Fel'dman1
©"Заметки по еврейской истории"
Ноябрь  2005 года

 

Феликс Фельдман


Еврейское образование: вершки и корешки



     В Германию из бывшего СССР приехало приблизительно 180 тысяч евреев и членов их семей. Приехали с надеждой, сознательно и не только за хлебом насущным, ибо ведь не хлебом единым жив человек. Подавляющее большинство приехавших евреев - ашкеназы. Ашкеназ на древнееврейском языке - германец, Германия. Следовательно, они приехали в страну своих предков: немецких евреев, еврейство которых за многие века тесно сплелось с культурой немецкой. Да и фамилии у новых пришельцев преимущественно немецкие. Но откуда зачерпнуть им пищи духовной? И что это за пища?


     Возведение "ограды"


     Суть всей системы еврейского воспитания лаконично высказана в самом Талмуде - сооружение "ограды вокруг ограды". После утраты еврейской государственности это было необходимо, хоть и не неизбежно. На ее сооружение было брошено такое количество сил и средств, что находившийся внутри этой ограды рядовой человек не имел никаких шансов своим умом и волей найти хоть какую-нибудь отдушину свободы духа и даже шансов на сравнительный анализ своего и чужого. Об этих узах заботились, возведенные в категорический императив 243 регламентированных повелений (по числу членов человеческого тела, известных талмудистам) и 365 запретов (по одному на каждый день года, приспособительно к солнечному календарю) с детальными комментариями на любой случай повседневности, которые брали на себя по общинным законам местные раввины.
     Идейное ядро современного иудаизма составляет этико-религиозный монотеизм, оформление которого приходится на реформу (621 год до н.э.) иудейского царя Иосии (Иошиягу). При этом был централизован культ бога Яхве, подтвержден союз между народом и богом, приняты жестокие меры против служителей якобы чужих богов, заклинателей, волшебников и пр., которых в тогдашнем еврейском государстве было предостаточно, и которым поклонялись далекие предки современных этнических евреев. Всё это делалось на основании найденной в Иерусалимском Храме "Книги завета" - по существу дополненной и отредактированной Пятой книги Моисеевой - Второзакония. Впрочем, и предыдущие четыре книги были также отредактированы. По данным научного религиоведения автором-редактором был священник Эзра (Ездра).

     Свой национальный облик и культурно-религиозное наследие еврейские законоучители стали тщательно оберегать и приспосабливать к новым условиям тогда, когда с утратой древнееврейской государственности возникла угроза распыления народа и разрушения его этно-социальной целостности. В известной мере, с коррекцией на историческое время их деятельность можно назвать политическим заказом лидерам нации. Можно ли говорить о гармонии интересов всех социальных слоев еврейской общины того времени перед вызовом эпохи, поскольку социальная дифференциация (богатые и бедные и т.д.) существует в любом обществе, а социально-классовые интересы, как известно, не объединяют, а разъединяют? Этот вопрос исключительно интересен не только для евреев и не только в отношении исторического прошлого. Для марксизма эта проблема была совершенно второстепенной, она и оказалась для него камнем преткновения. Почему, например, советские евреи периода существования СССР в своем подавляющем большинстве солидаризовались с сионизмом, движением с точки зрения советской идеологии абсолютно реакционным и уж во всяком случае, подавляюще буржуазным, несмотря на то, что по своему социальному происхождению они относились к трудящимся классам? И в общем, почему на протяжении более двух тысяч лет диаспорного существования этого народа внутри него существовала пусть и не абсолютная, но все-таки этно-социальная гармония? Вразумительного ответа на этот вопрос до сего дня не дали ни наука, ни религия. Известно как? это произошло, так как существуют исторические материалы, фактология. Но неизвестно - почему? И другой пример: не уйти и от того исторического факта, что в период нацистского режима, несмотря на его очевидную преступность, в Германии подавляющее большинство немцев были политически солидарны. Выяснены уже все обстоятельства этого феномена, но необъяснимым остается ответ - почему?

     Вернемся, однако, к нашей истории. Если учесть, что еврейские общины диаспоры тех времен уже успели почти повсеместно специализироваться как торговые этно-сословия (доказательством тому почти также повсеместное недовольство евреями со стороны торговцев-конкурентов других этнических общин древних государств), то можно предположить, что эта радикальная перестройка и стала причиной относительного единодушия в духовно-политическом плане всей массы еврейского населения.
     От той далекой поры осталось достаточно "вещественных доказательств" особой политики в идеологической переориентации иудаизма. В первую очередь оно было вызвано реалиями особых, все еще сохранявшихся родо-клановых отношений, когда власть внутри этноса не могла уже сохраняться чисто физическим принуждением. В известном смысле эта переориентация была новацией по сравнению с окружением феодального типа. Духовное подчинение через религиозно-идеологические механизмы и с опорой на живучую еще "национальную" память выступает в еврейской общине на первое место, и не носит подчиненного значения, как это практиковалось на протяжении всего средневековья во всем мире. Еврей-общинник, исходя хотя бы уже из политико-экономических условий существования, перестает быть ам-гаарцем, т.е. народом земли. Поэтому жизненной необходимостью для еврейства становится превращение ам-гаарца в ам-гасефер (народ Книги), народ Библии.

