohne Angst und ohne Trдumereien: Gemeinsam in Deutschland leben" (http://www.bundespraesident.de/reden/rau/de/00_0512.htm [entnommen am 26.06.00])
     Retter (Реттер), H.: Das Phдnomen der Migration (...) In: Das multikulturelle Europa. Akten der XXIV Internation. Tagung deutsch-italienischer Studien. Merano (Manuskript) 1998
     Runge (Рунге), I.: Zur Situation дlterer Zuwanderer aus den ehemaligen GUS-Staaten: Klippen des hцheren Alters (http://www.berlin-judentum.de/ gemeinde/zuwanderer.htm; siehe auch http://www.fh-potsdam.de/~Sozwes/ werkstatt/adf/integration/integration-kontingent.html [04.01.04])
     Sassen (Зассен), S.: Migranten, Siedler, Flьchtlinge (...) Frankfurt a.M. 1996
     Tibi (Тиби), B. (2001): Mit den Multikulturalisten gibt es keine Verstдndigung. In: WELT am SONNTAG, Nr. 39 vom 30. September 2001, S. 11
     Wenning (Веннинг), N.: Migration und Ethnizitдt in pдdagogischen Theorien. Mьnster/New York 1993
     Брук С.И./Смирнова Т.Б.: Немцы. В: Народы России. Энциклопедия. Москва 1994, стр. 246-249
     Волков Г.Н.: Этнопедагогика. Москва 1999
     Гершунский Б.С.: Философия образования 21-го века. Москва 2002
     Гукаленко О.В.: Теоретико-методологические основы педагогической помощи и защиты школьников-мигрантов в поликультурном образовательном пространстве. Тирасполь 2000
     Матвеев К.П. и др.: Этнические группы. В: Давыдов В.В. (ред.): Российская педагогическая энциклопедия. Т. 2. Москва 1999, стр. 635 и далее
     Никандров Н.Д.: Русская национальная идея (…) В: Гуманизация образования. Ежегодник 1999. Франкфурт/М. 1999, стр. 64-77
     Тишков В.А. (ред.): Народы России. Энциклопедия. Москва 1994


   


    
         
___Реклама___