Grajfer2

     Что было, то будет и дальше, ибо так уж
     устроен свет.
     В четырех возвращениях можно быть
     уверенным с давних лет:
     «Пес вернется к своей блевотине»; и
     «Свинья найдет себе грязь»;
     и «Дурак на забытые грабли наступит в
     тысячный раз».
     И когда, наконец, настанет
     Восхитительный Новый Мир,
     Где каждому – по потребностям, и
     повсюду бесплатный сыр,
     То, столь же неумолимо,
     как Закон о Воде и Огне,
     Опять Прописные Боги вернутся – и быть
     резне!
     Р. Киплинг

    Уважаемый господин Чусов,
     Идея, использовать советский опыт, чтобы понять, «как надо» и «как не надо» и мне близка, так что Вашу статью прочла с интересом и... попытаюсь высказать свое мнение.
     Если я правильно Вас поняла, Вы выделяете в качестве основных три взаимосвязанных аспекта:
     1)Технико-экономический
     2)Государственно-политический
     3)Идеолого-религиозный.
     Вы утверждаете, что запасы сырья, энергии, а также возможности природы выдержать техногенные загрязнения не могут не ограничить рост благосостояния и никогда не дадут возможности обеспечить всему человечеству уровень жизни современных развитых стран. А потому рост этот рано или поздно придется ограничить путем запретов, несовместимых с демократическими свободами. Волей-неволей придется вводить централизованное управление экономикой, а без политической диктатуры сделать это практически невозможно.
     Разговоры, что продовольственные ресурсы земли скоро истощаться, мы слышали уже в позапрошлом веке, но... потом как-то вдруг случилась «зеленая революция». В начале прошлого века всем было ясно, что росту городов есть естественный предел: столько извозчиков потребуется, что в навозе утонешь... А потом как-то вдруг неожиданно автомобиль появился... за метро я уже и вовсе молчу. Запасы нефти на земле тоже давным-давно, по всем прогнозам, истощиться должны были, но... тут как раз откуда-то посыпались энергосберегающие технологии, а вступление арабов в борьбу за мировое господство весьма подстегнуло поиск альтернативных источников энергии, и найдут их – не так уж долго осталось ждать. И наконец, если очень уж тесно на земле станет... Есть еще дно морское, космос есть, планеты разные... Да мало ли что еще.
     Причем, обратите внимание – решения всем этим проблемам находились только и исключительно в обществах СВОБОДНЫХ. В царстве централизованной экономики и соответствующей политики вместо «зеленой революции» Трофим Денисович произрастал, Эйнштейн считался проповедником идеализма и мракобесия, а кибернетика – продажной девкой империализма. Иными словами: то, что Вы предлагаете как средство решения проблем энергетики и среды, на самом деле активно препятствует поиску настоящих решений этих самых проблем.
     Переходим теперь к светлой идее перераспределения средств от богатых к бедным. Вы правы – сделать это можно только и исключительно советскими методами, т.е. огосударствлением экономики, превращением производства в царство чиновника. Опыт показывает, что при таком раскладе работать становится невыгодно. Не потому даже, что на такие заработки особо не разгуляешься, и не потому, что чиновник всякий раз норовит удалять гланды через задний проход, а потому, что не понимает он другого распределения, кроме уравниловки.
     Не в том, то есть, смысле, чтобы одинаковая пайка полагалась дворнику и секретарю райкома, а в том, что дворницкая пайка и тому, у кого чистота хирургическая, и тому, кто в неделю раз метлой махнет, выдается в одном размере. Опять же, и секретарь райкома, который только об своей карьере печется, а там хоть трава не расти, не меньше поимеет номенклатурных благ, чем его коллега, который честно всеми силами старается улучшить жизнь своих управляемых.
     При таком раскладе через несколько поколений ведущим в обществе становится лозунг: «От работы лошади дохнут», производительность труда падает, а поскольку в параллель происходит то самое перераспределение общественного продукта в некоторую «черную дыру» (в советском случае – ВПК), коллапс экономики наступает довольно быстро. Для истории 70 лет – не срок, а вымирание русского народа – факт, от которого никуда не денешься. Где же и каким боком узрели Вы доказательство, «что нерыночная экономика может длительное время функционировать в государственном масштабе»? То есть, «нерыночная»-то может, конечно, она во всем человечестве веками функционировала и продолжает в немалой его части, но Вы-то имеете в виду не первобытную какую-нибудь экономику, и не феодальную, а вот именно советского образца. Советский же опыт как раз показывает, что ничего с хозяйством сделать, кроме как развалить, «плановая экономика» не может. Так Вы предлагаете эту методу теперь в мировом масштабе применить?.. Будто в мире и без того уже цуресов мало...