     Первыми школами такого рода стихийно становятся синагоги. "Это были не только дома молитвы, но и дома учения...",1 - писал еврейский историк С.М. Дубнов. Дубнов отмечает, во-первых, что синагоги уже существовали в эпоху Эзры (VI в. до н.э.), в том числе и в самой Иудее; во-вторых, в отличие от храмового жречества появились и протораввины - соферы, то есть учителя народа, общавшиеся с ним для религиозного воспитания. Они же реформировали старый еврейско-финикийский шрифт.2 Этот факт имеет большое смысловое значение. Он, по крайней мере, свидетельствует о значительном удельном весе в еврейской жизни вообще уже существующей сильной диаспоры и ее влиянии на метрополию, с которой она сохраняла не только духовную, но и материальную связь. Видимо, благодаря этому фактору стали возможны и последующие события в духовной жизни евреев. В Явна, небольшом городке близ Хайфы, после разгрома римлянами в I в. н.э. древнееврейской государственности жрецами-фарисеями были заложены основы идеологии, которой суждено было сыграть роль рычага, как духовной изоляции евреев, так и самосохранения их как народа в среде чужеродного окружения. Иудаизм стал развиваться как национально-нетерпимая религия на основе вновь выработанного талмудического принципа: "Новообращенные тяжелы для евреев как язва".3 Эта идеология параллельно оказалась подходящей для руководящей верхушки еврейства как инструмент для удержания власти над соплеменниками. С этого периода еврейские законоучители прилагали много усилий для разработки идеи "особого" народа, или "нетождественности" евреев неевреям. Не следует предаваться иллюзиям: приток чужеродцев в еврейство, конечно, имел и имеет место, но в целом генофонд этого племени на протяжении многих веков остается весьма стабильным.

     Однако для "особого" народа требовалась "особая" школа, необходимым оказалась и потребность в "особом" образовании и культуре. Предпосылки такой идеологии и организации, по существу "сектантского" типа внутри страны проживания, как мы видели имелись. "Явна" придает этой идеологии определенный политический смысл, делая ставку на массовое воспитание соплеменников в духе изоляции. В последующей истории еврейства эти тенденции закреплялись и развивались.
     Еще до н.э. в Вавилонии, куда стекались преследуемые римлянами евреи, в Нагардее и Назибине создаются школы для устного учения (толкования Торы), ставшие предшественниками будущих талмудических академий. Иегуда Ганаси, богатый патриарх (170 г.) на свой счет содержит многих талмудистов-ученых и субсидирует школы. Патриарх Иегуда II Насия (230-286) ревностно развивает систему религиозного школьного образования. "Весь мир, - учит он, - держится дыханием маленьких школьников; от святого дела обучения детей нельзя отвлекаться даже ради такого дела как сооружения Храма".4 И это начинание становится традицией еврейства на всю его последующую историю.
     Когда законоучитель-талмудист Рав, разъезжая по Вавилонии в должности агаранома (торгового смотрителя), обнаружил, что народ в его понимании невежественен и нарушает религиозные предписания, он организовал публичные лекции и общедоступные чтения. Лидеры еврейства сознавали опасность ослабления идейного влияния на соплеменников. В этот период в Вавилонии действуют две высшие духовные академии в Суре с 219 г. и в Пумпадите после разрушения Нагардеи с числом слушателей до 1200 человек. Во время публичных диспутов собиралось до 12 тысяч слушателей. Таким способом старались охватить все слои населения и сохранить дух исключительности в евреях.

     Школы еврейского образования действуют и в доисламской Аравии, например, школа законоучителей в Ятрибе (VI в.), и в эпоху арабского халифата (VII - X вв.). Для облегчения изучения народом Талмуда создается первый Арух - словарь слов и выражений. Разрабатывается пунктуация и единая фонетика чтения Писания, что было исключительно важно из-за недоступности еврейского письма для простых людей. Обширный комментарий подобного рода был разработан впоследствии в Европе известным талмудистом Раши. Эти меры, которые были предназначены для образования именно простого народа, были беспрецедентны для данного времени и не имели никакого аналога в социальной области как восточных, так и европейских стран.
     Если перенесемся в совершенно другую эпоху и место, например, в Польшу XVI века, то и здесь обнаруживаем первостепенную заботу кагалов, т.е. руководства еврейских общин в диаспоре, о поддержании на высоком уровне еврейского воспитания. В общинах функционируют талмудические школы, а с 1571 года с разрешения короля повсеместно стали учреждаться семинарии (иешивы). В одном ряду с важнейшими должностными лицами кагала - "рошами", "тувами", "даянами" стоят и "габаи" - попечители и старосты религиозных и воспитательных учреждений. В известный период эти школы несли хоть какое ни образование простому люду, но по мере общественного прогресса в Европе и расцвета эпохи Просвещения они неизбежно становились тормозом просвещения и рассадниками косности в еврейской среде. Тем не менее, раввинат и кагал твердо придерживались мнения, что усвоение светских знаний равносильно измене народу. Даже прославленные раввины, как глава литовского раввината "гаон" Илья Виленский (1720 - 1797), упомянутый первым президентом государства Израиль и видным английским ученым Хаимом Вейцманом в качестве вехи духовного еврейства, был сознательным противником светского просвещения евреев и приобщения их к культуре окружающего населения. Такова была тяжелая плата за сохранение национального самосознания, так как национальное самосознание жизненно лишь тогда, когда оно связано с национальной культурой, ядром которой оставалась национальная же религия.

     Существует ли другой путь сохранения национального самосознания и есть ли неотвратимая необходимость в сохранении такового? - Это уже вопрос другого, скорее всего, метафизического плана. Ясно, по крайней мере, что сохранение национального самосознания - не категорический императив для отдельной личности и что принуждение отдельного еврея в этом направлении стало бы нарушением личной свободы в обществах, где таковая имеет место. Однако, там, где сохранены жизнеспособные формы национального бытия, лидеры народа не могут быть лишены права проводить политику самосохранения. Застойность содержания и консервативность характера культуры не являются основанием ее принудительной ликвидации, как практиковалось по отношению к Талмуду в СССР, поскольку в истории любого народа неизбежны фазы, как прогресса, так и застоя.

     В архиве сената российского императора Александра I хранилась жалоба от 16 февраля 1803 года, в которой христианское население Литвы, правда, не без корысти сообщало: "Ни мало намерены мы поносить какого-либо рода исповедания и законы, но предприемлем изъяснить, что, поселившись в Литве за несколько сот лет, еврейский народ доселе еще не просвещен, а тем более не знает государственных законов, письмопроизводства и диалекта края, в котором живет; дети онного народа не обучаются нужным наукам, они на еврейском своем языке обучаются тем только правилам, которые или вовсе не сходны общественным обрядам, или весьма мало сообразны с местными нравами".5 Также и губернатор литовский Фризель сообщал уже в начале XIX века: "Невежество евреев... не другому чему приписать можно как токмо, что не дают они детям надлежащего воспитания".6 Если отбросить явную христианскую тенденциозность официальных жалобщиков, то надо признать, что талмудизм, занятый главной проблемой - сохранением национально-религиозного влияния на соплеменников - совершенно не впитывал в себя прогрессивных научных и социальных веяний, чем обрек себя на неизбежный кризис. И совсем не любопытства ради следует поставить вопрос, способен ли сегодня талмудизм (а ортодоксальный иудаизм диаспоры есть талмудизм) на такого рода подвиг?

     В Восточной Европе раввинат и кагал грудью стояли на защите системы еврейской изоляции. При подобной реакционности политики общины ничего другого не оставалось, как внушать евреям глубокую ненависть к другим религиям, просветительским устремлениям, извращать позитивное содержание нравственной культуры инородцев путем негативных мистико-талмудических толкований. Когда стало известно о подготавливаемой в России реформе, завершившейся "Положением о евреях 1804 года", в котором были предусмотрены меры культурно-просветительского плана, собрание кагальных представителей в Минске объявило трехдневный пост.

     Между прочим, в первом же пункте нового закона говорилось: " Все дети евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех российских училищах, гимназиях и университетах...".7 Можно считать, что субъективные намерения царского правительства, которое не могло не оглядываться на культурную Западную Европу, были позитивны, но объективные социально-политические условия России были иными. Евреи в России жили, главным образом, за счет посреднической торговли и правительственные планы - не только культурные, а, главным образом, политико-экономические - предполагали, по существу, авантюрные сдвиги в общественном бытии еврейской общины, чего инстинктивно не могли не понимать в еврейском руководстве. Объективно эти меры означали разрушение вековой целостности общины, несли угрозу национальной самобытности и отработанной системы выживания. Поэтому и миснагдим и хасиды, два течения расколовшегося к этому времени раввината, проклинавшие друг друга из-за вероисповедных различий, дружно объединились в священной войне против светского образования. Они добивались от властей восстановления права херема (отлучения), с помощью которого можно было сурово подавлять даже слабые голоса протеста. На пути реформы кагалом были поставлены такие практические заслоны, которые должны были нейтрализовать, прежде всего, ее центробежные следствия. Депутация виленской общины потребовала учредить при детях еврейского смотрителя, чтобы он не допускал с их стороны действий "укорительных религии и ее обрядам", а о каждом "преступлении" такого рода докладывал кому следует. Подольские дали согласие на открытие светской школы, но через 10 лет; гродненские и витебские - потребовали, чтобы в еврейских школах преподавали языки только евреи, а не христиане. Могилевцы и витебцы заявили также, что не отдадут в школы своих детей, если даже преподавание в ней будут вести немецкие евреи, поскольку они "еретики". Киевляне отказались от школ вообще без всякой причины.8