     Но ВПК – он, хотя прибыли не давал (он везде и всегда существует на деньги налогоплательщиков), но люди, в нем занятые, - работали, причем очень даже неплохо. Вы же предлагаете перераспределять в пользу бедных не в том смысле, чтоб работу им дать для лучшего заработка (этим нынче весьма интенсивно и успешно занимаются всяческие мультинациональные, им власть чиновника – помеха, а не подспорье). Наоборот – ведь старые технологии экологически опасны, а бороться с разбазариванием ресурсов и разрушением среды путем введения новых технологий советские методы управления не дадут. Остается, значит, только одна возможность: отправить слаборазвитых на пожизненную пенсию.
     Что из этого вырастет, догадаться нетрудно, ибо перед глазами действующая модель: палестинские беженцы. Распределяется пенсия «по едокам», ни возможности нет, ни необходимости заботиться ни о прокормлении детей, ни о собственной старости. Минимум – получишь всегда, а больше – хоть тресни – не получишь. Делать, кроме детей, абсолютно нечего, силушка по жилушкам бежит, приложить ее некуда, со скуки дохнут мухи и растет ненависть ко всем и вся, более же всего – к тем, кто эту пенсию платит, ибо общий ее объем не только что не поспевает за темпами размножения, а еще и уменьшается вследствие вышеуказанного падения производительности. Кроме того, у всякого человека, даже самого распоследнего террориста, имеется все-таки представление о собственном достоинстве, униженном существованием на подачки, постоянной зависимостью от чьей-то милости…
     С ресурсами-то положение может еще улучшить технический прогресс, а вот положение целых народов, лишенных возможности влиять на собственную судьбу, обреченных вечно ходить на коротком поводке благотворительности, улучшить можно только путем бескомпромиссной, кровавой борьбы за мировое господство. Коль скоро появится в мире центральная власть, из какого-нибудь Нью-Йорка определяющая количество потребных Владивостоку сапожных гвоздей и утверждающая для Тель-Авива рецепт фаршированной рыбы, все силы, думы и чаяния наших «пенсионеров» направлены будут только и исключительно на захват этой власти. Можно поделить хлеб, нефть, даже территорию, но тотальную власть поделить нельзя. Итак: экономической эффективностью предлагаемая модель не отличается, политической стабильности в мировом масштабе тоже не обещает. Так кто ж ее выдумал, откуда она взялась, и была ли хоть раз в истории где-нибудь, кому-нибудь полезна?
     Представьте – да! С незапамятных времен во многих культурах успешно функционирует она, только не в масштабе государства, а в масштабе МОНАСТЫРЯ. Совершенно правильно отметили Вы ее связь с самой, что ни на есть, ультрарелигиозной моделью поведения. В таких условиях она уместна и вполне эффективна, но только при честном соблюдении специфических правил игры – например, безбрачия. Кто семью надумает завести - тому монастырская община тотчас же ненавязчиво заявляет: "Позвольте вам выйти вон!", ибо семья и монастырь – две вещи несовместные. На игнорировании этого векового опыта синим пламенем погорели израильские киббуцы – монашество должно быть личным выбором каждого, никто не гарантирует, что сыну или внуку монаха по вкусу придется жизнь не как у всех. Не зря же выдумали русские слово "инок" – "иной", непохожий на других. Весь народ целиком в монастырь запереть нельзя под страхом вымирания, а уж человечество – и подавно! Религий на свете, как известно, великое множество, но национальными, тем паче мировыми, сумели стать из них только те, что научились (условие, конечно, недостаточное, но необходимое!) принимать человека таким как есть, требования предъявлять к нему – выполнимые, примирились с тем фактом, что энтузиасты-подвижники ни в одном обществе не составят никогда большинства. А прочие все либо остались мелкими сектами, либо вообще быстро сошли со сцены. Разговоры о том, что христианство-де, по сути своей, религия ненасилия, равенства, непротивления и т.д., и т.п., основаны все на текстах, написанных, когда было оно небольшой группой единомышленников, и делить им особо было нечего.
     На первых страницах книги "Деяний Апостольских" перед нами – эсхатологическая секта, полный коммунизм, совместное владение имуществом (вернее – совместное его проедание, поскольку со дня на день ожидается Второе Пришествие и Конец Света, чего жалеть-то, все одно - пропадет!). Однако, обнаружив, что еда вся скушана, а Конец Света подзадержался, сообразили первохристиане, что надо им либо закрывать лавочку, либо с облаков спускаться на землю. И вот уже звучат в Посланиях Павла совсем другие нотки: "Не трудящийся – да не ест!". Во как! Апостол-апостол, а соображает!.. Так что отступления от идеала к реальности начались в церкви задолго до Константина или Петровского Синода, и если б не было их, так и церкви самой давным-давно уже не было бы на свете. Энтузиастам-подвижникам режим наибольшего благоприятствования предоставлен за монастырской стеной, и роль в жизни церкви играют они немаловажную, но свой образ жизни не навязывают мирянам.