     Если вспомнить основополагающие принципы, утвержденные еврейскими патриархами Ганаси и Насией, то нетрудно понять панику в еврейских общинах в связи с предполагаемой реформой. В принципе до уровня светской школы должны были дорасти сами евреи, этот уровень должен был вызреть изнутри. И хотя сопротивление раввината было реакционным, он не имел другого выбора. Альтернатива была такова: или сохранение народа в невежестве относительно общего прогресса общества, или утрата национального самосознания. Невежественность еще сохраняла шансы на будущее Просвещение. Западноевропейское еврейство, в конце концов, самостоятельно вышло на этот рубеж, когда и для евреев эмансипация в Европе подготовила необходимые предпосылки. Ассимиляция же окончательно растворяла еврейство. Таковой оказалась когда-то судьба десяти исчезнувших колен израилевых, и это понимали лидеры еврейства.

     В условиях феодальной России реформа с неотвратимостью означала поэтапную христианизацию. Меры, предпринятые царским самодержавием к "просвещению" евреев, преследовали корыстные цели, а вся реформа была утопична, так как исходила из идеалистических представлений об условиях интеграции еврейского населения; точнее говоря, скрытая цель состояла не в интеграции еврейского населения в российское общество, а в ассимиляции еврейского народа. Царедворец Державин, сторонник культурной реформы поставил условие: "Развращенные евреи, если переменят свои суеверные обычаи, будут российского престола прямыми подданными", а без этого они не должны допускаться к участию в общественном управлении и т.д.9 Это означало приблизительно то же, что впоследствии требовал от евреев и реакционный немецкий младогегельянец Б. Бауэр: сначала исправьтесь в соответствии с представлениями и нормами коренного населения, т.е. нормами государственной или господствующей христианской религии, а уж затем мы признаем за вами гражданские права. Как будто гражданские права вытекают из религиозной идеологии сегодняшнего дня. Истины ради, надо сказать, что материалистические принципы молодого К.Маркса, с которыми он выступил против Бауэра в так нашумевшей и до сегодняшнего дня непонятой евреями статье "К еврейскому вопросу" прямо противоположны: надо предоставить евреям равные права с коренным населением, независимо от их вероисповедания, чтобы возникла объективная возможность, в том числе и для добровольной ассимиляции тех из народа, кто этого хочет.

     На пути к гражданскому равноправию евреев в разных по своему общественно-политическому развитию странах стояли, как видим, не только внешнеполитические силы, но и внутриполитические. Последние, имущая клановая верхушка были еще более реакционны, чем первые, но эту верхушку нельзя, по крайней мере, упрекнуть в национальном предательстве. В России она боролась против реформы, которая означала удушение единственного для того времени живого корня национальной культуры - еврейской религии, развесистого древа еврейского религиозного комплекса. В будущем и в России, в эпоху еврейской Гаскалы (просвещения) проблема просвещения евреев разрешилась сама собой, естественным путем; а в период Советской власти, уже несмотря и на подспудные антисемитские препятствия, светская просвещенность евреев достигла наивысшего пика в истории существования еврейства. Но в эти эпохи опасность национального растворения уже миновала. Важно и то, что когда в силу тех или иных исторических обстоятельств в прошлом государственные власти вынуждены были идти на уступки еврейской массе, эти меры неизменно должны были пройти сквозь фильтр интересов клановой верхушки. В конце концов, всякий еврей вступал во взаимоотношение с государством, страной, родиной не как личность, а как винтик, звено совокупной личности - общины. Это была своеобразная крепостная зависимость каждого еврея от коллективного собственника, составной частью которого парадоксальным образом он же сам и являлся. Такая зависимость еще более тяжкая, чем классическое крепостничество, так как сама эта община, как целое, волею ее руководства находилась в добровольной феодальной зависимости у центральных властей.

     Религия еврейства - талмудизм в своем идеологическом содержании, несмотря на свою крайнюю теоретическую вычурность, всегда была практически ориентирована. Идеологическая цель - выработка строгого единообразия жизненного строя рассеянных евреев или, как сейчас формулирует ее сионизм, создание модели еврейской жизни. Две неразрывные стороны ее - духовная диктатура законоучителей и иго талмудического законодательства. Первая, в особо тяжелые времена была направлена на формирование максимально низкого кругозора личности. Вторая - формировала систему общинной изоляции. Столь неестественное направление идеологической политики в отношении живых, естественных потребностей людей не могло не отразиться на самой теоретической деятельности талмудистов. Можно смело утверждать, что они были родоначальниками многих ее дурных направлений: казуистики, софистики, схоластики и пр. Еще глава ученой коллегии фарисеев, противопоставлявших себя правительственному Синедриону Ирода I, Гиллель (между 75 г. до н.э. 6 г. н.э.) закладывает основные приемы интерпретации Писаного Закона (Танаха). Гиллель, прибывший из Вавилонии, творец Мишны (Устного предания), которую можно рассматривать как первую надстройку над религиозно-национальным кодексом Писания. Фарисейская идеология была по существу антипатриотической и отражала космополитические позиции нового еврейства, т.е. того образа жизни, который впоследствии все еврейские идеологи именовали "национально-религиозной автономией". Этой лжепатриотической задаче по отношению к еще существовавшей еврейской государственности соответствовали и теоретические приемы казуистики, т.е. умозаключений по чисто внешнему сходству, по форме выражения, стилю, грамматическому обороту и т.д. Таким методом можно было привязать что угодно к чему угодно и, действительно, Талмуд представляет собой горы религиозно-нормативных положений и правил.

     Современник Гиллеля Шамай отдавал предпочтение казуистическому методу еще в большей мере, чем сам первопроходец. Рабби Акива бен Иосиф (нач. II века) довел казуистику и схоластику до невообразимых крайностей. Необходимые практические выводы он получал, толкуя не только букву Торы, но и ее грамматические особенности, намек в обороте речи или даже отдельного слова. К VI веку подобная система аргументации выкристаллизовалась в метод пилпула - спор ради спора, просуществовавший от времени его первых экспериментов полторы тысячи лет. Заметим, что крайняя реакционность такого метода заключалась не только в абсолютном его ненаучности и абсурдности, но, главным образом, в том, что результаты теоретических забав талмудистов - бесчисленные правила и нормы становились обязательными к исполнению всеми евреями только потому, что они были выработаны "учеными". Общественная и частная жизнь задыхались, опутанные густой сетью законов религиозно-обрядового характера. Процветали от этой талмудистики только ее толкователи. Между "учеными" законоведами и ам-гаарцем выросла глухая стена отчуждения. Последние презирались. Метод пилпула был доведен до такого "совершенства", когда, например, как у раввина Я. Полякова (1460 - 1542) даже знание грамматики простыми людьми считалось преступлением, так как в каждой букве заложена тайна, доступная только избранным уже и среди евреев.

     Раввинистический талмудизм с середины и до конца XIX века находился в глубочайшем кризисе. Его богословам еще только предстояло приспособиться к условиям капиталистической действительности, когда внутри нового движения сионизма была осознана цель развития иудаизма для обоснования политических задач. Сопоставляя цели и средства с результатами сионистской деятельности, эти тенденции можно понять лишь как судьбоносно-волевое осуществление национальной сверхзадачи, идущей против течения основного исторического потока народов. Для реализации этой сверхзадачи и реанимации национального организма пришлось принести в жертву привычный уклад жизни миллионов евреев диаспоры, собственно, само еврейство как форму существования еврейской диаспоры. Оправдано ли это? Ответ на этот вопрос остается загадкой истории, ответить на которую дано только будущим поколениям евреев. Но в конце XIX начале XX века исторический кризис самого еврейства в среде его инородного окружения вел к единственному тогда выходу: сионизму.


     Сионизация еврейского воспитания


     В 1918 г. английская газета "Manchester Guardian", так прокомментировала закладку в Иерусалиме (при поддержке тогдашних еврейских финансовых магнатов) еврейского университета: "Университеты у всех народов были рассадниками национальной культуры, но постановка еврейского университета будет иная. Большое значение, которое придается евреями образованию, школе и ученым, имеет глубочайшие корни в характере еврейской традиции. Она много сделала для развития еврейского народного духа и для сохранения еврейства в течение 18 столетий изгнания. Еврейский университет в Иерусалиме будет глубоко отличаться от школы в Явне . Он будет памятью о конце голуса , а не его начале. Эта кровавая эпоха вернет еврейский народ на старую родину, в Палестину, и снова даст ему место в мировой культуре10 " (курсив мой - Ф.Ф.).