     Ваша (или, скорее, Толстовская) идея «перевоспитания общества» давным-давно проверена и отвергнута не только христианством, но и всеми религиями, всех времен и народов. Все без исключения религии воспитывают своих верных в духе взаимной любви и поддержки, все заботятся об их нравственности, но все мирятся с тем, что возможности в этом направлении были и остаются ограниченными. Не растут, как говаривал когда-то Владимир Ильич, уши выше лба! Не растут! Думаю, что коммунизм можно определить как разновидность религии (по крайней мере, в рамках тех ее функций, которые упоминаете Вы), только вот мировой религией пробыл он очень недолго. Был в советской истории момент, когда идеология, вроде бы, дрогнула перед лицом действительности. Я имею в виду ленинский НЭП. При сохранении авторитарности режима (да другого никогда и не знала Россия!) экономика налаживалась нормальная, соответствующая реальной психологии живых людей, а не павлов корчагиных с пылающим взором. Но момент этот был упущен по многим, вполне объективным, причинам, так что и религиозная составляющая, о которой с такой теплотой вспоминаете Вы, была обречена.
     Целый народ в монастырь загнать невозможно никакими репрессиями. Либо это надо признать открыто, либо приходится притворяться и врать, причем, чем дальше – тем больше. Чем больше врешь – тем меньше верят... Чем меньше верят – тем циничнее становится общество, тем коррумпированней, тем неуправляемей оно делается. Конечно, на это не могут не реагировать и художники. Те же, положим, Стругацкие, Слуцкий или Окуджава, с какого-то момента, всяк на свой лад, но равно неизбежно отворачиваются от «комиссаров в пыльных шлемах». Нетрудно проследить путь Галича от «Матросской Тишины» до «Баллады о прибавочной стоимости». А уж такого легального антисоветчика, как Шварц, еще поискать надо.
     Этот же процесс можно с тем же успехом проследить и по детской литературе. Сравним два советских фильма-сказки. Один пораньше снят "Королевство кривых зеркал", другой – попозже "Там – на неведомых дорожках". В обоих используется популярный сказочный мотив "зазеркалья" – герой, с которым удобно себя идентифицировать зрителю, попадает из реальности в сказку.
     В "Королевстве кривых зеркал" пионерка Оля оказывается в стране зла и несправедливости, ведет борьбу, противниками ее являются классовые враги: король, его министры, аристократы и богачи, а союзниками, как положено, - положительные трудящиеся. Классический для коммунистической сказки "хэппи энд" – революция (от "Трех толстяков" до "Приключений Чипполино").
     Мальчик Митя, герой второго фильма, судя по возрасту, тоже, должно быть, пионер, но... это в фильме ни разу не упоминается и, похоже, никого не интересует. В заповедном тридвадцатом царстве есть, конечно, свои проблемы (ну, Змей Горыныч, там, Лихо Одноглазое), однако, не ощущается необходимости немедленно вмешиваться и кого-то спасать. Царь и его бояре не лишены определенных человеческих слабостей, но в общем-целом народ скорее симпатичный.
     В борьбу герой вступает, когда место законного царя насилием и обманом занимает узурпатор – Кащей Бессмертный. Классовая принадлежность Кащея, Лиха или Соловья-Разбойника не обозначена никак – просто традиционные отрицательные персонажи русского фольклора. Но есть на их стороне и личности вполне узнаваемые: коррумпированный бюрократ (писарь Чумичка), невежественный карьерист (десятник-миллионский), беспринципный оппортунист (слуга Гаврила). В коммунистическом мифе вы их не встретите – только в коммунистической действительности. Таковы враги героя.
     А кто же его союзники? Прежде всего, конечно, двоюродная бабушка - положительная Баба-Яга Егоровна, да соседка ее, Кикимора. Эти – из простых, но... именно они первыми горой встают за законного государя, понимая, что от Кащея-узурпатора нечего ждать добра. Сам царь, Макар Иванович, персонаж несколько наивный, но исполненный доброты, отваги и благородства. И наконец – главные спасители-избавители нашей сказки: Василиса Премудрая и ее верный Дядюшка-Домовой – чистой воды технократы. Хэппи-энд выражается в восстановлении правильного статус-кво: Царь – на троне, Кощей – в темнице.
     Сами видите – под конец своего господства коммунистическая религия утратила убедительность даже для представителей младшего школьного возраста...
     Так что не стоит предаваться иллюзиям: введение квот на каждый чих, буде таковое и в самом деле воспоследует, к всеобщей праведности и бессеребреничеству не приведет, а приведет оно, в лучшем случае, к тотальной коррупции, в худшем – к тотальной, беспощадной войне. Именно страшный опыт России продемонстрировал, что этого пути всеми средствами надлежит избегать, ибо ведет он только в пропасть.
     С уважением
                    Элла Грайфер