     Эта небольшая цитата приоткрывает завесу удивительной по сроку вызревания метаморфозы еврейского самосознания. Нового еврейского самосознания. В ней зашифровано уже присутствует идея еврейской государственности, а не просто "еврейского очага" на "старой родине", так как для "Manchester Guardian" не могло быть двух мнений относительно предпосылок возможного места еврейского народа в мировой культуре. Для этого он должен был бы занимать по сродству такое же общественно-политическое положение, как и другие европейские нации, например, английская. Еврейских очагов в течение 18 столетий изгнания было много, но об их вкладе в мировую культуру газета и знать ничего не хочет, как будто его и не существовало. Между тем, несмотря на сложности и ограничения национального проявления в условиях диаспоры, средневековая еврейская философия общепризнанно является вкладом в мировую культуру, талмудизм является таким же вкладом в контексте всемирного богословия, да и сегодня музыка еврейского местечка, так называемая Klezmermusik, ренессанс которой проявляется на материках и континентах, причем в исполнении неевреев в неменьшей мере, чем евреев, является национальным вкладом еврейского народа в мировую культуру. Эта фраза: "и снова даст ему место" не оставляет никакого сомнения в сионистском содержании ее смысла. Смысла насквозь идеологизированного. Это означало, что злободневно важен не сам по себе факт вклада евреев в мировую культуру, а принципиально новые основания для этой деятельности.

     Но каким образом, еврейский университет в Иерусалиме, т.е. университет сионистский найдет свои корни в "характере еврейской традиции", т.е. талмудизме, религии приспособленной для условий диаспоры и для выживания еврейства именно в этих условиях? Ведь цели его противоположны, что и подчеркивает газета. Цели его состоят в противоположность талмудизму в прерывании галута (голуса), подведением под ним окончательной черты. Секрет раскрывает сама "Manchester Guardian", указывая на необыкновенное, а именно: постановка еврейского университета будет не такая как у других народов. Это и есть та суть в характере еврейской традиции, что объединяет старое и новое еврейское самосознание. Несмотря на конкретно-историческую противоположность целей, всемирно-историческая цель у них общая - сохранение национальной целостности народа. Но это также и обещание начала радикальной переработки еврейской традиции.

     Сами рычаги воздействия уже доказали свою эффективность у талмудистов в деле "развития еврейского народного духа" - животворящего мифа об "особости", "исключительности", в религиозном смысле "богоизбранности" евреев для сохранения еврейства. Следовательно, можно было быть заранее уверенным, что и сионистское "образование" вынуждено будет взращивать ростки собственных рычагов воздействия из еврейской религии, но с акцентом ее политизации. Однако еврейской нации в современном смысле слова еще не существовало, ее предполагалось лишь создать на компактной территории проживания собранных со всего мира людей. Евреям в странах диаспоры удалось сохранить не только этническое самосознание (правда, существенно различающееся даже в религиозном плане в различных регионах мира), но и важные самоуправленческие структуры, поэтому они локально по праву могли признаваться народом, но нацией, особенно, в западном смысле слова они не были. Установка на нацию поэтому в сионизме была не дана, а задана. Иначе въехать в Палестину сотням тысяч, а то и миллионам людей из разных стран было бы невозможно.

     Чтобы вернуть в Палестину еврейский народ, в соответствии с директивными установками VI конгресса Всемирной сионистской организации (ВСО) сионистскому движению важно было, чтобы все евреи сознавали себя еврейской нацией , но с особой, исключительной судьбой, противоположной историческим судьбам населения, среди которого они проживали. Только при этом условии движение могло претендовать на общеуправленческие функции над всем "остатком Израиля", и подвигнуть его на единую политическую активность в эпоху разложения еврейских общин, тенденций к массовой ассимиляции и втягивании широких еврейских масс в интернациональные движения, в том числе и революционные. Идея "всемирной еврейской нации" была, безусловно, идеологическим мифом, но, что удивительно, мифом для огромного числа евреев всего мира желанным, мифом прагматически действенным и эффективным.
     В руководстве ВСО пришли к четкому осознанию простой истины: пересадка евреев, как выражался Герцль, из Европы на историческую родину не может быть быстрой, и пребывание их в галуте, т.е. в изгнании, по традиционной талмудистской терминологии, должно оставаться длительным. Отсюда вытекала задача: законсервировать режим самоизоляции для тех евреев, которые пока еще оставались на родине. Мог ли сионизм не воспользоваться столь испытанной в веках еврейской традицией, которая "много сделала для развития еврейского народного духа и для сохранения еврейства"?

     М. Розетти в свое время отмечал, что среди еврейских националистов XIX начала XX веков преобладало отрицательное отношение к иудаизму, но: "Когда появился еврейский сионистский национализм, был создан и новый способ обоснования".11 (религиозного наследия - Ф.Ф.). А именно: "... Книги, которые религиозные евреи считают святыми... являются в то же время летописью еврейского народа, и мы должны изучать их как таковые, если даже они будут лишены религиозного содержания".12 Т.е. метод воздействия был найден уже на светском уровне и до религиозного сионизма.

     Такой метод должен был сохранить важные догматы традиционного ортодоксального иудаизма, но они получают в сионизме светскую, мирскую интерпретацию и эти обмирщенные догмы становятся предметом пропаганды, просвещения, а затем и исполнения. С прагматической точки зрения было уже неважно, что при подобной теоретической операции фальсифицируется само религиозное учение, и это может вызвать неудовольствие и протесты со стороны набожных людей. Но политические цели подминали под себя нравственные соображения. Так, например, Пасманик, выполняя по существу политический заказ VI сионистского конгресса, писал: "Исторический источник сионизма - мессианизм... Сущность мессианизма - не вера в чудо, а вера в возрождение евреев на собственной земле - в Палестине...".13 Такая интерпретация тем более прививалась, что атеизированному русскому еврейству гораздо проще было понять данное содержание, чем мистико-религиозное. В действительности же данное рассуждение ложно в сравнении с собственно иудейской эсхатологией. Например, в одном из современных изданий ортодоксального иудаизма, в соответствующей главе говорится: "В конце времен придет еврей из Дома Давида, который станет Спасителем мира...".14 Этот еврей из дома Давида - Машиах бен Давид и есть, согласно учению, мессия (помазанник), посланец Бога, призванный восстановить на земле богоугодный порядок, прежде всего, союз Яхве с его избранным народом. Но поскольку однажды такой союз уже был заключен Моисеем, то явление еврея из дома Давида не что иное как второе пришествие. Застанет ли Он в конце времен еще хоть одного еврея в смысле национальности на земле - это еще вопрос. Но это и не имеет значения в религиозном смысле, так как мессия способен определять еврейство только по ему известным признакам, и для этого Он вовсе не нуждается в политическом образовании в виде еврейского государства. Однако даже в советском атеистическом словаре эсхатологическая идея возврата в Палестину объясняется именно в смысле восстановления государственности.15 Вот уж не заметили партийные цензоры такого прокола! Тем не менее, нетрудно заметить, что вся эсхатология носит мистический характер, все события могут иметь место лишь при абсолютном вмешательстве сверхъестественных сил, все действующие лица - это сакральные персонажи и все содержание явления резко противопоставлено мирскому. Поэтому, если спросим, какое непосредственно практическое, тем более политическое значение имеют эти представления, то ответ однозначен: никакого! Действительно, "спасение" мира и приход мессии ожидается к концу дней. Но ведь никто из людей, согласно вероучению, не мог и не может сказать (даже и еврейские пророки), когда наступит этот "конец дней", а тем более, когда наступит "мир грядущий". Ибо сказано: "Долгие века вглядывается Исраэль - не идет ли Машиах?".16

     Таким образом, можно констатировать, что иудейский мессианизм покоится на вере и исходит из веры в сверхъестественное; он покоится на чуде и исходит из чудесного спасения. Это и есть его сущность. В таком виде мессианизм имеет преимущественно культовый характер и рассматривается как религиозный, следовательно, очень отдаленный идеал. Поэтому, хотя эсхатология присуща иудаизму в развитой форме, она ведущей темой в нем никогда не была. Богословов больше интересовали другие темы: идея религиозно-духовной миссии богоизбранного народа, религиозное право, соблюдение религиозных предписаний, еврейский брак, законы кашрута и пр. Одним словом то, что помогало сохранять еврейскую общину в условиях диаспоры и обеспечивать лидерам общин фактическую власть над ее членами.

     Ведущей темой мессианизм становится в сионизме и, особенно в связи с задачей освоения Палестины и превращения ее в чисто еврейское государство. Для этого и политизировалось религиозное содержание палестинизма, тесно связанное с мессианизмом. Преемственность мессианских идеалов иудаизма и сионизма - весьма вымученная идея. Мессианизм вовсе не исторический источник сионизма, как он не источник сионизма вообще. Для того чтобы видеть здесь хоть какую-то историческую преемственность, необходимо было бы секуляризировать мессианисткую идею, дешифровав сам миф, если бы такая дешифровка была бы и возможна. Могли себе это позволить раввины и при этом не потерять влияния на еврейские массы диаспоры? Было время, когда это казалось неотвратимым и отступление обосновывалось принципом: "Не еврей для субботы, а суббота для еврея". Но в нынешнее время необходимо учесть, что огромная американская еврейская община весьма благополучно существует до сего дня и не собирается двигаться с места, значительные еврейские общины существуют и в других странах, демократические правительства ФРГ при полном единодушии с Центральным Советом евреев Германии успешно осуществляют международно-важную цель возрождения еврейской общины на немецкой земле. Уместна ли тотальная сионизация еврейского населения мира, т.е. собирание их всех вокруг Сиона?

     Сионистский вариант вторжения в область религиозной догматики, то есть сионизация иудаизма, привел к сужению сферы религиозного толкования, обмирщению религиозных представлений. В результате такого вторжения религиозное мировоззрение с неизбежностью утратило самостоятельность, а раввины оказались в нравственно сложном положении. И на этот путь, вступило множество раввинов с первых шагов деятельности сионистских организаций. Даже еврейские националисты-территориалисты охарактеризовали в свое время зарождавшийся клерикал-сионизм как "... редкий пример совращения... грубое идолопоклонство... когда... предлагают видеть все свое спасение в глыбе земли (имеется в виду Палестина - Ф.Ф.) и возлагать все свои надежды на эмигрантские пароходы".17 Вторжение сионистской политики в иудаизм и обмирщение последнего привело к перерождению до неузнаваемости многих религиозных идей и породило новую пропагандистскую тематику, как и новый клерикал-сионизм. У истоков философии этого религиозного сионизма, а точнее сионизированной религии, стоял раввин А. И. Кук (с 1921 по 1935 гг. Главный ашкеназский раввин Эрец-Исраэль, т.е. той территории Палестины, которую сионизм считает еврейской). Именно ему принадлежит идея определения сионистского движения как составной части религиозного мессианского процесса.

     Приведем свидетельство, которое подтверждает эту мысль. М. Розетти писал постфактум произошедшего, что "сионизм развил религиозное крыло, которое стало очевидцем осуществления мессианской мечты - возрождения еврейского народа на его земле..."18 (Курсив мой - Ф.Ф.). Иначе говоря, то религиозное крыло, которое признало и богословски поддержало сионистское толкование иудейского мессианизма, должно было согласиться с признанием сионистских политических целей божественными, а ВСО (что просто логично, если и не де факто) признать или божественным "помазанником", или, в крайнем случае, его сакральным исполнительным орудием. Но разве такое самозванство не есть политический диктат и мировоззренческая фальсификация?

     Тот факт, что сионистскому движению принадлежит неотчуждаемая заслуга в создании еврейского государства, не дает ему автоматического права на роль божественного "помазанника". Богу - Божье, кесарю - кесарево. История знает немало божественных "помазанников": царей, королей, султанов и падишахов и среди них немало тиранов, диктаторов, изуверов и даже каннибалов. Их "божественность" дорого обошлась человечеству. Кто раз "помазан", того ведь так просто не отмажешь. Не политика сама по себе, а обожествление какого-либо политического движения - это не что иное, как идеологическая заявка на бесконечную власть, это серьезная угроза демократии, окостенение политического выбора. Сакрализация сионизма в философии религиозного сионизма с его мнением о сионизме как "углубленном иудаизме" - это вериги для свободного проявления духа. Однако известно: дух дышит, где хочет.
 


     Примечания


    1. Дубнов, С.М. Всеобщая история евреев. СПб. 1904. Кн.I. С. 49 назад к тексту>>>
     2. Указ. соч. Кн. II. С. 81. назад к тексту>>>
     3. Указ. соч. Кн. I. С. 384. назад к тексту>>>
     4. "Еврейская мысль", 5.07.1918. № 28. С. 11. назад к тексту>>>
     5. Гессен, Ю. История еврейского народа в России. Пгр. 1916. Т. I. С. 198. назад к тексту>>>
     6. Указ. соч. С. 295. назад к тексту>>>
     7. Там же. С. 327-328. назад к тексту>>>
     8. См. Гессен, Ю. Указ. соч. С. 358 - 359. назад к тексту>>>
     9. Там же. С. 292 - 293. назад к тексту>>>
     10. Цит. По: "Еврейская мысль" № 41-42 от11.10.1918. С. 22. назад к тексту>>>
     11. "Jewish Frontier" Nr. 3, 1970. P. 11. назад к тексту>>>
     12. Там же. назад к тексту>>>
     13. Др. Д.С. Пасманик. Сионизм. "Восход". Одесса 1912. С. 4-5. назад к тексту>>>
     14. Г. Розенштейн, М. Шнейдер. Я верю. Иерусалим. 5742 (1982). С. 275. назад к тексту>>>
     15. См. Атеистический словарь. М. 1985. С. 186. назад к тексту>>>
     16. Цит. По: Г. Розенштейн, М. Шнейдер. Указ. соч. С. 278. назад к тексту>>>
     17. С.О. Марголин. Еврейское возрождение и националистические течения. В кн.: Теоретические и практические вопросы еврейской жизни. СПб. Изд-во "Труд". Б/г. С. 114. назад к тексту>>>
     18. "Jewish Frontier". Там же. назад к тексту>>>


   


    
         
___Реклама___